Валерий Петрович Большаков "Чёрный лама"

Взяв салфетку, Ивернев вытер жирные губы.

– Как салатик, Марина Васильевна? – невинно поинтересовался он.

Облонская чуть не подавилась.

– Вы меня ни с кем не путаете? – спросила девушка, справляясь с собою.

Юрий Тарасович закудахтал от сдерживаемого смеха.

– Ну, разве вас спутаешь! Вы когда еще приезжали-то? Вот, и засветились. А нынче, что же? Платье переодели, так и все? Дохлый номер, барышня!

– Вы кто такой? – спросила Марина, холодея и чуя провал.

– У-у… – затянул Ивернев. – Какая вы скучная!

– Отвечайте! – потребовала Облонская, и со стуком выложила на стол свой железный жетон.

С Иверневым произошло удивительное превращение – немного эксцентричный посетитель ресторана, глуповатый жизнелюб обратился в развязного и опасного типа.

– Шикарный жест, барышня! – глумливо усмехнулся он. – А то мы не знали, из какой вы конторы! Фэйхунь, хитрый лис, мигом вас раскусил. А я ещё с ним спорил… Стало быть, в прошлый приезд ничего не разнюхали, решили по второму разу пройтись? А в пустой след!

Паратов подобрался, чувствуя, что ситуация выходит из-под контроля. «Дурака включить», что ли?

– Так вы что же, – сделал он удивленное лицо, – не завсегдатай? Вы с Вонгом заодно?

Ивернев усмехнулся, достал папиросу и щелкнул громадной настольной зажигалкой. Закурил, выпустил струю дыма, и лишь потом произнес:

– Ну, «заодно» – это как-то не звучит. Будто подельника какого ловите… Вот, чего вам не сиделось во Владивостоке? Мало нам было неприятностей, так еще вы тут! Ходите, вынюхиваете… Мешаете честным негоциантам. Ай-яй-яй…

– А не слишком ли вы откровенны, господин Ивернев? – холодно спросила Марина.

Толстяк лениво покачал головой.

– Нисколько, барышня, – округлив полные губы, он выпустил дым колечками.

– Вы арестованы, – резко объявила Облонская, вставая из-за стола.

– Сядьте! – резко скомандовал Юрий Тарасович, опрощаясь. – И не выпендривайтесь! Что, не дошло еще? Это мы вашу парочку под арест берем!

Марина побледнела, и медленно опустилась на стул.

– Парочка… – хмыкнул толстяк, успокаиваясь. – Пастух да отарочка…

– Значит, мы отсюда уже не выйдем? – полюбопытствовал Паратов, соображая, успеет ли он дотянуться до револьвера, что сунут за пояс сзади. На улице-то подходяще, под пиджаком не выделяется, а как выхватить оружие, сидя за столом?..

Ивернев покосился на него, пыхая папиросой.

– Звучит как-то уж очень мелодраматично, – проговорил он, – вы не находите?

– Вонг работает на Китай? – прямо спросил Илья.

Подельник ресторатора заколыхался от тихого, булькающего хохота.

– Ну, вы даёте! Как в глупой фильме, прямо. Знаете, где благородный герой попадает в плен, а главный негодяй выкладывает ему все секреты – все равно ж убивать! Вот только я трепать языком не люблю.

Марина, незаметно сунувшая руку в сумочку, сжала дамский пистолет, и вскочила, опрокидывая стул.

Она совсем не обращала внимания на официанточек, скользивших за её спиной, не замечая будто этих робких созданий. А создания с неожиданной быстротой и силой кинулись к Облонской, мигом разоружая сыскного агента, и скручивая руки.

Марина согнулась, но нашла в себе силы глянуть в глаза Иверневу, продолжавшему спокойно сидеть и курить.

– Вы ещё поплатитесь за это, грязный боров! – выговорила она, вздрагивая от боли в скрученных суставах.

– Отведите ее в подвал, – велел Юрий Тарасович, – и этого не забудьте.

– Если позволите, я сам, – сказал Илья с подчеркнутой любезностью.

«Официантки» живо обыскали его, отобрали оружие, и повели вниз.

«Не всегда же должно везти, – подумал Паратов философически, – иногда фарт иссякает. Но живы ведь, а остальное приложится…»

3.

Гостиница «Тютихэ» (ее владелец придерживался старого написания) располагалась на Центральной площади, напротив гимназии, поэтому Уваров с Горой добрались до нее быстро.

Было уже очень поздно – полночь близилась, однако седенький, сухонький портье принял новых постояльцев с энтузиазмом, и поселил в хорошем номере с видом на парк и речку.

Антон был доволен и раздосадован одновременно. Досаду вызывало то, что убийца и его таинственный помощник в черном пальто сбежали-таки, но была и радость – Уваров получил точные координаты места, откуда «камешки с неба» начинали потаённый путь в Китай.

Взбудораженный, граф первым делом залез в ванную и хорошенько отмылся. Выйдя в банном халате и мягких тапках, Антон остановился причесаться перед большим овальным зеркалом.

Ерёма, чистивший его костюм, сказал ворчливо:

– Видать, цены немалой те камушки, раз уж за них живую душу губят просто так, за здорово живёшь.

– Вида-ать… – протянул Уваров, предвкушая радости спанья. Хотя бы до шести утра.

Увы, этим мечтам не суждено было сбыться. В дверь коротко постучали.

– Кто там?

