Глава 5
Тимур
Шесть месяцев назад
– Тим, да ты охренел, я тебе весь телефон оборвал, весь город прочесал, а ты закрылся в этой чертовой ВИП-ке и…
Давид с треском распахивает дверь, и широким шагом направляется ко мне.
Он в бешенстве. Ярость исходит от друга волнами, и он с трудом сдерживается. Вообще самообладание – не его конёк.
Но плевать на состояние друга. На его претензии. Потому что впервые… с того самого дня я чувствую адскую боль там, где все выжжено нахрен дотла и определённо не может болеть.
Но болит. Тянет из меня жилы, наматывает на кулак. Да так, что хочется сдохнуть. Но не от этой боли, нет. Ей я как раз рад. Давно не чувствовал себя настолько живым. Настоящим.
Я сделаю больно ЕЙ.
Девочке, ради одной улыбки которой я готов расшибиться нахрен, но выполнить любое ее желание. Девочка, которая покорила одним своим взглядом.
Чистая. Непорочная. И вся моя. До кончиков ногтей.
Могла бы быть.
– А я бухаю, – замечаю меланхолично, отхлебывая прямо из горла. Указываю бутылкой на диванчик напротив:– Присоединяйся. Там вроде ещё есть непочатая. Посмотри сам.
Давид тормозит напротив, как вкопанный, глядя на меня исподлобья. Его гнев испаряется, как пшик, а на лице явно читается беспокойство. Обводит взглядом журнальный столик, на котором царит беспорядок в виде пустых бутылок и закусок, возвращается снова ко мне и глядит уже по-другому. Чем выбешивает меня на раз.
– Сядь уже, – раздраженно рявкаю. – И выпей. И учти: сегодня ни слова о делах. Не в настроении.
– Да я, как вижу, еще и не в состоянии, – хмыкает Дава, опускаясь напротив и откупоривая бутылку. Повторяет за мной, отхлебывая из горла и откидываясь на спинку дивана. – Ты же, приятель, совсем в дрова. Случилось чего?
Молча отхлебываю и на минуту прикрываю глаза. Подсознание само воскрешает образ Эммы. С приоткрытыми губками после моего горячего поцелуя, с легким румянцем на щеках и смущением в глазах.
Смущением, б***ь! Я думал, таких девушек уже не бывает. А она вполне реальна. И даже отвечает мне взаимностью, она, сама того не понимая, все свои эмоции передавала через прикосновения, взгляды, отклик тела…
– Понятно, – пока я витаю в своих мыслях, Давид делает собственные выводы. – Учитывая, что ты сидишь тут и бухаешь в одинокого, вместо того, чтобы подписывать новый контракт за бугром, случилось. И, похоже, из ряда вон. Мне Степанцев весь телефон оборвал, дозвониться до тебя не может.
– В задницу пусть идет.
Снова отхлебываю, не чувствуя вкуса. Такое ощущение, что воду пью. Вторая по счету бутылка пошла, а я не опьянел ни на миг. А хочется иметь возможность отключиться и не знать, в какое дерьмо я вляпался и еще втянул в него девочку.
– Так в чем дело?
– Нормально все. Разберусь.
– Послушай, Тимур, – Давид снова заводится и на эмоциях делает внушительный глоток. – Я, б***ь, протащился через весь город, собрал нахрен все пробки, а ты тут играешь в героя-одиночку? Ни черта так не выйдет!
Молча сверлю взглядом друга, едва сдерживаясь, чтобы не втащить ему. Смачно так, от души. До хруста. Потому что последнее, что мне сейчас нужно, – промывка мозгов от Давы.
– Погоди, это что, из-за девчонки той? Как ее, Эмма, кажется?
Еще один бесполезный глоток. Этот засранец как будто тупым ножом ковыряет незажившую рану.
– Точно из-за нее, – нагло ухмыляется гаденыш, растягивая губы в кривоватой улыбке. – Да ладно тебе, Тимур! Что ж ты сразу в стакан полез-то? Ну, посрались, бывает. Потом будет…горячее примирение!
– Не будет.
– Да что ты, как баба, раскис?! Да, девчонка с характером, это невооруженным взглядом видно, но…
– Дело не в Эмме, – перебиваю Давида, откидывая голову на спинку дивана и прикрывая глаза.
Ненароком всплывают картинки из самого жуткого прошлого. В этот раз не тянусь даже к бутылке. Знаю, что их ничем не заглушить. Это мой персональный адовый котел, в котором я варюсь вот уже пять лет.
– А в чем?
– Во-первых, в Ильшате Айдарове.
Давид хмурится, вздергивает бровь и смотрит на меня, как на идиота.
