Анна Жнец "Мои волки. Любовь истинная и нет"

– Ты согласна?

Меня пронзает секундное сомнение: а вдруг это действительно проверка и я должна отказаться? Но Гор выглядит искренним. Янтарные глаза блестят беспокойством.

– Я хочу от тебя детей, – отвечаю я, и нет правды правдивее этой.

Гор вздыхает.

– Одного раза должно хватить. По крайней мере, я надеюсь, потому что не знаю, как переживу даже один этот раз. Меня буквально трясет от мысли, что кто-то к тебе прикоснется, станет трогать, увидит тебя без одежды, – из его груди вырывается глухое рычание, а на руках, сжимающих мои ладони, проступает серая шерсть. Я смотрю в янтарные глаза, в вытянутые от злости зрачки и даже представить не могу, как волк Гора справится с ревностью, как подпустит к своей самке другого самца. Сомневаюсь, что кто-то из оборотней когда-либо практиковал полигамию. Слишком волки – собственники. Делиться не в их природе.

Минута требуется Гору, чтобы вернуть самообладание. Шерсть исчезает. Когти и клыки втягиваются. Но на дне черных зрачков все еще плещется злость. Ярость на собственное бессилие, на то, что приходится мириться со сложившейся ситуацией, идти на жертвы.

Он не хочет – теперь я отчетливо вижу. Ему ничуть не легче, чем мне.

– Так что представляет из себя ритуал?

Гор опускает голову, смотрит в сторону. По всему видно, что этот разговор дается ему тяжело, даже удивительно, как пять минут назад у него получалось притворяться беззаботным.

– Нужен волк с подходящим магическим фоном и… активной спермой.

Мои щеки вспыхивают. Руки Гора на моих коленях сжимаются в кулаки.

– Специальное заклинание поможет мне использовать чужую активность, чтобы передать тебе свой генетический материал.

Гор никогда не лжет – я повторяю это, как мантру, пытаясь заглушить стойкое ощущение:  мне что-то недоговаривают. Неужели решить проблему бесплодия настолько просто и Гор действительно будет биологическим отцом ребенка, появившегося на свет от такого тройственного союза?

– И у тебя есть кто-то на примете? Подходящий волк? – Чудовищная неловкость заставляет опускать взгляд и нервно теребить подол юбки.  До сих пор не верится, что мы обсуждаем мою близость с другим мужчиной.

– Завтра день рождения отца. Соберется элита стаи. Я познакомлю тебя с кандидатами. Ты выберешь того, кто вызовет у тебя наименьшее отторжение.

Глава 2

Всю ночь я не могу уснуть – думаю о завтрашнем дне. Лежу в объятиях Гора и чувствую себя изменщицей, потому что все мысли о постороннем мужчине. О волке, которого мы пригласим в нашу постель. Кто это будет?

Раз за разом я прокручиваю в голове имена и лица знакомых. То, что любимый собирается позвать кого-то из стаи, приводит в смятение. Будь моя воля, я предпочла бы переспать с чужаком, которого больше никогда не увижу. С кем-то не из нашего окружения. С обычным человеком, не оборотнем. Но, видимо, магический ритуал требует волка. А найти его можно либо в нашем клане, либо в чужом, вражеском. Последнее, конечно, безумие.

Я вздыхаю. Прижимаюсь к Гору. Он в полусне ныряет рукой в мои трусики и находит сухую дырочку. Минута требуется, чтобы мышцы стали податливыми и влажными. Тело мгновенно отзывается на чужую страсть, и это так странно – быть всегда готовой принять партнера, терять голову от мужского терпкого запаха. Говорят, это в природе волчиц – течь по первому требованию. Черта, делающая нас зависимыми и слабыми.

Гор резко поворачивает меня и вжимает спиной в свою грудь, твердую, покрытую густой светлой растительностью. Заставляет поднять ногу и держать на весу, пока внутри, в мокрой дырочке, с влажными звуками скользят пальцы, сразу два. Большой – массирует клитор, и я вою, рыдаю от удовольствия – спасибо сверхчувствительности волчиц, позволяющей кончать раз за разом. На пальцах, на члене, на языке. Снова и снова. До тех пор, пока альфа готов дарить наслаждение.

Голос сорван. Лицо мокрое от слез.

– Давай, – шепчет Гор и вжимается в мои ягодицы крепкой пульсирующей плотью. А я рву зубами подушку, содрогаясь и содрогаясь в долгом невыносимом оргазме.

– Хочешь еще?

