ISBN :
Возрастное ограничение : 18
Дата обновления : 14.06.2023
Саадат – так зовут одну из моих провожатых – бросает быстрый взгляд на свою спутницу Румию, а та усмехается.
– Нет, не жёны. Эмир эль Хамад не женат.
– Но… Тогда эти женщины – любовницы? – насколько я знаю Восток и его обитателей, мусульманский богатый мужчина может иметь несколько жён. А вот любовные связи без брака – это грех. Да и времена гаремов, я думала, уже давно канули в прошлое. Видать, мои книжные знания не совсем соответствуют реальности.
– Нельзя так говорить. Женщины эмира, – поправляет меня Румия с серьёзным видом и делает приглашающий жест рукой: – Сюда.
Я следую за ней, сзади идёт Саадат. Обе будто под конвоем меня ведут. Причём ведут в самую настоящую тюрьму. Но сил сопротивляться почти не осталось.
– И много женщин у эмира? – немного притормозив, даю возможность Саадат приблизиться. Она более разговорчивая.
– Сейчас три. Ты будешь четвёртой, – совершенно спокойно поясняет та, а я резко поворачиваю к ней лицо и хмурюсь.
– Я не буду его женщиной.
– Хорошо, – как-то быстро соглашается та и продолжает с невозмутимым видом: – Каждая особа женского пола в Эль-Хаджа мечтает стать женщиной эмира. Каждая женщина эмира мечтает стать его женой.
– Очень интересная информация, спасибо, – улыбнулась я Саадат и остановилась за спиной вставшей Румии.
– Ваша комната.
Большая резная дверь, причём одна. Вторая – входная. А где же живут другие женщины? Об этом, собственно, и спрашиваю надзирательниц, на что Саадат хмыкает и довольно складывает руки на пышной груди, очертания которой не скрывает даже чёрное свободное одеяние.
– Для каждой женщины свой дворец. Здесь пока никого не было. Дворец недавно достроен, а нас привезли сюда на работу в тот день, когда эмир заказал тебя.
Что? Что она сказала?
– Что значит «заказал»? – недоверчиво улыбаюсь. Может, это какое-то другое слово, просто на незнакомом мне диалекте? В Эмиратах их много. Я же изучаю только главные. К примеру, аравийский – официальный диалект страны.
– Пойдём, – Саадат вмиг перестаёт быть милой и довольно-таки ощутимо подталкивает меня в спину. – Эмир велел тебе отдохнуть, а завтра мы подготовимся к празднику.
– К какому ещё празднику?
– Ох, Аллах, подарок не знает о празднике, – хохотнула Саадат, на что Румия лишь слегка изогнула губы в улыбке.
– Что? Какой подарок? О чём вы? – я нахмурилась, встала в позу. – Я никуда не пойду, пока вы мне всё не объясните!
– Что за вздорные эти русские! – вспыхнула Румия, а Саадат коснулась её плеча в успокаивающем жесте.
– Эмир захотел себе подарок на день рождения. Ты здесь. Что непонятно? – уже посерьёзнела Саадат и, пока я переваривала новую информацию, затолкала меня в комнату. – Отдыхай. Скоро принесу еду.
– Что значит «подарок»? Это я подарок? Эй, стойте! – ударила по закрывшейся прямо перед моим носом двери, а в ответ услышала щелчок. Меня заперли? Серьёзно? Что за каменный век? – Вы все участвуете в преступлении, слышите? Меня будут искать! Я здесь не по своей воле!
Скорее всего, меня даже никто не слушал, о чём свидетельствовали удаляющиеся шаги, а после – абсолютная тишина. Казалось, я оглохла, настолько тихо и жутко было в моей новой комнате. В моей, потому что я здесь надолго.
ГЛАВА 8
Прилечь, конечно же, я не могла здесь. Как, в общем-то, и привести себя в порядок. Так и села на край большого, выполненного в родном восточном стиле дивана с бесчисленными подушками, большими и маленькими, в своём уже порядком потрёпанном платье. Роскошь, окружающая меня, пугала. Причём пугала сильно. Я ведь не глупая. Ну, не совсем. Понимаю, что человек, который может позволить себе вот это всё – очень непростой. А какие возможности у него… Подумать страшно.
