Мольвири посмотрела на герцога и улыбнулась. Оконные стекла в зале сделались чище, а пламя в факелах перестало чадить – но и этих перемен никто не заметил. Однако, впечатление, которое она производила, было настолько сильно, что никого не покоробила ее вопиющая невежливость – она вновь не поклонилась и не стала приветствовать хозяина замка.
Герцог судорожно вздохнул, затем с трудом перевел взгляд на свою жену. В последнее время она стала раздражать его, к тому же у них давно не было близости; но сейчас он ощутил, как копоть, день за днем покрывавшая его сердце, вдруг оказалась смыта. В груди защемило, он ощутил прилив нежности и теплоты. Он прикоснулся к руке Эльзы, затем бережно положил ладонь на ее круглый живот.
Когда он снова обернулся к гостям, то уже мог смотреть на Мольвири спокойно. Эта девушка производила наистраннейшее впечатление, но безумных мыслей о том, что в зал явилась подлинная любовь всей его жизни, о которой он не знал ничего до тех пор, пока не увидел – более не появлялось.
– Вы можете гостить здесь сколько хотите, – сказал он обоим, касаясь кончиками пальцев тонких пальцев жены. – Я велю сенешалю подыскать вам подходящие покои. А сейчас, прошу вас – присоединитесь к нашему ужину.
– Благодарю вас, ваша светлость, – Эдрик опять коротко поклонился, и Мольвири опять не последовала его примеру.
Они заняли два ближайших свободных места. Справа от Мольвири оказался молодой рыцарь, который сначала побледнел, а затем густо покраснел, но за все время ужина так и не нашел в себе смелости заговорить с соседкой.
Распорядитель слуг опомнился и, щедро раздавая подзатыльники, погнал своих подручных на кухню.
– Господин Эдрик, – произнес молодой герцог. – К какому роду вы принадлежите? Я никогда не слышал о семье Мардельт.
– Я не с Архипелага, – сказал Эдрик, накладывая грибы с кусочками жаренного мяса в тарелку, которую они, согласно местным обычаям, должны были делить вместе с Мольвири. – Вырос в Ильсильваре, куда моя семья переехала из Хальстальфара. Я был простым наемником, когда пришел в Айдеф на службу к вашему отцу. Милорд Ульфил сделал меня военным инструктором, а затем произвел в рыцари.
– Вот как? Воистину, стремительный взлет… Вы настолько хороши? – Спросила Эльза.
Эдрик чуть усмехнулся.
– Полагаю, что да, моя госпожа.
– Покажете нам, что умеете? – Спросил пожилой рыцарь, сидевший напротив.
Эдрик перевел взгляд на герцога. Тот согласно кивнул.
– После ужина. – Пообещал Эдрик.
Он сьел несколько ложек, но Мольвири не притронулась к еде.
– Поешь немного, – шепнул он. – Хотя бы для вида. Ты и так слишком много внимания привлекаешь.
– Что это? – Спросила Мольвири, поджав губы. Когда он объяснил, на ее лице появилась гримаса отвращения. – Мертвая плоть?… Более скверной пищи трудно и представить! Поеданию трупов вас научили Князья Тьмы, но не мы. Как вы только можете это делать?… Неужели вы не испытываете никакого отвращения?…
– Нет в этом никакой скверны, – раздраженно процедил Эдрик. – Человек принимает в дар чужую жизнь, и знает, что когда-нибудь отдаст земле и червям свою.
– Но я не человек. – Едва слышно напомнила она.
– Вашей пресветлой семейке не мешало бы научиться отдавать, – сквозь зубы ответил бессмертный. – Тогда, когда вы берете, это перестало бы походить на грабеж.
Мольвири холодно на него посмотрела. Эдрик усмехнулся и сьел еще несколько ложек, выпил вина и взял большой ломоть мяса с блюда, стоящего слева. Когда он закончил жевать, Мольвири протянула руку и взяла грибочек из их общей тарелки. Эдрик видел, что ей стоит немалых усилий поднести его ко рту, а затем проглотить: видимо, с ее точки зрения, скверна от тела убитого животного пропитала гриб слишком сильно. Эдрик вздохнул и покачал головой. Он чувствовал, что еще намучается с ней.
После ужина герцог поинтересовался у Эдрика, готов ли тот показать им свои таланты, как обещал. Эдрик пожал плечами. Он был не против вернуть себе место военного инструктора в этом замке, а в том, что таковое предложение незамедлительно последует после демонстрации, нисколько не сомневался.
