– Мужики, держите коней! – закричал он.
Его окрик привел в чувство ошеломленного Ефимкая. Посыпались пинки и указания от управляющего. Люди зашевелились. Из конюшни раздавался непрерывный грохот. Продолжали выбегать взмыленные разозленные жеребцы. Вылетел на полном ходу Зверь, а следом за ним и пятеро моих молодых подопечных. Все метались по двору, одни убегали, другие догоняли. Кони ржали. Люди ругались. Кого-то сбивали с ног, по кому-то успели потоптаться и только мои кони почуяв запах моей крови, раздраженно всхрапывая ни куда не рванули. Они начали кружить вокруг меня, шумно обнюхивая аккуратно переступая ногами. Мне становилось все хуже и хуже. Затекли руки, болела спина и грудь. Я был полностью магически истощен. Меня не хватало даже на то, чтобы остановить кровь, которая текла из рваной раны, оставшейся от последнего удара.
Заприметив относительно спокойную группу коней, их попытались увести. В стане пострадавших тут же появились новенькие, ибо лягалась моя охрана очень точно, не рассчитывая сил. Кони нервничали, никому не давались в руки. Наконец к нашей невероятной группе подошел Михей, Зверь его пропустил. Тихонько разговаривая с ними, он торопливо отвязал меня от столба. Заметив его действия, нашлись еще смелые люди решившие, что раз его подпустили и пропустили, то они тоже теперь могут подойти, чтобы забрать лошадей. К Зверю правда никто соваться не посмел, а вот молодняк забрать попытались. В группе болезных снова прибавилось. Громким окриком Михей остановил особо прытких и все любопытные наблюдали, как он нес меня в дальние конюшни, сильно прихрамывая. Кони прошагали следом. Каждый из них, как мне рассказали позже, сам зашел в свое стойло. Побесился немного только Зверь.
Моих губ коснулся край кружки и в рот потихоньку полилась вода. Чуть приоткрыв глаза, я узнал сидевшего рядом со мной Михея.
– Ну, давай малыш… Попей чуток и приходи в себя. Все уже позади. Осталось теперь только выжить, – тихонько бормотал он, боясь потревожить спящих рядом со мной мальчишек. Заметив, что я открыл глаза, он начал меня поить более настойчиво.
– Ты Дан, не беспокойся. Раны я тебе обработал, ребра перевязал. Ничего страшного с тобой не приключилось. Поверь мне все будет хорошо. Сейчас вот ночь на дворе, а покой на нашем подворье так и не наступил. Только-только вроде бы все успокоились. Прибыли святоши и началось. Всех опрашивают. Кто? Что? Куда? Зачем? Как? А кто ж знает, как и что. Никто не знает. Граф-то в этой суматохе с коня упал, да расшибся сильно. Простого люда много побитого. Есть разные разорения и в господском доме, и в нашей конюшне лошадки вдоволь порезвились, часовня, говорят, сильно пострадала. Как сказал Ефимкай, алтарь песком осыпался и все наши беды через это вот. Господин гневается, Святой отец никому не верит. Вот ночь во дворе, а он все людям спать не дает своими вопросами. Одно хорошо, в этакой суматохе про тебя все забыли. Дадут боги и не вспомнят. Тебе теперь долго лечиться придется. Кости-то они не быстро срастаются. Вот раньше, когда были знахари, да целители, тебя бы легко на ноги поставили, а сейчас лечить толком могут только святые люди. Только вот на простой люд их внимание не распространяется, а значит дней десять побездельничаешь.
Ты вот, что парень, пока в себя пришел, давай-ка я тебя супчиком накормлю, а то второй день не евши. Завтра уже и силенки будут, сможешь вставать потихоньку. К извергу своему сходишь. Покажешься, что живой, а то никакого сладу с ним нет, сам все никак не успокоится и молодняк баламутит. Хорошо денник свой еще днем разнес, а то и сейчас бы продолжал его доламывать, да вот нечего уже, но есть все равно ничего не ест. Ну так до утра потерпит. Ты отдыхай, а утром уж навести потихонечку своих подопечных. Они, глянь-ко, беспокоятся о тебе.
Михей тихонько взлохматил мне волосы и ушел, а я проверив свой магический резерв, обрадовался тому, что он уже потихоньку стал восстанавливаться. Теперь могу хоть немножко себя подлечить и наконец-то выспаться. Рассказ старика дал мне надежду на то, что никто и никогда не свяжет произошедшее днем с поркой нерадивого конюшенного мальчишки.
Следующие пять дней я откровенно бездельничал. Все считали, что у меня серьезно сломаны ребра, и я не стремился их в этом разубеждать. У меня в эти дни было совсем мало дел: первое – навестить моих подопечных и второе – приглядывать за Актуром. Но малыш был так любезен, что не отходил от меня ни на шаг. Тихий, не болтливый мальчишка обожал слушать, и мне пришлось вспомнить все те сказки и рассказы о водившемся в наших лесах зверье, которые мне рассказывала мама. Более благодарного, восторженно взирающего на меня слушателя я вряд ли бы нашел. К концу десятины я выполнял свои обязанности уже полностью.
