Уже поздно вечером под окнами раздался крик:
– Ма-а-ли-ка! Я тебя люблю!
Райка подскочила к окну.
– Ой, там твой, – сложила она руки на груди. – С букетом большим.
– Плевать. Не хочу его видеть.
– Ма-а-лика! – не унимался Вовка.
И следом голос коменды:
– Сейчас я тебя за шкирку отсюда выкину! Иди отсюда.
– Я люблю её!
– Иди люби, но не под окнами.
В тот вечер я так и не вышла.
Всю ночь лили дождь. Довольно сильно. Он не давал нормально уснуть, да и я всё переваривала произошедшее. Было мерзко и обидно. А утром, едва спустилась, увидела его. Всё с тем же букетом красных роз.
– Чего тебе? – и попыталась обойти его. Но Вовка обхватил меня за талию и прижал к себе.
– Ну, прости, пожалуйста. Дурак, знаю. Прости.
– Мне некогда. Я опаздываю.
Он бросил взгляд на мои ноги.
– Ты в таких кедах тонких, а тут лужи.
– Разберусь.
Но в следующую секунду он подхватил меня на руки. Я только ойкнуть и успела.
– Держи букет, а то неудобно.
Мне пришлось одной рукой держать цветы, другой обхватить его за шею. Он перенёс меня через лужи и продолжал идти со мной на руках. За те пару минут, что провела на его руках, конечно, я уже всё ему простила и сама поцеловала его. Затем прижалась и всю дорогу покрывала лёгкими поцелуями его шею.
Навстречу и обгоняли нас студенты и преподаватели. Почти возле входа в техникум встретился физрук. Он бросил на нас возмущённый взгляд.
– Дёмина, Карпович, что за поведение? Вы на территории учебного заведения.
И Вовка опустил меня. Я брезгливо фыркнула, бросив взгляд вслед физруку.
– Ты меня простила? – Парень притянул меня к себе.
– Только до следующего раза. Чтобы больше никаких левых. Никаких ночных пьянок непонятно где.
– Я тебя услышал.
– Смотри мне.
Чмокнула его в нос и развернулась. Потом вновь обернулась, вручила ему букет:
– Поставь дома в вазу.
– Слушаюсь, моя госпожа.
***
А в начале января комендантша заявила, чтобы я освобождала комнату, так как я всё равно в общежитии появляюсь раз в неделю, и то, чтобы что-то забрать. Вовка был совсем не против моего переезда, кажется, даже был рад. Да и в речи у нас всё чаще звучало «наше», «у нас».
И теперь, глядя на пригласительный, я не без удовольствия заметила, что мы оба там вписаны: «Дёмина Малика и Карпович Владимир».
– Как думаешь, – крутила я открытку, – мне пойдёт фамилия Карпович?
– О-о, – Светка обняла меня, – обязательно пойдёт. Вовка твой классный. Вы идеальная пара. Честное слово. Тебя тут половина баб Курелёво ненавидит. Он ни за одной так не бегал. Малика, хватай его.
– Я ещё не решила, – с гордым видом убрала приглашение в рюкзак.
А то, что до меня Вовка был местным ловеласом, я уже не раз слышала. И не раз ко мне подходили девицы, пялились на меня, как на нечто мега-неприятное, даже интересовались:
– Это с тобой, что ли, Карпович замутил?
– Допустим. И?
– М-да… – и больше не говоря ни слова, лишь одарив брезгливым взглядом, удалялись.
Но ничего. Мне это даже льстило. Ни с одной из вас он не задерживался. Ни с одной из вас он не захотел жить. А со мной хотел. Даже под окнами орал и на руках носил. И все их взгляды отбивались о моё безразличие к ним. Я была слишком счастлива.
– Ты мне поможешь с подготовкой к свадьбе? – Вернул к реальности голос подруги.
– Разумеется. Чем именно помочь?
Мы пошли по широкому длинному коридору в сторону нужной нам аудитории и Светка перечисляла:
– Сделать ещё пригласительных, выбрать платье, придумать, как украсить стол. Кстати, – резко остановилась она. – Ты в курсе, что ты дружка?
