Предвкушение приятного завтрака улетучивается при виде одинокой женской фигуры, бредущей вдоль берега по щиколотку в воде. Это старая Эбба, Рин узнаёт ее по крупному телосложению и белым всклокоченным волосам. Женщина идет, опустив голову вниз, и не видит ничего вокруг. На шерстяной кофте темнеют засохшие комья грязи – не той ли самой, которой вымазано окно в спальне Рин? Судя по виду Эббы, спрашивать ее о чем-либо бесполезно, к тому же она, кажется, не говорит по-английски, а шведского Рин совсем не знает. И все же незаметно пройти мимо вряд ли получится, слишком много открытого пространства вокруг. Хорошо бы удалось отделаться вежливым приветствием, но что, если обезумевшая женщина снова признает в ней свою дочь и набросится с объятиями? Однако пока Эбба все еще не замечает ее, и в надежде избежать общения, Рин ускоряет шаг, направляясь навстречу угрюмо поникшей фигуре, движущейся с медлительностью умирающей улитки.
На море почти полный штиль, ленивые волны беззвучно перекатываются по берегу, и галька громко хрустит в тишине, несмотря на все старания Рин ступать бесшумно. Эбба вздрагивает, услышав хруст, склоняет голову вбок, как сорока, и вяло косится на Рин, затем в ее взгляде появляется любопытство, а следом – осмысленность. Она плавно поворачивается всем телом, словно груженое судно, меняющее курс, и движется в сторону Рин уже заметно быстрее.
Издалека, со стороны моря, доносится нарастающий стрекот мотора, а вскоре из-за каменной гряды, заслоняющей горизонт, появляется моторная лодка. Эбба оборачивается, вскидывает руки и с криком «Элиас!» шагает обратно, стремительно погружаясь в воду.
– Стойте! – Рин бросается за ней следом, опасаясь, что женщина утонет прежде, чем моторка поравняется с ней.
Люди в лодке вскакивают на ноги и встревоженно смотрят на них, все, кроме одного, сидящего у руля. Увидев, что Рин догнала Эббу и взяла ее под руку, рулевой направляет лодку к пирсу, расположенному неподалеку, и там глушит двигатель. Его внешность кажется Рин знакомой: черная засаленная куртка с огромным капюшоном, горбом вздыбившимся на спине, толстая вязаная шапка, надвинутая по самые брови, суровое обветренное лицо морского волка с окладистой рыжей бородой – нет никаких сомнений в том, что это Хуго, который доставил ее на Тролльхол из Бьёрхольмена. По всей видимости, перевозка людей с острова – его повседневная работа.
Он помогает двум своим пассажирам – пожилой паре чопорного вида – перебраться с лодки на дощатый настил пирса, поддерживая их под руки. Третий пассажир, взлохмаченный долговязый парень в черном трикотажном костюме, справляется сам – с легкостью запрыгивает на пирс, не дожидаясь, когда освободится лестница. Рин узнаёт косоглазого Яна, помощника Вильмы, показавшегося ей на первый взгляд умственно отсталым.
Эбба вырывается у нее из рук и, поднимая фонтаны брызг, мчится в сторону пирса.
– Элиас! Элиас! – Ее крик звучит так же неистово, как тогда, когда она кричала «Лилли», глядя на Рин во время их первой встречи.
Удаляющаяся пожилая пара останавливается, супруги одновременно оборачиваются, смотрят на Эббу со смесью сочувствия и неприязни, а затем степенно продолжают свой путь. Эбба же их вовсе не замечает. Выскочив из воды, она резво мчится к Яну и, кажется, не видит никого и ничего вокруг, кроме него. Сообразив, что стал центром ее внимания, парень заслоняется руками и протестующе кричит что-то по-шведски. Кажется, он пытается убедить ее в том, что не является Элиасом.
До Эббы наконец-то доходит смысл его слов, она замирает с вытянутыми вдоль тела руками и начинает мелко трястись. По круглым и тугим, совсем не старым щекам градом катятся слезы. Ян подходит и обнимает ее, легонько похлопывает по спине, бормочет что-то успокаивающее, что-то об Элиасе, – наверное, говорит, что тот скоро приедет.
