– И еще – никакой служанки. Силва будет лишь убирать и готовить еду, а причесываться научишься сама.
– Ты не имеешь права!
– Еще как имею, – издевательски улыбнулся братец.– Я попросил твоего куратора назначить меня основным наставником. Это обычная практика для родственников. Конечно, мне пошли навстречу и все одобрили.
Что б ты подавился своим кофе!
– Я буду жаловаться! – выкрикнула я, не очень понимая, кому я вообще могу пожаловаться.
– Отцу? – насмешливо поднял брови брат. – Он одобрил мою… м-м… инициативу. Дал разрешение на любые исправления и корректировки твоего учебного дня. В том виде, в каком я сочту… необходимым. Так что жаловаться тебе остается лишь многочисленным любовникам, оставшимся на большой земле. Это, конечно, бесполезно, но так уж и быть. Это я тебе разрешаю.
Крис плотоядно улыбнулся. Хотя скорее – оскалился.
– Почту отправляют раз в месяц. Можешь начинать писать свои жалобные послания. Да, и не пытайся войти в мою комнату. Это тоже правило.
Злость внутри сожгла все барьеры и чувство самосохранения. Даже удивительно, как почти незнакомый человек за несколько минут может довести до желания его убить. Я сжала кулаки, с трудом удерживая их внизу. Сделала три разъярённых шага и почти уткнулась в наглого «братца». Он был выше меня на голову, но это не помешало мне посмотреть со всем возможным презрением.
– Я не собираюсь следовать твоим убогим правилам, ясно? И ты меня не заставишь. Ты мне вообще никто! Я приехала сюда, чтобы открыть Дверь, а не выслуживаться перед тобой. Если хочешь жаловаться отцу – валяй, попытайся. Ты просто наглый индюк, Кристиан, понял?
– Кристиан? – он наклонил голову, почти утыкаясь в меня носом. – Ну ты и дрянь. Пожалуй, начну называть тебя Иви. Кажется, ты терпеть не можешь это имя?
– Пошел ты! – рявкнула я, развернулась и гордо удалилась в свою комнату. Хлопнула дверью достаточно громко, чтобы мерзавец внизу точно услышал. Но запал злости потух, и я в задумчивости присела на кровать.
Что ж, можно считать, что первый раунд прошел с переменным успехом. Мнимый брат меня не рассекретил, это, несомненно, плюс. Я смогла дать отпор и даже стала Иви, что тоже неплохо. Озвученные правила и угрозы меня совершено не испугали, хотя говорить об этом я, конечно, не стану. А за то, что брат лишит меня присутствия служанки и вовсе можно сказать спасибо! Силва может оказаться приметливой и увидеть странные привычки новой госпожи. Да и любых нежелательных знакомств теперь можно избежать, свалив все на строгого брата!
Я улыбнулась «наказанию», но тут же помрачнела.
Я буду жить в одном доме с февром – и это плохо. Очень плохо! А вражда родственников точно испортит мне жизнь. Как бы братец в своем стремлении мне нагадить не докопался до правды.
И главный вопрос. Если его так злит имя Кристиан, то как, помоги привратник, я должна его называть? Почему проклятая Ардена не сказала, что брат терпеть не может это имя?
Я взлохматила подсохшие и растрепавшиеся волосы. А еще эти космы до талии! И подолы! И узкие лифы! Нет, определенно, быть богачкой не так уж и весело. Тем более, при наличии таких родственничков!
***
Остаток дня я провела в своей комнате, чутко прислушиваясь к тому, что происходит внизу. Но то ли в этом доме хорошие двери, то ли Крис, или как там его, вел себя тихо.
Я обмылась в прекрасной мраморной купальне, промыла волосы, злясь на их длину, и заперлась в своей комнате. Примерила форму Двериндариума, которую принесла Силва. Она оказалась очень похожей на ту, что носила Эмилия. Такой же удлинённый темно-зеленый мундир, напоминающий жесткое платье выше колен, тонкая рубашка и узкие штаны. Обувь – невысокие сапоги. Сверху полагалось накинуть шерстяную мантию с белой меховой оторочкой.
