Мастер-сержант Роберт Бенджамин Джонсон сидел на своем вещмешке, поперек его коленей лежал длинный лук. Только что полученный со склада пластиковый вещмешок негромко похрустывал, когда он менял положение тела. Подле него находился Финн Дилейни, ефрейтор, облаченный в костюм саксонского крестьянина и уснувший на пластиковой скамье. Джонсон услышал, как кто-то позвал его по имени, и поднял взгляд. Одетый в транзитную полевую форму старшина пробирался сквозь толпу к группе вендинговых автоматов, возле которых они расположились. Еще мгновение, и он его узнал. Лукас Прист постарел.
– Лукас! Ни хрена себе, ты еще жив!
– С натяжкой, – сказал Прист. Они охватили друг друга руками в неловком медвежьем объятии. – Боже, как же я рад тебя видеть, – произнес Лукас. – Я не был уверен, что вернусь с этой последней вахты. Ничто не подготовит тебя лучше к встрече с Ганнибалом и его проклятыми слонами, чем четырехнедельный форсированный марш. Если бы не предписания исторической презервации, я бы прикончил этого ублюдка Сципиона.
– Все было настолько плохо?
– Даже не спрашивай.
– Да мне и не надо. Ты выглядишь вымотанным. – Он посмотрел на знаки различия Приста. – Вижу, ты теперь старшина.
– Да и ты перескочил пару званий. Сколько же времени прошло?
– Порядочно, – сказал Бобби, улыбаясь. – Не видел тебя с этого утра.
Они сели рядом и сверили записи. Последний раз они виделись в 0900 17 сентября 2613 года. По плюсовому времени. С того момента Лукас успел походить под парусами с Нельсоном, послужить под началом Першинга, заработать сабельный шрам в Крыму и помочь прикончить Кастера у Литтл-Бигхорн. Сейчас от только что вернулся с Пунических войн, и на часах было 1435, 17 сентября 2613. Лукас постарел на десять лет. Он был ровесником Джона пять часов плюсового времени назад, но сейчас выглядел старше. Сказалось более длительное пребывание в минусах. Лукасу оставалось служить около трех дней плюсового времени, а Бобби – все четыре.
– Как же здорово снова тебя видеть, Лукас, – сказал Бобби. – Было бы чертовски здорово с тобой выпить, но мой код находится в режиме ожидания.
– Я знаю, – сказал Лукас, – доставая свои жетоны и вертя их двумя пальцами. Бобби перехватил их.
– Зеленый 44! У нас одинаковые коды отправки!
Лукас улыбнулся.
– Прикинь.
– Ты знал!
– Конечно же я знал, – сказал Лукас. – Я проверил твои данные, как только вернулся. Говорил я тебе, что буду это делать, ты что – не поверил мне?
– Эх… Ты ведь знаешь, все так говорят. Но при виде всех ПВБ и ПБВ начинаешь впадать в депрессию.
– Я знаю, – тихо произнес Лукас. – Список моих друзей продолжает сокращаться.
Повисла неловкая пауза. Наконец Бобби нарушил тишину, пытаясь сменить тему разговора.
– Какого черта тебе достался Зеленый 44? У тебя была возможность выбора? С виду с тобой все в порядке, но…
– Я никогда не использовал эту возможность после ранения в Крыму, – сказал Лукас. – Решил придержать до подходящего момента.
– Но почему ты предпочел выбор кода бонусному плюсовому времени?
– Если бы у тебя была возможность выбирать между паршивым часом бонусного времени и временем дружбы, что бы ты выбрал? – спросил Лукас.
– Ну, если посмотреть на все с этой стороны, думаю, я предпочел бы провести вахту с другом. Но я бы все еще оплакивал бы тот бонус.
– Значит, ты собираешься заработать еще одну рану.
– Благодарю, но если можно, то я пас. Пока что мне везло, постучи по дереву. – Он огляделся. – Видишь здесь какое-нибудь дерево?
Лукас улыбнулся.
– Постучи по пластику и скрести пальцы.
Он оглянулся и увидел своего оруженосца, толкающего тележку с его упакованным снаряжением. Он оставил координаты своего предполагаемого местонахождения, чтобы ему не пришлось ждать появления того, кому выпала эта честь. Это была одна из немногих привилегий сержантского состава. Ты мог привлечь рядового для перетаскивания своих пожитков. В данном случае, рядовой был еще и частью снаряжения, потому что ему предстояло сопровождать Приста в качестве ординарца.