Сначала дни текли точно также как и до потрясшего всех происшествия, но совсем скоро произошел новый инцидент изменивший многое в моей жизни. Началось все с того, что заглянувший в конюшню управляющий Ефимкай не просто похвалил меня за работу, а ещё и кинул мне мелкую медную монету. Все мальчишки, в том числе я, работали за еду, одежду и проживание. Каждый из них считал себя незаменимым и уже почти взрослым конюхом, а тут на тебе. Ночью меня изрядно побили. Магией я пользоваться не мог, а физически справиться с группой подростков, привыкших к тяжелой физической работе, я не смог. Утром я щеголял подбитыми глазами, разбитой губой, хромал, досталось опять и ребрам. Естественно никто не стал допытываться и расспрашивать меня о моих травмах. Выполняю свою долю работы, а значит все нормально.
Зато поздно вечером, когда я шел с ужина, встретивший меня Михей предложил мне начать учиться себя защищать. Я согласился, с восторгом и желанием, не подозревая, чего мне это будет стоить. Михей мог заниматься со мной только ночью, когда все дела были сделаны и все ложились спать, когда уже спал глубоким и спокойным сном его подопечный. Именно тогда мы шли в манеж и приступали к тренировкам. Места в манеже было много ведь он был специально предназначен для выгула и выездки лошадей.
Старик оказался великолепным учителем. В свое время он считался одним из самых сильных бойцов, как в рукопашном бое, так и на мечах. Если он брал в руки нож – равных ему не было. Увечья он получил уже после сорока лет, в одиночку защищая своего хозяина от группы наемных убийц. Сейчас он служил его сыну и был доволен уже тем, что молодой и амбициозный господин не гнал его со двора, а позволял доживать свой век в тепле, под защитой крепких стен.
Глава 4
Пять лет упорных тренировок сделали свое дело. Теперь в свои пятнадцать я выгляжу лет на семнадцать – восемнадцать. Рост мой намного выше среднего, длинные, чуть ниже лопаток, волосы убраны в низкий хвост, черные глаза и чуть более смуглая кожа, чем обычно. Меня ценят как отличного конюха, и, как ни странно, до сих пор никто не подозревает о том, что все эти пять лет я занимался упорно и, по словам Михея, стал неплохим мечником. Сохранить все в секрете мне помогла магия. Продолжая усиленно заниматься бою на мечах, я не забывал о своем даре. Спустя год проживания во владениях графа Руатье, научился ставить вокруг манежа сигнальную сеть – охранку. Любой, кто ее пересекал, сладко засыпал в том же месте, где это произошло. Наутро такой нарушитель просыпался отдохнувшим, довольным и совершенно не помнил куда шел, что видел, почему заснул в неположенном месте. Что меня безумно радовало, так это то, что таких «заблудившихся» засонь было очень мало, и их сон в неположенном месте не привлек чьего-либо внимания.
Вот уже три десятины мне приходится заниматься самостоятельно. Михея и Актура господин отправил в дальнее имение. Мальчишка сильно подрос. Стал привлекать много внимания, уж очень он похож на своего высокородного папашу. У самого графа в законном браке только две дочери и его жена буквально бесится каждый раз, как видит ребенка. Его пару раз уже пытались отравить, а однажды один из работавших на конюшне пареньков, подкупленный хозяйкой, пытался ночью его убить. Парня, рискнувшего это сделать, повесили. Графинюшку муж пожурил, а Актура вместе с его воспитателем отослали в дальнее имение. Без них мне стало очень одиноко. Со всеми остальными я так и не подружился. Трогать меня уже давно никто не трогает, стоило только два раза отбиться от мальчишек, очень уж удачно я подправил им носы и челюсти. В поместье сменился главный инквизитор. Обновился почти целиком состав отряда паладинов. Но к моей огромной радости меня во владении магией никто так и не заподозрил.
Несколько раз глава стражников Нарьин пытался привлечь меня к тренировкам. Он пытался убедить меня в том, что согласившись пополнить ряды стражников, я получу множество привилегий, а также очень приличное денежное довольствие. Каждый раз, когда я подводил к нему его коня, он спрашивал, не передумал ли я? А то ведь тогда уже пора начинать учиться владению оружием. Я подобострастно кланялся и продолжал утверждать, что именно кони и все, что с ними связано и есть мое призвание. В ответ он вздыхал и неохотно подтверждал мою правоту. Уже все на графском подворье знали, что умом, послушанием и великолепной выездкой отличаются именно те молодые жеребчики, за которыми я не просто ухаживал, но занимался ими единолично. Недавно мне даже доверили новое приобретение графа. Где уж он его нашел, я не знаю. Прошло целых десять дней. Хозяин требует результатов, а их почти нет.
Конь великолепен. Просто настоящий вороной красавец, но есть большое такое «Но!». Там где его держали до сих пор – ему было плохо. На великолепной шкуре остались шрамы и следы побоев. Малейший намек на принуждение превращает его в бешеного зверя. Он начинает биться и тогда пробиться к его разуму почти невозможно. Я пытаюсь объяснить главному конюху, что мой новый подопечный не просто никому не доверяет, у него сильно испортился характер и для того, чтобы он согласился носить на себе всадника, нужно потратить много терпения и времени. Я стараюсь, очень стараюсь с ним поладить, но боюсь именно времени у меня и нет. Графу очень уж хочется поскорее покрасоваться на великолепном скакуне. А это значит, что нужно ждать беды. В том, что конь не покорится никому в ближайшее время, я уверен, как никогда. Отсюда следует, что его, как не подлежащего дрессировке, могут отправить на бойню, а нас за невыполнение своих обязанностей, под плети. А жалко-то как.
