– При высоте две с половиной тысячи метров это часто бывает. Отдохни, не нужно торопиться.
– Мне неловко быть отстающей в группе.
– Не вижу проблемы. Я все равно пойду за тобой, чтобы страховать в случае чего и быть замыкающим.
Пока я ползла по холмам, Антон неторопливо собирал чабрец, делал фотографии и исследовал все вокруг.
– Эй, друзья, мы вас ждем! Тут есть, на что посмотреть!
Перед нами открылось бирюзовое озеро. Ребята побежали купаться, а я угостилась чаем у кыргызов, которые грели воду на костре.
Преодолев последнюю высоту, мы устроили привал: каждый занялся своим делом: я озиралась вокруг и не могла поверить глазам; Илья, белорус из Америки, мечтательно смотрел вдаль; Дима из Тюмени наносил солнцезащитный крем; а Антон распаковал рюкзак и стал угощать фруктами: казалось, «ништяки» не закончатся никогда. Мы неспешно спустились со склонов, наловили рыбы с местными мальчишками и заехали в гости к гиду Нурлану: семья напоила чаем и накормила свежей картошкой. Завершением прекрасного дня была шашлычная и бесплатное такси до дома: гостеприимный персонал упаковал пятерых нас в крошечный «Матиз». Здорово было с ребятами. Жаль, что я пока не альпинист.
/ июль 2018, Ош, Кыргызстан
Махараджа
С фотографии, с которой я рисовала портрет, он смотрит влюбленными глазами. Старенький фотоаппарат «Зенит» уловил это два года назад. Несмотря на общую схожесть черт лица, от взгляда на рисунке веет таким холодом, что хочется убежать далеко.
Осень 2014. Я на стажировке по дизайну в отеле Индии, в городе Джайпур. Винэ работает там менеджером. Нам запрещено встречаться, ведь владелец обещал две тысячи долларов тому, кто найдет доказательства любви между русской девушкой и менеджером отеля. Спускаясь из ресторана, я вдруг замечаю его впереди, идущего неспешным шагом. Вокруг – никого, значит, есть шанс сказать друг другу хотя бы «привет». Я прохожу мимо. В спешке он сжимает мою руку, говоря: «Это для тебя, любимая. Теперь нужно идти». В комнате открываю маленькую стеклянную коробочку. Там – сережки и кулон, в лучших традициях Болливуда.
Я иду с завтрака вместе с девочкой из Бразилии, которая так же приехала на стажировку. Мимо проходит Винэ и говорит нам с Фернандой: «Доброе утро!» А потом тихо добавляет мне на ушко: «Я очень люблю тебя».
Зима 2015. Я в питерской коммуналке с подругой. Отношения на расстоянии – это такая дрянь, но мы справляемся. Звук мессенджера: это Винэ просит пароль от Facebook. «Странно», – думаю я, но доверяю индийцу бесконечно, от Земли до Луны и обратно. От него вновь приходит сообщение: «Можешь открыть страницу?»
Главную фотографию, где немного обреченно смотрю вдаль, сменила та, где задорно смеюсь. «Я хочу, чтобы улыбка всегда была на твоем лице», – пишет он.
Мы долго боролись за право и шанс быть вместе: сначала – убежав в Дели из того отеля, где работали, чтобы владелец не смог найти. Потом – чтобы быть в одной стране и жить долго и счастливо, я была готова уехать в индийскую глубинку Уттар-Прадеша, а он – учить русский язык в Калининграде.
В конечном итоге расстояние и разница культур нас разлучили. Но я вспоминаю индийскую историю о восточном принце с улыбкой, которую Винэ навсегда подарил мне.
/ сентябрь 2017, Дунгуань, Китай
«Хочешь, я твоим цветом буду…»
Чистое горное озеро. Венок из полевых цветов. Одежда из натуральных тканей. Песни под гитару у костра. Большой круг друзей. Забота. Любовь. Дети.
Такие ассоциации возникают в голове, когда думаю о Насте. Густые волнистые волосы, темные глаза и ямочки на щеках, невысокий рост. Когда первый раз пришла к ней в гости, то раз за разом ударялась о слишком низко (по моим меркам) висящую люстру и сгибалась в три погибели, чтобы помыть руки. Несмотря на забавные несоответствия, в ее доме всегда было уютно: однажды я пришла поздней ночью, и Настя приготовила вкусную пасту. Утром мы запекали кекс в кружке с помощью микроволновки. Настя домашняя, спокойная и умеющая слушать – эти качества постепенно отходят на дальний план в современном мире, а она их хранит, и ничто ее не меняет.