– Я? – хотя, на самом деле, было приятно. – Берут же тех, у кого нет пары.
– Этот вопрос мы решили, – махнула подруга и пошла дальше. – Твой Вовчик будет дружком. Стас не против. У него всё равно, друзей особо и нет.
– Даже не знаю, – усмехнулась я, – радоваться или огорчиться за твоего суженого.
– Главное, за меня порадуйся.
– Конечно, я рада.
Мы обнялись и вошли в кабинет, с неподдельно счастливыми улыбками на лицах.
Глава пятая
Прошло два года…
Позади не только свадьба лучшей подруги, но и моя собственная. Да-да! Мы с Вовой поженились!
Я безумно была счастлива. Всё было так неожиданно, так романтично. В новогоднюю ночь, когда мы с девчонками торопливо жгли бумажки, он просто достал кольцо и сделал предложение. Моё «да» растворилось в бое курантов и визге подруг. Я даже прослезилась. Это было очень трогательно.
К тому времени я уже точно знала, что если и выйду замуж, то только за такого: рассудительного, умного и сильного. Вовка скуп на эмоции, никогда не умел делать комплименты и немного грубоват в речи. Этакий мужик-мужик. Свою любовь он демонстрировал делами. Я видела, что всё ради меня. Он сам смастерил журнальный столик, пристроил к дому санузел. Всё лето провозился. Вместе со Стасом. В нём я увидела Мужчину – того самого ковбоя, которому всё по плечу.
Но в Курелёво ощущалась нехватка жизни, возможностей для роста.
Сельская тихая жизнь приторна. Местные женщины и даже молодые девчонки, целыми днями обсуждали рецепты закруток и календарь посевов. Мне всё это чуждо! Я не огородница и не такая прилежная хозяюшка. Я не знала десятка способов, как солить капусту и не могла предложить на обсуждение свой рецепт пирожков.
Фраза Вовки: «Вот все бабы…» меня бесила, я всегда парировала, что, во-первых, я не баба, а во-вторых, не все. Если хотел, такую как все, то надо было не на мне жениться, а на Марусе какой-нибудь местной.
В общем, мозг я ему знатно выела своим желанием переехать. Тем более, что кроме старенького дома и его матери, нас здесь ничего не держало. Кстати, от свекрови я была бы только счастлива съехать куда подальше. Была у неё одна особенность: желание всё контролировать.
И, разумеется, я всё делала не так. Не так часто меняла постельное, даже вешала его не так – нельзя рукавами вниз, голова болеть будет. Не знаю, у кого как, а меня она болела каждый раз, когда только видела её возле калитки. Но я терпела. Мама же.
И тут фортуна повернулась ко мне нужным боком. Светка со Стасом уехали жить в город. Купили в ипотеку квартиру, устроились оба на работу, и теперь Светка постоянно присылала в «Одноклассниках» фото городских пейзажей. А у Вовки случился кризис на работе. Он тогда был наёмным столяром в одной частной конторке. Делали в основном, двери, реже – табуретки. Зарплату задерживали регулярно. Последние два месяца её ни разу не было. Выживали благодаря хозяйству свекрови (ещё и поэтому я молчала), да моей зарплате в семь тысяч пятьсот рублей.
Однажды, пришёл он с работы и заносит в дом четыре табуретки. Две в одной руке и две в другой.
– Зачем они? – недоумевала я.
– Это наша картошка на зиму, – нервно кинул он на пол первые две, – а это шмотки на зиму.
И швырнул оставшиеся.
– Не поняла, – я немного испугалась его настроя. Быстро подняла мебель и отодвинула в сторону.
– Зарплата это моя, сука. Что не понятно? Мне вот этим дерьмом выплатили.
Он ходил по кухне. Я ошарашено переводила взгляд с него на лакированные коричневые табуретки. Конечно, я была в шоке, не меньше, чем он. Впереди отопительный сезон, квартплата вырастет в разы. А у нас вместо денег табуретки?!
