Тёмную комнату, с окрашенными в серый стенами, посредине преграждает стол на всю её длину, от стола вверх метра на полтора вдоль толстое стекло разделяет посетителей и арестованных. Никаких телефонных трубок, как в сериалах, просто маленькие дырочки в стекле.
Я присаживаюсь на табурет и замираю в ожидании. Через пару минут конвой заводит Глеба из двери с противоположной стороны комнаты. Не знаю почему, наверное, кино пересмотрела, но я боялась увидеть его измождённым или даже, не дай Бог, с синяками.
Но Глеб выглядит вполне хорошо. Вместо привычных брюк и рубашки на нём спортивные штаны и футболка, чуть отросла щетина, но в целом он выглядит прекрасно, даже улыбается.
– Привет, малышка, – он садится на стул напротив и улыбается. – Ты как?
Мы никогда не были любителями всех этих «детка», «малышка», «солнышко». К чему сейчас? Но да ладно.
– Привет, Глеб, – хочу улыбнуться, но в голове проскальзывают слова Бахурина, и выходит как-то кисло и натянуто. – Я в порядке, на контакте с Антоном Васильевичем. А ты как?
– Нормально. Адвокат говорит, ты встречалась с новым следаком? – смотрит внимательно. – На что обратила внимание?
– На то, что обвинения он выдвигает очень серьёзные. И настроен тоже серьёзно.
О том, что с Бахуриным мы знакомы, я решаю умолчать.
– Глеб, – тоже смотрю ему внимательно в глаза через стекло. – То, что он тебе вменяет… Это же не имеет под собой оснований?
– Конечно нет, малыш, ну что ты? – Снова это «малыш» – Ты ведь и сама понимаешь, откуда ноги растут, не так ли? И следак этот… Мои ребята уже им занимаются, скоро у него прыти поумерится. Кстати, Антон Васильевич сказал, что этот Бахурин провёл обыск у нас дома. Всё ведь в порядке?
– А должно быть не в порядке?
– Я не знаю. Это же менты, – Глеб смотрит пристально, без привычных немного игривых ноток во взгляде, и я чувствую напряжение. Не хочу это признавать, но чувствую.
Сцепляю зубы, дышу ровно. И вру мужу:
– Нет, всё в порядке. Они ничего не нашли.
Не знаю, кажется мне, или я слишком остро реагирую, но вздох облегчения, хоть и едва заметный, меня напрягает. Понятно, что он рад, что всё в порядке, никаких подстав не произошло, но внутренне я чувствую, что причина не в этом. Неужели ту часть флешки в игрушку всё же положил Глеб? Что это? Где остальная часть? Почему именно этот накопитель так важен для расследования Бахурина?
Только вопросы, ответов нет.
Пока нет.
– Злата, сегодня с тобой свяжется Оленин, – помощник мужа на фирме, скользкий и неприятный тип, как по мне. – Передашь ему некоторые бумаги. Бизнес не должен стоять.
– Хорошо. Какие именно?
– Синюю папку из верхнего ящика моего стола.
Ещё Глеб просит сообщить его сестре, что у него всё в порядке, успокоить её. Говорит, что соскучился по мне и хочет прижать к себе, я киваю и улыбаюсь, но особого трепета не испытываю. После того, как я два года назад узнала, что у него появилась любовница, мне сложно проявлять чувства. Это было непросто для меня и раньше, а теперь и подавно. Признался он сам, раскаялся, просил прощения. Сказал, что порвал с ней, что очень любит меня. Что просто в какой-то момент я отдалилась, а ему не хватало тепла.
Не могу сказать, что простила. Я даже не могу признаться, что меня это задело до глубины души. Просто оставила как есть. Наверное, я и правда «холодная» женщина. Со временем мы стали снова тепло общаться, дружить, но и так оставляющий желать лучшего интим стал совсем редким и не особо впечатляющим.
Да мне и не хочется всего этого.
Я выхожу из СИЗО, с облегчением и удовольствием вдыхая свежий воздух. Мне было сегодня крайне неуютно разговаривать с мужем. И дело не только в обстановке. Мне пришлось врать. А я это терпеть не могу. А ещё врали мне. Это не люблю ещё больше.
Замечаю, что моя машина стоит чуть дальше, водитель Николай о чём-то разговаривает с каким-то полицейским.
– Что случилось? – подхожу ближе.
– Я и сам не пойму, Злата Владимировна, – Коля пожимает плечами. – Вот лейтенант говорит, что я нарушил, требует задержать автомобиль для составления протокола.
– Нам нужно срочно ехать, – хмурюсь. – В чём проблема?
Но ответить полицейский мне не успевает, потому что рядом тормозит чёрная иномарка, стекло опускается, и я замечаю за рулём Бахурина.
– Садись, – коротко командует, и мне требуется пара секунд, чтобы осознать, что эта команда предназначается мне.