Она любит получать почтовые открытки, любит рассказывать о тихой размеренной жизни, любит вспоминать времена, когда жили в общежитии. С ней легко. С ней можно перенестись в уголок любых тем для разговора. Она склонна к авантюризму: к доброму, хорошему авантюризму. Настя ездила на археологические раскопки и жила несколько недель с абсолютно незнакомыми людьми, чтобы прикоснуться к истории. На третьем курсе университета на занятиях по гравюре для сдачи итогового экзамена нам попались одинаковые рисунки: недолго думая, мы решили поделить работу пополам. Сдав два оттиска, радостные, пошли отмечать победу над преподавателем. Веселье продолжалось ровно до того момента, как позвонили из деканата, заподозрив неладное. Оценку мы тоже поделили пополам.
Настя из тех людей, кто сквозь километры поддерживает связь. У нее много друзей, и все разные: секрет в том, что к каждому Настя может найти подход. Она будто кристально чистая вода, которая заполняет собою стеклянный сосуд – с ней чувствуешь себя отличным рассказчиком и замечательным другом.
/ декабрь 2017, Дунгуань, Китай
Джоан
Невысокая худенькая девушка с широкой улыбкой и стесняющимся взглядом: с ней мы поехали смотреть водопад Тумалог. Ей было не больше двадцати.
– Ты совсем юная, почему же не учишься?
– У меня нет денег.
Ее звали Джоан. Мы сидели у стекающей со скал тоненькими струйками воды, опустив ноги в мутную бирюзовую гладь. Внутри небольшого водоема плавали рыбки, которые моментально облепили ступни.
Она все время говорила мне «наслаждайтесь»: как будто ей этого не хватало. Джоан была родом с острова Негрос, ее родители занимались сельским хозяйством. В семье пятеро детей, и она в ловушке – обеспечивать, кроме нее, семью некому, поэтому вместо учебы пришлось выбрать работу в отеле.
– Сколько получаешь в месяц?
– Четыре тысячи песо.
Четыре тысячи рублей. То, что удивило, – она не жаловалась. Джоан мужественно приняла тяжелую судьбу как данность, которую нужно выдержать. Она ни разу не была за границей, более того – ни разу не была в Маниле, столице Филиппин. С какой тоской в глазах были произнесены слова: «Я бы хотела, но не могу».
Джоан подавала руку, чтобы я не оступилась на скользких камнях, Джоан фотографировала с десятка красивых ракурсов, Джоан переживала, что водитель долго не приезжает, а я могу сгореть под палящим солнцем, Джоан старалась поддержать любую тему разговора, которая задавалась. Ей было интересно узнать – а как там, в остальном огромном мире?
Не могу сказать с уверенностью в сто процентов, что это была не игра: туристы часто воспринимаются местными как источник получения денег. Я выслушала истории юной филиппинки и дала один совет.
– Джоан, скопи немного денег…
– Но мне нужно отправлять большую сумму фермерам-родителям и учить сестер: это невозможно.
– Послушай, в этом мире возможно все, если этого действительно хочешь. Ты представить себе не можешь, в каком маленьком городе я родилась и выросла и насколько родителям было тяжело ставить меня на ноги. Но все получилось, потому что я очень хотела: хотела выбраться в мегаполис, получить образование в одном из лучших университетов мира, узнавать новое и постоянно учиться. Ты тоже сможешь.
– Хорошо, мэм, что нужно сделать?
– Скопи немного денег и поступи в университет. Если это кажется слишком запредельным, просто уезжай отсюда – уезжай в страны, где есть соотечественники, потому что работа найдется. Не сворачивай с верного пути – всегда оставайся благоразумной и верной принципам. Я знаю: если стараешься и не сдаешься, это вознаграждается. Главное – не сдавайся. Договорились?
– Да, мэм. Пойдемте, приехал наш водитель. Осторожнее, мэм, берегите голову. Вам удобно?
Мы проехали несколько километров, и как только я увидела безумно красивый вид и по привычке сказала «??» (кит. «вау»), Джоан попросила водителя остановиться, чтобы я сделала несколько фото.