Я опустошена, но любимый нависает надо мной, пышет жаром, пахнет возбуждением, и инстинкт, животный, древний, как мир, вопит: нельзя оставлять своего альфу неудовлетворенным.

Голова снова кружится. Мозги отключаются. Во рту разливается солоноватый вкус крови. Похоже, потерявшись в удовольствии, я прикусила нижнюю губу. Язык нащупывает кончики удлинившихся клыков, острых-острых.

Гор хмурится в ожидании ответа, и я развожу ноги, слишком усталая, чтобы говорить, способная только на короткий кивок.

Мышцы раздвигаются под напором толстого члена. Природа одарила Гора так щедро, что принять его безболезненно не под силу обычной девушке. По крайней мере, без подготовки. Но и я, волчица, возбужденная, разработанная пальцами, мокрая от собственных соков, замираю и испуганно цепляюсь за плечи альфы.

– Осторожно.

– Расслабься, Элен.

Сантиметр за сантиметром в меня проникает этот чудовищный и волшебный агрегат. В основании он особенно широк. Пять лет практики не избавили меня от волнения: я все еще напрягаюсь, чувствуя, как мышцы до предела растягиваются и обхватывают набухший узел моего волка. А ведь мы ни разу не были в сцепке. Не уверена, что смогу ее пережить.

Гор боится причинить боль. Хрипит, сдерживаясь с очевидным трудом, который так льстит моему самолюбию. Как хочет меня этот красивый сильный самец! Как хочет! Его глаза плотно зажмурены. По лицу бежит пот и капает мне на грудь. Еще немного – и Гор входит полностью. Раскрытыми складками я ощущаю жесткие волосы у него в паху. Я нанизана, беззащитна под ним. От меня ничего не зависит.

Гор обхватывает ладонями мою голову, осыпает поцелуями щеки и двигается, двигается внутри – сильнее, резче, больше не боясь навредить своими размерами: тело подстраивается и принимает его легко. На очередном толчке Гор рычит. Я чувствую горячую пульсацию члена и знаю, что случится за миг до оргазма. На висках и скулах любовника бакенбардами проступает шерсть. В полумраке сверкают острые зубы.

– Как же я хочу пропихнуть в тебя узел, Элен. И сюда хочу попробовать тоже.

Пальцы ласкают сжатую заднюю дырочку, и страх анального секса непостижимым образом превращается в сильнейшее возбуждение, толкающее за край. Я не кричу – вою. Удовольствие взрывается болью, когда этот безумный собственник клеймит меня очередным укусом. Моя! Моя – говорит это жест. Пусть все знают. Пусть все видят, чья это женщина.

И дополнительно помечая, Гор накачивает меня семенем. Семенем, не способным подарить ребенка.

Глава 3

С самого утра все валится из рук, а к вечеру меня охватывает мандраж такой силы, что я не могу ни есть, ни пить и начинаю заикаться. Пальцы, колени дрожат, все мысли о предстоящем празднике. На юбилее собственного отца Гор станет предлагать мне возможных любовников. Мой гражданский муж, мужчина, с которым я пять лет делю быт и постель, выберет того, с кем на пару меня трахнет.

В шесть вечера я отодвигаю зеркальную дверцу шкафа-купе, и мои руки все еще трясутся, как у паралитика. Надо вернуть самообладание, перестать вести себя как испуганная девчонка. Секс втроем – наш общий обдуманный выбор. Меня ни к чему не принуждают. Почему же я чувствую себя так, словно еще немного – и начну разваливаться на части?

Снимаю с вешалки платье из струящегося атласа – эффектное, алое, такое, в котором женщина сразу бросается в глаза. На самом деле я не люблю красные оттенки. Они для горячих, страстных натур, я же такой только притворяюсь – хочу казаться роковой красоткой, достойной Гора.

Мой альфа – лакомая добыча, а на любой вечеринке полно тех, кто ищет статусного покровителя, волчиц, готовых вешаться на шею и раздвигать ноги по щелчку пальцев, если это пальцы достаточно богатого мужчины. Я должна выглядеть лучше них. Должна выглядеть так, чтобы при взгляде на меня у Гора набухало в штанах и даже мысли не возникало об измене. Поэтому я игнорирую любимые платья скромных фасонов и приглушенных оттенков. Поэтому рисую сексуальные стрелки на глазах и уделяю макияжу добрых сорок минут. А еще взгромождаюсь на ненавистные каблуки – острые высокие шпильки, от которых уже спустя два часа ноги станут нестерпимо болеть. Но это достойная плата за восхищенный взгляд, что я ловлю, выходя из комнаты.

