– Я тащусь от этого места, – говорит он. – Здесь так спокойно, неспешно, просто.
– И я тоже, – отзываюсь я. – Это фантастика!
Я понимаю, почему Мэри любит Джима. Он – интересный и самобытный. С ней он всегда нежен и добр, заботлив, уважителен. Ужасно стеснительный, я таких в жизни не встречал. Он знает кучу всего и хочет узнать еще больше. С ним можно говорить на любую тему. В нем есть какой-то южный шарм и манеры, он очень галантен с Мэри. И, как и она, хорош собой. Джим и Мэри – очень красивая пара.
3. Los Angeles Times
Я покупаю свой первый экземпляр знаменитой Los Angeles Times и просматриваю объявления о работе. Там есть одно о телефонных продажах. Я звоню и выясняю, что работа заключается в продаже подписки на газету методом «холодных звонков».
По дороге на собеседование я уже представляю себе, как буду работать в этой легендарной газете. Но вместо солидного здания, которое я рисовал в своем воображении, адрес приводит меня в пустынный торговый комплекс в полупромышленном районе. Штукатурка снаружи выцвела и покрыта трещинами, асфальт усыпан окурками. Я нахожу указатель с осыпавшимися белыми буквами на черном фоне «С.Дж. Уолтерс, комн. 208». Поднимаюсь по обитым линолеумом ступеням и в итоге оказываюсь перед дверью с матированным стеклом. На мой стук выглядывает худая девчонка с всклокоченными волосами.
— Да?
— Я ищу мистера Уолтерса.
— Это насчет работы по продаже подписок?
У нее скучающие, безучастные карие глаза. Линялое красное платье болтается на тощих, бледных плечах.
— Иди подожди в той комнате. Я его позову.
Перед заваленным столом на потертом бежевом линолеуме стоит металлический стул. В огромной хрустальной пепельнице полно окурков. На столе латунная табличка дешевого вида: «Мистер С.Дж. Уолтерс». Он что, не знает, как его зовут?
Входит человек в мятой белой рубашке с желтеющим воротничком; рукава закатаны и обнажают волосатые руки и дешевые часы Timex. Он не тратит времени на рукопожатие или представление, а окидывает меня с ног до головы оценивающим взглядом и сразу начинает хрипеть и откашливаться, выпучив глаза, как лягушка. Наконец, успокаивается и прочищает горло.
— Мы занимаемся телефонными продажами: обзваниваем народ по спискам из базы и продаем пробную подписку на Los Angeles Times на три месяца. Чем больше звонков сделаешь, тем больше заработаешь. Мне плевать, кто ты и откуда и что ты умеешь. Или у тебя получится продавать, или нет.
Он вручает мне листок с текстом.
– Выучи это наизусть.
Еще он говорит, что лучшая наживка для успешных продаж – это если скажешь, что ты студент, и тебе нужно «продать еще две подписки, тогда ты сможешь заплатить за свое обучение».
Зажженная сигарета висит в уголке рта, а в нагрудном кармане – пачка Camel, мой отец тоже курит эту марку. Интересно, как там у него дела в Торонто, с его новой женой и ребенком?
– Пойдем со мной.
Левый глаз мистера Уолтерса щурится от дыма. Пальцем он счищает с губы прилипшую табачную крошку. Он приводит меня в большую комнату без окон, где за перегородками сидят люди и произносят в телефон один и тот же текст. В воздухе пахнет сигаретами и по`том. Под безучастными взглядами мистер Уолтерс проводит меня к пустой кабинке.
– Вот тебе список номеров. Начинай звонить, посмотрим, что у тебя получится.
К концу дня я продаю четыре подписки, а я начал только после часа.
– Ого, Билли, четыре в первый же день! Можешь начинать прямо завтра. Теперь то, что тебе нужно знать, слушай внимательно. Свободные кабинки всегда найдутся, так что можешь работать, когда тебе заблагорассудится. Комиссионные мы выплачиваем по пятницам. Наличными. Никаких бумажек, никакого номера соцстрахования, ничего. Просто продавай – на всю катушку! Будешь получать пятьдесят центов за подписку.
Слава богу, жизнь тут не слишком дорогая… еда, например.
Но самое главное – у меня уже есть работа, а с моего приезда прошло только две недели. От моих сбережений осталось всего тридцать долларов. Теперь я смогу иметь какие-то регулярные деньги на расходы и участвовать в оплате квартиры.
Дома я делюсь новостями с Мэри и Джимом.
Мэри:
– Поздравляю, Билли, ты молодчина!
Джим:
– Кошмарная работа, старик.
