Я подошла к спящему отцу. Выглядел он точно так же, как и во все прошлые визиты, за исключением отсутствия питательной трубки. Я коснулась его прохладной, сухой ладони, так отличавшейся от привычных мне сильных и теплых рук.
– Папа, я тут.
Его веки затрепетали и поднялись, являя голубые глаза, которые мне не терпелось увидеть вот уже почти два месяца.
– Папа?
На его лбу появилась морщинка, взгляд забегал по потолку. Я ласково сжала его руку, и он ошеломленно на меня покосился. Грудь сдавило – судя по глазам, он меня не узнал, – но затем я напомнила себе слова доктора.
Долгие минуты я просто стояла у кровати и держала папу за руку. Мне так сильно хотелось его обнять, но я боялась, что это расстроит его в нынешнем состоянии. Пока что приходилось довольствоваться тем фактом, что он постепенно возвращался к нам.
Я поискала стул, на котором часто сидела во время визитов, и нашла его в углу. Отпустив ладонь отца, пошла тащить стул к кровати.
Тут папа издал какой-то булькающий звук, и я молниеносно вернулась обратно.
– Я тут.
Он снова посмотрел на меня, но на сей раз повернул голову в мою сторону, чтобы лучше видеть. У меня перехватило дыхание, когда его губы сложились в слово: «Джесси».
Я наклонилась за объятиями, в которых так отчаянно нуждалась.
– Я очень по тебе скучала, – прошептала я отцу, уткнувшись ему в грудь. Он не ответил, но через пару секунд положил руку мне на спину.
От этого утешающего жеста ко мне будто бы вернулась утерянная частичка меня.
Я неохотно отпустила его и выпрямилась. Отец одарил меня слабой улыбкой, от которой на душе стало тепло, и потянулся за моей рукой, вцепившейся в подлокотник. Я взяла его крупную ладонь и подавила слезы. Мне нужно было оставаться сильной ради них с мамой, показать, что им не о чем беспокоиться, кроме как о своем здоровье.
– Мама? – едва слышно спросил он, но тревога в его глазах говорила все за него.
– Она здесь, – я отошла и показала на кровать за собой. – Доктор сказал, что она скоро очнется.
Отец вытянул шею, чтобы рассмотреть маму на соседней койке. Его лицо сразу же смягчилось, а тело расслабилось. Он перевел взгляд на меня.
– Как… долго?
Я замешкалась, не зная, спрашивал ли он о том, как долго они здесь или как долго они пропадали.
Его пальцы дрогнули.
– Как… давно… не было?
– Месяц. – Папины глаза расширились от шока, и я оценила его реакцию, прежде чем добавить: – Вас нашли две недели назад, и с тех пор вы в больнице.
Он хмуро уставился в потолок, будто пытался вспомнить и злился, что ничего не получалось. Я сжала его руку.
– Это из-за препаратов. Доктор сказал, что потребуется какое-то время, чтобы к вам вернулась память.
Морщинка между его бровями разгладилась, и он снова посмотрел на меня.
– Ты… Финч?
– У нас все отлично. Я по возможности приносила его тайком повидаться с вами. Ох он и устроит мне взбучку, что я не взяла его сегодня.
Папа улыбнулся, и в этот момент я поняла, что с ним все будет хорошо. Впереди его ждал трудный путь, но если кому и хватит сил его пройти, то это моему отцу.
Следующие полчаса я заверяла его, что дома все в порядке, осторожно опуская подробности о своей новой карьере и о многом, что происходило в моей жизни в их отсутствие. Без охоты, их поисков и Лукаса рассказывать было особо нечего, но отец был слишком сбит с толку из-за препаратов, чтобы заметить.
Через какое-то время его лицо сморщилось – ему явно было больно. Он бы ни за что в этом не признался, так что я сказала, что схожу за водой, а сама отправилась на поиски медсестры. Первой мне попалась Глория – одна из медсестер, которые регулярно дежурили на этаже, – и она посоветовалась с доктором Редди насчет того, сколько обезболивающего можно вводить отцу.
Ожидая, пока она договорит, я заметила знакомого фэйри на лестнице.
– Теннин! – я побежала к нему. – Ты получил мое сообщение!
Он вскинул бровь.
– Да, все двадцать восемь.
Я улыбнулась. Последние пару недель я звонила ему дважды в день и не испытывала никаких угрызений совести, что забила его голосовую почту.
– Только ты почти ничего не рассказала, кроме того, что нашла родителей и нужно наложить на них защитные чары. Не хочешь просветить меня?
Я кивнула и поискала взглядом место, где мы могли бы поговорить. Маленькая зона ожидания не позволяла особо уединиться, но и она сойдет. Я понизила голос и изложила ему краткую версию того, что произошло у Роджина.
Когда страсти улеглись, я поняла, что Теннин с самого начала знал, кто Лукас на самом деле. В конце концов, он принц Неблагого двора. Впрочем, я не сердилась на папарацци – все фэйри очень преданны королевским семьям. К тому же он ведь пытался предупредить меня, чтобы я не совалась к Лукасу и его людям.
– Теперь понимаешь, почему мне нужны защитные чары? – спросила я, закончив историю.
Теннин поджал губы.
– Моя магия очень сильна, но стража королевы Анвин беспощадна. Если они действительно вернутся за твоими родителями, тебе нужна самая мощная защита из доступных.
