Арлин надеялась всего лишь отвлечь дракайна. А теперь сама не могла открыть рот так, чтобы с него не сорвался стон. Именно поэтому она и кусала губы, сжимая пальцами длинные мягкие волосы с медными всполохами, пока горячий язык Рейнара медленно спускался с шеи вниз.
Но вот в какой-то момент, когда она уже почти позволила себе окончательно забыться, Рейнар вдруг замер, будто через силу оторвавшись от нее. Выпрямил напряженные руки, упертые в столешницу по обеим сторонам от ее разгоряченного тела, и склонил голову, зажмурившись.
Мягкие волосы упали на его смуглое лицо, в этот момент казавшееся Арлин ужасно притягательным. Внушительные мышцы на плечах мужчины напряглись, а в следующий миг он посмотрел на нее, и Арлин затаила дыхание.
Радужки Рейнара окончательно стали золотисто-огненными. Они были настолько красивы, что казалось, будто они созданы из пламени богов их собственного мира.
Сжав губы на миг, мужчина прошептал на выдохе:
– Поздно…
– Что поздно? – не поняла Арлин, залюбовавшись его внешностью, которую люди обычно считали чудовищной и смертоносной.
Но в следующий миг Рейнар резко отошел от нее, едва не перевернув стол, и схватился за стену, чтобы не упасть. Затем снова раздался какой-то треск, от которого по коже феи прокатилась волна ледяных мурашек. И прямо из спины дракайна выросли огромные черно-золотые крылья.
Арлин широко распахнула глаза, глядя, как солнечный свет играет на гранях чешуи, словно весь дракайн был покрыт россыпью черных бриллиантов.
– Уходи…
– Что? – переспросила она, больше всего на свете в этот момент желая дотронуться до него.
– Уходи!!! – громко прорычал он, и Арлин вскочила со стола, рванув к двери со скоростью, которой могли бы позавидовать лучшие лошадки королевского ипподрома.
И только хлопнув дверью ректорского кабинета, девушка заметила, что порвала подол мантии, зацепившись за что-то. Но думать об этом было некогда. Она мчалась прочь из академии так, словно за ней гналась толпа обезумевших монстров.
Лишь добравшись до заветных кустов астралии и забрав свой пакет с вещами, Арлин немного успокоилась. Решив больше не рисковать переодеванием на улице, она направилась сразу в таверну, о которой мечтала еще с самого утра.
Было обидно, что все закончилось вот так. Должность преподавателя она не получила, Проверку не прошла, а значит, неприкосновенного значка чистой крови у нее не будет.
Однако, переодевшись в туалете таверны и уже усевшись за стол в надежде заесть горе порцией горячего супа с копченостями, Арлин вдруг поняла, что это все – не самое страшное.
Медная ложка упала в тарелку, расплескав драгоценную еду по столу.
Она погибла!
Сегодня утром в кабинете Рейнара Реса остались не только ее самолюбие и все надежды на светлое будущее, но и флакончик с зельем, лезвие, на котором могли быть остатки ее настоящей крови, а кроме того – маленький лист с ее полным именем, личными данными и должностью, на которую она претендовала.
Ректор Вечерней Академии знал о ней все и до сих пор мог ее уничтожить!
А значит, ничего еще не закончилось…
В этот момент официантка принесла Арлин блюдечко со свежим, еще теплым хлебом. Но кусок в горло уже не лез. В голове звучало набатом:
«Ничего еще не закончилось…»
И совсем скоро ей удалось в этом убедиться.
Глава 2
Рейнар
Как только послышался хлопок закрывшейся двери, Рейнар Рес громко зарычал, и этот низкий звук, рвущийся из груди, почти сразу перешел в крик. Голова горела, каждая мышца в теле налилась силой и звенела от напряжения. Крылья, которые он давно скрывал, не пуская наружу, ощутили свободу и жаждали взмыть в небо.
Рейнар коротко взглянул в распахнутое окно и тут же отвернулся, с яростью оттолкнув от себя стол. Тот перевернулся, едва не треснув пополам.
Не самый лучший первый день в новой должности…
– Проклятая фея, – тихо процедил он сквозь зубы, титаническим усилием воли стараясь погасить пламя, обжигающее вены, дурманящее разум.