Вскоре мы прибыли в отель: Джоан вернулась к работе на кухне, а я сидела на скамейке и думала о ней. Я хотела, чтобы у нее все получилось.
/ май 2018, Ослоб, Себу, Филиппины
Шерри
В комнате на стене воспоминаний среди десятка портретов и карточек из поездок висит черная открытка, где цветными ручками написаны пожелания в День учителя. Открытку подарила Шерри.
Когда я вызывала девочку отвечать на уроке, воспитательница говорила: «No, no, she is bad, she can’t» (англ. «Нет, она слабая, не может»). «Почему не сможет», – недоумевала я, а потом поняла – у малышки проблемы с речью и задержка в развитии, она будто живет в своем мире. Я не знала, как правильно назвать такую особенность ребенка, но понимала – она не как все. Я продолжала пытаться и не обращала внимания на насмешки учителей, мол, чего ты, Юля, стараешься, если она не понимает, что происходит вокруг? Мы с Шерри повторяли одни и те же слова урок за уроком, и вскоре был замечен маленький, но прогресс. А спустя несколько месяцев я увидела родителей Шерри.
Скромная женщина с нетипичными китайскими чертами и формой лица, одетая в платье, и рядом худенький муж в очках. Как я с ними познакомилась? Было занятие по методике Монтессори[5 - Метод Монтессори – педагогическая система, предложенная в первой половине XX века итальянским педагогом и врачом Марией Монтессори. Она основана на идеях свободного воспитания и находится в русле гуманистической педагогики, важное место уделено сенсорному воспитанию (развитию органов чувств) при помощи дидактических занятий и специально организованной среды. Основными принципами системы являются самостоятельность ребенка; свобода в установленных границах; естественное психологическое, физическое и социальное развитие ребенка.] с группой, где училась Шерри. Я пришла и вместо урока увидела праздник – у малышки был день рождения. Она сидела в красивом голубом платье, в центре детей развлекал клоун с цветными шарами, преподаватели и ребята улыбались и аплодировали, а родители Шерри стояли в сторонке и тихо наблюдали за каждой реакцией своей дочки: ловили каждое ее движение, каждую улыбку, каждый взгляд. Был фокусник с живыми воронами, огромный торт в стиле мультфильма про Эльзу, много фотографий… Шерри радовалась, а родители плакали от счастья.
Проходил конкурс на знание английского языка: нужно было коротко рассказать о себе, подготовить номер и ответить на пару вопросов, которые задаст рандомный учитель. Каждый класс представляли три человека, и среди двадцати пяти участников была Шерри. Группа поддержки – преподаватели и друзья, которые приготовили постеры «Вперед!», шарики и аплодисменты. Никого из родителей конкурсантов не было – заняты на работе. Вдруг тихо и скромно вошла знакомая мне пара: они несли надувные чирлидерские палочки и картинки с надписью «Шерри, Шерри!» с распечатанными на них фото. Мама сделала дочери укладку, которую украсила жемчужной нитью, нарядила в бледно-розовое пышное платье и села рядом, чтобы поддержать перед выступлением.
Шерри вышла на сцену. Уверенно рассказав приветственную речь, она спустилась к пианино и начала играть, напевая английскую песенку в такт. Я еле сдерживала слезы, смотря то на маленькую принцессу, то на ее родителей. Так вышло, что именно я должна была задать те самые вопросы. Выбор пал на «сколько тебе лет?» и «какой цвет тебе нравится?». Шерри ответила безупречно, не волнуясь и не раздумывая. Я поставила высший балл – десять очков.
Вечером мы переписывались с ее отцом.
– Вы большие молодцы, потому что то, сколько заботы и внимания уделяется ребенку, достойно подражания.
– Это действительно то, что мы хотим делать для дочери. Спасибо за все, что делаете для Шерри. За то, что, как и мы, вы в нее верите.
/ сентябрь 2018, Дунгуань, Китай
Наставник
На втором курсе университета я часто не могла проснуться к первой паре рисунка и, как следствие, пропускала занятие; когда приходила, преподавательница не обращала никакого внимания.
– Почему так? Ведь личное отношение все же нужно отделять от рабочего.
– Юля, вы пропускаете занятия. Я не намерена помогать. Ваше будущее – сидеть с художниками на Невском проспекте и рисовать портреты прохожих и туристов за копейки. Если, конечно, повезет связать будущее с творчеством.
