– Давайте поговорим при встрече. Жду вас сегодня в ресторане «Шанхай» ровно в восемь часов.
На этом он раскланялся, оставив Мио в полном неведении. Однако наконец родилась надежда на заработки.
Достав из кармана швейцарские часы, Сузуки мельком взглянул на них. Стрелки показывали четыре.
Решив посвятить свободное время прогулке по городу, японец неторопливым шагом направился в маленький сквер, который давно заприметил. Немного прогулявшись, он развалился на выкрашенной в зеленый цвет деревянной скамейке, задумчиво глядя вдаль.
Этот человек, Викторов, слышал о его работе в «Синкай Когиссио Лимитед», хотя с тех пор прошло десять лет. Какое было время!
Откинувшись на спинку, Сузуки, закрыв глаза, предался воспоминаниям.
Что ни говори, а представитель японской водолазной фирмы Като мог учуять сенсации за километр.
Услышав о «Черном принце», он, недолго думая, рванул в Главконцесском, сделав ему предложение войти в компанию с «ЭПРОНом».
Русские ответили согласием. За два года до этого «Синкай Когиссио Лимитед» удачно разгрузила английский корабль, затонувший, кстати, с грузом золота.
– Мы работали на глубине сорок саженей, – вкрадчиво шептал Като. – Ни у кого в мире нет таких возможностей.
– Может, наше начальство и право, – задумчиво проговорил Языков, узнав об этом.
Даниленко сузил глаза:
– Считаете, мы недостаточно хорошо поработали?
Владимир Сергеевич пожал плечами:
– Не знаю, что и ответить. Вполне возможно. Кроме того, у нас действительно не было и нет такого оборудования. Сейчас японцы первые в мире.
Инженер хмыкнул:
– Неплохо было бы полюбоваться их знаменитой маской.
– Да, кстати, на каких условиях наше начальство собирается с ними договариваться?
Языков смутился:
– Я бы на их месте попросил оплатить все расходы, которые мы понесем, а в случае удачи, ну, если японцы все же отыщут золото, пусть отдают Советскому Союзу большую часть. Как-никак мы пускаем их работать на нашей территории.
Как сообщили потом эпроновцам, именно на таких условиях и был подписан договор между ними и японской фирмой. Вообще-то, как считал Сузуки, его коллеги могли и поторговаться, однако дело осложнилось тем, что Като торопился заключить какой-либо контракт.
Бедняга, ведя разгульную жизнь и ни в чем себе не отказывая, промотал в Москве огромные деньги. Отец, недовольный данным обстоятельством, сообщил беспутному сыну: мол, больше не надейся на мою финансовую поддержку. Предприимчивый коммерсант, почесав за ухом, принялся изыскивать другие источники дохода. Вот почему, услышав об английском золоте, он не мог больше думать ни о чем другом.
– У меня просто нет выхода, – жаловался он Мио, когда они уже начали работы по поиску корабля. – Кажется, мой старик во мне разочаровался. Я полгода бродил по Москве, занимаясь всем, чем угодно, только не получением концессии на рыбные промыслы, о чем просил меня папа. Теперь мне нельзя возвращаться домой без денег. Он просто сделает мне харакири.
Нужда заставила Като убедить в своей правоте мистера Катаоки – директора и представителя водолазной фирмы.
В марте 1927 года он прибыл в Москву с инженером и водолазами.
Лев Николаевич, удивленно посмотрев на эту малочисленную группу, поинтересовался:
– Это весь ваш состав?
Японец сощурил и без того узкие глаза, ответив на безукоризненном английском:
– Ошибаетесь. Нас восемнадцать человек плюс переводчик. Все они приедут в Москву после заключения договора и, кстати, привезут с собой водолазное имущество. Мы посчитали излишним брать все сейчас.
Мейер кивнул:
– Мы думали, вы уже начнете осмотр местности.
Катаока покачал головой:
– Мы действительно готовы. Самое необходимое для этого у нас есть.
Руководитель «ЭПРОНа» отвернулся, чтобы скрыть улыбку. Ему не терпелось проверить хваленые возможности представителей Страны восходящего солнца.
– О материальных вопросах мы еще поговорим, – проговорил директор фирмы. – Нельзя сказать, чтобы этот вопрос не волновал меня, но… Давайте мы сначала осмотрим место гибели парохода.
Лев Николаевич не стал возражать.
– А это уж как вам будет угодно. Скажите, вы действительно рассчитываете там что-то найти?
Спросив об этом, он сам испугался своей откровенности. Хитроумный маленький человечек мог прочитать между строк лишнее, а именно недоверие к будущим поискам, и дать задний ход.
Однако этого не случилось. Растянув в улыбке тонкие губы, Катаока пробормотал:
– Вы же не будете отрицать, что наша техника обогнала вашу на несколько десятков лет? Кроме того, в подъеме ценностей со дна морского мы собаку съели. Да что я вас убеждаю, вы сами посмотрите. Я просто горю желанием продемонстрировать вам наши возможности. Что же касается других вопросов… Разумеется, нам важно вернуться не с пустыми руками. В это дело вложены деньги многих финансовых воротил, которые не желают остаться без прибыли.