Ну вот, я счастлив. Ну, почти, счастлив. Кнута нам с главным конюхом все-таки досталось и лежим мы с ним хорошо побитые, да вот только вороной-то по дороге на бойню сбежал. Как так получилось не понятно. Может, понял он, куда его ведут, ведь от бойни наверняка на большом расстоянии кровью пахнет. Как говорят стражники, раздолбал этот нечистый копытами телегу, к которой был привязан, да рванул вдоль дороги. Конь молодой, испуганный, без всадника. Естественно не догнали. Вон в соседней каморке Влас стонет от боли, а я обезболил себя потихонечку и лежу молюсь богам, чтобы смог Воронок выжить и не попасть в руки жестоких людей, да в когти диких зверей. Ну как бы то ни было, поживем еще.
Время идет, спина зажила. А я все чаще и чаще задумываюсь о том, что пора бы мне уже проститься с подворьем графа Руатье. Человек я свободный. Постоять за себя теперь могу. Долгов у меня нет. А нет их по тому, что никто не догадывается о том, что я хочу уйти. Наверняка бы давно подловили на чем-нибудь, как других. Я вот молчу, никогда не говорю никому про свои мысли и мечты, в споры, драки, разговоры не вступаю, глаза стараюсь никому не мозолить. Два последних года мне платят за работу и так, как по кабакам и девицам я не шляюсь, на базары и ярмарки не хожу, то все мои монетки целы. А уходить надо. Все больше и больше внимания обращают на меня девушки и даже женщины, а это значит, что совсем недалеко до разборок с мужчинами. А оно мне надо?
А надо мне совсем другое. Мне надо чтобы графский управляющий при свидетелях подтвердил, что долгов перед хозяином у меня нет. Вот только лошадки мои… Как бы чего не натворили. Нужно уйти так, чтобы догнать меня и вернуть сильно-то никому и не хотелось. Целых два дня я думал над этой проблемой и вот сегодня вечером мне помог в решении этой проблемы управляющий Ефимкай, собственной персоной! Привел ко мне худенького, встрепанного мальчишку и приказал обучить ремеслу. Как же вовремя он это придумал! Десятину я потратил на то, чтобы не только научить мальчишку ухаживать за лошадьми, но и приучить моих питомцев к нему. Сделать так, чтобы они его приняли, попривыкли к тому, что именно он, а не я, приносит им воду и корм, чистит и выгуливает по манежу.
Все! Боги мне в помощь. Завтра попытаюсь уйти.
С раннего утра меня ощутимо потряхивало, и я с трудом заставил себя успокоиться. У меня все должно получиться. Я закончил утренние работы пораньше и, заметив посредине двора графского управляющего, о чем-то яростно спорящего с главой стражников, решил, что лучшего момента для исполнения моего плана может и не быть, а по тому стоит начать.
С утра управляющий Ефимкай сильно злился. Уже второй день глава стражников Нарьин добивался у него разрешения заменить форму всей страже. А ведь за расход графской казны отвечать не ему. А хозяину-то еще надо доказать, что его денежки будут потрачены не зря. Тут вот еще «святые» люди требуют повысить денежное содержание выделяемое паладинам. Всем вынь и положь: графине – на ожерелье, ее дочкам – на платье, графу – на лошадей, стражникам – на форму, всей дворне – за работу. Тьфу. Хоть начинай сам монеты отливать.
Вот так, думая свои тяжелые думки, он и налетел посреди двора на того, о ком только что вспоминал. И только они начали со вкусом переругиваться, только-только в азарт вошли, только к ним и стража в виде зрителей подтянулась, как все «веселье» нарушил молоденький конюх. Я явно нервничал и пытался завести разговор, непрестанно кланяясь.
Управляющий Ефимкай, считающий, что он уже почти победил в споре с главой стражи, нетерпеливо ему приказал:
– Ну, что тебе? Да прекрати ты кланяться. Говори быстрей!
Я выпрямился и взволнованно затароторил:
– Господин управляющий, мне старший сказал, что вы ему вели передать мне, что я графской казне денег пять серебряных должен. Скажите, за что должен-то?
Торопившийся выиграть спор, управляющий от него просто отмахнулся:
– Вот именно ты – точно ничего не должен. Пошел вон. Не мешай! – он уже отвернулся к моменту, когда услышал мое заявление:
– Очень извиняюсь, но хочу поставить вас в известность, что у меня в соседнем городе дядька поселился и меня к себе зовет, помогать по хозяйству. Сегодня хочу работу у вас на подворье оставить и податься к нему. Я благодарен вам за все.
Я поклонился и, дождавшись одобрительного жеста опешившего управляющего, быстренько рванул в конюшню. Через несколько минут все собравшиеся смотрели, как я торопливо, подбежав к входным воротам подворья, беспрекословно дал обыскать себя и свою котомку стражникам, а затем мгновенно затерялся на улице в людской толчее.
Большинство еще не поняли, что произошло, а Нарьин уже хохотал, как сумасшедший, звонко хлопая себя по бедрам ладонями. Через какое-то время он сквозь смех, наконец-то, смог выговориться:
– А парень-то нас всех провел. Ведь это был наш лучший конюх. Он, зараза, заставил всех признать, что долгов за ним нет, он свободен в своих решениях, – неожиданно замолчав, он помрачнел: – А кто же теперь за моим Зверем ухаживать будет? У нас теперь кони стойла не разнесут?
