Глава 4. Мужчина
Словно в наказание за утренний побег из квартиры Варшавского Ольга загрузила себя делами на целый день. Вначале в поисках информации о заказе она насиловала Гугл и Яндекс, потом пыталась собрать разрозненные обрывки сведений в общую картину. После, поняв, что ничего толкового не нашла, стала звонить своим информаторам.
Знакомый программист, которого она после давней короткой интрижки использовала в качестве эксперта по подбору техники, при упоминании Варшавского разразился восторженным спичем минут на пятнадцать. Полезной информации в нем не было, но словно мазохистка, дорвавшаяся до источника боли, Ольга слушала и не перебивала.
Следующий крючок Власова забросила знакомому из Следственного комитета, который после двух последних журналистских расследований был должен ей за свои новые звездочки.
Толка от этого звонка оказалось не больше, чем от первого. По сути, второй информатор подтвердил то же, что сказал первый, только уже не в восторженных «ахах» и «охах», а выпиской из федеральной базы. Девственно чистой выпиской. Без приводов, судимостей, штрафов за несоблюдение правил дорожного движения и записей в органах ЗАГСА.
За Варшавским либо качественно подчистили, либо у него на самом деле была самая скучная биография из тех, какие только Ольге встречались. Для статьи лучше всего подошел бы первый вариант, однако Власовой хватило одной ночи с Игорем, чтобы знать точный ответ – Варшавский был чист.
Для бизнесмена с его финансовым состоянием это тянуло на Красную книгу. А для мужика, умеющего орудовать членом и готовящего собственными руками еду – на статус реликта, которого мечтала бы окольцевать любая вменяемая баба.
Себя Власова к вменяемым давно не относила, но, когда в обеденный перерыв Роза поинтересовалась делами, она вскользь упомянула о ночи и ни слова не сказала об упущенном завтраке.
– Ну, Оля, ты и шустрая! – с искренним восхищением произнесла Роза.
– А кто мне всегда советовал совмещать приятное с полезным? – попыталась сменить тему разговора Власова.
– Я конечно! Кто ж еще тебе что-то дельное подскажет? Но что дальше?
– То есть?
– С Варшавским. Ты уверена, что зацепила его достаточно, чтобы он впустил тебя в свою жизнь и выложил тайны?
Повернувшись к своему монитору, Ольга устало потерла виски.
– Достаточно, – она не знала, откуда взялась эта уверенность. Вероятно, впервые осознанно выдавала желаемое за действительное.
– Настолько, что сам сделает следующий шаг? – Роза включила режим «Бульдозер».
– Уверена, что он позвонит, – Ольга глянула на часы, – еще до окончания рабочего дня.
Словно мамаша, выслушавшая нерадивую дочь, Роза покачала головой.
– Ну, ты сучка! Даже не знаю: гордиться тобой или соболезновать.
– Я и сама не знаю, – со стоном вырвалось у Власовой.
Мягкая рука с пестрым модным маникюром сочувственно погладила ее по голове.
– Но он хоть ничего? Сама знаешь, в чем.
– Он… – Ольга закусила губу. – Нормальный он, Роз. Как ты и сказала – хороший. Только вот что о нем писать, я ума не приложу. Дал же Лобанов задание!
– Так может, попроси другое? А с Варшавским так, расслабься, ни о чем не думая. Ты давно заслужила роман с нормальным мужиком.
– Это задание сверху, – Ольга сделала вид, что не услышала вторую часть предложения. – Голову Варшавского хочет кто-то из наших учредителей.
– Серьезно?!
– Ума не приложу, почему они за него так уцепились, но альтернативы нет. Босса самого, похоже, взяли за яйца.
– Дела-а!
Роза задумчиво накрутила на палец длинную кучерявую прядь. Обычно это означало, что сейчас родится какая-нибудь теория, или подруга из недр своей памяти извлечет старую сплетню. Чаще всего Власова останавливала Розу, чтобы та не пудрила ей мозги, но сейчас насторожилась.
– Ветер, скорее всего, от «АльянсПрома» дует. Как они три года назад часть акций купили, так много всяких заказов появилось.
Привыкшая заниматься исключительно внешними расследованиями и не знавшая ничего про внутреннюю кухню журнала, Власова удивилась:
– А зачем они вообще нас покупали? Для заказухи? Так мы ее не пишем…
– Не знаю, может, как свой рупор «четвертой власти» хотели использовать, а может… – Роза осеклась.