– Потрясающе выглядишь, – любимый присвистывает, и по моим губам растекается улыбка. На миг, на одно восхитительное мгновение я забываю о том, что во всех этих сверхсексуальных тряпках, размалеванная, как клоун, чувствую себя не в своей тарелке.

Ненавижу макияж, это ощущение грязи на лице. Терпеть не могу кружевные стринги, впивающиеся в промежность. А сползающие чулки – просто боль. Но красота требует жертв – это известно любой женщине.

Мы идем к машине – черному седану, огроменному, как корабль. Гор галантно открывает передо мной дверцу, помогает забраться в салон. В доме Освальда, вожака стаи, дресс-коду уделяют самое пристальное внимание, так что на моем мужчине темные брюки и шелковая белоснежная рубашка. Он выкинет ее сразу после дня рождения, несмотря на бирку с дорогим брендом. Стирать рубашки – для бедняков, так он говорит. Что ж, единственный сын главы самого влиятельного волчьего клана может позволить себе сорить деньгами.

В уютном полумраке салона Гор с улыбкой протягивает мне бархатную коробочку синего цвета. В таких дарят обручальные кольца, и мое глупое сердце начинает бешено колотиться. Я пытаюсь подавить надежду, избежать разочарования, потому что там, внутри, могут быть и серьги. Их преподносят в таких же маленьких квадратных упаковках.

– Открой, – глаза Гора блестят в темноте нетерпением. Янтарные глаза с вертикальными зрачками.

И да, внутри кольцо. Кольцо! Тончайший ободок из платины и большой сверкающий бриллиант, который станет оттягивать палец приятной тяжестью.

Я счастлива. Я так счастлива, что закусываю губу, пытаясь не разрыдаться, – нельзя, тушь не водостойкая. Во рту вкус крови и помады.

– Ох уж эти волчицы, – смеется Гор. – Чуть разволнуются – выпускают клыки. Спрячь, итак поранилась.

Пока по моему подбородку бежит тонкая струйка крови из прокушенной губы, он забирает коробку, достает кольцо и надевает мне на палец – и это действие ощущается обещанием. Оно словно подтверждает, что наши отношения не изменятся даже после того, как чужой, посторонний волк оставит на моем теле свой запах.

«У нас все серьезно, – хочет сказать Гор, – доверяй мне, не бойся, переживать не о чем».

И мы едем. Всю дорогу до особняка Освальда я повторяю про себя: «Мне сделали предложение, сделали предложение, скоро я выйду замуж».

У вожака северного клана свои причуды. Даже в обычный день он никогда не пустит на порог женщину в штанах и мужчину в футболке и джинсах. Собираясь пообедать с отцом в домашней обстановке, Гор всегда наряжается, как на светский раут. Сейчас же торжественный прием, и гости соревнуются в блеске украшений. В дверях нас встречает Анна, жена Освальда, – волчица в элегантном платье, достойном королевы. Серьги в ее ушах стоят как половина самолета. Несмотря на сияние бриллиантов, счастливой моя будущая свекровь не выглядит и по большей части молчит, а если и говорит что-то, помимо дежурных приветствий, то перед этим с опаской косится на мужа.

Я вдруг с ужасом думаю о реакции Освальда на то, что собирается провернуть Гор. Что бы вожак сказал или сделал, узнай о желании сына поделиться невестой с чужим самцом? Надеюсь, Гор понимает, что откровенничать о таком нельзя, и наш постельный эксперимент останется тайной за семью печатями.

– Элен, Гор, так рада вам, – Анна целует меня в щеку, как того требуют приличия, и переключается на других гостей: радушная хозяйка всем должна уделить внимание.

Мы проходим в глубину дома и тут же оказываемся под прицелом любопытных взглядов. Свободные волчицы давятся слюнями при виде моего шикарного богатого спутника, а на меня смотрят с завистью, оценивающе, будто прикидывают свои шансы – смогут отбить этого красавчика или нет. Какое счастье, что я надела одно из самых дорогих платьев, что встала на каблуки и уделила макияжу достаточно времени. Здесь и сейчас эти атрибуты не раздражают – придают уверенности. На светских приемах, подобных этому, я как на войне. Шпильки, чулки, кружевные стринги – мое оружие.

Гор ловит официанта, чтобы вложить мне в руку бокал шампанского, и мы отправляемся на поиски именинника.