Оруженосцем Приста оказался тощий и жилистый молодой капрал, которого звали Хукер. Для него оказалось сюрпризом отсутствие требования обращаться к Лукасу, добавляя «сэр» или «мистер». Там, куда они направлялись, термин вероятно превратится в «милорд», но Лукас старался по возможности избегать следования воинским протоколам. Он подвинул Хукеру чашку кофе. Капрал взломал печать на ней, и из чашки сразу пошел пар. Они разбудили Финна Дилейни. Пришлось повозиться. Дилейни оказался ворчливым кадровым военным с телом гориллы. Он мгновенно снискал симпатии Приста, протянув ему початую пачку «Крепкого орешка». Лукас взял сигарету и зажег ее, потерев о бок пачки.
– Коду Зеленому соракчтыре, Зеленому соракчтыре доложиться Желтому семь, решетка шесть сотен, Желтому семь, решетка шесть сотен.
– Так, это нам, – сказал Лукас и сделал несколько быстрых затяжек, после чего раздавил сигарету ботинком. Скорее всего следующую он получит не скоро, если вообще вернется живым.
Хроноплата вызвала у Лукаса легкое головокружение, впрочем, как всегда. Он так и не смог с этим свыкнуться, но его реакция была намного слабее, чем у Хукера.
– Тебе что – никто не советовал ничего не есть за два часа до отправки? – спросил он.
Хукер на мгновение задумался, потом до него дошел смысл шутки. Редко кому удавалось зависнуть на станции отправки более чем на час. Пока солдат находился в плюсовом времени, его часы тикали. Если боец был в минусовом времени и получал заблаговременное предупреждение об отправке, у него могло быть два часа, во время которых он мог воздержаться от еды. Но группы эвакуации редко кому давали подобную фору. Им нравилось все делать впритык.
– Мне кажется, последний раз я ел пару тысяч лет назад, – ответил Хукер и слабо улыбнулся. – Мог бы избавить себя от хлопот. У меня даже не было шанса все переварить.
– Добро пожаловать в Англию XII века, джентльмены, – сказал рефери.
Лукас был удивлен. Очень удивлен. Было обычным делом повстречать на задании наблюдателя. Что же это была за вахта, которая потребовала присутствия рефа в минусах?
– Вопросы пока подождут, джентльмены, – произнес реф вкрадчиво, типа профессионально. – Начнем с начала. Мистер Хукер, вам будет приятно узнать, что стол уже накрыт, и на этот раз у вас будет время, чтобы переварить съеденные блюда. Понимаете, о чем я?
Хукер и Дилейни начали собирать снаряжение, но реф сказал, чтобы они его не трогали.
– О нем позаботятся, – сообщил он.
Они переглянулись, пожали плечами и последовали за Пристом и Джонсоном.
– Похоже, мы последние, – сказал Бобби. – Все остальные должны быть уже за столом. С нашим счастьем мы можем рассчитывать на объедки.
Как оказалось, не в этом случае. Они дотащились до сборной хижины неподалеку, где им подали дичь, пирог с почками, жареного фазана, голубя с картофелем, приготовленным на открытом огне, так что кожица потрескалась и почернела. Они выпили отличного крепкого эля. Это был один из лучших обедов Лукаса с начала службы. Это его насторожило.
Рефери сидел с ними, но ничего не ел. Кроме обслуживающих их ординарцев больше никого не было.
– Простите, сэр, – сказал Джонсон. – А где все остальные?
– Больше никого нет, мистер Джонсон, – сказал рефери.
– Вы имеете в виду, что эту вахту мы проведем только вчетвером?
– В основном.
– Не понимаю, сэр.
– Всему свое время, – сказал реф. – А пока не жалейте еду. Ее полно там, откуда поступила эта, и к элю это тоже относится. До утра все свободны, так что расслабьтесь и получите удовольствие.
Он полез в карман куртки и достал серебряный портсигар.
– Желает ли кто-нибудь из джентльменов покурить?
И тут Лукас понял, что они попали.
– С вашего позволения, сэр, – произнес он, принимая сигареты. – Со всем уважением, но я прослужил достаточно, чтобы понять, что подобное обращение выходит за рамки обычной процедуры. Я впервые вижу рефери на минусовой стороне. Почему-то мне кажется, что эта вахта едва-ли окажется простой.