Хуго возится с лодкой, но то и дело смотрит в сторону Эббы и вздыхает, сокрушенно качая головой. Рин вспоминает, что собиралась раздобыть телефон, чтобы сообщить в полицию о вандале, дважды испачкавшем ее окно, но понимает, что уже не хочет ничего сообщать из-за подозрения в том, что сделать это могла Эбба. Ведь та как раз бродила неподалеку от дома Юхана, и ее кофта выпачкана грязью. Но Рин жаль несчастную обезумевшую женщину, потерявшую дочь и тоскующую по сыну, живущему далеко отсюда. Если, и правда, безобразие с окном – ее рук дело, то в случае вмешательства полиции ее замучают вопросами и вообще могут упечь в сумасшедший дом.
Решив, что звонить в полицию не будет, Рин все же направляется к Хуго, чтобы узнать расписание рейсов до Бьёрхольмена, где можно найти мастерскую по ремонту телефонов: ее телефон не работает третий день, и Кира там наверняка уже с ума сходит! Воспоминания о ней вызывают у Рин грустную улыбку: так быстро хватиться ее могла только она, ее единственная настоящая подруга. Все остальные знакомые и родственники выходили на связь лишь по праздникам или по какому-то особому случаю, которые бывают нечасто. При этом Рин прекрасно сознавала, что сама выстроила так свою жизнь: она посвятила себя искусству, и тратить время на общение ей было всегда жаль, даже для Киры. Просто Кира, в отличие от остальных, никогда не спрашивала разрешения, чтобы заявиться к ней в гости, и их дружба существовала лишь благодаря этой ее настойчивости.
– Ремонт телефонов? – Хуго оборачивается и энергично кивает на вопрос Рин о том, можно ли починить разбитый гаджет в Бьёрхольмене. – Даже если не почините, то сможете купить новый аппарат. Иногда это бывает даже дешевле, чем починка. Ну, и гораздо быстрее, само собой. Но сегодня не получится: я делаю туда только два рейса в день, и второй раз прибуду уже вечером, когда магазины закроются. Так что, лучше завтра с утра. А вечером вернетесь обратно. За день нагуляетесь по городку, по сувенирным лавкам пройдетесь, заглянете в ресторанчик или кофейню. Готовят у них, скажу я вам, везде неплохо. Да, а еще на яхты полюбуетесь… таки-ие красотки иногда заплывают! Там большая стоянка для частных плавсредств. В Бьёрхольмене всегда полно туристов, многие добираются по воде своим ходом. И у тех, кто побогаче, бывают очень внушительные посудины!
Рин вежливо кивает, благодарит за подробный рассказ, и, уточнив время утреннего рейса, отходит в сторону. Голосящая Эбба притягивает ее внимание. Повиснув на руке Яна, женщина ковыляет, отдаляясь от берега. Рин догоняет их и, поравнявшись, обращается к парню:
– Что-то случилось? Я могу помочь?
Эбба тут же вцепляется в нее свободной рукой и, вглядываясь в ее лицо, что-то говорит, быстро и умоляюще.
– Фру Свенссон приглашает вас к себе, выпить чаю с миндальным тортом, – поясняет Ян по-английски. – Она испекла его для сына, потому что думала, что он приезжает сегодня. Но это не так, она перепутала даты в календаре, и торт теперь есть некому.
– Конечно, скажи ей, я с удовольствием зайду к ней в гости! – Рин радуется, все-таки это лучше, чем коротать время в одиночестве, да к тому же в компании Яна, взявшего на себя роль переводчика, можно будет разузнать у Эббы подробности трагедии, случившейся с ее дочерью. Само собой, Рин не собирается задавать бестактные вопросы убитой горем женщине, но та ведь может и сама завести речь об этом. Только вот без Яна Рин ничего не поймет, поэтому она спрашивает у него: – Ты ведь тоже зайдешь?
Парень довольно улыбается, глядя одним глазом в ясное утреннее небо, а другим – на макушку каменной кручи за домом Юхана.
– Мне нравятся торты фру Свенссон!
