Глава 8
Лилия
Когда я снова открыла глаза, было темно. Свет исходил лишь от маленькой лампы, стоявшей на столике возле дивана. Мирон сидел с телефоном. Я не подавала вида, что проснулась, но он каким-то образом понял это уже спустя несколько секунд. Отложил телефон и посмотрел на меня.
– Я уснула, – промямлила я. – Сама не заметила, как.
– Я понял. Вернулся с твоей водой, а ты спишь.
Он поднялся и, взяв бутылочку, подал мне. Я и правда ужасно хотела пить, но воды в палате не было. Мирон пошёл за ней, а потом… Наступил вечер.
Воду я взяла, хотя она была мне уже не нужна.
На лице Мирона были следы от порезов, на руках – ссадины.
– Что случилось? – спросила я. – Как случилась авария?
– Сейчас не время об этом говорить.
– А когда будет время?
– Когда ты придёшь в себя.
У меня появилось смутное ощущение дежавю, но оно прошло быстро. Мирон включил свет, и я прикрыла глаза. Вспышка меня буквально ослепила.
– Извини, не подумал. – Он сделал свет не таким ярким. – Я понимаю, Лиль, что ты хочешь знать, что случилось. Но тебе сейчас ни к чему лишний раз грузить голову.
– Думаешь, я её не гружу? – мой голос зазвенел. – Я пытаюсь вспомнить, но ничего! Понимаешь, что такое, когда у тебя вместо памяти – сплошной пробел?! Не понимаешь!
Мой муж… За этим мужчиной я замужем. Я не помнила ни как мы познакомились, ни свадьбу. Мирон дотронулся до моей руки, пальцы его были тёплыми, и сердце на миг встрепенулось. Собственный голос отдавался в ушах, и я вздохнула.
– Я понимаю, – примирительно сказал Мирон. – Просто… Это была не обычная авария.
– А какая? Мы что, от банды гангстеров удирали?
На мой сарказм он не отреагировал. Только взгляд стал жёстче. Меня так и пробрали мурашки. Мирон отошёл. Его движения были лёгкими, шаги беззвучными, но напряжение буквально окутывало его. Пиджак он снял – теперь он лежал на диване, на столе стояла чашка. Это всё было таким… простым и совсем незнакомым.
– Не от гангстеров, – ответил он наконец и опять повернулся ко мне. – Тебя увёз мой брат. Он и был за рулём машины.
Я забыла, как дышать. Мирон смотрел на меня с ожесточением, черты его лица стали глубже, резче.
– Зачем твой брат это сделал? – выдавила я.
– Затем, что он грёбаный псих. Был грёбаным психом, – добавил он после короткой паузы. – Ты какое-то время встречалась с ним, потом он исчез. Ты пришла ко мне, стала требовать ответы, и в конечном итоге вышло то, что вышло. – Он кивнул на мою руку с обручальным кольцом. – Марк был в психиатрической клинике.
– Марк? Это твой брат?
– Да.
Голова болела сильнее с каждым его словом. То, что он рассказывал, было больше похоже на русский сериал с изощрённым сюжетом. Но Мирон был в моей палате, а я ничего не помнила, и к сериалам это не имело отношения. Стало жутковато.
– Но… если он был в клинике, как он…
– Он сбежал, – оборвал меня Мирон. – Сбежал, сукин сын. Не знаю, как ему это удалось. Он всегда выворачивался, но никто не думал, что ему удастся улизнуть из закрытой клиники. Чёрт подери, – выругался он и добавил несколько крепких слов сквозь зубы. – Я должен был это предвидеть. Ты всегда была его навязчивой идеей. Видимо, он окончательно взбесился, когда узнал, что ты со мной. Он с детства привык, что ему достаётся лучшее, а тут такое дело.
Я смотрела на него во все глаза.
– Это на бред похоже.
Мирон невесело хмыкнул.
– Похоже. Только это не бред. Марк дождался, когда я уеду, и прошёл на участок.
– Как? – в недоумении спросила я. – То есть… Подожди. Если он такой… Как я могла пойти с ним?
Он снова отвернулся. На его виске выступила вена. Откинув одеяло, я встала. От слабости пошатнулась, но адреналин добавлял сил. Подойдя, я дотронулась до руки Мирона. Он, казалось, весь был сделан из железа – мышцы твёрдые, сам натянут. Он повернул голову, и наши взгляды встретились.