– Договаривай, – Ольга уставилась на всезнающую подругу.
– Да… Утка тогда ходила, что это из-за компромата Женьки Панина. Он что-то нарыл на них. Что-то действительно серьезное. Ну и они, якобы, чтобы не рисковать, купили Панина вместе с журналом.
– Дикость какая-то. Панин на собственную жену, которая ходит от него направо и налево, найти ничего не может. Странно, что Женьку с его пустыми статьями вообще до сих пор не выперли.
– Так я и не говорю, что правда, – Роза пожала плечами, тут же превращаясь из главной сплетницы редакции в авторитетного обозревателя. – Правду тебе никто сейчас не скажет. Нынче только «Фас!» или «Рядом!», так что влипла ты со своим заказом по самую маковку.
– Уже знаю, что влипла, – взгляд Ольги опустился на скупую распечатку из федеральной базы. – Ну ничего, что-нибудь и за этим чистоплюем найдется.
– Главное, чтобы не сорвался! – с хитрой улыбкой Роза встала со стула возле Ольгиного рабочего места и осмотрелась по сторонам.
– Не сорвется, – все с той же уверенностью ответила Власова, украдкой покосившись на свой телефон.
До конца рабочего дня оставался всего час. Время в ожидании вдруг стало тянуться медленно, но делать глупости и самой пытаться найти номер Варшавского Ольга не стала.
«И не таких цепляли», – раз за разом мысленно повторяла она себе, но без пяти шесть легкая тревога все же прокралась в мысли.
К счастью, ненадолго. Без двух минут шесть телефон все же разродился звонком от неизвестного абонента, и кому она вдруг понадобилась, у Власовой не было ни одного сомнения.
– Еще в редакции? – голос Игоря в трубке звучал не менее волнительно, чем вживую.
– Тебя ждала, – и снова даже не требовалось лгать.
– Я так и понял, – не было слышно и тени издевки или смешка. Варшавский прямо-таки дышал уверенностью в своей неотразимости. – Спускайся.
* * *
О том, что его близость слишком сильно на нее действует, Ольга узнала уже в первую встречу. Сейчас, во вторую, убедилась в этом снова.
Водителя с Варшавским не было. Он сам сидел за рулем. Это должно было насторожить Ольгу, но толпа незнакомых неподконтрольных ей мурашек уже побежала по телу и, не задумываясь, она нырнула на переднее сиденье рядом с Игорем.
Нисколько не смущаясь, он внимательным взглядом прошелся по ней сверху вниз. Довольно хмыкнул чему-то своему и завел двигатель.
За этот взгляд без слов Ольга была ему благодарна. Привычная маска стервы так и норовила свалиться с лица. Непривычная простота, тот самый гипнотизирующий мужской аромат, интимная уединенность в салоне давили на нее, пытаясь вымести из головы здравые мысли.
Руки так и тянулись потрогать колючую щетину подбородка, забраться под рубашку и погладить твердую грудь, заставить повернуться и поцелуем выяснить, так ли сильно он скучал, как скучала она.
Неправильные желания. Ненужные, и требовалось хотя бы несколько минут, чтобы собраться и запереть их в какой-нибудь дальний чулан сознания.
К повороту на оживленный проспект она успела.
– Как продвигается расследование? – не отвлекаясь от дороги, спросил Игорь. – Нашла уже какие-нибудь пятна в моей биографии?
– Убедилась, что ты скучно живешь.
Поддавшись порыву, она ослабила ремень безопасности и устроилась на сиденье боком.
– Я же тебе говорил.
Его правая рука по-хозяйски опустилась на ее колено.
– Но я не теряю надежды сковырнуть твой нимб.
– Это не может не радовать.
Горячая ладонь заскользила выше, к краю платья. Погладила внутреннюю сторону бедра вдоль резинки чулок, сжала ногу над коленом.
Вместе с этими прикосновениями по телу Ольги стало разливаться тепло. Не такое, как в молодости, когда каждое интимное касание превращало белье в ненавистную преграду, а другое. Оно пугало своей силой и одновременно затапливало непривычным ленивым уютом.