– Я подожду свою машину, – отвечаю на столь наглое заявление.
– Садись в машину, Злата, – Демид говорит спокойно, но будто невзначай поправляет наручники, лежащие на торпедо машины, намекает, что не стал вносить находку в протокол.
Ох мать твою, Бахурин.
Я сердито хватаюсь за ручку и распахиваю пассажирскую дверь. Присаживаюсь и хлопаю дверью погромче. Слышала, подобное причиняет мужчинам едва ли не физическую боль.
– Чего? – поворачиваюсь и поднимаю бровь.
Но в ответ слышу щелчок блокировки замков и тихое урчание двигателя, когда мы отъезжаем от парковки.
– Куда мы едем? – спрашиваю, когда Демид выезжает на дорогу.
– Могу отвезти домой. Или куда скажешь, но для начала поговорим.
Складываю руки на груди, обняв сумочку, всем своим видом демонстрируя недовольство, и молчу.
Бахурин какое-то время тоже едет молча, внимательно следит за дорогой. Немного прищуривается, явно размышляя над чем-то, но в целом он абсолютно расслаблен и спокоен. В отличие от меня. Его молчание меня нервирует, и, думаю, он делает это намерено. Не удивлюсь, если их этому учат, а Демид и раньше на интуитивном уровне чувствовал, как сделать так, чтобы человек рядом с ним расслабился или наоборот напрягся.
– О чём вы говорили с мужем на свидании?
– Демид, ты совсем, что ли, без берегов? – я шокировано поворачиваюсь к нему. – Ты не боишься, что я напишу на тебя жалобу? Это уже совсем за гранью.
– За гранью то, что делает твой муж, Злата. Если я быстро не найду флешку с информацией, могут пострадать люди. И у меня нет времени играть в игры.
– Это бред.
Бахурин сворачивает на объездную дорогу, что идёт возле промзоны, едет в сторону заправки по кольцу.
– Злата, отвечай на вопрос. Глеб просил тебя кому-то что-то передать? Документы, файлы, носители? Может, какие-то фразы или пароли?
Я, конечно, слышала, что некоторые сотрудники полиции не всегда соблюдают процедуру и права граждан, и что попасть во всю эту систему опасно, можно сколько угодно прикрываться Конституцией и прочими правовыми документами, однако, не всегда это работает. Но то, что сейчас вытворяет Демид, просто поражает.
– Ты правда считаешь, что я буду тебе стучать на мужа? – поднимаю брови, глядя на него, стараюсь говорить крайне спокойно. – Даже если бы и просил, думаешь, я бы сказала? За кого ты меня держишь?
В моей сумочке начинает звонить телефон. Игнорируя Бахурина, достаю его и отвечаю на звонок от Артёмовой.
– Златка, привет! – подруга очень взволнована. – Ты дома? Или нет? Ты далеко?
– Лариса, нет, я не дома. Что-то случилось?
– Представляешь! У меня тут налоговая офис опечатала! Приехали с проверкой, всё шмонают, компы пересматривают. Я в шоке! Сотрудники растеряны. У нас с налогами порядок, я не боюсь, но ты прикинь, что тут происходит! Мы же материал задержим, сайт теперь висит, что будет с рейтингом? Бли-и-ин.
Я сжимаю зубы и бросаю взгляд на Бахурина. Уверена, это его рук дело. Вчера угроза была на словах, сегодня он уже действует.
Я говорю Ларисе, что перезвоню, отстёгиваю ремень безопасности и берусь за ручку дверцы.
– Останови машину, Демид, – жду, что он начнёт замедляться.
– Сядь и успокойся. Мы не закончили.
– Да плевать я хотела. Останови машину, я сказала! – повышаю голос, дёргая за ручку.
– Злата!
Бахурин всё же притормаживает, уводя машину к обочине одной рукой, а второй хватает меня за локоть и разворачивает к себе.
– Отпусти меня!
– Не истери.
– Убери руки! – пытаюсь выдернуть локоть, а саму аж трясти начинает от его прикосновения. Словно огненное кольцо сомкнулось на руке.
– Твой муж причастен к торговле людьми! – говорит чуть громче, но меня будто оглушает.
Я замираю, глядя ему в глаза. Понимаю, что машина больше не движется. Будто всё ещё слышу в ушах эхо сказанных им слов.
– Ты лжёшь, – говорю тихо, потому что горло враз пересыхает. – Это не может быть правдой.
Создаётся ощущение, что замкнутое пространство машины – вакуум без кислорода, потому что я вот-вот начну задыхаться. Уже задыхаюсь. Но тишину вдруг разбивает звонок сотового Бахурина.
«Наталья»
Он отбивает вызов и кладёт телефон во внутренний карман пиджака. А потом снова возвращает взгляд к моему лицу.
– Я понимаю, что ты ещё не готова к этой информации, и я вывалил на тебя её слишком рано. Но времени в обрез, Злата. На флэшке маршрутные листы перевозок. По нашим данным, следующая через неделю.