– Не нужно было идти у тебя на поводу и начинать этот разговор. – В его голосе появились хриплые нотки. – Но… Чёрт, Лилька, – он схватил меня за локти. – Ты не представляешь, что я пережил. Этот чёртов сукин сын вывез тебя на дикую дорогу. Вокруг лес, снег валит, а он гнал, как на трассе. Заезд очередной устроил, – он выругался так, что уши едва в трубочку не свернулись. – Ни одному нормальному человеку в жизни бы не пришло в голову ехать там, где ехал он. И… – Он втянул носом воздух. – Я не справился, понимаешь? Занесло на льду, и… – Он свистнул, махнул рукой. – Я вылетел с дороги, забуксовал. Думал уже, конец, и тут… Ваша машина завиляла. Я выскочил, а вас уже перевернуло. Кругом снег валит, не пройти, никого рядом. У меня жизнь перед глазами пронеслась.
Горло сдавило. Его глаза сверкали, как в лихорадке, пальцы сжались на моих руках, а взгляд был таким… Таким, что мне хотелось успокоить Мирона. Но я только и смогла сглотнуть.
– А… Марк? – спросила я глухо.
Мирон молчал. Мне всё стало ясно.
– Я вытащил тебя, – просипел он. – Успел. Видимо, высшие силы помогли. А потом… Машина на воздух взлетела. – Повисло молчание. – Туда ему дорога, – добавил Мирон и, обняв, поцеловал меня в волосы.
Его объятия были тёплыми, и пахло от него… Чем-то родным. Я поглубже втянула воздух. Воспоминания так и не приходили, но запах был знакомым, и я вдохнула снова. Всё, что он рассказал, не укладывалось в голове. Мирон поцеловал меня в макушку и погладил по спине.
– Ты – самое важное, что у меня есть.
Я закрыла глаза. Голова кружилась, мир вертелся вокруг, словно я выпила слишком много, и не могла совладать с собственным телом. Внезапно накатило бессилие, и я привалилась к мужу. Он ласково провёл двумя пальцами вдоль моего позвоночника, убрал за ухо прядь волос.
– Тебе нужно отдыхать. Поспи, а потом я принесу тебе что-нибудь поесть. Или хочешь, сейчас принесу?
Я мотнула головой.
– Тогда поспи, – сказал Мирон и уложил меня на постель.
Я не сопротивлялась. Он улыбнулся – нежно и грустно, пальцами провёл по моим бровям, по носу и встал. Я смотрела, как он идёт к двери. В холле горел свет, и на фоне него силуэт мужа показался особенно тёмным.
– Мирон, – окликнула я. – А ребёнок?
Он резко развернулся ко мне. Брови его сдвинулись.
– Какой ребёнок? – хмурясь, переспросил он.
Я и сама не знала, откуда взялся этот вопрос.
– Я… я просто подумала, что, может, у нас…
– У нас с тобой нет детей. Но будут. Обязательно будут.
Глава 9
Лилия
– Что-то не так?
Я посмотрела на Мирона.
– Нет, просто… – Махнула рукой.
– Что? Говори, Лиль.
– Почему-то я думала, что мы живём в частном доме.
Мирон обнял меня и быстро поцеловал. На губах его появилась лёгкая улыбка.
– Мы жили в частном доме, но это было давно и совсем недолго – ещё до свадьбы. Потом тебе надоело.
– Мне? – удивилась я.
– Тебе. – Он подбросил на ладони ключи от машины и убрал. – Ты изнывала, что скучно, что не можешь одна никуда поехать, что скоро плесенью покроешься. И вот, – он махнул на дом, – мы перебрались сюда.
Я подняла взгляд на дом. Он был не слишком высокий – этажей десять, явно дорогой, но всё равно напоминал современный муравейник.
Правда, холл внизу меня впечатлил – широкий, светлый, ухоженный. Мирон кивнул консьержу, и мы прошли к лифту. Голова всё ещё была словно свинцовая, но в обморок падать я не собиралась. Вроде. За четыре дня, которые я провела в клинике, об аварии с Мироном мы разговаривали совсем мало. Днём его не было, зато ночью он сидел на диване, как правило, с телефоном. В палате тогда пахло крепким кофе, а свет от экрана падал Мирону на лицо, искажая черты. Я лежала, не шевелясь, и рассматривала его, продолжая мучить память. Иногда он замечал это, иногда нет. Я же всё думала о том, что он мне рассказал. Выходит, я умудрилась связаться с его ненормальным братом. Это, вообще, как?! Где я с ним умудрилась познакомиться и почему сразу не послала?!
– Заходи, – Мирон открыл передо мной дверь. – Хотя… – остановил и подхватил на руки.
– Мирон! – вскрикнула я, ухватившись за его плечи.
От резкого движения по голове словно бы стукнули.