По его ответу ясно, что он частенько чаевничает у Эббы – вероятно, каждый раз, когда она путает даты в календаре.
Оказывается, идти совсем недалеко. Ян виртуозно проводит их сквозь несколько коротких тоннелей в скалах, показавшихся Рин норами чудовищ в день ее приезда, и вскоре крошечный домик Эббы возникает перед ними, как по волшебству. Он превосходно выглядит, в отличие от хозяйки, не замечающей пятен грязи на своей одежде. Скорее всего, за состоянием дома следят социальные службы, и только поэтому он еще не пришел в упадок. Внутри, на первый взгляд, все тоже аккуратно прибрано, но позже Рин замечает островки хаоса: то тут, то там громоздятся кучки различного хлама, кое-где видны крошки, раковина в кухне полна грязной посуды, которая, судя по всему, лежит там не первый день. Такое впечатление, что порядок здесь наводит приходящая уборщица, и с момента ее последнего визита Эбба уже успела оставить повсюду следы своей жизнедеятельности.
Вид миндального торта на столе в гостиной вызывает у Рин ироничную улыбку: она не раз покупала точно такой же в Питере, в продуктовом отделе «Икеи». Получается, все труды Эббы по приготовлению торта ограничивались разморозкой его в микроволновке. Но, возможно, это и к лучшему. Не придется беспокоиться насчет того, что в состав теста или крема могло попасть что-нибудь лишнее или даже вовсе несъедобное.
Эбба жестом приглашает гостей за стол, а сама уходит в кухню. Ян отправляется за ней. Похоже, ему не привыкать здесь хозяйничать. Погремев там посудой, они возвращаются вместе, Эбба торжественно несет тарелку с сырной и мясной нарезкой, а Ян – поднос с кофе и корзинку с хлебом.
Рин вспоминает, что на ней надета плотная трикотажная толстовка, и за столом в такой одежде будет неудобно, но снять ее означает остаться в пижамной майке. Поразмыслив пару секунд, она все-таки выходит в прихожую, чтобы раздеться. Стянув кофту, критически разглядывает себя в зеркале. В другом месте она не осмелилась бы появиться перед посторонними людьми в таком виде, но здесь, скорее всего, никто и внимания не обратит на ее неподобающий наряд.
В зеркале за ее спиной отражается вход в комнату. Видна аккуратно застеленная кровать и комод, заставленный фигурками и фотографиями в красивых гипсовых рамочках. Вряд ли это комната Эббы, ведь не слишком опрятная хозяйка жилища просто не способна заправить постель без единой складочки. Скорее всего, последний раз на этой кровати спала Лилли, и с тех пор никто к ней не прикасался.
Рин поворачивается, ноги сами несут ее туда. «Только одним глазком», – мелькает в ее голове дерзкая мысль, и сердце начинает биться быстрее. Рин уверена, что не притронется к вещам, не нарушит порядка, не смахнет ни одной пылинки, но все выходит иначе. Она не в силах удержаться при виде толстой тетради в ярко-розовой обложке из искусственной кожи с трещинками и потертостями на углах. Тетрадь лежит на видном месте, на комоде, в окружении фотографий. На всех – юная девушка, чем-то похожая на Рин: такие же русые волосы, но чуть светлее, не мышиного оттенка, а с медовым отливом; большие выразительные глаза, вроде бы тоже сине-зеленые, но синевы в них гораздо больше; острые высокие скулы, чуть коротковатый нос, но не идеально прямой, а чуть вздернутый, и рот – тоже большой, но форма губ более изящная.
«Так вот ты какая, Лилли», – думает Рин. Пальцы ее касаются гладкого переплета, откидывают обложку, и внутри все вспыхивает от понимания: это же дневник, хранилище всех тайн и секретов!
Рин с ужасом осознает, насколько отвратительный совершает поступок, но ничего не может с собой поделать. Руки вцепляются в тетрадь, и вот через мгновение та уже спрятана в рукаве ее толстовки, а толстовка свернута и засунута в рюкзак. Чтобы освободить место, Рин вытаскивает оттуда пакет сока и коробку печенья, прихваченные из кухни Юхана. Вернувшись в гостиную, она как ни в чем не бывало кладет продукты на стол, словно именно за ними и выходила. Эбба одобрительно кивает и тянется к соку, что-то бормоча на шведском.
