– Нет, ну ты точно дура! Твои предки столько времени готовятся к переезду, а ты всё это перечеркнёшь? А Вера вообще никогда тебе не доверяла, её-то я сумею убедить, что ты строила мне глазки с первого дня знакомства.
Я молча смотрю в наглое лицо.
Олег уже отпустил мои руки, но ужасное чувство бессилия не даёт пошевелиться, кажется, внутри меня что-то надломилось.
– В общем, так – я всё тебе сказал, дальше думай сама. Советую согласиться.
– Ты мне угрожаешь? – от бессилия и обиды на глаза наворачиваются слезы.
– Да что ты! Нет, конечно… Детективов, что ли, насмотрелась?
Нахально улыбнувшись, он с притворно заботливым видом поправляет моё пальто, затем Олег делает шаг назад, и на его лице появляется хорошо знакомое мне «обычное» выражение.
От злости и похоти не осталось и следа! Если сейчас на площадку выйдет соседка, то увидит перед собой серьёзного, спокойного мужчину и непонятно почему зарёванную девчонку.
Чертов двуличный подонок!
– Я тебя не боюсь! – еле сдерживаюсь, чтобы не разреветься сильнее.
Ухмыльнувшись, он бесстыдно осматривает меня с ног до головы масленым взглядом.
– Меня не нужно бояться, скоро я стану твоим самым близким другом, – понизив голос, говорит он.
– Этого не будет! – вытирая слезы, отвечаю я.
– Посмотрим. Ты днями и ночами будешь одна. – Олег многозначительно поднимает бровь. – Мало ли что?
Молча проглатываю новый комок обиды, и мужчина, отойдя в сторону, жестом пропускает меня вперёд по лестнице. Наконец-то!
Но нет, даже сейчас я не могу очертя голову броситься домой, не могу рассказать об этих страшных минутах сестре, не могу оставить Олега за спиной, не могу заорать и послать его к черту…
Сдерживая вновь подступающие слёзы, жду, пока он сделает первый шаг. Понимая, что мой страх велик, ухмыльнувшись, Олег уверенно ступает на лестницу.
Оттолкнувшись от стены, я следую за ним, выдерживая дистанцию.
Стараюсь двигаться быстрее, но не могу и шагаю с трудом. Ватные ноги предательски заплетаются, несколько раз я спотыкаюсь о ступеньки и трясущимися руками хватаюсь за перила, чтобы не упасть.
На площадке он достаёт ключи, поднимает с пола помятый букет и, смахнув с него несуществующие пылинки, с язвительной улыбкой протягивает цветы мне.
Дома всё спокойно. За столом по-прежнему идёт весёлый разговор, папа рассказывает сестре, как в прошлом месяце хотел сбежать с дачи, а мама припарковала автомобиль на другой улице так, чтобы он не смог его найти. Все смеются, папа поднимается, чтобы налить ещё вина, и замечает охапку роз в моих руках.
– Вау! Павла, вот это букет! Егор приезжал, только чтобы подарить тебе цветы?
Рассказать о случившемся – значит испортить вечер всей компании, а в придачу оставить родителей без долгожданного переезда. Но как же Вера?! Поговорить с ней, сейчас?
Хотя проблемы в семье сестры уж точно не должны касаться наших родителей. Да и Олег – хитрый и подлый! Он наверняка уже приготовил доводы, чтобы оставить меня крайней.
Собрав все силы, улыбаюсь в ответ отцу.
– Да, – отвечаю, но мой голос звучит очень тихо и подавленно.
Мама оборачивается, мой помятый вид заставляет ее недоуменно приподнять брови, а следом за ней и сестра пронзает меня подозрительным взглядом.
Пока Олег возвращается за стол, а я дрожащими руками снимаю туфли, мы с Верой несколько раз переглядываемся.
– Что с тобой, родная? – мама встаёт из-за стола и, пройдя в коридор, обеспокоенно осматривает меня. Через её плечо я вижу, что Олег как ни в чём не бывало обнимает сестру.
– Ты вся бледная и глаза на мокром месте. Егор, что, тебя чем-то обидел или…
– Нет, мам, тебе кажется, просто живот скрутило, пойду выпью таблетку и полежу, хорошо? – отвечаю немного быстрее, чем нужно, но мама, не заметив моего волнения, зачарованно смотрит на цветы.
– Конечно, не забудь хорошо запить водой, – отвечает она и, забрав из моих рук букет, задумчиво смотрит на свои вазы, выбирая, какая из них больше подойдёт.