Служанка показала Мольвири комнату, выбранную сенешалем – просторную, светлую, располагавшуюся на третьем этаже основного здания, примыкавшего к донжону. Мольвири посидела на просторной кровати, заглянула во все шкафчики и ящички, и подошла к окну. Стемнело, начинался дождь. Она думала о том, каково это – быть человеком? Она боялась, что отравится, поев оскверненной пищи, но этого не произошло. Может быть, мертвая плоть не так сильно повлияла на гриб, как она боялась? А что, если бы она сьела само мясо?… Мольвири поежилась от этих мыслей.
И все же… Эдрик сказал странную вещь. Подобное она уже слышала один раз – много тысяч лет тому назад, от Хелаха. Она увидела, как мужчина и женщина удовлетворяют телесную страсть и сказала Освобожденному, что это отвратительно.
– Почему? – Спросил Хелах.
Она попыталась объяснить: нечисты их тела, отвратительны выделяемые ими жидкости, и еще омерзительнее испытываемые ими страсти.
– Если люди подобны богам, – сказала она, – как ты веришь, они не должны выглядеть столь ничтожно и гнусно.
– На земле все не так, как у вас, – ответил Хелах. – Впрочем, и у вас уже все не так, как было и никогда, как было, больше не будет. Силы трех Светил смешались и взаимно изменили друг друга; на земле, в мире людей, равноудаленном от всех Светил, наиболее отчетливо видно, к чему все это привело. Когда любовь и страсть соединяются в одно целое, нет больше необходимости заботиться о том, чисто ли это или нечисто. Нечистота земли наполнена высшей чистотой, для которой нет никакой противоположности.
– Я не понимаю, о чем ты говоришь, – сказала она.
– Придет время, и ты поймешь, – с улыбкой пообещал Хелах.
…Она стояла у окна и думала о его словах. Чистота Небес слабела и таяла на подступах к человеческому миру, но и со скверной Ада – если верить Эдрику и Хелаху – происходило тоже самое. Что же явится в итоге? Породит ли соединение сил нечто более величественное и прекрасное, чем источники, давшие жизнь этому соединению – или же силы взаимоуничтожат друг друга, и серость и ничтожество, как чума, распространятся повсюду?… Ее братья были уверены во втором. Люди слишком жалки и слабы, чтобы позволить им идти самим; нужны пряник и плеть, чтобы вести их – только таким образом, постепенно очищаясь от страстей, от животных и демонских желаний, они смогут хотя бы в малой мере уподобиться великолепным и вечным созданиям Света.
Пришел Эдрик, сел на кровать, а затем откинулся назад и потянулся.
– Надо подумать, чем займемся ночью, – сообщил он, разглядывая потолок. – По замку бродить не советую: возникнут вопросы, какого черта ты не спишь.
– Что будет, если я скажу им, кто я? – Задумчиво произнесла Мольвири, обращаясь не столько к Эдрику, сколько к самой себе.
– Ничего хорошего, уж поверь мне, – пробурчал Эдрик.
Она долго молчала, не отходя от окна.
– Я тебе много рассказала об Эмпирее и о том, что было раньше, – сказала Мольвири, оборачиваясь к бессмертному. – Теперь твоя очередь. Расскажи мне о мире людей.
– Что именно тебе рассказать? – Настороженно спросил он.
– Все.
Эдрик тяжело вздохнул.
Глава четвертая
К белым перилам на Утесе Воспоминаний Кадан подошел в полдень. Облокотился, вдохнул сладкий и томный аромат цветущих слив, и посмотрел вниз. Далеко внизу плыли облака. Жаль: ведь он надеялся увидеть мир людей – а это становилось возможным лишь при условии ясной погоды. Якши, служившие в Аннемо, белокаменном Замке Ста Башен, утверждали, что нижнее небо сегодня будет ясным, но они могли и ошибаться. Духи и божества, управляющие погодой, могли наврать им – либо ответить честно, но позже переменить свои намерения.