– Она говорит, что тысячу лет не пила апельсиновый сок, – охотно переводит Ян. – Ее помощница никогда его ей не приносит, вечно твердит, что он вреден для ее желудка, но фру Свенссон считает, что от одного стакана ничего не случится.
Рин кивает с улыбкой. Эбба что-то спрашивает, глядя на нее.
– Вы уже начали рисовать картину? – Ян переводит вопрос и застает Рин врасплох, она теряется на миг, не понимая, откуда Эббе известна цель ее приезда, потом у нее возникает догадка, что на маленьком острове, как в деревне, новости быстро облетают всех жителей.
Она пожимает плечами:
– Еще нет, но хотела начать сегодня. – Помолчав, добавляет уверенно: – Да, начну, после обеда. Кажется, день будет ясный.
Ян переводит Эббе ответ Рин, а следом передает Рин слова Эббы:
– Вам стоит поторопиться. Только что пришло уведомление о надвигающемся циклоне. Потому-то Элиас и не приехал, и правильно сделал, ведь в шторм очень опасно причаливать к берегам Тролльхола. Видели, какие здесь острые скалы? Их полно и на морском дне. Однажды даже Хуго на своем катере потерпел крушение, к счастью, отделался шрамом на подбородке. А могло быть и хуже! Зря он тогда не послушал Вильму. Она его заранее предупреждала, а уведомление от метеослужбы пришло слишком поздно, когда он уже вышел в рейс. Вильма все знает о циклонах и штормах, она говорит с водой и ветром, ей не нужны никакие уведомления.
Монолог Эббы, который Ян исправно переводит, продолжается еще довольно долго. Хозяйка больше ничего не спрашивает, просто говорит и говорит без остановки – о погоде, о пошатнувшемся здоровье, о дурацких законах и много о чем еще, но, к разочарованию Рин, она совсем не упоминает о Лилли. Интересно, когда она обнаружит исчезновение дневника? Судя по ее рассеянному взгляду, не очень скоро. Хорошо, если так. Тогда, заметив пропажу, она не заподозрит Рин. Скорее всего, подумает на уборщицу и решит, что та куда-нибудь задевала тетрадь, к примеру, сунула в мешок с мусором по ошибке. Но Рин надеется, что ей удастся вернуть дневник на место раньше, чем Эбба его хватится. Кажется, такой объем вполне реально прочитать за пару дней. А уж потом можно будет приступать к работе над картиной.
Рин не терпится вернуться домой, чтобы погрузиться в чтение, и она, дождавшись паузы, вежливо, но настойчиво заявляет, что ей пора идти. Ян тоже начинает прощаться. Эбба благодарит их обоих за то, что они к ней зашли, и просит заглядывать почаще. При этом она так и не произносит ни слова ни о Лилли, ни даже об Элиасе, словно начисто позабыла о своих детях.
Рин расстегивает рюкзак и осторожно достает оттуда толстовку, при этом дневник выскальзывает из рукава и остается на дне. Кроме него, больше внутри ничего нет. Она поспешно застегивает молнию, но прежде, чем половинки замка успевают сомкнуться, рука Яна ложится на одну из лямок.
– Давайте, помогу.
– Не стоит, он же легкий, почти пустой! – Рин поспешно выхватывает рюкзак и, перекидывая через плечо, холодеет от мысли: «Заметил или нет?»
9. Гримтурсены
Ян ведет ее к берегу теми же «тролльими норами», и Рин снова удивляется тому, как уверенно он выбирает нужный ход из множества других, с виду точно таких же, при этом не мешкая и не колеблясь ни секунды. Ходы вызывают у Рин мысли о гигантских чудовищах, в голову лезут неприятные воспоминания вчерашнего вечера, когда ей казалось, что скалы вокруг ожили и зашевелились, превратившись в каменных исполинов. От страха ее вновь прошибает холодный пот.