Реф улыбнулся.
– Грамотно подмечено, мистер Прист. Вы вполне корректны в своем предположении, что это будет необычная вахта. Она связана с риском, но вам, джентльмены, к нему не привыкать. Но будет и компенсация. Если вы преуспеете в достижении цели, то завершение задания будет также означать окончание вашего срока службы. Это касается каждого из вас. Остаток вашего времени будет зачтен, и вам будет предоставлено право выйти в отставку с полной пенсией и льготами, полагающимися старшим лейтенантам, или же остаться на новый срок в чине капитана. Это касается и вас, мистер Дилейни, даже с вашей скорее замечательной историей взысканий.
Лукас услышал первые слова, произнесенные Дилейни.
– Вот дерьмо, – сказал тот. – Мы покойники.
В пересчете на двоих за плечами Лукаса и Бобби была достаточно обстоятельная служба. Хукер все еще был зеленоват, зато Дилейни пошел на второй срок и успел побывать во многих переделках. Несмотря на это, последовавший период подготовки оказался самым трудным из всех, которые им пришлось пройти. Их инструктором оказался жилистый пожилой ублюдок неопределенного возраста. Предупреждающие старение препараты не позволяли точно предположить возраст человека, но этот выглядел как сам Мафусаил. Звался он майором Форрестером. Он был лысым, как яйцо, морщинистым, как чернослив, и злобным, как медведь с геморроем.
– Парни, возможно вы думаете, что поднаторели в такого рода вещах, – сказал он им. – Так вот, приготовьтесь к огромному гребаному сюрпризу. Я буду вас тренировать, пока вы не упадете, затем я ударами приведу ваши задницы в вертикальное положение, и вы поработаете еще. И для начала я хочу сто отжиманий, двести приседаний и тридцать подтягиваний.
– Ну, это не смертельно, – прошептал Бобби Лукасу.
– И если вы не уложитесь в шесть минут, то повторите все по новой! Время пошло!
Им всем было не привыкать к жестким требованиям к физической форме, но Форрестер порвал их в клочья. Каждую ночь они отправлялись в постель настолько измотанными, что едва могли двигаться. Характер их подготовки не оставил сомнений – их готовят к выполнению диверсии. Они осваивали тонкости средневекового боя, привыкали передвигаться в полных боевых доспехах и управлять лошадьми нажатием коленей. Они тренировались в использовании оружия – меча с широким лезвием, топора, булавы, арбалета и длинного лука, как же без него. Они тренировались с кинжалами, и Хукер сумел удивить даже майора Форрестера. Он мог метнуть почти что любой клинок с безупречной точностью. Хотел бы Лукас знать, где он вырос, и какое у него было детство. Хукеру едва исполнилось девятнадцать.
Благодаря их разнообразному опыту в прошлом, некоторым из них кое-какие вещи давались проще, чем остальным. Лукас прихватил с собой на задание солидный навык боя с использованием всевозможных клинков, от рапиры и сабли до короткого римского меча. Бобби был искусным лучником, оставив всех далеко позади в этом умении. Будучи мастером восточных боевых искусств, Дилейни чувствовал себя с посохом, как рыба в воде. Плюс он применил инновационную технику к бою на широких мечах.
В их подготовку было вложено огромное количество времени и средств. С ними делали все возможное: от программирования имплантов до тренировки условных рефлексов. Но только когда дело дошло до пластической хирургии, Лукас окончательно осознал истинную природу их задания.
Это будет работа по корректировке. Кто-то как-то умудрился напортачить в этом временном периоде, и потребовалась незначительная трансисторическая корректировка и актуализация. Лукас часто задумывался о том, как реализуются подобные процедуры. Теперь он все узнает на собственном опыте.
К этому моменту стало ясно, что они были выбраны благодаря их навыкам и общефизическим параметрам. За единственным исключением – Финном Дилейни – все они обладали компактным телосложением. Физические размеры бойца играли важную роль при его назначениях. В прошлом люди были меньше, и было бы неуместно отправлять толпу шестифутовых парней в период, где они окажутся белыми воронами. Большинство служивых все равно оказывались несколько крупнее большинства обитателей прошлого, но в разумных пределах это не представляло проблему. Ведь, для начала, большинство служивых было пушечным мясом. История не подлежит изменению, с этим связаны слишком большие риски. То, что могли делать современные солдаты на минусовой стороне, было строго ограничено параметрами того, что было известно о соответствующей эпохе. Косметическая хирургия не была для армии чем-то необычным. Лукас был сиу при Литтл-Бигхорн. Чтобы он мог нормально сыграть свою роль, они превратили его из блондина в брюнета, слегка увеличили нос и сделали его лицо более плоским, заодно затемнив его обычно светлую кожу с помощью пигментов.