Он столько времени контролировал оборот, так много месяцев потратил на то, чтобы научиться не выходить из себя, не выпускать наружу свою дикую животную сущность, и вот… Появляется какая-то глупая девчонка, по щелчку пальцев разрушившая все каменные стены его самообладания.
Рейнар глубоко вздохнул и закрыл глаза. Ярость то и дело накатывала на сознание, как раскаленные лавовые волны. Он был почти готов выйти прочь из этого кабинета, чтобы отыскать проклятую фею, которая стала причиной краха его стройной, размеренной жизни. Он уже почти был готов с наслаждением убивать всех подряд, кто попадется у него на пути, прежде чем – он знал – ему удастся обнаружить фею и с наслаждением сжать ее тоненькую шейку.
А может быть, сделать кое-что совсем другое…
В этот момент Рейнар снова глубоко вздохнул и замер, оставляя воздух в легких подольше. Настолько долго, пока голова не начала кружиться. И только затем выдохнул.
– Не так уж крепки были стены твоего самообладания, Рейнар, – обратился он сам к себе гораздо более спокойно, – если какой-то фее играючи удалось их разрушить.
Затем он нарочито медленно, останавливая собственное тело от излишней скорости и резкости, присущей дракайнам, подошел к двери и закрыл ее на замок.
Вовремя.
Тут же раздался стук, и кто-то дернул ручку.
Рейнар вздрогнул, сжав кулаки. Захотелось собственными когтями разорвать того, кто так не вовремя попался под руку. Вот только, к счастью, мужчина прекрасно понимал, что это не его настоящие желания. Таким образом действовало ужасное проклятие этого мира. Проклятие для всех волшебных существ, явившихся из Разрыва пространства.
Рейнар не был первым, прошедшим сквозь проход. Он был тем, кто родился уже здесь. Но проклятие не утихало с поколениями, и молодой дракайн еще с детства ощутил на себе его смертельное влияние. Чем больше он пытался пользоваться магией, чем чаще обращался к ней, тем сильнее в голове рождалось темное бешенство, тем яростней накатывало иррациональное желание убивать. Убивать всех подряд.
Простая логика подсказывала единственный выход – никогда не пользоваться силой, не бередить колдовскую природу, которая так ужасно отзывалась во всех волшебных существах в этом мире. Однако Рейнар знал, что это ошибка. Он видел своими глазами, как подобным образом пытался справиться с проклятием другой дракайн. И как затем не сумел сдержать себя, стоило его крыльям в один ненужный момент вырваться наружу.
Его убили. И с тех пор Рейнар понял, что, если ограничивать собственную природу, однажды непременно случится срыв. И все будет напрасно.
Поэтому он годами учился оставаться тем, кем являлся, применять врожденную силу, но при этом не переходя последнюю черту. Стараясь принимать истинную форму лишь частично, чтобы в моменты, когда его вторая сущность будет вырываться наружу, суметь сохранить разум.
Он учился побеждать то, что, казалось, было непобедимо.
Но получилось ли у него – еще рано судить. Рейнар все еще боялся по собственному желанию выпускать крылья, но в те моменты, когда это изредка происходило само собой, ему каким-то чудом удавалось вернуться обратно в человеческую форму.
Последний раз это случилось полтора года назад. Это произошло во время летнего праздника, и он едва успел скрыться с глаз веселившейся толпы народа. И вот теперь вновь…
– Господин Рес, с вами все в порядке, мы слышали крик? – раздался голос из-за двери, и Рейнар с облегчением выдохнул. Если бы он повернул ключ в замке секундой позже…
Впрочем, где-то в глубине его разума яростно пульсировала мысль о том, что в таком случае он просто разорвал бы посетителя, и дело с концом.
Но, встряхнувшись, Рейнар постарался не концентрироваться на этом желании. Он знал, что выкинуть кровожадные идеи прочь не получится. Они все равно вернутся. И если насильно стараться о них не думать, они будут занимать все больше и больше места в голове, пока не получат над ним абсолютную власть.
– Все в порядке! – прокашлявшись, ответил Рейнар, стараясь, чтобы его голос звучал миролюбиво.
Выходило не очень хорошо.
«Словно рычащего медведя кто-то схватил за причинное место и сжал…» – шепнул он сам себе с усмешкой.
Ярость отступала.
– Наверно, это кто-то из студентов кричал, проверьте дальше по коридору! И не отвлекайте меня, пожалуйста, я только приступил к делам!