Но вот горные склоны остаются позади вместе со страхами: пространство распахивается, открывая взору прогретый полуденным солнцем берег и недвижную синеву, морскую и небесную, в которой искрами мелькают солнечные блики и белыми бумерангами проносятся быстрые чайки. Слева виден дом Юхана. Отсюда он выглядит хрупким и беззащитным. Задней стеной он упирается в скалу. Кажется, что он жмется к ней, как загнанный в угол зверек. Все остальные дома, которые видела Рин на этом острове, находятся позади горной гряды с останками древней крепости: сторожевой башней с дощатым настилом вместо крыши и частью крепостной стены с зубчатым краем. Интересно, почему Юхан живет на отшибе, тогда как все островитяне поселились за «каменным щитом»? Он говорил, что дом построили его предки. Случайно ли они выбрали место, открытое с моря? Или это было сделано намеренно, чтобы раньше других жителей замечать прибывающих на остров гостей? Даже дом Вильмы, стоящий на отдельном островке, выглядит более защищенным, потому что его прикрывает целый частокол торчащих из воды скал, не позволяющих приблизиться к Тролльхолу судам и лодкам с той стороны.
Но, если верно предположение о том, что предки Юхана хотели первыми видеть чужие суда, то, спрашивается, зачем им это было нужно? Ведь дом, хоть и построен очень давно, а войны викингов к тому времени уже отшумели, границы Швеции, Норвегии и Дании были окончательно определены и с тех пор уже не менялись. Что-то в этом кажется Рин неправильным и тревожит ее.
– Ну как, дальше сами доберетесь? – раздается над ней голос Яна.
Она поднимает голову и выдавливает улыбку, но ощущает ее как безобразную гримасу: лицо ее скривляется в судороге от мысли, что замок на рюкзаке мог расстегнуться на ходу. Вдруг дневник Лилли торчит наружу, и Ян видит его прямо сейчас? Интересно, он знает, что это за тетрадь? И читал ли то, что в ней написано? Странно, почему тетрадь лежала на видном месте? Неужели Эббе все равно, что секреты ее дочери могут стать известны посторонним?
Рин снимает рюкзак со спины. Ее пальцы скользят по застежке-«молнии». Вздох облегчения: замок застегнут. Почему же у Яна такой вид, будто он ее в чем-то подозревает? Хотя нет, что за глупости, у Яна обычный вид, если можно назвать обычным блаженно-улыбчивое выражение лица и расфокусированный взгляд. Ян умственно неполноценный, наверняка невнимательный, ничего он не заметил. «Это называется, на воре и шапка горит!» – одергивает себя Рин.
– Конечно, дойду. Спасибо, что проводил.
– Хорошего дня! – Ян кивает и зачем-то направляется к пирсу. Лодки Хуго там уже нет, и Рин недоумевает, для чего парень идет туда, но потом замечает, что у одной из металлических опор стоит его фэтбайк.
Ян ныряет под настил, пару секунд возится там с замком и выкатывает оттуда велосипед. Вскочив на него, он машет Рин длинной тощей рукой. Рукав толстовки сползает до локтя, открывая крупную татуировку на запястье в виде трех переплетенных между собой треугольников. Рин машет в ответ, чувствуя, как неприятный холодок щекочет ее сердце: кажется, что татуировка похожа на какой-то оккультный символ. Внезапно ее сотрясает дрожь от догадки, что она уже видела эту руку – та скользила по стеклу, замазывая его грязью. Точно, это та же самая рука, похожая на жердь, и нечто вроде такого же знака было на ней, только тогда этот знак показался Рин грязными разводами от того, что рука мелькнула и исчезла слишком быстро.
– Я-ян! Я-ян, постой! – кричит Рин в его удаляющуюся спину и, сорвавшись с места, мчится вслед за парнем. – Я знаю… знаю, что это ты… испачкал окно… но зачем?! Зачем ты это сделал?! – Налетев на него, она выдыхает эти слова прямо ему в лицо вместе с возмущением, поднявшимся внутри горячей волной.
Ян опускает голову и молча стоит перед ней, сжимая руль велосипеда. Костяшки пальцев выпирают острыми зазубринами.