– А он тут причем? Ну, влиятельный мужик, да, с характером, чтит традиции свои, но…
– Проблема не в нем. А в его дочери. Айлин. Которая решила, что у нас отношения и ей обязательно надо за меня замуж. Решила надавить через папочку.
– Да ну нахрен?! И ты прогнулся?! Слушай, даже в моих горах давно никто не живет по таким законам. Да и они чего-то попутали, это жених приходит и просит руки девушки, а не наоборот!
– Я должен Айдарову.
– Цена вопроса? На меня долг перекинь, – не задумываясь, спрашивает Дава, прокручивая телефон в ладони. – Назови сумму, я займу. Подниму сейчас главбуха, в течение часа вся сумма будет у тебя на счету.
Горько усмехаюсь, качая головой. Если бы я мог предвидеть, что когда-нибудь он попросит вернуть долг таким образом, я бы лучше сгнил в тюрьме.
– Мой долг не измеряется деньгами. Я жизнью обязан Ильшату Расимовичу.
– Когда ты успел так налажать?!
– Помнишь тот случай? Я еще тогда только поднимался, на меня напали, хотели отжать бизнес. Я оборонялся, насмерть в буквальном смысле. Мне приличный срок светил, никто даже не собирался разбираться, что это была самооборона. Так как мы тогда должны были на следующий день договор заключать с Айдаровым, а я не явился на сделку, он приказал меня найти и из-под земли достать, чтобы ответил за свое кидалово. А когда узнал, в какое дерьмо я влип, помог мне. Денег не взял, сказал, что потом сочтемся. А теперь пришло мое время отдавать долги.
– И ты пойдешь на это? Откажешься от девчонки, которая…Черт, брат, да ты рядом с ней прежний! Как самый обычный мужик! Неужели не поборешься? Объясни все Айдарову, он должен понять.
– Не поймет. Счастье единственной дочери дороже всего на свете. А после смерти жены – особенно. Если она попросит, чтобы луна светила ради нее одной, то Айдаров так и сделает. Да и в моем кругу принято возвращать долги. Особенно такие.
– Б***ь, Тимур, это за гранью! Нахрен, я такое не понимаю! Тебе же потом жить с ней, спать, а через годик папаша внука попросит…Как будешь в таком случае? Паранжу на нее оденешь и с закрытыми глазами переспишь?! Нахрена себя ломать-то?
Давид снова в бешенстве, еще больше, чем когда только пришел, и глушит эмоции алкоголем, не закусывая. И я, не в силах все носить в себе, еще добиваю друга, заставляя его поперхнуться:
– Во-вторых, он вернулся.
Глава 6
Тимур
Давид забористо и витиевато матерится, зарываясь пальцами в волосы. Достает пачку сигарет и прикуривает, несмотря на то, что знает про запрет курения в ВИП-комнатах клуба. Но и я сегодня нарушаю это правило.
– Дай мне тоже.
– Ты же не куришь? – но пачку все равно кидает.
– Сегодня курю, – выпускаю струйку дыма в потолок. Легкие обжигает с непривычки, а в голове гулкая пустота. И беспросветная темнота. Потому что выхода из дерьма, в которое я вляпывался планомерно на протяжении многих лет, просто нет.
– Уверен? Все же столько лет прошло, – Давид тушит сигарету и пристально смотрит на меня. Как будто я под его тяжелым взглядом решу, что мне показалось.
Достаю из внутреннего кармана пиджака и молча швыряю на стол пачку фотографий. Их я получил по почте пару дней назад прямо в офис. И на них моя Эмма. С разных ракурсов, в разных местах. Он знает о нас. И следил за ней. И теперь моя девочка в огромной опасности.
– И что ты думаешь делать? – Давид снова затягивается. Он всегда много курит, когда нервничает. – Женишься? Пойдешь на это унижение?
Я ад вдоль и поперек пройду, не только унижусь, лишь бы Эмму не задело. И она была жива.
– Да.
– То есть ты женишься на Айлин, только чтобы прикрыться девчонкой?! Ты уверен, что это мужской поступок?
– Я женюсь, чтобы вернуть долг. У меня нет другого выхода. Ильшат Расимович мне нож к горлу приставил в буквальном и переносном смысле. И Айдаров, уверен, защитит свою дочь. У него куча связей. А я буду искать гниду.
– Ты больше пяти лет ищешь, а результат равен нулю! Может, пора успокоиться, Тимур?!
– Я не смогу сидеть спокойно, спать, зная, что он ходит по одной земле с Эммой! Зная, что ей грозит хоть и скрытая, но угроза.