Он поставил меня, и я тихонько застонала, потирая лоб.
– Извини, – он выглядел виноватым. – Хотел перенести тебя через порог. Как невесту. Раз уж ты не помнишь, как это было.
Его слова и искренность смутили. Ему ведь тоже непросто. К тому же, он брата потерял. Каким бы тот ни был – он был его братом. Вряд ли это просто, хоть Мирон и не показывал.
– Всё хорошо, – ответила я и, разувшись, прошла по коридору.
Стены были обклеены обоями коричневого цвета с абстрактным рисунком, на полу в кухне – плитка, мебель деревянная, техника – новая. Взгляд упал на застеленный свежей скатертью стол, на шторы ей под стать. На полочке были в ряд расставлены специи, на крючках аккуратно висела кухонная утварь и прихватки с полотенцами.
– Я что, такая аккуратная? – спросила я с невесёлым смешком.
– Не до такой степени. – Мирон подошёл сзади и обнял меня за талию. Потёрся подбородком о волосы, потом носом и поцеловал. – Клининг творит чудеса. Подумал, что тебе нельзя сейчас напрягаться, – и вот. Один звонок – и нет проблем.
Я вывернулась из его рук. На столе в вазе стояли цветы – белые розы. Я провела по скатерти – она была добротная, с ажурными краями, но какая-то… вычурная. Будто не для того, чтобы ею пользовались. Мирон перехватил мой взгляд.
– Не нравится?
– Да не то чтобы…
– Не нравится, – сказал он с убеждённостью. – Не надо было слушать ту девчонку. – Он заметил моё замешательство. – Ты давно говорила, что нужно поменять скатерть. Ну вот я и решил. Девчонка из магазина посоветовала эту. Хрень, согласен.
Он схватил её и дёрнул рывком. Я только и успела подхватить вазу.
– Мирон! – воскликнула я, сердце заколотилось от испуга. – Ты чуть вазу не разбил!
Он сдержанно засмеялся и взъерошил волосы.
– Что-то не подумал.
Смяв скатерть, он швырнул её в ведро под раковиной, словно та была драной тряпкой, и опять обнял меня. Губы его прошлись по моей шее. Он прикусил кожу и дотронулся языком. Губы его были жадными, руки крепкими. Я окаменела. Прикосновения были слишком настырными, ласки – дерзкими. Он погладил меня по животу, по бёдрам, задрал свитер. Его пальцы прошлись над моими джинсами. Он расстегнул пуговицу на них, потянул вниз молнию, а губы всё скользили по шее – то мягче, то с напором, сбивающим с толку.
– Ты охренительно пахнешь, – прорычал он и, развернув меня, жадно поцеловал.
Прикусил нижнюю губу и ворвался языком. Поцелуй был голодным, глубоким, почти жёстким. Схватив за края, Мирон потянул мой свитер вверх, и кожи коснулся прохладный воздух. Мирон подтолкнул меня к подоконнику, прижал спиной, стягивая джинсы.
– Стой, – прошептала я и упёрлась ему в грудь.
Его глаза лихорадочно блестели, зрачки были чернее самой черноты. Взгляд шальной, голодный.
– Лилька, я… – он было снова потянулся к моим губам, но я отвернулась.
Он шумно втянул воздух.
– Мне сейчас не до этого, – сказала я и выскользнула. Застегнула джинсы и поправила свитер. Он достал из холодильника бутылку воды и большими глотками выпил всё до капли. Смял её и швырнул в раковину, а сам опёрся на неё руками. Плечи его под рубашкой были напряжённые, на руках натянулись жилы.
– У меня голова плывёт, Мирон, я не…
Он резко повернулся, и я замолчала.
– Прости, – сказал он сипло. – Я не подумал.
Бугор в его паху был откровенным проявлением желания. Я даже смутилась. Заметив это, Мирон тряхнул головой. Подошёл и поцеловал – глубоко и быстро, не дав и секунды опомниться. Так же быстро отпустил и скрылся в коридоре. Через минуту из глубины квартиры раздался звук бегущей воды. Я присела на стул с мягкой подушкой и дотронулась до губ, ища внутри отклик. Когда-нибудь я вспомню. Хоть что-то. Протянула руку и коснулась роз, и на миг мне показалось, что это не розы, а лилии. Белоснежные, с розоватыми крапинками. Словно обжёгшись, я отдёрнула руку и дотронулась до ключиц, второй рукой провела по обручальному кольцу.
– Это просто цветы, – сказала я себе. – Просто розы. – И опять провела по губам. Запах Мирона – такой знакомый, а я… я как пустой сосуд.