Молчок. Вооружившись пистолетом, Антон приблизился к двери, и обнаружил на полу сложенную вчетверо бумажку. Развернув «письмо», он вчитался в поспешно нацарапанные строчки:

«Господин Уваров! Не в моих правилах вмешиваться, однако должен сообщить, что небезызвестные Вам М.Облонская и И.Паратов схвачены боевиками г-на Вонга и заперты в подвале ресторана «Бон-тон». Предупреждаю, что управляющий Вонга Фэйхуаня, некто Ивернев (он же «Туз», он же «Юран») командует отрядом из двух десятков хорошо обученных бойцов, половина из которых китаянки – эти самые жестокие и беспощадные. Если нападут, не окажитесь джентльменом – сразу стреляйте на поражение. И ещё.

Не доверяйте городскому приставу, он подкуплен Вонгом и работает на Фынчена, китайского резидента.

К.Г.»

– Поспали, – мрачно сказал Антон, хватая одежду. – Поели и отдохнули!

– Серьезное чего? – Еремей первым делом вооружился.

– Да как тебе сказать… – быстро проговорил Уваров, облачаясь. – Марину с Ильей схватили местные полубандиты-полушпионы.

– Ах, ты… На выручку пойдем?

– А как же! Мы своих не бросаем.

– Эт-правильно…

Потихоньку покинув гостиницу через черный ход, оба вышли на тёмную улицу. Газовые фонари, горевшие через один, а то и реже, не рассеивали мрак, а лишь пуще сгущали его.

– А ежели записка – для отвода глаз, и мы как раз в ловушку-то и угодим? – проговорил Потапыч.

– Всё может быть, – вздохнул Антон. – А ежели все правда? Как жить после такого-то сраму? Могли спасти, да не стали!

– Эт-точно…

Массивное здание ресторана стояло угловатой глыбой, молчаливое и тёмное. Ан нет, жизнь в «Бон-тоне» теплилась – вон, кое-где свет пробивается сквозь плотно задёрнутые шторы.

Позади ресторации был разбит небольшой садик, окружённый высоким забором. Ерёма, первым перелезший через ограду, вернулся вскоре, и сообщил, что сторож дремлет в беседке.

– Вяжи! – коротко велел Уваров, выходя из полосатой тени забора.

– Эт-можно…

Вскоре верный страж Фэйхуня мычал и извивался на травке.

– Ш-ш-ш… – ласково сказал Антон. – Жить хочешь?

Связанный истово закивал, ворочая белками выпученных глаз.

– Тогда будешь кивать, если я правильно угадаю ответы на вопросы. Или мотать головой, если окажусь не прав. Извини, но кляп лучше оставить на месте. Итак, ты готов?

Кивок.

– Мужчина и женщина, схваченные Иверневым, ещё тут?

Кивок.

– Первый этаж?

Страж помотал головой.

– Подвал?

Тут Уваров угадал верно.

– Лестница вниз? Повернуть налево? Дверь слева? Справа? Первая? Вторая? Охрана есть? Один? Двое?

Быстро получив ответы, Антон молвил напоследок всё с той же морозящей ласковостью:

– Если ты наврал, и я попадусь, то мой помощник первым делом всадит в тебя ножичек, по самую рукояточку. Понял?

Сторож отчаянно замычал, нечленораздельно заверяя Уварова в своей исключительной преданности. Тронув Еремея за рукав, Антон позвал того за собой.

Подвал занимал весь цоколь здания. Пара коридоров освещалась старинными газовыми рожками, оставлявшими тёмными углы. В правом коридоре, вдоль всей стены были уложены мешки с крупой, а уже на них почивать изволил здоровенный лоб-полукровка. Винтовка его стояла рядом, приткнутая к стене.

Гора, покачав в руке длинненький мешочек, набитый песком, крепко приложил лба этой идеальной дубинкой. Тот дёрнулся, и расслабился, пачкая штаны и бакалею.

Отворить заветную дверь было несложно, из неё пахнуло холодом и запахом сырой земли.

Марина с Ильей сидели на деревянной лавке, и таращили глаза на нечаянных освободителей. Ерёма живо разрезал путы на Паратове, оставляя «барину» заботу о девушке.

– Простите, – пролепетала она, едва кожаные ремешки, туго стянувшие её руки, упали на пол.

– Марина, – усмехнулся Уваров, приседая на корточки, чтобы освободить ноги Облонской, – если бы нам все всегда удавалось, это была бы не работа, а сплошной парад! Пойдемте…

Девушка с трудом поднялась, сделала шаг, и чуть не упала.

– Простите, – повторила «агентесса», морщась, – они так туго связали… Я ног не чую.

– Пустяки, – бодро сказал Антон, – держите мой пистолет.

Марина взяла увесистый шестизарядник, и граф подхватил «сыскного агента» на руки. Повернись она лицом к нему, мелькнуло у Антона, губки ее оказались бы совсем близко…

Долго предаваться мечтам Уварову не позволили суровые обстоятельства – со двора в полуподвал ворвались трое девиц в каком-то подобии шаровар и в свободных китайских блузах. Да и сами плосколицые и раскосые «прелестницы» явно были с левого берега Уссури. Кричать, визжать они не стали – деловито выхватив кривые кинжалы, воительницы бросились резать русских.

Хлопок выстрела был не громче звука, издаваемого шампанским при откупоривании. Пуля угодила китаянке в область ключицы, разворачивая амазонку – Потапыч тут же приголубил её своею дубинкой.

Марина, держа оружие двумя руками, выстрелила снова, поражая «следующую в очереди». Третья из «боевых подруг» швырнула нож, не попала, и выхватила пару револьверов, оттягивавших карманы. Маленькой заминки хватило, чтобы и её вывести из строя.

– Запри!

Илья метнулся к тяжелой двери, захлопывая ее, и с лязгом задвинул засов. Пуля, выпущенная снаружи, тут же с треском вышибла щепку в левом верхнем углу.

– Уходим!

– Спустите меня, – простонала Марина, роняя пистолет, – а то я вас испачкаю…