Отправляясь на бой с Желтыми Волосами, Лукас знал, что история не сохранила, какой именно индеец его убил, так что если ему предоставилась бы возможность произвести выстрел по Кастеру, его дальнейшие действия зависели только от него. В то же время, в сражениях, которые были достаточно хорошо документированы, возможности солдата были существенно ограничены. В таких случаях, их всегда помещали в относительно незначительные позиции с точки зрения истории. Они были, как ни крути, расходным материалом. История никогда особо не заморачивалась подсчетом тел. Следовательно, солдаты из плюсового времени дрались бок о бок со своими древними противниками, и в случае их гибели их кибернетические импланты сигнализировали об этом наблюдателям в данном временном периоде. ПБВ, раненные бойцы, все они превращались в данные, на основе которых выполнялись сложные расчеты, результаты которых определяли арбитражные разбирательства со стороны рефери. Как ветеран множества косметических операций, Лукас знал, что на этот раз изменения были тщательно выверенными, отличающимися от привычных поверхностных переделок. Их делали похожими на конкретные личности, на людей, которые были известны истории или определенным ключевым персонам, с которыми им придется столкнуться по ходу задания. Это не будет примитивный вариант с внедрением нескольких солдат – малозначимых пешек с точки зрения истории – в римский легион.
Им предстоит тайная операция. Хотелось бы ему знать, какого рода миссия их ждет. После столь напряженной подготовки, что им подсунет сами миссия? Их не учили играть роли конкретных личностей, по крайней мере, делать это сознательно. С другой сторон, было выполнено программирование имплантов. В основном эта информация уже была в их полном распоряжении, но был определенный смысл в том, что большая ее часть была залита под протоколом «нужно знать» и будет активирована в нужное время, скорее всего, во время брифинга задания посредством ключевого слова или фразы.
Это вызвало у Лукаса весьма дурные предчувствия. Кем они должны стать? Когда он узнал, то почти пожелал, чтобы Ганнибал убил его еще в Карфагене.
Шел последний день их подготовки. Их привели в небольшой сборный домик, который до этого момента был им недоступен. Там они оказались в комнате, которая была пустой, если не считать нескольких стульев, стола, пары армейских коек и четырех криотанков, со всеми полагающимися экранами данных и сервомеханизмами. Два медика-техника не уделили вошедшим ни малейшего внимания, и рефери, в свою очередь, никак не подтвердил их присутствия. В криотанках находились четверо мужчин, которые выглядели в точности, как они. Вернее, если быть точным, то они выглядели в точности, как люди в криотанках.
Они расселись по стульям, а реф взгромоздился на край стола, наклонился к ним и уперся руками в колени. Он словно олицетворял собой доброго старого профессора. Пожилой человек со снежно-белыми волосами, голубыми, впавшими щеками и морщинками в уголках глаз. Пожилой человек, который обладал полным контролем над их жизнями.
– Джентльмены, – сказал он, – в году 1189 Ричард Первый, также известный как Ричард Плантагенет, Coeur de Lion, унаследовал трон Англии. Пока он отсутствовал, сражаясь в Третьем крестовом походе, его брат, известный как Иоанн Безземельный, поднял восстание против юстициара Уильяма де Лоншана и успешно занял место короля. После чего провел серию интриг, целью которых было воспрепятствовать своему брату завладеть троном. Ричард был схвачен герцогом Австрии и содержался в плену. Спустя какое-то время его выкупили, и он возвратился в Англию, простил своего брата Иоанна и занял трон. После смерти Ричарда в Шалю в 1199-м Иоанн, наконец, реализовал свои амбиции и стал королем Англии.