4. Церемония вручения премии Оскар
Еще один напоенный солнцем день в Калифорнии.
Мы с Джимом на бульваре Пико, ловим попутку в западном направлении. Нас подбирает Chevrolet Impala небесно-голубого цвета с откидным верхом. Обдуваемые теплым ветерком, мы едем с шиком – как и подобает, когда едешь на пляж Санта-Моника.
– И чем вы целыми днями занимаетесь? – интересуется водитель.
Джим говорит, что учится в киношколе в UCLA.
– А так особо не напрягаемся.
– На доске катаетесь?
– Я люблю океан, но серфинга пока не пробовал.
– Обязательно попробуйте!
– Мне нравится смотреть на океан, старик.
– И что же ты там видишь?
– Ну, горизонт, разные цвета, ритм волн.
Водитель бросает на него взгляд.
– Просто сидишь и смотришь?
– Ну да. Еще пишу.
– Только не говори, что ты пишешь сценарии для Голливуда! Надеешься стать знаменитым, как все остальные безнадежные мечтатели в этом городе.
– Нет, старик, просто набрасываю свои идеи, стихи.
В зеркале заднего обзора я вижу лицо водителя. На нем написано: «пустая трата времени». Он модно одет, у него шикарная машина, держится самоуверенно: наверное, агент по продажам.
Джим указывает на меня:
– А он работает в Los Angeles Times.
Парень смотрит на меня в зеркале.
– И чем занимаешься?
– Сижу в душной комнате без окон с незнакомыми людьми, дышу спертым воздухом и звоню по телефону, пытаясь продать подписку.
– А что за это платят?
– Нормально платят, но работа паршивая. Вся прелесть в том, что можно работать, когда угодно. Прогуляю день или даже три, а потом работаю двенадцать часов, если захочу.
Парень сворачивает на Седьмую, останавливается и высаживает нас.
– Удачи, ребята.
– Спасибо, старик.
Джим закуривает очередной косяк, и мы направляемся к пляжу мимо концертного зала Санта-Моника Сивик Аудиториум[7 - Сивик Аудиториум в Санта-Монике (Santa Monica Civic Auditorium) – знаменитый концертный и выставочный комплекс, был открыт летом 1958 г. В то время там находился второй по величине концертный зал в районе Лос-Анджелеса. В Сивик Аудиториум выступали звезды такой величины, как Элла Фитцджеральд (https://ru.qwe.wiki/wiki/Ella_Fitzgerald), Дэвид Боуи, Эрик Клэптон (https://ru.qwe.wiki/wiki/Eric_Clapton), Фрэнк Синатра (https://ru.qwe.wiki/wiki/Frank_Sinatra), Village People (https://ru.qwe.wiki/wiki/Village_People), Дэйв Брубек (https://ru.qwe.wiki/wiki/Dave_Brubeck), Лора Ниро (https://ru.qwe.wiki/wiki/Laura_Nyro), Тим Бакли (https://ru.qwe.wiki/wiki/Tim_Buckley), Боб Дилан (https://ru.qwe.wiki/wiki/Bob_Dylan). Pink Floyd выступили там 1 мая 1970 г. В 1964 г. в этом зале прошли съемки концерта с участием Джеймса Брауна (https://ru.qwe.wiki/wiki/James_Brown) и The Rolling Stones (https://ru.qwe.wiki/wiki/The_Rolling_Stones). В 1961–1967 гг. там проходила церемония вручения Оскара. В наши дни в Сивик Аудиториум базируется симфонический оркестр Санта-Моники – Прим. пер.]. Телевизионщики устанавливают на башне огромную телекамеру с эмблемой канала АВС. Вокруг туда-сюда снуют люди, разгружают с грузовиков красные ковровые дорожки, кабели и разное оборудование. Над входом высится гигантская фигура золотого Оскара. Выставляется осветительная аппаратура. Воздвигаются заграждения.
– Господи, какая же это все фигня! – говорит Джим.
Он начинает рассказывать о французских кинематографистах Новой волны, о Франсуа Трюффо и других режиссерах, о которых я никогда раньше не слышал. О том, какие они гениальные, какими методами пользуются. Ни о чем таком я понятия не имею. Теперь мы уже сидим на пляже, уставившись на бегущие волны, и Джим объясняет, почему именно французы делают настоящее кино.
– А голливудские фильмы – это сплошь сахарный сиропчик для толпы. Типа «Мэри Поппинс» или «Моя прекрасная леди».
– А мне показалось, «Грек Зорба» – отличный фильм.