– И что это значит? – Меня пронзил страх. Он пытался сказать, что его магия не остановит королевскую стражу?
– Это значит, что мне потребуется наложить несколько слоев защиты, – он улыбнулся. – Не волнуйся. Думаешь, твои мама с папой обратились бы ко мне, чтобы защитить ваш дом, если бы мои чары не были одними из лучших?
Мы направились к палате родителей, и Глория одарила меня ободряющей улыбкой. Сотрудники здесь были просто замечательными, и я даже буду скучать по ним, когда родителей переведут в другое лечебное учреждение.
Агент у двери поднял руку, чтобы остановить нас.
– Посторонним вход воспрещен.
– Теннин – друг семьи, и он пришел по моей просьбе, – возразила я.
Агент помотал головой.
– Без разрешения не пропущу.
Я скрестила руки.
– Тогда свяжитесь с начальством, и пусть они выпишут ему разрешение, поскольку он в любом случае войдет в эту комнату.
Мы сцепились взглядами на добрых десять секунд, но в конце концов он кивнул и достал телефон. Пока он звонил, мы с Теннином отошли на пару шагов.
Стоило нам оказаться за пределами слышимости, как Теннин тихонько присвистнул.
– Как сильно изменилась та девчонка, которая заявилась ко мне в ноябре. Должен сказать, ты очень сексуальна, когда строишь из себя большого босса.
Я проигнорировала его комплимент.
– Я уже не та девчонка.
– А я думаю, что та. Может, немного изнуренная, но я все еще вижу ее.
Меня смутило его пристальное внимание, и я сменила тему.
– Папа не знает ни об охоте, ни о моей роли в их спасении. Я буду очень признательна, если ты не станешь упоминать об этом при нем.
– Думаешь, он сам не узнает через какое-то время?
– Я планирую обо всем рассказать, но пусть сперва наберется сил. – Я посмотрела в сторону палаты. – Препараты не дают ему мыслить ясно, и я не хочу расстраивать его.
– Понял.
К нам подошел агент.
– Вам разрешено войти, – сказал он Теннину.
Я улыбнулась.
– Спасибо.
Агент вежливо кивнул и вернулся к посту у двери.
Я пересекла коридор, вошла в палату и приблизилась к кровати отца. Он мирно спал благодаря обезболивающему, которое ввела Глория. Мне претило, что ему еще долго придется жить в подобном режиме, но иного способа восстановиться после горена не было.
Я повернулась к Теннину, который хмуро замер в дверном проеме.
– Можешь войти.
Он взмахнул рукой, с его пальцев сорвалась струйка светло-зеленой магии и тут же рассеялась. Шагнув в палату, он повторил движение с тем же результатом. Затем поджал губы и наконец встретился со мной взглядом.
– Твои родители уже под защитой.
– Что?
Теннин рассеянно кивнул и снова прощупал защиту.
– И она сильная, крепче моей.
– Кто ее наложил?
Помимо меня, только Агентство стремилось защитить родителей, но они ни о чем подобном не упоминали.
Он помедлил с ответом.
– У твоих мамы с папой много друзей среди охотников. Возможно, кто-то из них нанял фэйри, чтобы уберечь твоих родителей.
Я прошлась взглядом по комнате, словно ответ крылся в одном из углов.
– Возможно, но почему мне об этом не сказали? Да и как бы они сюда попали? Агентство круглосуточно охраняет родителей.
– Ничего не могу сказать. – Теннин снова провел рукой по воздуху, словно проверял чары на прочность. – Но это лучшая защита, которую можно купить за деньги. Она оберегает как от людей, так и от фэйри. В этой палате может взорваться бомба, и на твоих родителях не останется ни царапины.
– Но она пропускает фэйри, раз ты смог войти.
Он задумчиво почесал подбородок.
– Это очень сложные, многослойные чары. Они позволили мне войти только после твоего разрешения, и я подозреваю, что только ты или твои родители могут пригласить фэйри внутрь.
Во мне смешались изумление и облегчение. Родители в безопасности, но я понятия не имела, кто пошел на такие хлопоты ради них.
Теннин улыбнулся.
– Ну, полагаю, моя работа выполнена.
– Стой. Та старая защита, которую ты наложил на нашу квартиру, требовала заклинания, чтобы впустить фэйри. А эта нет?
– Эта защита куда более совершенная. Тебе всего лишь требуется пригласить фэйри в комнату.
– Прямо как вампира, – сухо пошутила я, и он рассмеялся.
Я подошла к Теннину.
– Через несколько дней маму с папой переведут в реабилитационный центр в Лонг-Айленде. Сможешь защитить их палату там?
– В этом нет необходимости. Когда я сказал, что твои родители под защитой, то имел в виду, что чары наложены на них, а не на палату. Защита останется с ними, куда бы они ни направились.
Я уставилась на него.
– Такое возможно?
– Да, если знаешь, что делаешь. Об этом мало кому известно, но большинство ваших мировых лидеров накладывают на себя чары, чтобы защититься от покушений на их жизнь.
– А как же ваши члены королевских семей? Они тоже под защитой?
Я подумала о том, как помогла предотвратить покушение на жизнь принца Ваэрика. Значит, ему ничего не грозило?
– Наша магия препятствует чужой, так что защита на нас не действует, – Теннин усмехнулся. – Помимо того, что не дает нам войти.