Стражники резко рванули в конюшню, оставив ошеломленного Ефимкая стоять в одиночестве посреди двора. Искать ускользнувшего конюха не пришлось. Кони волновались, но поддавались на уговоры молоденького паренька и успокаивались. Мальчишка удержал главу стражи от немедленного поиска, объяснив, что проблем с лошадьми в графской конюшне не будет.
Еще целую десятину народ на графском дворе обсуждал ловкий, внезапный уход молодого конюха, но затем другие происшествия заставили всех думать о насущном.
Глава 5
Ушел. Осталось только купить припасы, небольшой котелок, хороший кинжал, пояс с метательными ножами и найти подходящий караван. Нужно убираться из этого города и желательно прямо сегодня, ну или, в крайнем случае, завтра. Очень хочу покинуть это королевство. Жить, не оглядываясь на инквизиторов и паладинов, иметь возможность помогать людям без опаски и оглядки, развивать магические умения. Хочу учиться, да и просто жить.
Перво-наперво, караван. Я обошел все постоялые дворы, расположенные поблизости от главных ворот города. Мне долго не везло. Кто-то только прибыл, кто-то еще на отдыхе, кто-то уже ушел. И вот, наконец, на самом дорогом постоялом дворе я его нашел. Большой купеческий караван отправлялся из города завтра на рассвете. Пять телег и десять фургонов, двадцать человек охраны. В общей сложности в путь отправлялось порядка шестидесяти человек. Меня тоже взяли с условием, что за охрану, еду и ночлег у костра я буду помогать обслуге там, где понадобится. Переночевать мне разрешили в одном из фургонов. На душе значительно полегчало. Теперь рынок.
Рынок меня встретил шумом и суетой. Зазывали покупателей продавцы товаров, отчаянно торговались купцы и горожане. Все были при деле: торговцы, покупатели, воришки и стражники. Во всей этой толкотне я чувствовал себя очень уверенно. Я точно знал, куда иду, и где продают то, что мне нужно. Не раз и не два я выбирался в город и уже давно заприметил недорогую лавку местного кузнеца. Дсятину назад я сделал ему заказ и сейчас с восторгом рассматривал его. У меня теперь есть свои ножи. Пусть их качество не сравнится с оружием господ, но метал крепкий, заточка хороша, баланс отличный. Этот же мастер, узнав, что я собираюсь в дорогу, предложил мне небольшой котелок, а так же посоветовал купить в дорогу плотную куртку, запасную обувь, пару самых простых рубашек, штанов и теплый плащ, вместо одеяла.
Я купил все. Уже направляясь к постоялому двору, свернул в сторону подворья графа Руатье. Нет, я не собирался туда наведываться, просто невдалеке от него, под стеной, в небольшом тайнике я еще вчера спрятал Малыша, и сегодня мне было просто необходимо его забрать.
Мой Малыш – собака. Ну, я считаю, что он собака. По крайней мере, его мать – Верда, точно собака. Очень крупная, с мощным костяком, умными глазами и мощными челюстями, она принадлежит самому графу. До недавнего времени он очень ей гордился, но теперь она привязана на крепкую цепь на псарне и воет целыми днями как ненормальная. А провинилась она вот в чем… В один из весенних дней ее хозяин, посещая дальнее имение как всегда взял ее с собой, зная, что она вполне способна целый день бежать на ровне с лошадью, не устать и не отстать. В случае разбойного нападения, она будет стоить двух вооруженных людей. Ухаживающий за собакой псарь предупредил господина, что у собаки течка, ее нельзя брать в дорогу, но его, конечно, никто не послушал. Во время обратного пути через лес всегда послушная Верда исчезла. Пришла она на подворье спустя пять дней. В положенное время у неё появились щенки. Увидев их, псарь пришел в ужас. Мало того, что малыши естественно оказались беспородными, так еще и папочка их, скорее всего, был лесным вервлоком. Довольно редкий зверь этот вервлок, крупнее любого пса раза в два. Он очень сильное и мощное создание матушки природы. Боятся его все: и звери, и люди. Опытные охотники советуют не вступать в бой с ним и не нападать на него. Раненый вервлок – неудержим. Остановить его без больших потерь невозможно. Всегда абсолютно черный с густой длинной шерстью, через которую просто не возможно добраться до его горла. Святоши и паладины опасаются встречи с ним. Они говорят, что нападающего вервлока остановить невозможно, как невозможно остановить камнепад в горах, ибо самое главное его оружие, это не сильные челюсти и мощные когти, а невосприимчивость к их магии.
Естественно псарь получил приказ уничтожить щенков, что он и сделал. Вот и воет теперь Верда. Лишили ее деток, да и от хозяина увели. Что будет теперь с ней, я не узнаю никогда. Сама собака гладкошерстная, светло серого цвета, а щенки у ее родились короткошерстные, но угольно черные с характерным для вервлоков строением головы и челюсти. Всего один день и были они живы. Именно в тот день и появился у меня Малыш. Поздно вечером, как и все я решил посмотреть на диковинку, и подошел к вольеру собаки. Время было позднее, кроме меня рядом с ним уже никто не крутился. Посмотрев в грустные глаза собаки, я уже собрался уходить, когда она встала со своего места и подошла к загородке. Никаких животных я никогда не боялся, они никогда меня не трогали, потому я протянул через щель изгороди руку, желая ее погладить, и каково же было мое удивление, когда она положила в мою ладонь маленького, лохматого щенка светло серого цвета. Больше все он был похож на маленький комочек скатавшейся пыли. Потрясенный сделанным мне даром, я недоверчиво разглядывал подарочек, раздумывая о том, что мне с ним делать. Он был самый маленький из всего помета. Отличался от всех и размером, и цветом и даже шерсткой. Пока я раздумывал, Верда легла возле ограждения и с явной надеждой смотрела на меня, по-собачьи, грустными глазами. Никогда не думал, что собаки могут разговаривать просто одним взглядом. Глядя в эти глаза, отказаться от ее дара я не сумел.
