У тебя вид бандита с большой дороги, шепнул Джон-Грейди Ролинсу.
Да и ты, приятель, вряд ли похож на проповедника, отозвался тот.
Женщина тем временем завязала тесемки фартука и уставилась на них из-за эмалированной мясной витрины.
Что вам угодно, молодые люди?
Они купили копченой колбасы, сыру, буханку хлеба и банку майонеза. Потом подумали и добавили пачку крекеров и дюжину жестянок венских сосисок. Еще купили дюжину пакетиков порошка для шипучки «Кул-эйд», большой кусок бекона, несколько банок фасоли и, наконец, пятифунтовую пачку кукурузной муки и бутылку острого соуса. Женщина завернула сыр и колбасу отдельно, потом, послюнявив химический карандаш, стала высчитывать итоговую сумму. Затем она уложила все покупки в большой бумажный пакет.
Откуда вы, мальчики?
Из-под Сан-Анджело.
Приехали сюда верхом на лошадях?
Да, мэм.
Ну вы даете!
Проснувшись поутру, они обнаружили, что провели ночь возле домика из саманного кирпича. Из него вышла женщина, выплеснула на землю мыльную воду из таза, постояла и снова скрылась в доме. Прежде чем улечься спать, они повесили седла просушиться на забор, а теперь, когда снимали их, из дома вышел мужчина и молча уставился на незнакомцев. Они поседлали коней, вышли с ними на дорогу и поехали на юг.
Интересно, что там дома, подал голос Ролинс.
Джон-Грейди наклонился, сплюнул:
Веселятся небось напропалую. Вдруг на их земле нашли нефть, и теперь все ринулись покупать себе новые авто!
Черт подери, отозвался Ролинс.
Едут дальше.
Тебе когда-нибудь бывало не по себе? – опять подал голос Ролинс.
Из-за чего?
Из-за чего угодно. Не случалось просто вдруг почувствовать себя не в своей тарелке?
Сколько раз! Когда, например, оказываешься там, где тебя не ждали. Где тебе быть не положено.
А если становится не по себе ни с того ни с сего? Это значит, ты оказался там, где тебе быть не положено?
Что с тобой, парень? Ты чего?
Не знаю. Ничего. Я спою.
Немного помолчав, Ролинс запел:
И пускай мои веки закроют,
Мое сердце умолкнет в груди…
И пускай под кустом пограничным зароют,
Но ты уж проститься приди!
Под кустом пограничным положат, зароют,
Но ты уж проститься приди!
Но ты уж приди, но ты уж приди,
Но ты уж проститься приди!
Радиостанцию «Дель-Рио» знаешь? – спросил он.
Конечно.
По ней как-то передавали, что ночью можно просто взять в зубы проволоку от ограды и слушай себе радио на здоровье. Никакого приемника не нужно.
Ты в это веришь?
Не знаю.
Сам-то пробовал?
Ага. Разок попытался.
Долго ехали в молчании, потом опять заговорил Ролинс:
А не знаешь, почему куст именно пограничный?
Спроси чего-нибудь полегче.
Проехали известняковый утес, с которого сбегала вода. Перебрались через высохшее русло. Выше виднелись лужи от недавних дождей. Две цапли стояли, словно пришпиленные к своим длинным теням. Потом одна улетела, другая осталась. Через час спустились к Пекос-Ривер, отыскали брод. Течение было быстрым, вода чистой и чуть солоноватой по причине известняков. Кони смотрели в прозрачную воду и осторожно ступали по плоским шатучим камням, косясь на изумрудные пряди мха, развевавшиеся на стремнине. Ролинс наклонился в седле, окунул руку в воду и, зачерпнув пригоршню, попробовал.
Не вода, а сплошной гипс, сказал он и сплюнул.
На другом берегу спешились, сделали привал под ивами. Перекусили сэндвичами с сыром и колбасой, а потом долго сидели и смотрели, как река катит свои воды.
За нами кто-то сзади увязался, заметил Джон-Грейди.
Ты видел кто?
Пока нет.