Я собрала волосы в пучок и повертелась перед зеркалом. Форма села, как влитая, наверняка она тоже сшита двери-асом. Жесткий мундир оказался на удивление удобным, был полностью закрытым и нравился мне гораздо больше кокетливых нарядов Ардены. Что ж, это тоже можно записать к хорошим новостям. Я переоделась в сухое платье и тихонько выглянула в коридор. Прокралась к лестнице. Кристиан сидел в гостиной и читал.
Я постояла, размышляя. Хотелось есть. Наверное, можно было бы сбегать в кофейню и потратить несколько монет из увесистого мешочка, который мне вручила Ардена. Но на улице начался настоящий шторм. Дождь усилился и яростно хлестал в стекла, словно пытался их выбить. Ветер трепал деревья и кустарники, угрожая выдрать их с корнем. Взморье бушевало, из моего окна на втором этаже были видны черные тяжёлые волны, обрушивающиеся на берег. Разбушевавшаяся стихия отбивала всякое желание покидать надёжные стены дома.
К тому же, я не собираюсь подчиняться нелепым правилам родственника! Ардена бы точно не стала.
Поэтому, гордо задрав подбородок, я спустилась на кухню. И обомлела – еды в шкафу не оказалось. Ничего. Пусто! Стерильно почти! И куда «братец» все дел? Была же еда – ветчина и сыры, и конфеты…
Живот заурчал, соглашаясь. Я яростно обернулась к открытой двери. Сквозь проем был виден мой ненаглядный «родственник». Кристиан положил книгу на колени и смотрел на меня. Он не улыбался, но я нутром ощущала, что доволен.
И это раздражало.
–Ты что, ненормальный? – поинтересовалась я, начиная методично открывать все дверцы.
– А ты сомневаешься? – поднял брови «брат». – Разве не ты называешь меня выродок и монстр, дорогая сестра?
Я мысленно вспомнила добрым словом Ардену. Да, именно так она и говорила о брате.
– Откуда тебе знать, как я тебя называю? – несколько сконфуженно пробормотала я. Вот странно, гадости делала Ардена, а стыдно – мне.
– В Двериндариум приезжали твои знакомые. Некоторые – достаточно близкие, – с прежней насмешкой отозвался февр. – Просветили.
Я помрачнела – вот же подстава! И как мне бороться со всем, что наворотила Ардена?
– Куда ты дел продукты?
– Выкинул.
Я вот тут я разозлилась. Может, Ардена не так уж и не права, питая к брату столь теплые чувства. Я медленно повернулась. И видимо, лицо у меня стало бешенное, потому что февр глянул удивленно.
– Ты выкинул продукты? – тихо, почти шепотом переспросила я. Тихо и угрожающе. – Свежие, хорошие продукты? Дюжину яиц, куски сыра и ветчины, бутыль молока, пучок лука и даже морковь? Корзинку с булочками? Фрукты? И ящичек с конфетами? Выкинул?
На стене висели ножи, и я с трудом удержалась от желания сжать один в кулаке. Ярость клокотала в горле, воспоминания голодного приютского детства не давали успокоиться. Меня трясло. Как можно выкинуть продукты? Как?! Да кем вообще надо быть!
– Лишь бы досадить мне… Выкинул… все же свежее было! Так нельзя! Ты что, не понимаешь?!
Стукнув по столу кулаком, я пролетела мимо Кристиана. Он проводил меня ошарашенным взглядом. А уже в своей комнате я привалилась к двери и закрыла лицо руками. Медленно сползла вниз, с ужасом осознавая, что наделала. Дура! Какая же я дура! Да я же чуть не сдала себя со всеми потрохами! Или сдала без всяких чуть?