– Да-да, конечно, господин Рес, – торопливо ответил женский голосок, в котором он узнал старенькую помощницу, что служила еще прошлому ректору.
Послышались торопливые шаги, и за дверью снова стало тихо.
Рейнар закрыл глаза, продолжая успокаиваться. Но под опущенными веками вдруг возникло узкое светлое лицо феи. Ее короткие волосы цвета сочной вишни, большие яркие губы под маленьким носиком и огромные изумрудно-зеленые глаза, затененные густыми, чуть загнутыми ресницами.
– Идиот, – прошептал сам себе Рейнар и покачал головой.
Потому что только идиот мог бы не понять сразу, что перед ним настоящая фея. У людей не бывает такой яркой внешности. Такой… манящей и дикой, такой очаровательно-невинной. Многие женщины пытались добиться ее, выкрашивая волосы с помощью древесных выжимок, подводя глаза мазями на угле, а губы – жиром, смешанным со свекольным соком или даже ржавчиной.
Сперва Рейнар решил, что перед ним одна из таких скрытых кокеток, а может, просто неискушенная девочка из сельского монастыря… Девочка, которая подумала, что с косметикой будет выглядеть более органично в столице целого королевства, где дамы с собой чего только ни вытворяют.
Но как же он ошибся. И стоило коснуться ее, втянуть ее легкий весенний запах, попробовать на вкус ее губы…
Перед глазами вновь потемнело, и Рейнар понял, что от этих мыслей не становится легче, а лишь наоборот.
Он снова разозлился.
Рейнар хотел эту женщину еще и потому, что знал – стоило утолить животный голод, и оборота можно было бы избежать. Всю энергию поглотила бы страсть. Но нахалка мало того что отравила его зельем изменения формы, так еще и отказалась расхлебывать последствия.
Дракайн ударил кулаком в стену, отчего краска на ней растрескалась и облетела, но он даже не ощутил боли. Зато стало немного легче.
С крайне мрачным выражением лица, которое, к счастью, никто не видел, Рейнар подошел к столу и легко перевернул его, словно тот был не из тяжелого массива белого вязостебля, а из древесных опилок. Затем он безошибочно нашел на полу среди разбросанных документов один-единственный листок бумаги, который должны заполнять все соискатели на должность преподавателя академии. Листок, на котором мелким, не слишком аккуратным почерком было нацарапано имя и навыки его феи.
Его феи…
– Арлин Вейер, – медленно протянул мужчина, вдруг прислонив листок к носу и втянув почти неуловимый запах девушки.
На его лице вдруг заиграла улыбка.
– Ну что ж, я знаю, как с тобой поступить, – Арлин…
И если бы фея в этот момент слышала его низкий голос, в котором проскользнула легкая хрипотца, она бы сломя голову бежала прочь из города.
Но Арлин не слышала.
Арлин
Арлин собиралась с силами целые сутки. У нее в голове настойчиво билась и требовала себя осуществить одна-единственная идея: сбежать отсюда подальше и забыть о случившемся, как о страшном сне.
Однако сколь бы ни был опасен дракайн, как бы быстро он ни заставлял биться ее сердце, больше всего она вспоминала блеск его волшебной кожи, под которой перекатываются литые мышцы, и огромные крылья, которые могли бы поднять высоко в небо. А еще удивительные карие глаза, умеющие загораться огнем, и губы, от прикосновения которых перехватывало дыхание… Она вспоминала его красоту и жар, в который бросало ее собственное тело, а вовсе не страх, испытанный рядом с ним.
А потому ни к концу этого дня, ни к началу следующего Арлин так и не решилась покинуть пределы городских стен Беларии. И как только на небе вновь появилось горячее утреннее солнце, она собралась с силами, оделась не в пример лучше, чем вчера, и вышла из таверны, на втором этаже которой располагался постоялый двор с ее собственной комнатой.
На Арлин было длинное, до самого пола платье с закрытым горлом и рукавами до запястий. К своим непослушным волосам она прицепила прелестную благообразную шляпку и теперь чувствовала себя гораздо увереннее, чем вчера.
Средств у Арлин было очень немного. Она переехала в столицу в надежде найти работу, которая могла бы дать ей защиту от патрулей паладинов. Отряды этих воинов в красивой форме с золотистыми нитями бродили по улицам королевства и могли в любой момент поймать не понравившегося им человека и устроить Черную Проверку. Поговаривали, что иногда они и вовсе подделывали результаты, если им хотелось наказать кого-то. Или ради собственного развлечения. Страшные байки ходили об этих служителях закона.