– Я две ночи не спала, слышишь, ты?! Мне было страшно!
– Было бы еще страшнее, если бы я этого не сделал, – шепчет Ян, натягивая на голову капюшон, будто тот мог защитить его от гневных нападок.
– Что? Почему? Что за бред? Ты сумасшедший, да? Кажется, все вы тут какие-то сумасшедшие, каждый по-своему.
Рин не надеется услышать вразумительное объяснение, но Ян начинает говорить:
– Не злись, я хотел как лучше. Это нужно было для защиты.
– Но от кого может защитить грязь на окне?
– От гримтурсенов.
– Что? Грим… рутс… Пф-ф! Впервые слышу это слово.
– Гримтурсены – это предки троллей и ётунов, предвечные великаны из мира льда и мрака. Они бродят здесь по ночам и заглядывают в окна в поисках чужаков.
– Ага, вон как… Фроя говорила что-то похожее, что-то о троллях, которые когда-то давно были призваны для защиты острова от врагов и до сих пор обитают здесь.
– Ну, она немного упростила. Всем известно, кто такие тролли, а о гримтурсенах слышал не каждый. Они как тролли, тоже огромные и каменные, только заледенелые. Их пальцы могут удлиняться и превращаться в сосульки, острые, как ножи. Ими гримтурсены убивают чужаков. Пронзают насквозь, и человек умирает от лютого холода даже раньше, чем от ран.
– Чужаков, значит… Только Фроя заверила меня, что я – гостья, и мне ничего не угрожает! – возражает Рин. – Или у вас тут у каждого своя легенда?
– Нет, Фроя все верно сказала, но… гость может перестать быть гостем, если захочет завладеть тем, что ему не принадлежит. Это значит не только украсть чужую вещь, нет. Даже если гость решит поселиться на нашей земле без согласия остальных жителей, он станет врагом, тогда гримтурсены могут почуять и убить его.
– Поня-атно. И грязь на окне их, конечно же, остановит! – у Рин вырывается насмешливое фырканье.
– Да, остановит. Это особенная грязь. Точнее, грязь обычная, но смешана с особенной травой. Они не смогут ни увидеть тебя, ни почуять. Для этого достаточно даже плотно закрыть окно шторами и не выглядывать в него ночью. Но ведь ты бы не послушала, если бы незнакомый парень пришел и сказал тебе об этом, так ведь?
– Я бы всю ночь пялилась в окно, сгорая от любопытства! – Рин согласно встряхивает головой и, смеясь, хлопает Яна по плечу. – Что ж, спасибо тебе за заботу. Только обещай не делать так больше, ладно? Я ведь в полицию заявить хотела! Если б не сломанный телефон… Ты рисковал нажить себе неприятности.
– Знаю. Но я надеялся, что Фроя в случае чего все тебе объяснит.
– Она знала, что это ты?
– Не думаю. Но она должна была догадаться, что это для твоего же блага.
– Хм… Она говорила, что мне вообще ничего не угрожает на острове. Вообще ничего! Почему она не сказала тогда, что не надо смывать грязь с окна?
– Ну… – Ян переминается с ноги на ногу. – Думаю, она посмотрела на тебя и поняла, что ты не превратишься из гостьи во врага. А я-то тебя не видел, просто узнал, что на остров приезжает девушка и будет жить в доме Юхана, вот и решил принять меры предосторожности.
– То есть, ты пытался защитить незнакомую девушку, даже если она, то есть, я, прибыла сюда с враждебными намерениями?
– Намерения у людей могут меняться. Сегодня они хотят одного, а завтра – другого. Сегодня они враги, а завтра – гости. Только смерть – это порог, за которым уже ничего нельзя изменить.
Рин задумчиво закусывает губу. Неожиданные слова для умственно отсталого парня! Похоже, она поспешила с выводами насчет этого.
– Прости, что доставил столько беспокойства. До свидания! – доносится до нее как сквозь пелену.
– Спасибо! – запоздало восклицает она, когда Ян уже отъехал на приличное расстояние.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=68642074&lfrom=174836202) на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