В качестве короля, Иоанн был, как бы сказать помягче, чем-то вроде катастрофы. Он воевал со своим племянником Артуром и, в конце концов, убил его. Он грызся c папой Иннокентием III, добился отлучения Англии от церкви в 1208 и постоянно давал маху. При нем страна обнищала до такой степени, что против него восстали его собственные бароны, заставившие его подписать Magna Carta в долине Раннимед 15 июня 1215 года. Такова история вкратце. За исключением того, как вы, несомненно, уже догадались, что у нас имеется проблема.
В году 1194-м герцог Леопольд передал Ричарда императору Генриху VI, который его освободил, получив выкуп. Ричард должен был отправиться в Англию. Должен был. В этом месте история перестает быть гладкой.
К моему огромному сожалению и глубочайшему профессиональному стыду у члена корпуса рефери поехала крыша. Если откровенно, то он совершенно слетел с катушек и решил пожить в своего рода фантазии в стиле Уолтера Митти. Его зовут Ирвин Голдблюм, и он умудрился похитить Ричарда Английского во второй раз. Вполне возможно, что он даже его убил. По правде говоря, вероятность этого весьма высока, но точно я не знаю. Стоит ли говорить, что тем самым он поставил под удар историю. Он намерен выдать себя за Ричарда Плантагенета и стать королем Англии. Ничего подобного никогда раньше не происходило. Сложилась угрожающая ситуация. Очень сложная ситуация, мягко выражаясь.
Что у нас имеется на текущий момент, так это угроза непрерывности временного потока. Возможно массивное раздвоение с полностью непредсказуемым результатом. К счастью, нам стало известно о безумном плане Ирвина до того, как он отправился в минусовое время. Он активно изучал этот период с помощью компьютерных лент и подверг себя косметической хирургии. Предпринятая им подготовка нас насторожила. К сожалению, он успел улизнуть прежде, чем мы успели его остановить. Нами были предприняты немедленные меры по организации корректировки. Мы надеялись, что сумеем все предотвратить до проявления аномалий. Мы, я имею в виду себя и мою команду поддержки, находящуюся здесь, со мною на этом пустынном обломке скалы, уже сделали несколько попыток выправить ситуацию.
Реф замолчал и сделал глубокий вдох.
– Все предпринятые нами к данному моменту усилия провалились. Мы смогли рассчитать время его предположительного появления в том периоде и попытались перехватить его. Впустую. Мы также попытались помешать ему пленить Ричарда, и опять без толку. Шансы работают в его пользу. У него также есть хроноплата. Что делает нашу работу исключительно сложной. Он использует свою хроноплату, чтобы обойти нас на каждом повороте.
Мы может путешествовать во времени, что очевидно, но именно благодаря этому все полностью выходит из-под контроля. Я не собираюсь устраивать с ним гонку с прыжками во времени. Это чистое безумие, не говоря уже об опасности, которую она представляет. В таких условиях у нас просто нет шансов на победу. Он понимает это, и я понимаю это. Следовательно, мы должны принять бой, если можно так выразиться, в рамках этого временного периода. Ирвин сильно постарался, воплощая свой сценарий, и он не сделает следующий ход, если только я его не заставлю. На этом этапе игры мы ведем ограниченную войну. Это наш единственный шанс сохранить течение времени и предотвратить возможное раздвоение.
– Сэр?
– Да, мистер Джонсон?
– Я правильно понимаю, что мы здесь под протоколом «нужно знать»?..
– Вы вправе задавать вопросы, Мистер Джонсон. Очень важно, чтобы вы осознали ситуацию, в которой вам придется действовать. Что вас смущает?
– Ну, мы все слышали о корректировках, – сказал Бобби. – Ничего похожего на это, но… Я пытаюсь сказать, что никто из нас реально не представляет процесс. Вы сказали, что до этого времени этот реф умудрялся вас обгонять. Что мешает использовать вашу плату, чтобы прыгнуть назад и попытаться перехватить его опять?
– Механика презервации течения времени, Мистер Джонсон. Мои сложности состоят в том, что именно я пытаюсь сохранить течение времени. В то время как Ирвин пытается его изменить. Он намерен создать раздвоение. Я попытаюсь объяснить все как можно проще. Сам факт того, что мы здесь находимся, является результатом того, что нам дико повезло. Мы в состоянии попытаться провести эту корректировку, потому что Ирвин еще не смог выполнить действие, которое привело бы к раздвоению временного потока. В настоящий момент время, из которого мы прибыли, находится в состоянии потенциального изменения. Вы – третья команда, которой предстоит выполнить эту корректировку. Остальные потерпели неудачу.