Я закрылась надолго. В университете вплоть до четвертого курса высшим баллом по рисунку и живописи была тройка. Пока я не встретила ее: преподавателя с большой буквы. Женщина невысокого роста, одетая по последним тенденциям моды, полная жизни и энтузиазма. Витковская Светлана Владимировна.
В то время был не совсем легкий период в жизни. Я пропускала занятия, а нужно было выбирать тему диплома. Светлана Владимировна позвонила, суровым голосом попросив наконец явиться и принести то, что мне нравится, то, что делаю сама. Я захватила молескин, не питая особых надежд. На следующий день она открыла блокнот.
– Юля, вы вообще понимаете, насколько талантливы? Почему вы это никому не показываете? Рисуйте, копируйте для начала. Может, это не сразу поймет и запомнит мозг, но зато запомнят руки.
Я начала копировать красивые картинки из интернета. Выходило действительно неплохо. Хотелось придумать что-то самой, выработать стиль, придумать идею. У меня не получалось, но я продолжала делать.
Потом случился проект 366 days of sketching (англ. «366 дней рисования»), где каждый день на протяжении года я рисовала новую иллюстрацию. Затем открылась моя выставка в Петербурге. Мой наставник, мой главный преподаватель в жизни, посетила ее первой.
Светлана Владимировна, спасибо за то, что поверили в меня. Что в тот осенний день вы на свой страх и риск взяли под крыло и подарили вдохновение на всю жизнь.
/ апрель 2017, Дунгуань, Китай
Мамочка
Папа часто рассказывает историю, как в молодости, когда начинал ухаживать за мамой, он шел пять часов под дождем, чтобы ее увидеть.
– Тогда не ходил общественный транспорт, а я – в ночь, в тайгу, доча! С цветами, весь промокший, стучусь к ней. А мама открывает дверь, хитро улыбается и говорит: «Что пришел?»
Родители живут вместе уже двадцать семь лет, и то, как папа любит маму, впечатляет. У нее непростой характер, но папа говорит: «Доча, она именно такая мне нужна, без ее недостатков я бы не смог». Он восхищается тем, как она готовит, он говорит, что мама – лучшая, он бережет ее, как только может: «пойду встречу маму», «доча, потом поболтаем, мама спит, она сегодня устала».
Благодаря ей в семье есть уникальные блюда: мама добавляет вкусные, казалось бы, несочетаемые ингредиенты (например, семена граната в салат «Сельдь под шубой»).
Она слушает Валерию и группу ABBA. Ею восхищались все мальчики в классе: настолько она красивая, интеллигентная и грациозная. Ее любимый фильм – «Роман с камнем», актер – Брэндон Фрейзер, актриса – Деми Мур. Она любит смотреть биатлон и фигурное катание. У нее зеленые глаза с коричневыми крапинками. Она любит перечитывать «Золотого теленка» и «Двенадцать стульев».
Несмотря на то что я написала столько деталей, с каждым годом я все больше понимаю, что не знаю ее… Мама, ты для меня – самая большая загадка в мире.
/ апрель 2017, Дунгуань, Китай
Метро
Я стояла в вагоне зеленой ветки метро Санкт-Петербурга. Пассажиры были разные: трое парней из ближнего зарубежья, по-братски обнимавшие друг друга; девушки-студентки с мышиного цвета волосами из глубоких городов России, держащиеся за свои сумки; бабушки с морщинами, трясущимися губами и забитыми взглядами.
Среди людей в серых пуховиках выделялись лишь двое: они зашли в вагон на «Василеостровской». Девушка и парень – казалось бы, что в них необычного? Девушка была худощавая, с пирсингом в носу и смуглой кожей, которая плотно обтягивала худое лицо. На ней рубашка из дешевой ткани времен Советского Союза: фактура крокодиловой чешуи и плечики давали опознавательный знак. Сверху был свитер темно-серого цвета, в который она была словно укутана: настолько хрупким и худым было тело. Образ завершали пустые безжизненные глаза и отросшие темные корни, которые начинали горсть светлых сухих волос.
Рядом с девушкой сидел красивый парень. Бездонные голубые глаза, омраченные тяготами жизни, острый, словно вылепленный лучшими скульпторами мира, нос, темные волосы под смешной шапкой. Синяя куртка, вымазанная сзади грязью.
