Муссон
Уилбур Смит
Кортни #10
Начало XVIII века. Могущественная Ост-Индская торговая компания несет катастрофические потери из-за пиратских грабежей. Найти и уничтожить предводителя пиратов предстоит отважному капитану Хэлу Кортни, который выходит в море вместе с младшими сыновьями. Возможно, это будет последнее путешествие Кортни, но опасности не пугают его. Он готов к славе или к смерти ради империи и короны…
Продолжение эпопеи о неукротимых Кортни, чей девиз гласит: «Я выдержу».
Роман издается в новом, полном переводе.
Уилбур Смит
Муссон
Посвящаю эту книгу моей жене Даниэль Антуанетте, чья любовь в течение долгих лет служила мне постоянным попутным ветром и компасом, определявшим направление моей жизни
©?Т. В. Голубева, перевод, 2020
©?Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательская Группа „Азбука-Аттикус“», 2020
Издательство АЗБУКА®
Трое мальчиков осторожно пробирались через овраг за часовней, стараясь, чтобы никто не увидел ни из большого дома, ни из конюшен. Том, старший, шел впереди, как обычно, при этом самый младший брат буквально наступал ему на пятки. Едва Том остановился там, где ручей делал первый поворот к деревне, младший, словно того и ждал, немедленно возобновил спор:
– Ну почему я всегда должен обтирать углы и болтаться в стороне, а, Том? Почему мне нельзя тоже поразвлечься?
– Потому что ты самый мелкий, – ответил Том с надменной властностью.
Он окинул взглядом маленькую деревушку, которая теперь открывалась перед ними снизу; братья уже поднялись по склону оврага.
Над деревенской кузницей вился дым, за домиком вдовы Эванс трепыхалось на ветру белье, но людей Том нигде не видел. В такое время большинство мужчин обычно работали на полях его отца, потому что полным ходом шла уборка урожая, а женщины, которые не помогали им, трудились в большом доме.
Том довольно усмехнулся в предвкушении:
– Никто нас не заметил.
А значит, никто не донесет их отцу.
– Это нечестно! – опять начал младший.
Дориана никак не удавалось отвлечь от важной для него темы. Его медно-золотые локоны упали ему на лоб, сделав мальчика похожим на сердитого херувима.
– Ты мне никогда ничего не позволяешь!
– А кто на прошлой неделе разрешил тебе запустить сокола? Я! – обернулся к нему Том. – Кто тебе позволил вчера выстрелить из мушкета? Я. Кто дал держать руль лодки?
– Да, но…
– И никаких «но»! – Том бросил на брата сердитый взгляд. – В конце концов, кто капитан этой команды?
– Ты, Том… – Дориан опустил зеленые глаза, прячась от гнева старшего брата. – И все-таки…
– Можешь пойти с Томом вместо меня, если хочешь, – впервые негромко заговорил Гай. – А я могу постоять на страже.
Том сердито повернулся к младшему близнецу.
А Дориан воскликнул:
– Правда, Гай? В самом деле?
Он улыбнулся, и тут его красота сверкнула во всю силу, как прорвавшийся сквозь облака солнечный луч.
– Нет, неправда! – резко перебил его Том. – Дорри еще малыш. Он не может пойти. Он останется на крыше и будет нести вахту.
– Я не малыш! – яростно запротестовал Дориан. – Мне почти одиннадцать!
– Если ты не малыш, покажи нам свои волосы внизу, – насмешливо произнес Том.
С тех пор как у него самого появились волоски в нижней части живота, он просто надувался от важности.
Дориан не ответил на его слова; он сам еще не мог похвалиться даже пушком в нужном месте, нечего и пытаться сравнить с внушительным кустом старшего брата.
Он зашел с другой стороны:
– Я просто посмотрю, и все!
– Да, посмотришь с крыши.
Резкий тон старшего положил конец спору.
– Пошли! А то опоздаем.
Том стал быстро подниматься по последней части склона.
Двое братьев последовали за ним не слишком охотно.
– Да кто сюда может забрести? – продолжил настаивать Дориан. – Все ведь работают! И нам бы следовало помогать.