Кадан вздохнул и, перегнувшись через перила, перевел взгляд вправо. Утес закрывал от него почти всю нижнюю часть Фойдана, Города Слив, но домик с малиновой черепицей он сумел разглядеть. Там жила девушка, из-за которой он полторы тысячи лет тому назад принес клятву верности старому Янхарту, правителю Фойдана и Аннемо. Девушку звали Цидейна Нибравельт, и он очень любил ее. Увы, она была смертной, и в свое время должна была состариться и умереть. Чтобы не допустить этого, он привел ее на второе небо, в мир стихиалей, служебных духов и младших богов, где заключил договор с королевским домом Аннемо. В обмен на его службу Цидейне разрешили остаться в Фойдане. Плоды священной сливы вернули ей молодость. С тех пор раз в год, вместе с прочими жителями Фойдана, не обладавшими бессмертием по своей природе, на Празднике Обновления, посвященном великой Богине Жизни Аллиналейн, она съедала одну сливу и молодела на один год, оставаясь таким образом вечно прекрасной и юной.
Их любовь не продлилась вечно, как им казалось когда-то. Спустя триста лет они расстались – Кадан заводил романы с придворными дамами в Замке Ста Башен, а Цидейна полюбила Дифлара – духа озера, что располагалось на севере Хальстальфара. Из-за долгих зим озеро большую часть года оставалось замерзшим, и его хозяин проводил время в Фойдане. Он был куда внимательнее и заботливее Кадана, и совершенно лишен его ветренности и холодности. Кадан мог убить или умереть ради своей любви, но стать примерным семьянином он не был способен. Дифлар не был героем, но он был надежным и верным…
Кадан улыбнулся, думая о Цидейне. Она счастлива, и это хорошо. Хотя они и расстались больше тысячи лет тому назад, он не забыл ее и знал, что она его не забыла.
Он вновь посмотрел на облака внизу – высокий, сильный, темноволосый и темноглазый юноша в длинном плаще поверх багряно-серого дублета. Темно-серые штаны и высокие черные сапоги с отворотами, многочисленными ремешками и кольцами. На поясе – изогнутый тальвар в богато украшенных ножнах. Длинные и густые волосы, кончики которых достают до бедер, заплетены в косу на уровне лопаток и перехвачены тонкими ремешками, а ниже середины спины – вновь распущены. В волосы вплетены крошечные колокольчики, едва слышно звенящие при движении или при дуновении ветра; верхнюю часть головы охватывает тонкий венец из темного серебра, расширяющийся к серебине лба, украшенный драгоценными камнями и искусной гравировкой. Кадану не нужны сливы из садов Аллиналейн для того, чтобы сохранять молодость; венец – символ его бессмертия, его судьбы… и его поражения.
Он услышал шаги за спиной, но обернулся не сразу – ждал, пока она спустится по лестнице, ведущей к белокаменной площадке на вершине Утеса Воспоминаний и пройдет две сотни шагов, приближаясь к перилам на краю площадки. Она двигалась тихо, но у него был острый слух.
Кадан обернулся, когда она была в двадцати шагах. Она? Он? Оно?… Хотя существо, приближавшееся к краю площадки и носило женскую одежду – женщиной оно не было. Как, впрочем, и мужчиной. И дело заключалось не только в форме тела, которую оно могло легко сменить по своему желанию, нет – столь же легко оно могло сменить поведение, менталитет, эмоциональный строй.
Однако, бесполые местоимения так и не прижились. По ряду причин бессмертные, взращенные в Школе Железного Листа и после прыжка в Кипящую Реку узревшие, как загорается маска в руке Картивеля, предпочитали находиться в женских обличьях. Вот и сейчас приближавшаяся к Кадану фигура была женской, и женственной была пластика ее движений. Цельность образа нарушалась длинным мечом на перевязи за спиной гостьи, рукоять которого торчала из-за ее левого плеча, а также тем обстоятельством, что у гостьи не было лица. Вместо лица был кисель цвета плоти, медлено двигающийся по часовой стрелке в бесконечном круговращении.
– Рималь, – приветствовал бессмертную настоятельницу Кадан. – Давненько ты к нам не заходила.
Он узнал ее по пластике, по запаху души, по походке, одежде и оружию… но не стоило исключать того, что перед ним какая-то другая настоятельница, специально замаскировавшаяся под Рималь, перенявшая, чтобы одурачить его, все те внутренние и внешние качества, с помощью которых Рималь позволяла себя идентифицировать. Они обожали это делать во время учебы.
– Соскучился? – Голосом, в котором сочетались насмешка и нежность, спросила Рималь, подходя к перилам и останавливаясь в паре шагов от Кадана. Отсутствие рта говорить ей, конечно же, не мешало.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=64366252&lfrom=174836202) на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