И тут я ощущаю пристальный взгляд. Не женский – мужской. Никак не перепутать. От этого взгляда низ живота сжимается, трусики намокают и по бедрам – о, ужас! – начинает течь. Ноздри Гора трепещут: волк чувствует аромат моих женских соков и оборачивается с недоумением, будто спрашивая, что меня так возбудило.

Не что – кто.

Кто-то стоит за моей спиной. Чей-то взгляд отдается внутри острым приступом желания.

По бедрам продолжает течь. Комната наполняется терпким запахом возбуждения, и я отчаянно проклинаю волчью физиологию. Какой конфуз! И какая удача, что большинство гостей собрались у фуршетных столов в гостиной. Надо скорее нестись в уборную – приводить себя в порядок, пока никто не учуял разлитый в воздухе аромат потекшей самки.

«Бежать, бежать», – пульсирует в голове, но я не двигаюсь с места. Боюсь обернуться – увидеть того, кто вызвал в моей волчице этот гормональный взрыв.

– Элен, – брови Гора нахмурены, взгляд полон осуждения, – почему ты не сказала, что у тебя скоро эти дни?

Эти дни – неделя Агры, время, когда волчице следует сидеть дома, ибо ее тело переполнено сексуальным желанием и источает такой убойный призывный запах, что свободные мужчины в радиусе трех метров теряют головы. Прийти на торжественный прием, в любое людное место в таком состоянии – получить на репутации несмываемое пятно.

– Какой-то гормональный сбой, – растерянно шепчу я, разумеется, не договаривая, что вызван этот сбой чужим внимательным взглядом. – Неделя Агры должна была наступить через несколько месяцев.

– Таблетки у тебя с собой?

Я киваю до того, как принимаюсь лихорадочно вспоминать, что положила сегодня в сумочку.

– Беги в туалет, – тон Гора раздраженный. Еще бы! Мы оба в шаге от грандиозного позора.

Я снова киваю и срываюсь с места.

И вижу его, виновника моей проблемы.

Время словно останавливается. Окружающий мир теряет краски и звуки, но не ароматы. В ноздри бьет мощнейшая смесь запахов, дух сильного, готового к спариванию самца. От этого запаха меня размазывает, как муху по ветровому стеклу автомобиля, несущегося на предельной скорости. Вскинув голову, я словно с разбега налетаю на жадный, голодный взгляд и утопаю в нем, будто в болоте. Вертикальные зрачки, зелень абсента.

В дверях, закрывая проход к уборным, стоит незнакомый брюнет, волк не из нашей стаи, и мое сердце от его близости готово выпрыгнуть из груди. Колени дрожат, я не могу выдавить из себя ни слова, забываю, куда и зачем иду. Красавчик из клана черных волков – они все там темноволосые, зеленоглазые – смотрит на меня в ответ и облизывается.

Лесные духи-защитники, помогите справиться со своим телом, унять взбесившуюся волчицу внутри! Я должна… должна как можно скорее выпить таблетку.

– Пожалуйста, дайте пройти, – с губ срывается невнятный шепот. Взгляд соскальзывает к открытому горлу незнакомца. Мужчина в такой же белой шелковой рубашке, как Гор, но выглядит небрежно: три верхние пуговицы расстегнуты, рукава закатаны до локтя. По краю сознания проскальзывает неуместная мысль: вожак будет недоволен внешним видом гостя. Освальд из тех, кто с радостью обязал бы каждого мужчину на земле носить галстук, а всех женщин облачил бы в наглухо закрытые платья в пол.

Несмотря на мою просьбу, незнакомец не двигается с места, молчит и только жадно втягивает ноздрями воздух. Чувствует запах моего возбуждения. Не может не чувствовать.

Я же отчетливо ощущаю, как намокает платье и густые ароматные соки стекают по ногам вниз. Предки-защитники, как стыдно! Как невыносимо стыдно. От ситуации. Но больше – от яростного желания опуститься перед незнакомцем на четвереньки, выпятив задницу и мокрое жаждущее лоно. Безумие, просто безумие!

Рука красавчика поднимается, тянется к моему лицу, и этот жест срывает с меня покров оцепенения. Резко разворачиваясь, я бросаюсь в сторону лестницы: на втором этаже тоже есть туалет.

* * *

В уборной я провожу, наверное, минут сорок. Сижу на крышке унитаза, пытаясь справиться с шоком, и в голове – бесконечные вопросы. Что сейчас было? Кто этот мужчина, на которого моя волчица отреагировала столь странным образом? Почему вожак пригласил на юбилей альфу из чужой стаи? С черными мы не враждуем, но и особо дружеских отношений не поддерживаем.