Похоже, маму устроила моя ложь.
Где же таблетки? На кухне дрожащими руками перебираю содержимое шкафчиков, для вида придётся выпить обезболивающее.
Родители ничего не заподозрили, а ещё говорят, что родные люди могут чувствовать друг друга. Видимо, это не про нас. Обида на маму с папой комком застывает в горле, но, раскуси они меня, было бы ещё хуже. Меня по-прежнему трясёт, в висках всё ещё пульсирует боль.
– Нашла?
Я подпрыгиваю от неожиданности, сзади неслышно подошла Вера.
– Ой, это ты, – взглянув на неё, я тут же снова отворачиваюсь, продолжая искать таблетки.
– А кого ты ждала?
– Никого. Просто не ожидала.
– Ты вернулась такая загадочная, что-то случилось? – Вера подходит ближе и движением бедра захлопывает открытую дверцу стола.
– Ничего, всё нормально.
Нервно тереблю красную упаковку темпалгина, пытаясь открыть её. Но пальцы не слушаются и постоянно попадают мимо.
Какое-то время Вера молча наблюдает за моими попытками, а затем забирает пачку из рук и бросает её на стол.
– Сядь, – говорит она вполголоса и закрывает кухонную дверь, избавляя нас от случайных слушателей.
Я послушно опускаюсь на стул. Вера садится напротив и заглядывает мне в глаза, и я тоже внимательно смотрю на неё.
Сейчас она выглядит ещё серьёзнее, чем всегда. Моя родная сестра. Мы столько лет жили в одном доме, выросли вместе и знаем друг друга со всех сторон. Её успехи были для меня единственным примером всю жизнь, она такая же родная, как родители, и просто не может мне не поверить.
Решение приходит мгновенно – я не могу оставить её в неведении! Послушаю, что она скажет, а потом выложу всё как есть. Меньше всего хочу причинить боль родному человеку, но лучше сделать это сейчас, чтобы потом не стало хуже. Я протягиваю руку к её ладошке – в детстве близость сестры всегда помогала успокоиться, но Вера резко останавливает меня.
– Паш, что ты задумала? – спрашивает она холодно.
– Что? О чём ты?
– Ты сейчас разговаривала с Олегом? Он никогда не курит так долго, значит, ты столкнулась с ним на площадке и о чём-то говорила.
– Ни о чём я с ним не говорила, вышла из лифта, а он стоял у двери.
– Пашка! – резко хлопнув рукой по столу, перебивает меня Вера. – Не знаю, что ты нафантазировала, но лучше сразу откажись от всех своих безумных идей! Я тебя насквозь вижу! Столько лет тебя терпела! – её голос срывается на крик, но тут же сестра осекается и оглядывается на дверь.
Убедившись, что нас не слышат, она встаёт и начинает ходить по кухне вперёд-назад, нервно щёлкая пальцами.
Я смотрю на неё во все глаза, не понимая, что происходит.
– «Терпела»? Почему ты так говоришь? – от шока на мгновение забываю даже про выходку Олега.
– Потому что так и есть! Пока я училась и работала, тебя только баловали. Я с детства думала о семье, о родителях, старалась им помочь. Когда у папы были проблемы с бизнесом, я отдавала им всю свою зарплату и никогда не жила в удовольствие, как ты сейчас!
Я наблюдаю за ней с открытым ртом. При чём здесь это?! У всех бывают сложные времена, но сейчас совсем не время об этом вспоминать!
Остановившись у раковины, сестра резким движением открывает кран фильтра, затем вынимает из шкафа чашку, наполняет её до краёв и, залпом осушив, продолжает говорить:
– Сколько мама выплакала слез на этой кухне, известно только мне! Ты даже не представляешь, как отец срывался на нас! Ты никогда не видела этого! Тебя всегда оберегали, считали, что ещё мала, а вот и результат – в твоей голове одна ерунда! С самого детства только и умеешь, что перед мужиками хвостом крутить. И ладно бы перед чужими! – сделав паузу, сестра впивается в меня взглядом, полным злости, и продолжает стальным голосом: – Паша, я наконец нашла человека, который бережёт и любит меня одну. Ты это понимаешь?
Мысли запутались в крепкий узел. О чём она говорит? Я ничем не мешаю её личной жизни! А мама? Почему она плакала? Почему сестра так завелась на ровном месте и какие ещё мужики? До Егора их и не было, так в чём я виновата?!
Вера делает глубокий вдох, затем медленный выдох, продолжая сверлить меня глазами.