– Черный Билли может заявиться, – ответил Том, не оглядываясь.
Это имя заставило умолкнуть даже Дориана.
Черный Билли. Старший из сыновей Кортни. Его мать, эфиопскую принцессу, сэр Хэл Кортни привез с собой из Африки, когда возвращался из своего первого путешествия к этому таинственному континенту.
Невеста королевской крови и полный корабль сокровищ, отбитых у голландцев и у язычников, представляли собой огромное состояние, с помощью которого их отец более чем удвоил земли своего древнего поместья, вследствие чего их семья стала богатейшей во всем Девоне, превзойдя даже Гренвилей.
Уильяму Кортни, или Черному Билли для своих младших единокровных братьев, было уже почти двадцать четыре года – на семь лет больше, чем близнецам. Он обладал умом, красотой и беспощадностью, походя на темного волка, и младшие братья боялись и ненавидели его, на что у них имелись причины. Один только звук его имени заставил Дориана вздрогнуть, и последние полмили они прошли молча. Наконец они выбрались наверх. Отдалившись от ручья, остановились под большим дубом, где прошлой весной устроил гнездо полевой лунь.
Том хлопнулся на землю под деревом, чтобы перевести дух.
– Если ветер продержится, мы сможем утром пойти под парусом, – заявил он, снимая шляпу и рукавом отирая вспотевший лоб.
Шляпу украшало маховое перо из крыла дикой утки – эта птица стала первой добычей его собственного сокола.
Том огляделся вокруг. С такой высоты взору открывалась почти половина владений Кортни – пятнадцать тысяч акров невысоких холмов и долин, лесов, пастбищ и пшеничных полей, которые протянулись до самых береговых утесов и почти достигали окрестностей порта. Все это представляло настолько знакомую для Тома картину, что его глаза ни на чем не задержались.
– Пойду вперед, проверю, как там обстоят дела, – сказал он, вставая.
Низко пригибаясь, Том осторожно направился к каменной стене, окружавшей церковь.
У стены он поднял голову и заглянул на другую сторону.
Эту церковь построил их великий предок сэр Чарльз, который завоевал рыцарское звание на службе доброй королевы Бесс. Будучи одним из капитанов, он с исключительной храбростью сражался против армады Филиппа Испанского. Более ста лет назад сэр Чарльз построил эту церковь во славу Божию и в память о победе флота у Кале. Тогда множество испанских галеонов, пылая, выбросились на берег, а остальных раскидали шторма, которые вице-адмирал Дрейк назвал Божьими Ветрами.
Церковь представляла собой красивое восьмиугольное здание из серого камня, с высоким шпилем, который в ясные дни можно было увидеть даже из Плимута, что находился в пятнадцати милях отсюда.
Том легко перелез через стену, затем прокрался по фруктовому саду к обитой железом дубовой двери ризницы. Чуть-чуть приоткрыв ее, он внимательно прислушался. Внутри царила тишина.
Осторожно войдя внутрь, Том приблизился к двери, что вела в неф.
Пока он всматривался туда, сквозь высокое витражное окно ворвался луч солнца, похожий на радугу. И ярко загорелись краски на картине, висевшей над алтарем; полотно изображало морскую битву англичан с испанцами – сверху из облаков сам Господь одобрительно наблюдал за тем, как пылают испанские галеоны.
Картины над главным входом добавил уже отец Тома. На этот раз разбитыми врагами являлись голландцы и орды мусульман, а над битвой гордо возвышался сам сэр Хэл, героически вскинув меч; рядом с ним стояла его эфиопская принцесса.
Оба они были в латах, а на их щитах сияли кресты ордена Святого Георгия и Священного Грааля.
В этот день неф был пуст. Венчание Черного Билли ожидалось в следующую субботу, и подготовка к нему еще не началась. Церковь оказалась в полном распоряжении Тома. Он быстро вернулся к двери ризницы и, высунувшись наружу, приложил к губам два пальца и резко свистнул. И почти мгновенно два его брата перебрались через внешнюю стену и подбежали к нему.
– Дорри, на башню! – приказал Том, а когда ему показалось, что младший снова собирается возражать, он угрожающе шагнул к братишке.