Не могла богачка Ардена так отреагировать на выкинутые продукты. Что для нее дюжина яиц и бутыль молока? Это лишь для меня они означают жизнь… Несколько часов, дней или даже месяц… Это я знаю, что такое пытаться уснуть, когда живот сводит от голода. Это я знаю и ненавижу вкус хвойной смолы, которую жуют сиротские дети, обманывая друг друга, что едят конфеты и заглушая противную пустоту внутри. Это для меня конфеты, фрукты и булочки – невиданная роскошь.
Это все я. Не Ардена.
Я до боли прикусила кулак. Чокнутая! Как я могла так вскипеть? Не смогла остановиться… Теперь он точно поймет. Вон как смотрел.
Склирз ползучий!
Я ведь совсем не лицедейка и не актриса, я не умею притворяться кем-то другим! И уже сильно сомневаюсь, что внешнего сходства хватит, чтобы сойти за Ардену.
Единственное мое спасение в том, что Кристиан не виделся с сестрой много лет. Он не знает ее, не знает ее привычек и поведения. По крайней мере, я на это надеялась.
Настоящая Ардена рассказывала, что давняя неприязнь привела к полному игнорированию между родственниками. Правда, она не пояснила причину таких «теплых чувств». Ясно, что в прошлом случилось что-то, породившее эту ненависть.
Но что же делать мне? Как вести себя?
Главное – уверенность. Я не должна показывать страх. Ардена ничего не боится. Она избалованная, самоуверенная, сумасбродная и, насколько я поняла, довольно порочная богачка.
И я должна вести себя соответствующе.
Я попыталась вскочить, но длинные пряди зацепились за дверную ручку, затылок заныл. Тихонько взвыв от досады и паники, я выдернула волосы и в сердцах схватила из корзинки для рукоделия ножницы. Правда, в последний момент одумалась. И отрезала лишь запутавшуюся прядь, а не всю длину! Хотя…
Мне ведь необязательно носить настолько длинные волосы? Ну кто заметит, если я их слегка укорочу!
Чикнула ножницами и испытала хоть какое-то облегчение, увидев отрезанные золотые локоны.
И тут я ощутила на себе чужой взгляд. Обостренным чутьем человека, выросшего в ожидании удара.
За спиной – закрытая дверь. Пустая комната. И окно. Незашторенное окно со стекающими потоками воды. Рывком отклонилась в сторону и погасила лампу. Сумрак окутал комнату. А я прильнула к оконному стеклу. Сквозь пелену дождя была видна крыша соседнего дома. И на миг показалось, что на треугольном скате застыла каменная фигура крылатого чудовища, такого же, какие скалились на стенах замка. Словно змеево отродье – эфрим – слетело с черной крыши Вестхольда и сейчас смотрит в мое окно.
Но… Кажется, или чудовище пошевелилось?
Не дыша, я всматривалась в странную гротескную фигуру. Тёмный, страшный… Сидит, прижавшись коленями к черепице, опустив ладони и глядя на мое окно.
Внизу стукнула дверь, и я вздрогнула, отвернулась. А когда снова глянула в окно – крыша соседнего дома была пуста. Я нахмурилась. Да что это такое? Мне почудилось?
Ночью Двериндариум уже не выглядел безмятежным и даже безопасным. Напротив. Мне казалось, что Взморье лютует, порываясь стереть и замок, и окружающие его дома с острова. А еще – что там, во мраке, живут чудовища. Кто-то ведь был на крыше. Я точно знаю, что был.
Прижалась лбом к холодному стеклу.
Почему Ардена не общалась со своим сводным братом? Что произошло в их семье? Ясно, что трагедия, слишком красноречивый взгляд был у Кристиана. И слишком подозрительно то, что Ардена предпочла это прошлое скрыть от меня.
Мои мысли снова сбились на того, кто жил в соседней комнате. Февр. И каратель. Худшее соседство из всех возможных. Если он заподозрит, что я самозванка…
Сердце испуганно пропустило удар.