– Конечно, ты прав, фильм хороший – со смыслом. Но это совместное производство Великобритании и Греции.
Джим обладает энциклопедическими знаниями и поразительной памятью, знает все о фильмах, которые видел сам, и тех, что изучал в киношколе. Он подробно рассказывает о фильме «На последнем дыхании» режиссера по имени Жан-Люк Годар.
– Старик, он гений! Посмотри его «Презрение». Французы настолько опередили Голливуд! Или вот еще – «Лола». Потрясный фильм.
Джим записывал все, что чувствовал, что наблюдал вокруг себя. Конспектировал окружающий мир. При нем всегда был его вечный спутник – блокнот для набросков идей или стихов. Джим был первым повстречавшимся на моем пути интеллектуалом. Он рассуждал обо всем, от шикарной девчонки на пляже до тайн Вселенной; его разговоры пестрели именами философов вроде Ницше – в тот период моей жизни я понятия не имел, кто это. Джим действительно прочел все книги, которые у него были. Позже Мэри говорила, что он мог запомнить целые страницы текста и потом цитировать их по памяти. Любопытно, что все написанные им стихи, которые он мне показывал, не имели никакого отношения к музыке. Я и подумать не мог, что со временем эти стихи станут мировыми хитами. И я ни разу не слышал, чтобы он что-то напевал себе под нос.
Джим вырывает из блокнота чистый лист и записывает для меня названия фильмов и имена режиссеров.
– Вот, ты просто обязан их посмотреть, старик. Сам поймешь, что такое гениальное кино, это расширит твой кругозор.
И тут я говорю:
– А я хотел бы сходить на церемонию «Оскар».
– Зачем?!
– Ну, хотя бы посмотреть на звезд во всем блеске.
– Издеваешься? Они все занудные и насквозь фальшивые. А их фильмы – просто подслащенные пустышки, там все неискренне. Но самое главное – ты в жизни туда не попадешь.
– Всегда можно найти способ…
Я рассказываю Джиму, как однажды пробрался на частную вечеринку в честь Сэмми Дэвиса-младшего[8 - * Сэмми Дэвис-младший (1925–1990) – американский (https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%A1%D0%A8%D0%90) эстрадный артист, киноактер и певец.] в отеле Кинг Эдвард в Торонто, после его концерта в зале О’Кифф Центра[9 - О’Кифф Центр (в 2012 г. был переименован в Меридиан Холл) – крупнейшая концертная и театральная площадка Торонто и всей Канады, был торжественно открыт в 1960 г. Прославился архитектурой, опередившей свое время (середина XX века). – Прим. пер.].
– Никогда не слышал про О’Кифф Центр.
Естественно, Джим не мог знать, что в один прекрасный день он и The Doors выступят на сцене О’Кифф Центра при полном аншлаге.
Джим возвращается к нашей теме.
– Завалиться на частную вечеринку в номере отеля – не то же самое, что попасть на вручение «Оскара». – Он смеется. – Это совершенно нереально, точно тебе говорю.
Я не сдаюсь.
– Спорим, что пройду? На пять баксов.
– Не надо, Билли, я не возьму твоих денег.
Нам хорошо вместе. Нас обоих не напрягает молчание. Мы то просто смотрим на линию горизонта, то думаем о чем-то… или ни о чем.
Час спустя мы прогуливаемся вдоль пляжа, Джим закуривает.
– Старик, может, все-таки попробуешь?
Как ни странно, до того дня я ни разу в жизни не курил марихуаны, несмотря на мое всегдашнее стремление испробовать все на свете и совершать необдуманные поступки.
– Давай, не ломайся, увидишь, тебе понравится, уж поверь мне. Эта штука делает с башкой что-то невероятное!
Почему бы и нет? Мэри курит траву. Джим курит ее все время. А ему я доверяю. Он мне друг. С кем начинать, как не с ним?
– Потихоньку, Билли, всего несколько затяжек.
Эффект не заставляет себя ждать.
– Ни хрена себе!
Все вокруг становится кристально четким. Кажется, что до сих пор я смотрел на мир через матовое стекло. Могу поклясться, я чувствую, как мой мозг раздвигается. Будто кит, застрявший подо льдом, вдруг находит прорубь и вырывается наружу.
Я смотрю на Джима – вид у меня, должно быть, совершенно обалдевший. Он по-дружески улыбается:
– Добро пожаловать в мой мир!
Джим сидит, уставившись на море, и от воды на его лице отражаются янтарные оттенки заходящего солнца. При этом свете его глаза кажутся скорее голубыми, чем серыми. Он разглядывает меня с веселым любопытством.