Он сделал паузу, чтобы до всех дошло. Это означало, что все они погибли.
– Так что помните, что у меня есть не ничтожная задача сохранить течение времени. Предположим, после того как я узнал о неудаче последней команды, я использовал бы мою хроноплату, чтобы вернуться в прошлое и попытаться опять. Что, в свою очередь, создало бы раздвоение, параллельное течение времени. Чего следует избегать любой ценой.
– Сэр?
– Мистер Прист?
– Но разве этот тип Ирвин уже не изменил прошлое, просто вмешавшись в ход истории?
– Пока что нет. К настоящему времени парадокс не произошел. На данный момент сложилась следующая ситуация: Ирвин переправился в тот период. Парадокс пока не случился. Он не вмешался в историю. Он смог перехватить Ричарда во время его возвращения в Англию. Создав потенциальный парадокс, но течение времени все еще не нарушено. Моя задача сохранить это положение.
– Удачи, – сказал Дилейни.
– Да уж, – произнес сухо рефери. – Вижу, вы понимаете ситуацию, мистер Дилейни. Тем не менее, давайте убедимся, что вы все ее понимаете. Факт состоит в том, что наш подставной Ричард может убить настоящего и даже занять трон Англии в качестве Ричарда Плантагенета. При всем этом течение времени все еще остается ненарушенным. Есть Ричард на английском троне. Он не настоящий, но само по себе это не создает парадокс. Парадокс может возникнуть в том случае, если Ирвин предпримет какое-то действие, которое в значительной степени изменит ход истории. Представьте гипотетическую ситуацию. Пусть мы в этом не участвуем. Пусть Ирвин правит вместо Ричарда и делает все то же, что делал реальный король в соответствии с ходом истории… вплоть до одного момента. Давайте добавим в нашу дискуссию Шалю. Реальный Ричард Львиное Сердце умер в Шалю. Зная это, подставной Ричард очевидно постарается уйти от такой судьбы с помощью простейшего средства – он будет держаться подальше от Франции. При этом вполне вероятно, что присущая течению времени инерция может работать против него, но все это в высшей степени теоретически, и я бы на это не закладывался. Вот теперь мы получили парадокс. Реальный Ричард был убит в Шалю в 1199, но Ирвин как Ричард продолжает жить. Предположим, что он остается королем продолжительное время. Предположим, что Иоанн никогда не взойдет на трон. Предположим, что Magna Carta никогда не была написана, и уже тем более – подписана. И теперь мы имеем дело с мощными парадоксами, джентльмены.
Прошлое абсолютно. Прошлое Ирвинаабсолютно. В его течении времени, как и в нашем, Ричард умирает в Шалю, королем становится Иоанн и т. д. Это нельзя изменить, это уже произошло. В тот момент, когда Ирвин совершит поступок, который существенным образом противоречит нашей истории, он создаст парадокс, разделит течение времени и создаст параллельный поток времени. И это означает, что мы проиграли. Если я отправлюсь назад в точку до того момента, когда он это совершил, все закончится тем, что мы получим еще одно раздвоение, еще один параллельный поток времени, что только усугубит ситуацию. У меня есть только один доступный вариант действий, и он заключается в том, чтобы продолжить совершенно последовательным образом выполнять это задание. Первая команда потерпела неудачу. Как только я об этом узнал, сразу привлек вторую команду. Когда провалилась и эта, я привлек еще одну команду, и тут, парни, прибыли вы. Если вы не справитесь, я задействую еще одну команду, при условии, что Ирвин все еще не создал разделение времени.
Видите ли, джентльмены, в какой-то степени все это напоминает русскую рулетку. Все упирается в вероятность появления ситуации, когда я не посылаю очередную команду, и Ирвин побеждает. Я никакого понятия не имею, какой именно поступок он может совершить, который приведет к существенным изменениям, достаточным для образования парадокса. Я также не знаю, когда он совершит этот поступок, и когда у него появится такая возможность. Возможно, он совершает его прямо сейчас, и в этом случае все наши потуги становятся бессмысленной суетой. В этом событии у меня нет никакого плана наших действий. Я даже не хочу об этом думать.
Он опять замолчал, рассматривая бойцов. Все они мрачно молчали, за исключением Дилейни, который застонал и обхватил голову руками.
