– Голосует.
– Но он же молчит? – ее лицо становится изумленным. Прыскаю. – Что смешного? – в шутку обижается сестра.
– Ну, это так называется.
– А можно мне тоже так сделать?
Задумчиво кошусь на дорогу. Машин поблизости нет, людей тоже. Мы одни на обочине шоссе… жуть.
– Ладно. Только не отпускай мою руку, поняла?
– Холошо.
За что люблю сестру, так это за ее отходчивость. Она никогда долго не сердится, только в самых редких случаях. Пожалуй, если бы у детей был конкурс «красоты души», она бы там победила. Не зря мама звала ее ангелочком. Видимо, что-то знала…
– Вон глузовик! – Мила тычет рукой вдаль.
Вывожу сестру к дороге. Она с энтузиазмом вытягивает палец и подпрыгивает от волнения. Крепко держу ее за руку. Не хватало еще, чтобы она выбежала на дорогу в приступе счастья.
Гудение грузовика все ближе. Клубы пыли взмываются в воздух. Сейчас нам всем не помешала бы маска с фильтрами. Ненавижу вдыхать всякую гадость.
– Девочки, осторожнее, – кричит дядя.
Грузовик тормозит. Шины трутся о дорогу. В какой-то момент мне кажется, что прицеп заносит, и я оттягиваю сестру назад, но все это оказывается лишь моим разыгравшимся воображением.
Фура останавливается, и дверца кабины распахивается напротив Милы, гордо выставившей палец. Дальнобойщик, улыбаясь, опускает солнечные очки на переносицу и спрашивает:
– Эй, малышка, зачем ты меня остановила?
В нем нет ничего особенного. Обычный дяденька. Но волнение противным клубком сжимается внутри. Пячусь, нога соскальзывает в овраг. Тихон ловит меня за предплечье и рывком ставит обратно.
– Ты в порядке? – дядя смотрит мне в глаза, а я почему-то цепенею. Язык не шевелится, только и могу, что кивнуть. – Хорошо.
Дядя подходит к грузовику:
– Нам бы немного сократить путь до города.
– Увы, мне до него нужно повернуть, но до ближайшего поста ДПС могу доставить, – отвечает дальнобойщик.
– Сколько возьмешь?
– Дочки? – кивает в нашу сторону.
– Племянницы.
– За бесплатно подвезу. Только места в кабине маловато, придется малой сидеть у кого-то на коленках. Полезайте, – водитель пригибает сиденье.
Забираюсь первой, дядя поднимает Милу и помогает ей сесть ко мне. Дальнобойщик возвращает кресло на место и Тихон садится на него. Мы трогаемся. Окна открыты, ветерок освежает разгоряченную кожу, приятно холодит лицо.
Водитель протягивает дяде руку:
– Валерий.
– Тихон.
– Как вас-то зовут, принцессы?
Держу рот на замке, а Мила выдает наши имена восторженным голосом.
– Рад с вами познакомиться, – Валерий подмигивает нам в зеркало заднего вида.
Никакой он не маньяк. Просто водитель, неравнодушный к опаленным солнцем путникам. Мила елозит у меня на коленках, подается вперед и хватается за спинки сидений. Держу ее за талию, плотно сцепив руки в замок на ее животе.
Все трое бурно разговаривают, смеются. Тихон рассказывает про последнюю волю мамы и удочерение. Как бы ни было больно, жизнь продолжается.
8
Мне удается вздремнуть в кабине, прислонившись лбом к спине сестры. Либо мне повезло, либо она сжалилась надо мной и решила посидеть смирно, чтобы я могла отдохнуть.
– Тут в паре часов езды заправка, – сообщает Валерий, когда я наконец продираю глаза. – Нужно подзаправиться, – он похлопывает себя по животу и смеется.
Дядя и Мила подхватывают его смех. Удивительно, как легко некоторые люди могут разрядить обстановку. К сожалению, у меня такой суперспособности нет.
– Да, нам всем это не помешает, – соглашается Тихон.
На заправке сестра первым делом бежит в туалет. Спешу за ней. Спотыкаюсь: подошва кроссовки подворачивается, едва не падаю на землю. Кто-то подхватывает меня под локоть.
– Аккуратнее, куда несешься, – Валерий качает головой, глядя на меня с добродушным прищуром. Кепка прикрывает серые глаза.
– Тяжело, наверное? – выдаю я.
– Чего?
– Вот так вести машину целыми днями.
– Да, тяжеловато. Никогда не становись дальнобойщицей, нарастишь бока и это, – он тычет себе в шею.
Отвожу взгляд и иду за сестрой. Она выбегает мне навстречу и протягивает руку:
– Дай салфетку!
– Чего это ты раскомандовалась? – усмехаюсь, но выполняю ее просьбу.
– Там ужасно глязно, лучше бы я сходила за кустики! – возмущается Мила. – Фу, – высунув язык и поморщившись, она выкидывает салфетку в мусорное ведро.
Пока Валерий наполняет бак бензином и отгоняет грузовик, мы покупаем еду и занимаем столик на четыре места. Почему-то здесь уютнее, чем во вчерашнем номере.