– А зачем ты согласился? Требуй деньги.
– У кого? Этого козла закрыли. Всё, нет конторы. Он там, оказывается, химичил что-то с заказами. Как бы нас ещё не подгребли до кучи.
Вот тут я реально испугалась. Перспектива остаться не только без газа, но и без мужа, мне совсем не нравилась. Голова закружилась и я села на одну из принесённых табуреток.
– Ничего, – пробормотала я, – мы справимся. Я на работе предложу, может, кто купит. Или на рынок вынесу в субботу. Только четыре тогда мало.
Мозг судорожно работал. Нужно было срочно что-то придумывать, некогда было жалеть себя.
Я видела, как у мужа сдавали нервы. Он бил кулаком о стену, метался по дому и матерился.
– Зай, ну пожалуйста, – я подошла к нему. – Не нервничай так. Ты же обязательно что-нибудь придумаешь, я знаю.
И он придумал. Начал таксовать. Сначала ездил в город каждый день и поздно возвращался домой. Успел заполнить резюме на нескольких предприятиях. И с одного ему перезвонили! Это была удача. Надёжная организация со стабильной, пусть и небольшой зарплатой. Но жильё они не предоставляли. Нужно было срочно что-то придумывать.
Выставили на продажу дом, его мама добавила. Я на свою насела, что в квартире, где она осталась одна, есть и моя доля. Она была в бешенстве. Но я пригрозила судебными разбирательствами и деньги быстро нашлись.
К слову, это окончательно нас отдалило. Мы просто перестали общаться, живя параллельными жизнями. Изредка присылая смс-сообщение с поздравлением, банально копируя чужой текст.
Табуретки мы так и не продали. Они переехали с нами в городскую квартиру. Сначала в съёмную, потому как дом продать оказалось не так просто. И пока мы жили в чужой однушке, где нашими соседями по квартире стали тараканы. Их даже включённый свет не особо отпугивал. Квартирка была небольшой, в ней даже лоджии не было, со старым ремонтом, местами из стен торчали гвозди. В зале на стене было большое выцветшее пятно, с грязным обрамлением. Видимо, там висела картина. Деревянные окна, сквозь рамы которых дуло, несмотря на то, что я их обклеила бумагой.
Слева от нас жила очень весёлая семейка, в которой каждый день находился повод, чтобы отметить. Справа квартиранты часто менялись, я даже не запоминала их лиц, имён. Лучше бы съехали те, что слева…
Вовка мой наладил с ними общение и время от времени зависал там. С одной стороны – я знала, где он, с другой – это совсем не успокаивало. Я скандалила, нервничала.
И в этой обстановке узнала, что беременна.
Я сидела в туалете и смотрела на тест, не веря глазам. Казалось, что такого не может быть. Мы столько времени вместе, не предохранялись с первого дня. Я не беременела. А тут, как только переехали в город – чудо. Я и радоваться боялась и не могла сдержать смеха. Вовка спал лицом к стене, когда я подсела к нему с тестом в руке.
– Вов, – растолкала его, – Вов, ну глянь.
Недовольно ворча, он всё же повернулся. Увидев тест и моё сияющее лицо тут же сел.
– В смысле? – голос звучал воодушевлённо, что обрадовало.
Я пожала плечами.
– Кажется, я беременна. Ты рад?
– С ума сошла? – он сгрёб меня в охапку и крепко прижал. Так, что даже стало немного больно, но я лишь рассмеялась. – Это лучшая новость. Я… блин, Малинка моя. Да я теперь в лепёшку расшибусь ради вас.
Он целовал меня, а я смеялась.
– Ты кого хочешь? – спросила я, когда мы уже пили чай на кухне. – Мальчика или девочку?
– Вообще без разницы. Это ж первый только, – подмигнул он.
– Хватит тебе, – возмутилась я, толкнув его в плечо.
– Не-а, хочу сына и дочь. Для начала. А потом ещё сына. И дочь.
– Тихо-тихо, – я хохотала в голос. – Я не инкубатор твоей мамы. Десяток за раз не высижу.