Однако Арлин этого можно было не бояться – в ее случае паладинам ничего подделывать бы не пришлось. Доблестные защитники королевства отрубили бы ей голову совершенно заслуженно.
Именно поэтому Арлин и нужна была проклятая брошь в виде алой розы, которую выдавали только королевским служащим. Брошь делала их неприкосновенными, избавляя от назойливого внимания паладинов. Его величество Вердан Луноликий считал, что тех, кто служит Скипетру и Жезлу – символам власти в королевстве, – не пристало отвлекать от важных дел.
Но так как Арлин не принадлежала ни к одному из древних благородных людских родов (собственно, она и к людям-то не принадлежала), то, к сожалению, для нее были закрыты двери большинства королевских служб. И лишь появившиеся относительно недавно образовательные учреждения для магов легко принимали на работу таких как Арлин, людей без родословной.
Однако и тут не повезло. Столичная Вечерняя Академия, на которую фея так рассчитывала, закрыла перед ней двери, так и не открыв. Теперь придется искать что-то еще… Однако сперва все же необходимо было раздобыть обратно проклятый лист с ее именем.
Проходя улицу за улицей под светом утреннего солнца, Арлин размышляла о том, как будет это делать. Как зайдет в академию, прокрадется в кабинет ректора… Может быть, по пути узнает, что вчера здесь произошло нечто ужасное. Например, едва заступившего на свой пост Рейнара Реса застали обратившимся в чудовище Разрыва…
Арлин взгрустнулось. Она понятия не имела, сумел ли мужчина справиться с собой, видел ли его кто-то или, скажем, он улетел прочь из академии и отсиживался сейчас где-то, ожидая возвращения прежнего облика. Хотелось бы думать, что с ним все хорошо. Вот только в подобном раскладе ее могла поджидать засада, и, честно говоря, лучше было бы надеяться на другой исход. По своему опыту Арлин знала, что вменяемых монстров не бывает. И если Рейнар обратился первый раз за всю свою жизнь… то, вероятно, прямо сейчас он уже убит паладинами.
Впрочем, все это не так уж и важно. Если за прошедшие сутки Рейнар не попытался ее отыскать, скорее всего, опасности для нее лично никакой уже нет, и неважно, что там с ним в конце концов приключилось.
Однако понимание этого факта почему-то не мешало Арлин расстраиваться. Именно сейчас впервые в жизни ей вдруг захотелось, чтобы она оказалась не единственной в этом мире волшебной тварью, которая сохранила разум.
Но вряд ли это возможно.
Поднимаясь по крутым лестницам новенького здания академии, девушка внимательно оглядывалась по сторонам, пытаясь услышать откуда-нибудь приглушенные голоса, испуганно повествующие о сошедшем с ума ректоре. Если вчера случилась беда, то сегодня все должны об этом говорить. Но учебный год начинался лишь завтра, а сегодня в коридорах трудно было кого-то встретить.
Арлин уже почти успокоилась, поднявшись на третий этаж, туда, откуда вчера так стремительно улепетывала. И здесь ее сердце разом ухнуло куда-то вниз и сжалось. Возле кабинета Рейнара Реса царило настоящее оживление.
Подходя к двери, на которой висело какое-то объявление, девушка уже приготовилась услышать все что угодно. От новости о смерти мерзкого дракайна, прикидывавшегося человеком, до того, что вчера новый ректор академии, благородный Рейнар Рес, едва не поймал во время Проверки настоящую фею. Но та умудрилась сбежать, оставив после себя лишь имя и немного крови.
Во рту разом пересохло. Осторожно выглядывая из-за спины какого-то высокого мужчины в мантии академии, девушка начала читать то, что написано на листке бумаги.
От сердца отлегло почти сразу. На желтоватом пергаменте с оттиском ректорской печати значились имена новых преподавателей, которые приступят к работе в этом году. И в самом низу стояло ее имя…
Ее имя! Прямо рядом с графой «История и классификация монстров Разрыва».
Арлин не верила своим глазам.
Именно то, о чем она и мечтала… сбылось!
Но где тогда, тролль его укуси, сам ректор?
Ответ на этот вопрос не заставил ждать себя – долго.