– Так найми, черт возьми, охрану! Окружи девчонку. Попроси помощи у ее отца и брата! Роб же нормальный мужик, поймет! Зачем переступать через себя и идти на поводу у ополоумевшей бабы?!
Эти слова становятся спусковым крючком. Давид лучше всех знает о моем прошлом. Он помогал мне искать эту мразь, но сдался через три года. И сейчас предлагает мне наступить на те же грабли.
– Я уже нанимал охрану! – ору, швыряя бутылку в стену, – лучшую! Но они не справились, помнишь?! Я не могу второй раз рисковать! Только не ей! Кем угодно, но я не подставлю девочку! Уж лучше сдохнуть от одиночества, не видеть ее, быть вдали, но знать, что она жива и в безопасности. Пусть и далеко.
– И с другим. И под другим, – друг давит голосом, но я уже взял себя в руки. Я все решил. Даже если это и раздавит меня.
– Так будет лучше. Мне спокойнее, если я буду знать, что она под защитой отца и брата.
– А Слава? У него же есть какие-то крутые связи, – Давид не оставляет попыток отговорить меня. – Давай я сейчас ему наберу?
– Слава в Питере, контролирует строительство ресторана. Я уже пользовался этими его связями. Результат ты знаешь. Оставь это, друг. Бесполезно. Я все решил.
– Ты – идиот, – Дава кривится, как будто ему противно на меня смотреть. И он снова выбешивает меня.
– Ты не хоронил свою семью! Твоя жена не лежала с простреленной башкой, а твоя дочь не умирала на твоих руках! Ты не знаешь, о чем рассуждаешь, Дава! Они мне снятся, мать твою! Каждый, сука, божий день! И я не пройду через это еще раз! Только не с ней!
Давид меняется в лице. Становится серьезным.
– Да, я не хоронил своих близких. Но я знаю, каково это – терять родного человека. Я знаю, что такое боль. И поверь, мне ни хрена не понравилось. Ты сломаешь девчонку об колено. Уверен, что она переживет это?
– Да, ей будет больно. Мне будет хреново. Тяжело, невыносимо без нее. Но она будет жива. И обязательно осчастливит кого-нибудь.
– А ее? Ее кто-нибудь сможет осчастливить?
– Б**ть, Дава, хватит мне мозги промывать! Я сам не рад, что такая хрень творится!
– Я просто хочу, чтобы ты по-мужски решил эту ситуацию. И не надо будет предавать девчонку. Потому что такой поступок муда**ий я бы точно не простил.
– Я все решил. Буду последней мразью, но не подставлю девчонку под удар. Только не ее. Она все поймет со временем. И будет счастлива.
– Какой-то изощренный способ защиты у тебя.
– Я не знаю другого такого, чтобы ее не тронули. Чтобы к ней он не пришел. Боль разлуки не разыграешь, если я все ей скажу, как есть, кто-то из нас проколется. Или не выдержит и сорвется. Тогда мы оба будем под ударом. За себя я не боюсь, а вот за Эмму…Я не могу быть с ней рядом, пока он жив. А так как не смог найти его за эти годы…Так будет лучше. Я должен сделать ей больно. И «лучший» способ – жениться на Айлин. Тогда Эмма и близко не подпустит меня к себе. Эта свадьба – не только возврат долга, но и гарантия того, что я не сорвусь и не подставлю малышку под удар.
И я свято верил в это. Пока не увидел ее глаза, полные отчаяния и боли. Они до сих пор рвут мне душу на ошметки. Стали моим персональным кошмаром, потому что снятся каждую ночь и смотрят с разочарованием и укором…
Глава 7
Эмма
Замираю, с ужасом смотря в лицо бывшему. Меня выворачивает от страха и отвращения к этому…кому? Потому что назвать Глеба мужчиной не поворачивается язык. В памяти все еще свежи воспоминания, как он украл мои работы, крупно подставив, и если бы не Тимур, я не знаю, чем бы все это закончилось для меня, Роберта и компании. Наверно, моей карьере пришел бы конец.
Тимур не рассказывал, как именно он решил этот вопрос – он никогда не кичился своими поступками, просто молча делал, ничего не требуя взамен.
Но, судя по полыхнувшим яростью глазам Глеба, его крепко задело.
Краем сознания отмечаю про себя, что у бывшего очень странный взгляд: расфокусированный, с расширенными зрачками, постоянно блуждающий по мне. Глеб в этот момент напоминает психа.
Сердце бешено колотится, и, кажется, Захаров чувствует мой страх и упивается им, чувствуя свое преимущество. По крайней мере, силовое. Я, как маленький зверек, угодивший в плен к злому и опасному хищнику: ничего хорошего меня не ждет.