Окинула уставшим взглядом комнату и нервно усмехнулась. Золотые колонны, нереально огромная кровать, тоже, кстати, золотая. Трюмо на всю стену, судя по всему, граничащее с гардеробной, прилегающей к спальне. Дверь, ведущая туда, открыта, и я вижу полки и ниши для одежды с обувью. А ещё вешалки и большое напольное зеркало (да-да, тоже золотое). Весь дворец словно из золота слеплен. Только пусто как-то. Нет в этом творении искусства души. Наверное, оттого, что дворец пока новый и в нём никто не жил. По крайней мере, так я поняла со слов Саадат.
В любом случае тёте Глаше понравилось бы. Здесь одна спальня больше нашей однушки. Тётя вечно ворчит, что наша квартирка слишком маленькая даже для одного человека. Но мы ютимся вдвоём, и нам нравится наша жизнь. И тёте Глаше сейчас, наверное, очень одиноко.
Смахнула набежавшую слезу. Как же она испугается, когда узнает, что я до сих пор не вернулась в Россию. А зная тётю Глашу, могу даже не сомневаться, что она сразу же побежит меня искать. Оббивать пороги инстанций и добиваться правды. И, как обычно, ударяться лицом о кирпичную стену системы. Системы, в которой богатые и сильные могут делать со слабыми всё, что им вздумается.
Желудок громко заурчал, напоминая мне о том, что неплохо бы поесть. Или хотя бы перекусить. И я осторожно, словно забравшая в чужой дом воришка, потянулась к трёхуровневой вазе со сладостями, стоящей прямо напротив на низеньком столике.
Съела пару фиников и пирожное, немного насытилась, но спокойнее не стало. Спустя минуту дверь открылась, и в комнату вплыла тележка (не поверите, тоже золотая), а за ней улыбающаяся во все тридцать два зуба Саадат.
– Обед для нежной Райханы, – объявила женщина и принялась выставлять на стол блюда под большими крышками. – Попробуй, тебе понравится наша еда. Больше ничего есть не захочешь, – сняла первую крышку, и ноздри защекотал пряный, мясной аромат. – Это суп из баранины, попробуй. Он придаёт сил и поднимает настроение. А это…
– Я Ирина, не Райхана. Я поем, спасибо. Но прежде могу ли увидеть Халима эль Хамада? Я хотела бы с ним поговорить.
Женщина улыбнулась мне, словно несмышленому, надоедливому ребёнку, и покачала головой.
– Нет, ты не можешь увидеть эмира. Он сам приходит, когда ему нужно. Каждая из его женщин должна помнить, что ей он не принадлежит. Ни одна женщина не может звать его, когда ей захочется.
Я закрыла глаза, медленно выпустила воздух из лёгких, чтобы не вскипеть, как чайник со свистящим носиком.
– Я не женщина эмира эль Хамада. Меня здесь удерживают против воли. И если он не придёт в ближайшее время и не объяснится со мной, не скажет, что ему от меня нужно, то я устрою скандал. Международный! – это, конечно, блеф, ибо где я, а где шейх Хамад. Мне никто не поверит. Никогда. Но попытаться стоило.
– Ах, девушка, – покачала головой Саадат и громко щёлкнула языком. – Ты совсем глупая, да? Веди себя тихо и ничего не требуй. И тогда, быть может, останешься в живых. А если станешь плохо себя вести – тебе здесь не понравится, – склонилась ко мне, едва ли не коснувшись губами макушки. – Не смей перечить эмиру. Или будешь жестоко наказана. Ты всего лишь вещь, которую ему подарили на день рождения. Не волнуйся, он приедет, чтобы развлечься с тобой. Но только тогда, когда посчитает нужным.
А затем, выровнявшись, она горделивой походкой зашагала к двери.
– Сумасшедшие русские девки, – хлопнула дверь, снова послышался щелчок, и я осталась наедине со своим необычным обедом и тяжёлыми мыслями.
____________________________
Райхан(а) – имя. В переводе с арабского – наслаждение, удовольствие, блаженство.