Когда руки перестают дрожать, я роюсь в сумочке в поисках таблетки. К счастью, серебристый блистер с розовыми капсулами у меня всегда с собой. Выдавливаю одну и запиваю водой из крана. Промокаю лицо так, чтобы не повредить макияж. Влажными салфетками вытираю испачканные ноги и промежность, перебивая собственный запах их химическим клубничным ароматом. Теперь надо придумать, что сделать с платьем. Пятна едва заметны, но выходить в таком виде к гостям не вариант. На удачу, в маленькой уборной на втором этаже рядом с умывальником висит электрическая сушилка для рук. Я подставляю испорченную юбку под поток горячего воздуха.

Пока прибор гудит, перед внутренним взором возникает лицо с ярко выраженными скулами, легкой небритостью и совершенно невероятными глазами цвета абсента. Память подбрасывает деталь за деталью. Ямочка на подбородке. Широкие черные брови с изящным изгибом. Чувственная линия губ. Взгляд пронзительный, нанизывающий тебя, как бабочку на иголку.

Я опускаю веки, глубоко вдыхаю и медленно выдыхаю, пытаясь успокоиться. Пожалуй, таблетки мне не нужны: вдали от незнакомца возбуждение отступает, но на всякий случай стоит держать блокаторы поблизости. В доме полно народа, однако шанс пересечься с красивым зеленоглазым брюнетом все равно велик.

В дверь стучат. Я вздрагиваю, роняя открытую сумку, и ее содержимое с хрустом рассыпается по плиточному полу.

– Элен? Ты в порядке? – это Гор.

– Да, да, – стоя на коленях, я собираю и кидаю в сумку помаду, зеркальце, расческу, ключи.

– Как справишься, спускайся в библиотеку. Хочу… – Любимый замолкает, а когда заговаривает снова, его голос звучит странно: – Хочу познакомить тебя с моим старым университетским другом. Помнишь, что мы обсуждали вчера?

Помню. То, что Гор покажет мне кандидатов на роль третьего в нашей постели.

Глава 4

Я иду в библиотеку на дрожащих ногах и не помню, когда в последний раз мое сердце так бешено колотилось. Сейчас я увижу мужчину, которого Гор предлагает временно пригласить в нашу постель. Мужчину, который вскоре, если я соглашусь, увидит меня обнаженной. Станет трогать мое тело, прикасаться в самых сокровенных местах. На глазах Гора, сгорающего от ревности.

Бедный мой волк. Представляю, каково ему, ревнивцу и собственнику, просить друга о подобной услуге. Каково сидеть у камина в библиотеке и как ни в чем не бывало вести светскую беседу с будущим любовником своей невесты. Говорить на отстраненные темы, но постоянно держать в голове: он трахнет мою самку, покроет ее, наполнит своим семенем.

Я останавливаюсь у двери, но не могу заставить себя повернуть ручку. Сквозь деревянное полотно доносятся приглушенные голоса. Один – низкий, бархатный, принадлежит Гору, другой – хриплый, рокочущий, мне не знаком. Я представляю его обладателя – старого университетского приятеля моего жениха. Того, кто, возможно, станет первым мужчиной, с которым я пересплю после потери девственности, вторым любовником в моей жизни.

Какой он? Как выглядит? Какого цвета у него глаза и волосы? Красивое ли тело, лицо? Что делать, если он окажется лысоватым толстяком или дрыщом с проблемной кожей? Должна ли я буду согласиться? Вдруг, если стану вести себя слишком разборчиво, тщательно перебирать кандидатов, требовать, чтобы они обязательно отвечали моим вкусам, Гор обидится? В конце концов, все это затевается не ради моего удовольствия – ради того, чтобы завести ребенка. Но и ложиться в кровать с уродом выше моих сил.

– Элен, мы тебя слышим, заходи, – окрик любимого заставляет вздрогнуть. Отступать глупо и поздно, так что я сжимаю дверную ручку и тяну на себя. Дверь открывается, открывается… Целую вечность.

Просторная комната заставлена деревянными стеллажами, упирающимися в потолок. Бесчисленные полки пестрят разноцветными корешками книг. Я вхожу в библиотеку, и паркетные доски объявляют обо мне пронзительным скрипом. Сначала я вижу мягкий рассеянный свет, льющийся от камина, очертания темных, повернутых к нему кресел, силуэты сидящих мужчин. Затем волки оборачиваются – и мое сердце замирает.

Мужчина справа от Гора смотрит на меня с азартом охотника. Его глаза хищно блестят, ноздри жадно раздуваются.