– Я не верю тебе, – сжимаю виски дрожащими пальцами и прикрываю глаза. – Замолчи, Демид.
Но он продолжает.
– Пока не могу точно знать уровень его причастности: только ли посредничество или его роль в этом всём куда более серьёзная. Но не думаю, что он лишь оказывает услуги перевозчика.
– Хватит! – больше терпеть это я не в силах. Разворачиваюсь и толкаю его в плечо. – Открой дверь и выпусти меня! Сейчас же, Демид!
Но у него снова звонит телефон, успеваю увидеть, как Бахурин хмурится, когда вместо имени абонента видит три звёздочки.
– Мне нужно перезвонить.
Говорит так, будто это я ему тут докучаю. А потом перехватывает моё левое запястье, и я даже моргнуть не успеваю, как на нём защёлкивается серебристый прохладный браслет наручников. Лишь охаю от неожиданности. Бахурин же второе кольцо защёлкивает на какой-то железке возле ручника стояночного тормоза, а сам открывает двери и выходит наружу.
Глава 6
Я лежу в своей постели, подтянув колени к груди. Вообще-то на фоне всех событий ожидала серию панических атак, но, на удивление, ни одной так и не случилось. Не исключено, что всё ещё впереди.
Мой психотерапевт говорит, что нужно жить настоящим, не впадать в воспоминания и прострацию, концентрироваться на «здесь и сейчас», но именно в данный момент я меньше всего хочу сосредотачиваться на настоящем.
Когда сегодня днём Бахурин после телефонного разговора снаружи вернулся в машину, то развернулся и молча отвёз меня домой. Всю дорогу хмурился и смотрел только на трассу. Мне и слова не сказал. И только у ворот моего дома отстегнул наручники и протянул листок с номером.
– Думай, Злата, ты умная. Если присмотришься, заметишь что-то. Пришли на этот номер то, что посчитаешь нужным, – снова посмотрел тем самым своим взглядом, проникающим через органы зрения, казалось, в самый мозг. – И будь осторожна.
Я ответить ему ничего не смогла. Лишь потёрла запястье, до этого скованное браслетом, а потом выдернула из его пальцев бумажку с номером и выскочила из машины.
Когда вошла в дом, не нашла в себе силы ни дать распоряжения прислуге, ни даже душ принять. Заперлась в своей спальне, сбросила одежду прямо на пол и залезла под одеяло с головой.
Знаю, что не по-взрослому, но сейчас мне нужно было отгородиться от всего мира и побыть наедине с собой.
И вот вместо того, чтобы подумать над ситуацией, я просто лежу под одеялом. Пытаюсь осознать то, что мне сегодня сказал Бахурин, примерить это к Глебу и… не могу. Стянуть, сшить это не получается.
Торговля людьми.
Это даже звучит так чудовищно и дико, что волосы на голове шевелиться начинают. Ужас леденит в груди, стоит только представить. Каким вообще должен быть человек, чтобы хоть как-то быть к этому причастным? Насколько сгнившим изнутри?
Но ведь Глеб не такой. Он бы ни за что не стал участвовать в этом. Демид ошибается. Или топит его намеренно. Только какова цель?
Да, мой психотерапевт говорит, что нужно быть мыслями здесь и сейчас, но я не могу. И поэтому проваливаюсь…
…
– Нам необязательно спешить, Маркиза, – Бахурин отодвигает волосы с моего плеча и нежно прикасается губами к шее.
– Я хочу, – прикрываю глаза, впитывая собственную дрожь предвкушения неизведанного. – Слишком долго ждала. Школа окончена, экзамены позади, мы совершеннолетние. Что ещё нужно? И… самое главное, я хочу тебя.
Последние слова произношу почти шёпотом. Это так смело для меня и откровенно. И так честно.
Демид прижимается всем телом сзади, выдыхая громче, его ладони оплетают мою талию, аккуратно пробираясь под футболку. Его пальцы на моей коже. Как никогда волнующе.
Я откидываю голову ему на плечо, позволяя целовать за ухом, шею, ключицу. Грудная клетка наполняется жаром, когда крепкие мужские ладони пробираются снизу под чашки бюстгальтера и накрывают груди. Вся вздрагиваю и начинаю дышать ещё глубже.
Мы вместе более полугода, много раз были наедине, пережили сложные моменты, и близость кажется логичным продолжением всего. Впереди у нас студенчество, непростые и интересные пять лет освоения профессии, совместная жизнь. Демид всё продумал. Мы будем жить в комнате в общежитии, которая закреплена как ведомственная за его дядей. Будем учиться на то, о чём мечтали, подрабатывать где-то, а потом устроимся по профессии. Сочи ведь город возможностей. Я стану морским биологом, Бахурин архитектором. У нас всё получится.
А пока… я просто хочу, чтобы он сделал меня своей. Сегодня.