ГЛАВА 9
Экзотические удовольствия были страстью его отца. Амир Мохаммед эль Хамад знал толк в развлечениях. В особенности – в женщинах. Среди всех его жён, наложниц и любовниц была лишь одна арабская женщина – мать Халима. Та, чьё величие было сопоставимо с величием королевы. Так было известно народу. На самом деле её участь в жизни Мохаммеда не была великой. Латифа удостоилась чести родить Мохаммеду сына и на этом их отношения закончились. Так отец сохранил чистоту крови своего наследника. Однако любил он других женщин. Славянок, темнокожих, азиаток. Имелись в его тайном гареме и бедуинки – совершенно дикие, сумасшедшие женщины, которые ради отца могли и убить. Соперницы погибали пачками, а Мохаммеда это только заводило.
Халим презирал отца за это. За то, что тот не любил его мать. За то, что делил постель с другими в то время, как она, его законная жена, увядала без его любви.
А ещё за то, что страсть к экзотике передалась и ему.
Мохаммед обожал ломать женщин. Подчинять, принуждать, брать их силой. Халим получил в наследство не только силу, власть и богатство, нажитое несколькими поколениями, но и самые тёмные пороки отца. Только новый шейх любил исключительно славянок.
Их белую, нежную кожу, красивые, пронзительные глаза и светлые волосы. И их строптивость он тоже любил.
Однажды он влюбился в русскую наложницу Мохаммеда, но тронуть женщину, принадлежащую отцу, права не имел. И с тех пор мечтал о своём гареме, который заполнит белокожими красавицами.
А после гибели отца его завалило срочными делами, и женщины отошли на задний план. Иногда он навещал своих любовниц, чтобы утолить голод, но не более.
Халим любил Россию. Невероятно холодную, неприветливую, со странными порядками и непонятными, почти всегда неработающими законами. Любил из-за русских женщин.
Даже друзей себе там завёл в юные годы. Хорошее время было. Жаль, ушло. Как и друзья. Те, кого он знал, будучи беззаботным сыном шейха, теперь ему не ровня. Да и не были никогда, если честно.
А вот их женщины… Женщины ему не перестали нравиться.
Когда увидел на приёме её, сразу понял: славянка. Для того и спустился с балкона, чтобы рассмотреть её поближе. Информацию о девушке-переводчице прислали ещё до того, как та пришла на ужин. И Халим, быстро пробежав взглядом краткое досье, отдал приказ.
Такого подарка у него ещё не было. Как и не было среди его любовниц женщины, которая вызывала бы такое желание. Такую дикую похоть, которую эмир испытал на том ужине. Её страх, с которым она поглядывала то на него, то на Тень, завёл его и пробудил охотничий инстинкт, который, как ему казалось раньше, уже ничем не разбудить. Доступные, на всё готовые женщины отбивали желание покорять их. А те, которые продавали себя, и подавно. Продажных женщин, тела которых грязны, шейх не любил. Даже девственниц, которые приезжали в Эмираты, чтобы продать свою невинность подороже.
– Мой господин, – служанка склонилась перед ним в поклоне. – Велите приготовить для вас баню?*
– Где Райхана?
– Она отдыхает, мой господин. Велите приготовить её для вас?
Халим осмотрелся вокруг. Этот дворец он отстроил для будущей жены. Шейх Эль-Хаджа должен жениться на арабке и произвести на свет наследников, один из которых однажды займёт его место. Так было всегда, так должно быть. Он готовился к этому.
А потом вдруг взял и привёл сюда будущую любовницу. Зачем? Для русской подошёл бы и другой дворец. Менее представительный.
– Приготовьте её к ночи. Наденьте вуаль и закрытое платье. И приведите её ко мне раньше, чем приедут мои гости. А сейчас подай чай, я хочу отдохнуть.
– Да, мой эмир, – женщина склонилась, попятилась назад. – Вот только…
– Что? – прогремел, повернувшись в её сторону.
– Эта русская… Она очень строптивая. Скандалила, посмела требовать великого эмира… Стоит ли её приводить на ваш праздник?
– Делай, что сказал! Если станет противиться – заставь. Я хочу видеть её этой ночью.
– Слушаюсь, мой господин.
_____________
Имеется в виду Марокканская баня – нечто среднее между хаммамом и SPA-процедурами.