Вот так и оказалось, что из всего помета остался только мой Малыш. Вряд ли его заметили среди пятнадцати остальных, крупных и мощных щенков. Я прятал его в стойле Зверя. Щенок оказался очень слабеньким. Поначалу приходилось поить его из рожка каждые два часа. Единственно, что меня радовало – это его молчание. Он не скулил, не пытался вылезти из своего укрытия. Планируя в скором времени уходить, я к концу третей десятины научил его кушать все, что только можно. Правда мне самому приходилось все пережевывать и кормить его с пальцев, но это было все-таки лучше, чем искать в дороге, через лес, например, молоко для него.
Еще вчера вечером я за пазухой вынес его со двора и спрятал в маленьком тайничке около стены, ограждающей графское подворье. Как я и надеялся, мой дружок терпеливо дожидался меня, не сходя с места. Стоило мне только взять его на руки, как он начал легонько покусывать мне пальцы. Проголодался.
Пока я шел к месту нашей с ним ночевки, успел его покормить. Пирожок, купленный мной на базаре и вода из городского фонтана, вполне подошли для этих целей. Когда я укладывался, спать мое мелкое чудо уже посапывало у меня за пазухой.
Ну что, завтра мы с ним начинаем новую жизнь. Помогите нам боги! Не оставьте в милости вашей.
Глава 6
Закончилось лето. Вскоре, через шесть десятин, по дорогам будут водить свои караваны только самые отчаянные: те, у кого трудное денежное положение и те, кто рискует, полагаясь на удачу.
Три цикла[1 - Цикл – тридцать дней, три десятины. Десятина – десять дней, (неделя).] я работаю в караване Никорса. После первого же перехода, от одного города до другого, он предложил мне постоянную работу. Я согласился потому, что он обмолвился своими дальнейшими планами. К концу осени самый последний путь караван будет прокладывать в соседнее королевство, именно туда я и хочу попасть. Работы у меня во время пути было много: уход за лошадьми, подмога кашевару, подмена возниц во время движения. Караван был большой, двигались мы неторопливо, нападений никто не боялся. Платил глава хорошо. Все его уважали и слушались беспрекословно. Путешествовать с ними мне понравилось.
Начинается сезон холодов, мне необходимо найти пристанище на это время. За прошедший теплый сезон, я почти подготовился. Приобрел себе теплые вещи, подобрал снаряжение, необходимое для одиночного путешествия. Изо дня в день баловал Малыша. Большой, лохматый комок шерсти, у которого даже глаз почти не видно – вот на кого похож мой щенок. Игривый и ласковый он совсем не походит на грозного хищника. Наверное, только я замечаю, как внимательно он относится к каждому новому человеку в нашем караване. Никто из моих спутников не воспринимает его всерьез. Все считают, что я зря перевожу корм на бесполезную собаку. Никто не может даже предположить, что Малышу всего четыре цикла. Он еще совсем маленький по возрасту. Его рост сбивает всех с толку. Еще бы! Ведь достигает он уже моих колен.
Меня переполняет гордость и счастье, мой подарок становится все серьезнее и серьезнее. Теперь он не только спит подле меня, но и старается постоянно держать меня в поле своего зрения, не принимает пищи с чужих рук, никогда не лает и не рычит. Как правило, достаточно одного дня для того, чтобы он точно уяснил, чего я от него хочу, и в дальнейшем выполнял мою команду без раздумий и колебаний.
Благодаря тому, что путь наш пролегает в полной безопасности и покое, никто ни разу не видел моего малыша в боевой форме. Но однажды, мне довелось ее улицезреть. Как-то в одном небольшом городке, что встречались на нашем пути, мне очень захотелось побродить по улицам. Чистенькие и ухоженные, они радовали глаз. Улыбчивые жители, приветливые торговцы – все это создавало впечатление безопасности и подталкивало к безрассудству. Все оказалось не так радужно и красиво. Как обычный раззява я не следил за временем и естественно попал в переплет. Стоило только в наступающих сумерках оказаться на одной из окраинных улочек. И как по заказу – меня попытались ограбить. Нет, я конечно и сам смог бы отбиться от пятерки замызганных и вонючих мужиков, но вот незадача – не успел даже ножи вынуть. Загораживая меня собой, дорогу им заступил мой юный охранник. В сумерках его глаза засветились голубым светом. Его шерсть, всегда казавшаяся беспорядочным комком, плотно прилегла к телу и стало отчетливо видно как удлиняются клыки, а все тело покрывается туманной дымкой. Со стороны нападавших раздался тихий шепот: «вервлок», после чего их словно метром сдуло. Не успели мы подраться, не успели и испугаться. Больше на нашем пути так и не встретились желающие нас ограбить, а на утро мы уже покинули этот «гостеприимный» городок. Обдумав все произошедшее, я возблагодарил богов за то, что все в караване считают моего Малыша молодой, безобидной собакой.