И как он вообще им стал? Все знают, что для этого нужны особые Дары. Нельзя стать карателем, получив в подарок умение рисовать или ускорять рост волос. Интересно, что Дверь подарила Кристиану? И сколько раз он ее открыл?
И…Неужели Ардена умышленно умолчала о том, что ее брат – февр? И что мы будем жить в одном доме? Ведь узнай я все это заранее, сбежала бы в тот же миг. Я не самоубийца, я хочу жить. И если бы незваная богачка рассказала мне правду, я бы не за что не приняла ее предложение. Слишком опасно! А теперь уже нет пути назад, придется выкручиваться. Ардена это понимала, потому и утаила важные сведения.
Или я зря ее обвиняю? Может, и сама госпожа Левингстон не знала, с чем мне предстоит столкнуться в Двериндариуме? Вернее, с кем.
Я с досадой подергала себя за длинные прядки.
Карателя я видела лишь раз в жизни. В Управлении Лурдена были смотрители и законники, но не каратели. Но в то лето, когда мне исполнилось семь, в городке убили женщину. Старую госпожу Брукс, которая держала лавку со всякими мелочами на улице кожевников. Законники не могли найти убийцу, и тогда приехал каратель. Не знаю, как, но он нашел виновника. Одного из приютских мальчишек, мы звали его Проныра за тощую фигуру и вредный нрав.
Наш сиротский дом – длинный, одноэтажный и серый – стоял за холмом, в стороне от Лурдена. Отходник – так величали приют в городке. Слева от него высился забор, за которым шумел чахлый лес и булькало тухлое болото. Справа темнела низинка, в которую свозили мусор. Лето выдалось жарким, и настоятели выстроили всех приютских во дворе. Там не было ни одного дерева или даже куста, так что приходилось жмуриться от солнца и глотать полуденный зной. И тем удивительнее было видеть карателя, затянутого в черный мундир. Я смотрела с любопытством, ведь раньше я не видела самых знаменитых февров империи.
Нижнюю часть лица карателя закрывал черный платок с изображением скрещенного ножа и кости – символ Ордена Карателей. Но остановившись перед нами, он снял платок, и мы увидели его лицо – вполне заурядное. Каратель был пожилым и седовласым. Высокий, или так казалось мне – малявке. И пугающим на уровне инстинктов.
– Каратели открывают Дверь много раз, – прошептал мне Ржавчина. – Это слишком сильно меняет их. Говорят, они перестают быть людьми и становятся чудовищами…
Я с любопытством глазела на мужчину, пытаясь увидеть то самое чудовище. Но каратель казался обычным человеком, немного уставшим, немного мрачным. Ничего общего с тем бородатым горбуном, которого я видела в бродячем цирке, что приезжал в Лурден. Меня это даже слегка разочаровало, раз нет чудовища, к чему все эти байки и россказни?
А потом во двор вывели Проныру. Он озирался и дрожал. Приютские притихли, уже понимая, что будет дальше.
В стороне застыли настоятели. Каратель смотрел спокойно. Он сказал что-то о том, что зло должно быть наказано. Что никто не имеет права нарушать закон и отнимать чужую жизнь. Никто, кроме тех, кто призван вершить правосудие. Что оно всегда свершается, каким бы хитрым не оказался преступник.
И мы, дети из дома терпимости, всегда должны об этом помнить. И каждый раз, когда Двуликий Змей нашептывает нам в ухо и склоняет к пакостям и преступлениям, надо делать правильный выбор…
А потом каратель снял перчатки и протянул руку. На его пальцах заплясал огонь. Только лепестки пламени были не красными, а мертвенно-голубыми. Они облизывали руки карателя, с каждым его вздохом становясь все больше. Мужчина посмотрел на Проныру, тот завопил.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/marina-surzhevskaya-5247376/dverindarium-mertvoe/?lfrom=174836202) на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