ГЛАВА 10
– Я не буду это надевать! – складываю руки на груди в демонстративном жесте, на что Саадат снова щелкает языком, закатывает свои чёрные глаза.
– Глупая женщина, разве тебя кто-то спрашивает, чего ты хочешь? Вот когда спросят, тогда ответишь! А сейчас иди за мной! Господин желает тебя видеть в этом платье, и ты его наденешь! Тебе выпала такая честь побывать на празднике самого эмира, а ты нос воротишь! Знаешь, сколько стоит эта одежда?
– Для меня это не аргумент! Я не собираюсь развлекать вашего господина! Я всего лишь хочу с ним поговорить! Это неправильно, что меня удерживают здесь силой! Я требую свободы, слышите? И только после разговора с шейхом стану хоть чего-нибудь касаться здесь! – от волнения забываю арабский и начинаю плохо выговаривать слова. Но Саадат меня, конечно же, понимает. Понимает, только не слышит.
– Нет! Всё будет не так! – повышает на меня голос и надвигается своим далеко не миниатюрным туловищем. Я пячусь назад, пока не врезаюсь спиной в стену, а женщина хватает меня за волосы и больно тянет на себя. – Ты сейчас же примешь ванну, удалишь на себе все волосы, или это сделаю я, а потом наденешь платье и пойдёшь туда, куда должна пойти! Иначе получишь у меня! Поняла?!
Я испуганно охаю и хватаю её за запястье той руки, которой она продолжает тянуть меня за волосы. Не знаю даже, что пугает сильнее: её грубость или требование удалить на себе все волосы. Обычно арабские женщины удаляют лишнюю растительность на теле перед первой брачной ночью. В моём же случае понятно, к чему меня готовят.
Подарок на день рождения шейху. Да, я помню эти слова. И его слова тоже не забыла. Особенно про то, как он любит трахать русских девушек.
– Я не буду с ним спать! – кричу на женщину, с силой толкая её, но та, кажется, срослась с моей шевелюрой, которая скоро явно поредеет. – Отпусти, ведьма! – кричу, царапая её пухлую руку, и меня, наконец отпускают.
– Никуда не денешься от меня, девчонка! Иди за мной, иначе снова за волосы оттаскаю! – гремит на меня женщина, даже не замечая того, что по её руке течёт кровь. Настолько предана своему хозяину, что готова на всё, лишь бы угодить ему. Если понадобится, она меня, и правда, оттащит за волосы.
– Нет. Не буду с ним спать, – поджимаю губы, по-детски пасуя. Обхватываю собственные плечи руками, пытаясь закрыться, потому что даже в своём платье чувствую себя сейчас обнажённой.
Саадат снова хватает меня, на сей раз за локоть, и тащит за собой.
– Ненормальная русская! Ты должна мечтать о том, чтобы попасть в его покои! Сам эмир тебя пожелал!
***
Сопротивляться бессмысленно – это я понимаю ещё до того, как ко мне в банной комнате присоединяется Саадат. Она ставит на столик коробку с какими-то принадлежностями, а после поворачивается ко мне, упирает руки в бока.
– Нужно удалить лишние волосы. Я тебе помогу.
– У меня… У меня нет волос на ногах и в подмышках, – смущаюсь, щеки вспыхивают то ли от стыда, то ли от духоты. Хочется вырваться отсюда поскорее.
Вокруг слишком много влаги. Какие-то дурацкие фонтанчики, ручейки, бассейн. И всё в пару видится будто в тумане. Я задыхаюсь, нервно растираю горло. Воняет какой-то травой, и от этого запаха начинает кружиться голова.
– Сними полотенце и покажи, – требует Саадат.
Я закрываю глаза, представляю эту мерзкую картину. Я не вещь, не какая-то там девочка по вызову. Они не имеют права так со мной обращаться! Только кому тут это объяснишь? Этой ведьме?
Снова плачу, слёзы щипают кожу.
– Так нельзя… Нельзя, понимаете? Я не хочу этого.
Слышу вздох и съёживаюсь в ожидании того, что меня снова схватят за волосы или вообще ударят. Однако этого не происходит.
Все книги на сайте предоставены для ознакомления и защищены авторским правом