До пересечения границы нашего королевства осталось совсем немного. Всего-навсего полутора суток.
Закончился лес и на его окраине мы разбили стоянку на ночь. Все было спокойно. Сумерки уже окутали землю своими темными, бархатными ладонями. Закончив дневные дела, люди и животные приготовились отдыхать, но неожиданно для всех лагерь был взбудоражен и приведен в боевую готовность резким свистом часовых. Через некоторое время все поняли, что нападения не будет, но лучше бы это были разбойники. Полагаю, со мной солидарно большинство людей.
К нам присоединился святоша и пятнадцать сопровождающих его паладинов. Мест у костров сразу же оказалось вполне достаточно. Простые люди не спешили общаться с пришлыми. Желающих же получить благословение у старого священника с желтым лицом, тусклыми, бегающими из стороны в сторону глазами, тонкими, сжатыми в короткую резко очерченную линию, губами и вовсе не нашлось. Паладины уверенно и без колебаний начали распоряжаться всеми окружающими, потребовав ужин и ночлег. Нам пришлось накормить не только их, но и их лошадей.
Самое ужасное прозвучало глубокой ночью. Лагерь спал. Я дежурил, обходя его по периметру. Благодаря магии, разговор, что велся у главного костра, секретом для меня не стал.
Разговаривали: святоша, старший из паладинов и хозяин каравана, а если точнее, то святоша просто поставил нашего хозяина в известность о том, что нашему пути пришел конец. Караван нужно развернуть по причине того, что с сегодняшнего утра граница полностью перекрыта. Наше королевство вступило в войну с соседним, и все торговые отношения прерваны. Взволновало меня не само сообщение о войне. Потрясло распоряжение короля о том, что разосланные по стране отряды паладинов обязаны собрать всех молодых людей возрастом от восемнадцати до тридцати лет, а значит завтра рано утром, более двадцати человек паладины заберут с собой и меня в том числе. Доказать им, что мне всего шестнадцать я не смогу, выгляжу-то я старше!
Не хочу. Воевать за короля-инквизитора не хочу и не буду! Как хорошо, что все вещи собраны. Спокойно передаю смену и не торопясь укладываюсь отдыхать. Все заинтересованные лица должны видеть мое спокойствие и равнодушие. Если бы мы уже начали движение по степи, уйти было бы намного сложнее, но благодаря тому, что мы находимся на окраине леса, у меня есть шанс и пара часов сна.
Предрассветные часы самые трудные для охраны и потому у меня получилось уйти. Магического охранного контура святоша не поставил, то ли не хотел показывать свои магические умения, то ли был уверен в том, что в лагере магов нет, знаний о происходящем тоже ни у кого нет, а значит и волноваться не о чем.
До самого полудня мы с Малышом не останавливаясь бежали в глубь леса. Я был уверен, что никто не будет искать меня одного. Поспрашивают в ближайших населенных пунктах и все. Никому просто не придет в голову, что молодой парнишка уйдет вглубь леса в преддверии сильных ливней и холодов.
Мой щенок великолепно держал темп, и мы уходили все дальше и дальше.
Впервые за долгое время мне не надо было прятаться от магов и я, прекратив контролировать свою магию, был необычайно счастлив. Чувство свободы и облегчения буквально затопили меня. Казалось, что стоит мне только захотеть, и я взлечу, настолько раскрепощенным и легким я себя ощущал. Я чувствовал лес, я его видел. Видел все живое и не живое, с легкостью ощущал хищников, обходя их стороной. Небо хмурилось все сильнее, буквально набухая темнотой грозовых облаков. Лес становился все гуще. Уверенность в том, что следом за мной никто так и не последовал, крепла с каждым пройденным часом.
Долгожданный привал мы сделали на берегу небольшого озера. От святош избавились, но проблем меньше от этого не стало. Если я не хочу попасть в армию, к людям мне выходить нельзя. Пересечь чужую границу в ближайшее время вряд ли получится, ведь маги и в соседнем государстве есть, и они наверняка перекрыли свои границы. Наш король глупец, ибо надеяться на победу, не имея достаточного количества магов-боевиков и магов-целителей, просто бред сумасшедшего. Наверняка, идею с войной ему подсказали «святые» люди, желающие нести свет своей веры всем грешникам, находящимся во тьме ереси и предрассудков. Быстро эта война не закончится, надо опять искать себе пристанище.
Десять дней мы шагаем по истинно Великому лесу и как же хорошо, что любой лес для меня родной. Я знаю, как выжить в нем, чего опасаться, что искать. Все благодаря моей маме. Из моего маленького напарника еще плохой помощник. Маленький он. Охотиться не умеет, сторож из него тоже пока еще не важный, но он учится, каждый день учится чему-нибудь новому и очень старается. Умница он у меня, чудесный друг, но охотиться приходится мне. Чем дальше в лес, тем проще. Дичь спокойная, не пуганная. Я даже и не представлял насколько далеко стоит зайти в его глубь, чтобы перестали появляться следы людей. Все бы хорошо. Лес густой, великолепно скрывает от ветра и мелкого дождя. Все чаще встречаются поросшие лесом холмы, начинают встречаться и небольшие скальные образования. Скорее всего, впереди находятся горы поросшие деревьями, а значит есть надежда найти подходящие убежище. Последние дни я молю богов о помощи. Времени почти нет. Плохая погода беспокоит меня все больше. Если бы я не был магом, то уже наверное плесенью бы покрылся от постоянной сырости. Хорошо, конечно, что я виртуозно умею убирать воду из любого материала и мне не доставляет ни какого труда подсушить себя и Малыша, но на долгий срок от холода магия нас не спасет.