Верхом?
Верхом.
Ролинс посмотрел на дорогу за рекой.
Может, они едут сами по себе, предположил он.
Тогда они уже были бы у реки.
А вдруг они свернули?
Куда?
Ролинс затянулся, выпустил струйку дыма.
Интересно, что им от нас нужно, сказал он.
Вот уж не знаю.
Чё бум делать?
Ничё. Поедем дальше. А там видно будет.
Они поехали шагом от реки. Поднялись на плато, откуда хорошо просматривались тянущиеся к югу холмы, поросшие травой и дикими маргаритками. На западе, словно грубый хирургический шов на сером теле равнины, виднелась проволочная изгородь, из-за которой стайка антилоп настороженно следила за конниками. Джон-Грейди отъехал в сторону и оглянулся. Ролинс ждал, что он скажет.
Все еще тащится за нами? – спросил он, не выдержав.
Вроде да.
Спустились в низинку, поехали мимо заболоченных лугов. Ролинс кивнул вправо, на кедровую рощицу, и сбавил ход.
Может, устроим там засаду?
Джон-Грейди оглянулся еще раз.
Можно. Только сперва давай проедем вперед. А то, если он увидит следы, догадается, что мы его подкарауливаем в кедровнике.
Ладно.
Через полмили они съехали с дороги и лугом вернулись в кедровник, там спешились, привязали коней к деревьям и улеглись на траве.
Перекурить успеем? – спросил Ролинс.
Если есть курево, почему бы не покурить.
Они сидели, курили и следили за дорогой. Время шло, но никто не появлялся. Ролинс улегся на спину, прикрыл лицо шляпой.
Я не сплю, пояснил он. Просто отдыхаю.
Не успел Ролинс толком заснуть, как Джон-Грейди пихнул его сапогом. Ролинс сел, нахлобучил шляпу, уставился на дорогу. Даже издалека было видно, что лошадь просто блеск. Обменявшись замечаниями на этот счет, стали ждать.
Когда до всадника оставалось ярдов сто, они увидели, что на нем шляпа с широкими полями и комбинезон. Он почти совсем остановил лошадь и стал всматриваться туда, где прятались Ролинс и Джон-Грейди.
Какой-то пацан, сказал Ролинс.
Зато конь отпадный.
Это точно.
Думаешь, он нас засек?
Вряд ли.
Чё бум делать?
Пропустим вперед, а потом через минуту выедем на дорогу.
Когда конь и всадник скрылись из виду, они отвязали лошадей и выехали из укрытия.
Услышав стук копыт, загадочный всадник остановил коня, оглянулся. Сдвинул шляпу на затылок и застыл в ожидании. Они подъехали к нему с двух сторон.
Фиг ли ты за нами следишь? – спросил Ролинс.
Мальчишке на вид было лет тринадцать.
Да нет, сказал он. И вовсе я ни за кем я не слежу.
Но ты же ехал за нами по пятам.
Еще чего!
Ролинс посмотрел на Джона-Грейди. Тот не сводил глаз с мальчишки. Затем он бросил взгляд на далекие горы, снова на мальчишку и, наконец, на Ролинса. Тот сидел, уронив руки на рожок седла.
Значит, ты не шпионишь за нами? – спросил Ролинс.
Я еду в Лэнгтри, ответил мальчишка. Я не знаю, кто вы такие.
Ролинс покосился на Джона-Грейди. Тот свертывал самокрутку, оглядывая мальчишку, его одежду и коня.
У кого увел коня? – спросил он.
Это мой конь.
Джон-Грейди вынул из кармана спичку, чиркнул о ноготь, закурил.
А шляпа тоже твоя? – спросил он.
Мальчишка поднял взгляд на шляпу, спадающую ему на глаза, потом посмотрел на Ролинса.
Сколько тебе лет? – спросил Джон-Грейди.
Шестнадцать.
Ролинс сплюнул:
Ты мешок лживого дерьма.
С чего ты это взял?
С того, что тебе нет шестнадцати. Откуда ты такой?