Лев Николаевич скривился, как от зубной боли. В таком случае, он правильно поступил, когда сказал японцу то, что думает по этому поводу. Если есть люди, заинтересованные, да еще более чем, в нахождении сокровищ…
Однако японец и тут поспешил его разуверить:
– В случае убытка они не будут проклинать день своего рождения. Мы против мелочности. Это визитная карточка нашей фирмы. Кроме того, зачем думать о плохом? Давайте надеяться на хороший результат. – Порывшись в черном кожаном портфеле, он извлек из него несколько белых конвертов. – Вот. Держите. Не хочу быть голословным.
Мейер с удивлением взял предложенные конверты:
– Что это?
– Рекомендации нашей фирмы. Их давали солидные японские банки и лидер партии, сочувствующей СССР.
Лев Николаевич развел руками:
– Но…
Японец покачал головой:
– Меня интересует дата нашего отъезда. Не терпится поскорее прибыть в Балаклаву.
На место гибели «Принца» они приехали в апреле. Пораженный красотой Балаклавской бухты, Сузуки несколько секунд стоял неподвижно, с удовольствием вдыхая полной грудью.
Чистый морской воздух был наполнен ароматами цветущих плодовых деревьев. Морская вода, такой голубизны, какой он никогда доселе не видел, омывала белые валуны у берега. Суровые скалы желтели вдалеке.
– Это мыс Айя. – Шпакович показал на высокую гору слева. – Мы с вами обязательно там побываем. Красота неописуемая.
Один из японских водолазов, глядя на аквамариновую гладь, не выдержал:
– А водичка теплая? Искупаться можно?
Шаткин пожал плечами:
– На любителя. Некоторые и зимой предпочитают нырнуть в море.
Катаока недовольно взглянул на говорившего:
– Мы приехали сюда работать. Сейчас все искупаемся. Разгружайте оборудование.
Через полчаса инженер и техник фирмы, спустившись на дно, обследовали развалины корабля.
– Это труднее, чем мы думали, – констатировал Като, выслушав водолазов. – Оказывается, корабль находится под скалой, а его корпус засыпан ее обломками.
Директор поинтересовался их весом.
– Думаю, тонн шестьдесят, – ответил инженер.
Эпроновцы не слышали своих коллег. Они во все глаза смотрели на диковинную водолазную маску.
Надо сказать, было чему подивиться. В то время только японский водолаз мог спуститься на глубину пятьдесят саженей, и это при том, что маска надежно закрывала только глаза и нос. Рот и уши оставались открытыми.
– Я думал, конструкция солиднее, – заметил Даниленко.
Катаока усмехнулся:
– Вы, русские, привыкли окружать себя броней. А мы поняли: все дело в особом дыхании. В такую маску по шлангу накачивается воздух. Наши водолазы вдыхают его носом и выбрасывают в воду. Вот в чем секрет длительного нахождения под водой.
Исламбеков толкнул локтем товарища:
– Усек, как они прыгают? Вниз головой.
Шаткин протянул руку:
– Можно посмотреть?
Като дал ему маску без всяких опасений.
– Берите. Но не пытайтесь примеривать.
Михаил Андреевич с интересом рассматривал толстое овальное стекло в никелированном ободке, иронически заметив:
– Боитесь, что не вернем или специально выведем из строя?
– Они рассчитаны на наших людей, – пояснил Катаока. – Для вас, русских, погружение в такой маске может быть опасным.
Несколько пар глаз уставились на японца.
– Это почему же? – недоверчиво спросил Даниленко.
– Потому что, – как маленькому ребенку, растолковал ему человечек, – потому что вы слишком… эээ… эмоциональны и рассеянны. Задумаетесь в самый неподходящий момент и откроете рот, а этого делать категорически нельзя. Смертельный исход гарантирован.
Шаткин подмигнул эпроновцам:
– Ну, коли так… Убери ты эту гадость подальше. – И, обернувшись к своим друзьям, прошептал: – А все-таки у вас есть чему поучиться.
После нескольких дней пребывания в Балаклаве Сузуки не мог не согласиться с мнением, что русские – очень любознательный и упорный народ. Они буквально пожирали глазами своих японских коллег, особенно когда те проводили работы под водой.
После погружения представителей фирмы на морское дно в целях обследования подводной лодки, затопленной в 1920 году, они ощупывали водолаза, смотря на него, как на героя.
Подумать только, этот маленький желтый человек за полторы минуты исследовал объект, а через две уже рисовал его на листке бумаги.
Доктор Павловский прищелкнул языком:
– Вот тебе и правильное дыхание. И никаких признаков кессонной болезни.
Мейер усмехнулся:
– Может, они и отыщут это пресловутое золото.
На следующий день началась работа над «Черным принцем». Вместе со своими товарищами Сузуки по несколько раз опускался на дно, исследуя останки легендарного корабля.
В ходе этих работ японцы сделали одно неприятное открытие. У парохода отсутствовала средняя часть.
– Как думаете, что это значит? – спросил их Катаока за ужином.
Мио пожал плечами:
– Вы полагаете, там могло находиться золото?
– А почему бы нет?
Заявление директора не прибавило оптимизма.