– Я очень люблю своего мужа. Не смей даже думать о нём! Ты поняла меня? – она наклоняется и больно сжимает мою руку.
– Слышишь?! Отвечай! Ты поняла?
Её длинные ногти впиваются в кожу. Я вскрикиваю от боли и отдёргиваю руку.
Глаза сестры сияют яростью, скулы плотно сжаты – она очень зла. Не помню, видела ли я когда-нибудь её такой.
– Вера! Я никогда о нём не думала! Ни разу! Это он со мной заговорил! Я просто шла домой, – сама не понимая зачем, начинаю оправдываться.
– Замолчи! Слышать ничего не хочу! Даже не думай!
Не в силах держаться дальше, я даю волю эмоциям, и из глаз вмиг вырывается поток слез, а губы начинают трястись. Соскочив со стула, бросаюсь на шею сестре.
– Вер! Послушай! Там такое было, я ничего не делала, ничего не хотела!
Но она с силой отталкивает меня так, что я ударяюсь головой о шкаф. Глаза застилает пелена слез, ничего не вижу, не могу говорить внятно. Дрожащей рукой нахожу полотенце и вытираю лицо. Вера стоит у двери, собираясь вернуться за стол.
– Подожди! Подожди, дай мне рассказать тебе, – бормочу я.
– Нет уж! Слушать оправдания или смотреть, как ты ревёшь? И не подумаю! Надеюсь, ты поняла – Олег мой!
Последнее слово Вера говорит таким тоном, что я вздрагиваю, как от удара тока. Не оглядываясь, она открывает дверь и уходит прочь.
Как такое возможно? Родная сестра, которая всегда любила меня, вдруг стала чужим человеком, полным обиды и злости. Что происходит и в чём моя вина перед семьёй? Неужели она на самом деле думает, что я могу испытывать к Олегу что-то, кроме отвращения? Голова болит от удара, меня разрывают вопросы без ответов. Сил успокоиться совсем нет, а из комнаты по-прежнему доносятся разговоры и смех.
Впервые за долгое время вся моя семья в сборе.
Я тенью крадусь в свою комнату и, рыдая, падаю на постель. На столе надрывается мобильник, но мне всё равно, кто звонит, сегодня я недоступна.
* * *
Голова раскалывается на тысячу частей. Я лежу в одежде, в нерасправленной постели, по пояс укрытая пледом. Похоже, родители не стали меня будить, а заботливо выключили свет и укрыли, чтобы не замёрзла.
Значит, Вера ушла. Даже не попрощавшись со мной…
С ужасом вспоминаю вчерашний вечер, сегодня при ярком утреннем свете всё кажется нереальным, словно я посмотрела недобрый фильм. Нужно принять душ, смыть с себя весь этот кошмар.
Хочу подняться и опираюсь на руки, но они тут же подламываются, а в виски ударяет резкая боль. В глаза бросаются следы ногтей на запястье.
Господи, что же это было! Дыхание перехватывает, и я снова начинаю рыдать.
Накрываю лицо подушкой, чтобы не разбудить родителей своими всхлипами.
Вера… Неужели она решила, что там, на лестничной площадке, я заигрывала с её мужем?! Как такое могло прийти ей в голову? Родная сестра совсем меня не знает. Она была такой злой и обиженной, но я никогда не желала ей ничего плохого и даже не догадывалась, что в нашей семье были какие-то проблемы!
А Олег?.. Почему он решил, что я соглашусь на такие гадкие вещи и смогу предать сестру?
В памяти всплывает мерзкий запах его тела. И в страшном сне я не могла представить себя в постели с этим мужчиной.
Подушка уже стала мокрой, я отбрасываю её в сторону и зарываюсь лицом в простыню.
– Не плачь, – непонятно откуда раздаётся голос.
Что это? Я вздрагиваю и подпрыгиваю на постели, забыв о боли.
В комнате никого нет, в квартире тихо, значит, родители ещё спят.
Это нервы сдают, нужно попробовать ещё поспать.
Снова опускаюсь головой на простыню и закрываю глаза.
– Не бойся.
Опять!
Соскакиваю с кровати как ошпаренная – на этот раз точно не показалось!
Быстрым движением достаю из-под стола туфлю – после клубных танцев я не успела убрать её в шкаф. Конечно, это не пистолет и не бита, но для самообороны сгодится, да и, на счастье, туфля попалась с металлической шпилькой! Вот теперь можно искать непрошеных гостей…