Глава 7
Боги пошутили надо мной! Я просил их о временном пристанище и оно было предъявлено мне во всей красе.
С утра подморозило, но день обещал быть солнечным и, вновь отправляясь в путь, я надеялся на лучшее. Малыш как всегда беззаботно носился вокруг меня, с любопытством обнюхивая все, что попадалось ему по дороге. Путь наш пролегал по довольно пологому склону горы, поросшему лесом. Следов присутствия людей я давно не встречал и потому магическим зрением пользовался последний раз пару дней назад. Большим сюрпризом для меня оказалась открывшаяся взору картина. Еще мгновение назад я точно был уверен, что подниматься в гору мне придется до самого вечера и она будет становиться все не преступнее. Но вдруг – шаг, два и я стою на ее вершине. Крутой, абсолютный голый каменный склон с другой стороны упирается своим основанием в огромное озеро. Похожее на огромную чашу, оно было буквально зажато окружавшими его со всех сторон скалами. А самое главное, мне было отчетливо видно, что на склонах гор обращенных к озеру ничего не росло. Именно поэтому так бросался в глаза остров, находящийся точно в его середине. Вот он был покрыт зеленью. Глядя на этот остров, я мне очень захотелось попасть на него. Зачем? Не знаю, но очень нужно. В груди сжался тугой тяжелый ком, при попытке отвернуться. Все силы притяжения этого мира словно слились в этом загадочном месте.
К подножью гор мы спустились уже почти в сумерках и провели на берегу этого ошеломляющего озера одну из самых неприятных ночей. Камни были просто ледяными, с острыми гранями. Ветерок, круживший в горном котловане, пробирал до костей. Даже моему вервлоку, обладателю шикарной шубы, было холодно и он прижимался ко мне в поисках тепла. Но все когда-нибудь заканчивается. Закончилась и эта ночь. Утро принесло немало новых сюрпризов.
Вода в озере оказалась просто изумительной: ледяной и прозрачной. Именно ее прозрачность дала мне возможность понять, что я даже при помощи магии не могу определить его глубину, причем никакого полого спуска в воду у берегов не было. Они обрывались резко вниз сразу же у кромки воды. Также при свете нового дня я наконец-то прекрасно разглядел, что озеро не просто большое, оно огромное и остров, с высоты казавшийся небольшим, действительно густо поросший великолепными, мощными деревьями, находится очень далеко от берега.
Сейчас бы собраться, и уйти. Но эта мысль даже не думала задерживаться в моей голове. Разделяя свой скудный завтрак на двоих, я усиленно думал о том, как же мне переправиться к загадочному месту. Плот строить не из чего. На берегах этого ледяного великолепия не растет даже трава. Отказаться от своей затеи я не могу, потому как точно уверен, что мне нужно туда попасть.
Несколько часов я просто ходил по берегу пытаясь придумать способ переправки. Испробовал все доступные магические способы. Понял, что как маг я просто слабак. Силы есть, умения нет. В раздражении, неловко повернувшись, я оступился. Нога соскользнула, я стал падать кубарем в воду, но сильно ушиб бок о твердую холодную поверхность.
Лед? Подо мной оказался самый настоящий лед. Я плавно поднялся и огляделся вокруг. Воды озера все так же неторопливо лижут берег, и только подо мной и вокруг меня сформировалась ледяная опора. Тонкий, но крепкий он великолепно держал мой вес. Недоверчиво постучав по нему лапой, ко мне перебрался расхрабрившийся Малыш. В его взгляде явно отражалось изумление. Ледяная площадка на которой стояли мы вдвоем прекрасно нас выдерживала. Не отрывая ногу от такой ненадежной на первый взгляд поверхности, я сделал шаг в сторону острова. Лед сдвинулся. Пройдя с десяток метров, я удостоверился в том, что лед появляется под моими ногами везде, куда бы я не переместился. Если я не отрываю ног от его поверхности, то и разрывов на нем нет. Мой верный щенок, тихонько поскуливая, прижимался к моим ногам, но не делал попыток вернуться на берег. Медленно скользящим шагом с замирающим от ужаса сердцем я двигался над бездной, непрерывно контролируя движения Малыша. Что-что, а вот купаться в данный момент ни ему, ни мне не хотелось.
Через четыре часа мы достигли песчаного берега. Совсем близко от воды начинается лес. Таких деревьев я в своей жизни еще не видел. Макушки их скрывались где-то очень высоко, мощные, в три моих обхвата, стволы, густо обвиты лианами. Густые и высокие травы оплетают ноги, мешая двигаться. А еще здесь было тепло. На острове, как это ни удивительно, царило лето. Сойдя на берег, я обнаружил, что обратной дороги нет. В обратную сторону лед не спешил образовываться у меня под ногами. Сильно это меня не испугало. Назад я пока не тороплюсь, да и дерева для постройки плота на острове достаточно.