Дориан насупился, но исчез на уходящей вверх лестнице.
– Она уже пришла? – спросил Гай с легким беспокойством в голосе.
– Пока нет. Да еще и рано.
Том прошел к темной каменной лестнице, что вела в подземный склеп. Спустившись по ней, расстегнул пряжку на кожаной сумке, что висела у него на поясе рядом с кинжалом в ножнах. Достав большой железный ключ, который он позаимствовал в отцовском кабинете этим утром, Том отпер решетчатую дверь и распахнул ее; петли двери скрипнули.
Том без малейших колебаний вошел в подземелье, где в каменных саркофагах лежало множество его предков. Гай далеко не так уверенно последовал за ним. Присутствие мертвых всегда вызвало в нем тревогу. И он помедлил у входа в склеп.
Здесь на уровне земли имелись окна, сквозь которые сочился зловещий свет; другого освещения не было.
Вдоль круглых стен склепа выстроились шестнадцать каменных и мраморных гробов. В них лежали Кортни и их супруги со времен прапрадеда Чарльза. Гай инстинктивно посмотрел на мраморный гроб, в котором хранились земные останки его собственной матери, – он стоял в центре ряда из гробов трех покойных жен его отца. На крышке ее гроба имелся резной портрет женщины, и Гай подумал, что она невероятно прекрасна и похожа на нежную лилию. Гай не знал матери, ему не довелось испить молока из ее груди: длившиеся трое суток роды оказались смертельными для этого хрупкого создания. Она умерла от потери крови и изнеможения уже через несколько часов после того, как Гай издал свой первый младенческий крик. Мальчиков растили сначала няни, а потом мачеха, ставшая матерью Дориана.
Гай подошел к мраморному гробу и преклонил перед ним колени.
Он прочитал надпись, оказавшуюся прямо перед ним: «В этом вместилище лежит Маргарет Кортни, возлюбленная вторая жена сэра Генри Кортни, мать Томаса и Гая, покинувшая сей мир 2 мая 1673 года от Рождества Христова».
Склонив голову и закрыв глаза, Гай стал молиться.
– Она все равно тебя не слышит, – мягко произнес Том.
– Нет, слышит, – возразил Гай, не поднимая головы и не открывая глаз.
Тому стало скучно, и он двинулся вдоль ряда гробов. Справа от его матери лежала мать Дориана, последняя жена их отца. Всего три года назад одномачтовое судно, на котором они плыли, перевернулось у входа в залив, и ее унесло в море. Течение оказалось мощным, и, несмотря на все усилия Хэла спасти свою жену, оно утащило вместе с ней и его самого. Их выбросило на голый берег в пяти милях от места крушения, и к этому времени Элизабет была уже мертва, а Хэл едва жив.
Том почувствовал, как в его глазах закипают слезы, потому что он любил Элизабет, насколько хватало сил в его сердце. Он кашлянул и провел рукой по глазам, не желая, чтобы Гай заметил его детскую слабость.
Хотя Хэл женился на Элизабет прежде всего для того, чтобы у осиротевших близнецов появилась мать, они очень скоро полюбили ее, а потом полюбили и Дориана, стоило ему появиться на свет. Вот только Черного Билли они не любили.
А сам Уильям Кортни не любил никого, кроме отца, и ревновал его ко всем с яростью пантеры. Элизабет защищала младших мальчиков от его мстительного внимания, пока море не забрало ее у них, оставив в одиночестве.
– Ты не должна была нас покидать, – тихонько сказал ей Том. И тут же виновато оглянулся на Гая.
Но Гай, погруженный в молитву, его не услышал, и Том отошел к другому гробу, рядом с гробом его родной матери.
Здесь покоилась Юдифь, эфиопская принцесса, мать Черного Билли. Мраморная фигура на крышке изображала красивую женщину с резкими, почти ястребиными чертами, которые унаследовал ее сын. Она была изображена в полукольчуге, что и полагалось тому, кто командовал сражавшейся с язычниками армией. На поясе у нее висел меч, на груди лежал шлем, а рядом – щит, украшенный коптским крестом, символом, существовавшим еще до римской власти над христианами.