Дядя жестом привлекает мое внимание: складывает пальцы и постукивает слегка отросшими ногтями по пластиковому столику. Выпячиваю подбородок, немо интересуясь, что ему нужно. И тогда Тихон трогает свое лицо. Поначалу кажется, что он ведет себя глупо, но потом я включаю на смартфоне камеру и поворачиваю к лицу. Синяки под глазами от недосыпа горят.
– Плохо спишь? – интересуется дядя.
Пожимаю плечами, взглядом показываю на сестру. Тихон понимает мой намек и больше не заводит этот странный, до жути неловкий разговор.
# # #
Пока дядя и Мила рассматривают сувениры, выхожу наружу. Кажется, это впервые за много лет, когда я оставляю сестру с кем-то, кроме мамы.
– Печальная у вас история, – замечает Валерий. Он стоит в тени своей фуры и курит. – Хорошо, что вас Тихон подобрал. В современном обществе лучше держаться за родственников.
– Но они ведь не всегда бывают хорошими.
– Верно, – Валерий стряхивает пепел, затягивается, – однако иногда лучше плохой родственник, чем мертвый.
В глотке сухо. Достаю бутылку с водой и отпиваю.
– Почему вы стали дальнобойщиком? – закручиваю крышку и меняю тему.
– От жены сбежал. Всю плешь проела, – посмеивается дальнобойщик.
– Это настоящая причина?
– Да нет, просто люблю водить. Люблю дорогу, скрип колес. Мне нравится бывать в новых местах и смотреть на другие города. Должна же быть от работы еще какая-то польза, кроме денег?
Вскоре Валерий докуривает, а дядя с сестрой выходят к нам. Мы забираемся в кабину и едем. Вглядываюсь в мелькающие за окнами пейзажи, и проникаюсь странным умиротворением. Если бы не Тихон, увидела бы я когда-нибудь что-то подобное?
# # #
Дальнобойщик высаживает нас неподалеку от поста ДПС. Он больше не кажется подозрительным или чужим. Чувство, будто прощаемся со старым знакомым.
– Спасибо, что подвез, – Тихон пожимает Валерию руку.
– Спасибо, дядя Валела, – улыбается Мила.
Добавляю пару слов от себя, чтобы не выглядеть на их фоне неблагодарной ледышкой. Дальнобойщик уезжает, махнув на прощание. Провожаем его, пока фура не скрывается за поворотом.
Через несколько часов нас ждет долгожданный закат.
– Где будем ночевать в этот раз? – интересуюсь я.
– Есть еще одна гостиница, только до нее нужно спуститься вот отсюда, – Тихон указывает на перекошенную лестницу, уходящую куда-то в овраг, – и пройти пешком несколько километров. Она довольно… специфическая.
Сигнал тревоги вспыхивает в голове, и я уточняю:
– То есть?
– Не волнуйся, – успокаивает дядя, – это не совсем гостиница. Я забронировал для нас небольшой коттедж на ночь.
– Ты заранее все это спланировал?
– Конечно.
– А если бы… если бы что-то пошло не так?
– Деньги всегда можно вернуть.
– А что такое коттедж? – встревает Мила.
– Скоро придем и ты сама все увидишь, – обещает ей дядя. – А пока нам предстоит пройти через кукурузное поле.
– А початок сорвать можно? Никогда не пробовала такую, – при мысли о еде текут слюнки.
И вроде бы я не сильно голодна, но целое поле кукурузы…
– Это все же чья-то собственность, – дипломатично замечает Тихон, – если найдем владельца и заплатим, тогда можно.
– Вряд ли они продают початки поштучно.
– Вот и выясним.
– А початок это что?
– Пупырчатая штука такая, лень объяснять. Сама увидишь, – повторяю за дядей.
– Вечно ты мне ничего не объясняешь, – ворчит сестра.
# # #
От непрерывной ходьбы горят пятки. Сестра просится к дяде на руки. Вопреки моим ожиданиям он поднимает ее и идет так, будто она совсем не тяжелая. Как же я ей завидую!Сейчас бы поменяться местами и не думать каждую секунду об агонизирующих ногах.
– Устроим привал, – заявляет Тихон посреди кукурузного поля. – Подкрепимся и наберемся сил, тогда успеем дойти до коттеджа сразу после заката.
Мы с сестрой одновременно испускаем уставшие стоны.
– Сколько можно… почему бы нам просто не поймать еще пару фур и не доехать автостопом? – ворчу я.
– Обещаю, когда мы доберемся до дома, больше походов не будет.
Дядя разводит костер, предварительно разложив кострище так, чтобы огонь не перекинулся на кукурузу. Вскоре у нас в руках оказывается горячая картошка в фольге. Дядя предупредил, что будет горячо, но я не представляла, что настолько; теперь мы с Милой перекидываем картошку из руки в руку, чтобы хоть как-то остудить и ее, и пострадавшую кожу.
– Мама ненавидела походы, – откусываю часть картошки.
– Еще как, – отзывается Тихон.
– А почему? – интересуется Мила.