– Ты бы расстроился, если бы я сдалась? – для того, чтобы продолжить разговор, ей пришлось собрать в кучу все моральные силы.
– Даже не представляешь, насколько, – темно-синие глаза все же скользнули по ее лицу, и Ольга не стала сдерживать улыбку.
Словно обсудили все, что было можно, остаток пути больше никто не проронил ни слова. Поглаживая колено, Варшавский уверенно и спокойно вел машину. Словно скульптуру изучая красивый мужской профиль, Ольга не сводила с него глаз.
О том, что с целью следования что-то не так, она поняла, лишь когда Мерседес повернул в знакомый переулок и остановился у ее подъезда.
– И что это значит? – потерялась в догадках.
– Если ты не ешь мою еду, будем есть твою, – Варшавский заглушил двигатель и, будто его на самом деле кто-то приглашал в гости, расстегнул оба ремня безопасности.
– А ты не оборзел? – Ольга ошарашенно покачала головой.
– Если только немного. – Игорь первым распахнул дверь и вышел из машины.
Как он нашел ее адрес и узнал номер телефона, Ольга не спрашивала. Для таких, как он, не было преград, уж это понимала отлично. Не могла понять лишь, какую цель он преследовал сейчас. Почему не ресторан? Зачем так нахально вламывается в ее личное пространство?
Вопросы сыпались один за другим, а лифт с тихим гулом поднимал их на ее восьмой этаж, и в руках тихонько позвякивали ключи.
Когда вдвоем пересекли порог ее скромной двушки, Ольга остановилась.
– У меня нет ничего готового, – зажмурилась, радуясь, что Игорь за спиной и не видит ее растерянное выражение.
– Я перекусил заранее. – Не задавая никаких вопросов, не давая опомниться, как пушинку он подхватил ее на руки.
Найти спальню на пятидесяти трех квадратных метрах не составило труда. Идеальная, без единой складочки, заправленная постель за несколько секунд обросла сброшенной одеждой, и один общий жадный стон эхом откликнулся от стен.
* * *
И снова она воскресала в его руках. Куталась в тесные объятия. Покорно выгибалась навстречу. Ловила ртом редкие прикосновения твердых губ. И падала, падала, падала в глубокий колодец по имени «Игорь Варшавский», боясь даже представить, как будет из него потом выбираться.
Его было слишком много. В ней. В запахах. В настойчивых влажных шлепках и в мыслях. Отгородиться не получалось, как она ни старалась. Все ее преграды он сметал грубым напором и после каждой победы долго, гладя своими сильными чуткими руками, держал в объятиях.
Казалось, прошла ночь, день и еще одна ночь, когда уставшие, не способные больше шевелиться, они разъединились, и, тяжело дыша, каждый откатился на свою сторону кровати.
Вначале она ждала. Считала удары сердца и надеялась, что выворачивающий душу наизнанку эффект от близости пройдет окончательно. А потом соскребала себя с простыни и без слез в одиночестве плакала под холодными струями в душе.
Не от горя. Не от радости. А от какого-то гребаного катарсиса, которому невозможно было противостоять или придумать нормальное человеческое объяснение.
Чудо, что после этой карусели эмоций на сковороде не сгорело мясо, а кофеварка не ударила струей горячего пара.
Варшавский вышел из ванной, как раз когда поздний ужин уже был готов. Голый, в одном розовом полотенце на бедрах и с горящими глазами.
– Ты специально выдала мне эту красоту? – с видом знатока понюхал содержимое сковороды и взглядом указал на свое полотенце.
Ольга почувствовала, как к щекам приливает кровь, а губы разъезжаются в улыбке.
– Надеялась, что хотя бы розовый уменьшит твою брутальность.
– И как?
– Не представляю, почему ни одна ушлая бабенка до сих пор тебя не охомутала, – не в силах бороться с искушением, Ольга подошла поближе и закинула руки на сильные широкие плечи.
– Я не умею целоваться. – Варшавский нахально облапил ее зад. – Ты забыла?
Чувствуя, как ее снова затягивает в колодец, Ольга облизала пересохшие внезапно губы.
– Не представляешь, какое искушение научить.
– Но ты не будешь, – он не спрашивал.
– Не буду. Мне для редакции с тебя еще шкуру сдирать.
– Согласен, после поцелуев это было бы негуманно.
– Да, даже для меня.