День клонился к концу, но ночевать на берегу мы с Малышом не решились. Очень уж не хотелось находиться на виду. Правда смотреть на нас было вроде бы и некому, но привычка прятаться не давала нам обоим расслабиться и я решил поискать место для отдыха среди всего того великолепия, что нас окружало. Долго идти не пришлось. Казалось, что небольшая полянка ждала только нас. Маленький овражек порадовал родником и валежником. Ветер играл с ветвями деревьев где-то очень высоко. Тишина и спокойствие могучего леса убаюкивали и успокаивали.
Пока я разводил костер и готовил место для ночлега, мой ручной хищник принес добычу. Крупный пушистый зверек, погибший от его зубов, был очень похож на обычных грызунов нашего леса, но он был в два раза крупнее и его передние резцы более развиты, а уж небольшие клыки и вовсе поразили мое воображение. Если в этом лесу такие ларки, то какими должны быть остальные животные обитающие здесь? Оглядев лишь одного зверя, я уже не сомневался, что отличия точно будут. Спать придется в полглаза. Вряд ли окрестные хищники, если они есть, почуяли наше прибытие, но вот расслабляться все равно вряд ли стоит.
Вопреки моим опасениям ночь прошла на удивление спокойно, и я впервые за последнюю пару циклов выспался, да и просто согрелся. Попенял сам себе за плохое поведение, ведь собирался же спать в полглаза, а спал крепко и беспробудно. Исследовать остров мы стали после полудня. Тропинок никаких и пробираться сквозь густой подлесок трудно не только мне, но и моему «мелкому» защитнику. Ну, да где наша не пропадала? Все равно идем в глубь леса, будем искать место где можно устроиться понадежнее.
Пару часов мы буквально продирались через лес, но затем я обратил внимание на то, что идти становится все легче, все меньше и меньше лиан на деревьях, все меньше трухи и валежника встречается под ногами, травы стали встречаться привычной высоты и густоты. Появились звериные тропы. Глядя на некоторые, я мог с уверенностью сказать, что по ним не раз и не два ходили люди. Еще через пару часов, я услышал чуть впереди рычание моего зверя и поспешил его догнать.
Картина, представшая моим глазам в этот раз, поразила еще больше. Поляна, на краю которой я стоял, была местом настоящего, кровопролитного сражения. На ней покоилось более двадцати скелетов в полном воинском облачении, в разных, порой нелепых, позах. Кости поросли мхом, травой и коротким кустарником. Оглядев внимательно всю поляну магическим взглядом я полностью удостоверился в том, что живых на ней нет. Никто мне не помешает рассмотреть останки более детально.
Судя по доспехам и выросшей сквозь некоторые из них растительности, побоище произошло довольно давно, а если точнее, то очень давно. В основном на поляне находились простые мечники и погибли они от ударов холодного оружия, но двое, лежащие рядом друг с другом почти в обнимку, явно принадлежали высшей знати. Их доспехи и оружие были совершенно не тронуты ни временем, ни ржавчиной. Оставлять их в такой глуши мне очень не хотелось, уж очень качественно они были выкованы, сейчас так уже никто не делает. Секрет их изготовления был утерян пару веков назад.
Аккуратно освобождая скелеты павших от оружия и доспехов, я с удивлением обнаружил, что явно погибшие от собственных рук, они в последние минуты не только смотрели в глаза друг другу, но и крепко держались за руки. Каково же было мое удивление, когда я, осматривая сами скелеты, обнаружил, что один из них принадлежит женщине. Какая же трагедия могла привести этих двоих к такому печальному концу?
Мое сердце дрогнуло и я, выкопав при помощи ножей неглубокую яму, уложил их останки рядышком. Прочитав молитву и убедившись в том, что по ее окончанию их кости рассыпались в прах, закончил погребение, искренне желая им идти по дальнейшей дороге рука об руку.
Мужской набор доспехов оказался мне немного великоват, но я все равно решил забрать его с собой, а вот парные мечи мне подошли по руке идеально. Словно были выкованы именно для меня. Радости моей не было предела! Ведь о таких мечах я даже мечтать не мог! Когда бы еще заработал на что-нибудь, хоть отдаленно схожее с тем великолепием, которое с замиранием сердца держу в руках сейчас? Только ради них стоило попасть на этот странный остров, а что меня еще ждет впереди?..
Путь вперед и дальше становился все легче, поляны, на которых разыгрывались сражения, встречались еще четырежды. Недавних следов живых не было. Скелетов и оружия здесь осталось много, но такого же великолепного, как мои мечи, больше не встречалось.
Чем дальше мы продвигались, тем больше меня волновало количество неупокоенных. Но еще одна ночь прошла спокойно. Дичи полно, крики крупных хищников доносились до нас издалека, и опасений ни у меня, ни у Малыша не вызывали. Единственное, что удивляло и беспокоило это то, что мне до сих пор не встретилось жилье. Ну ладно, пусть не жилье, ну хотя бы то, что от него осталось. Ничего. Три дня идем и ничего… Где то же все эти люди жили? Не могли же они добираться на этот остров только для того, чтобы подраться?
Остров. С виду не такой большой, а кажется, что мне удалось здесь немного заплутать.
Глава 8
Теперь я знаю, что значит выражение – «Волосы на голове зашевелились». Мои не только зашевелились, но еще и встали дыбом по всему телу.
