– Твоя машина, – терпеливо поясняет Сопляк. – Она ведь на подземной парковке? Я могу тебя проводить.
– Нет, не нужно, – бормочу я и отворачиваюсь, чтобы продолжить путь в свой кабинет. – До завтра.
8
Роман возвращается домой, когда на экране телевизора крутится второй по счёту фильм. Застыв, я вслушиваюсь в звуки, раздающиеся в прихожей: стук сбрасываемой обуви, шорох опустившегося на комод портфеля, который муж постоянно таскает с собой. Я не иду его встречать. Больше нет. Это раньше неслась, да так, что ступни едва касались пола. Не терпелось вдохнуть его запах, заглянуть в глаза, чтобы узнать, как он. Спокоен ли, раздражён или просто устал?
Всё это у нас было: трепет от домашних встреч, объятия, приветственные поцелуи. Как мы вообще докатились до того, что имеем сейчас?
– Кино смотришь, – его ровный голос из дверей гостиной констатирует очевидное. – Что за фильм?
Этот неожиданный вопрос заставляет меня повернуть голову и моментально вздрогнуть. В руках Романа зажат букет. Пожалуй, слишком большой и помпезный для простых извинений, но разве это имеет сейчас значение? Я ведь простая женщина, и у меня есть те же слабости, что и у других. Сердце ёкает, и колени пружинят, поднимая меня с дивана. Этот букет – наивная надежда на то, что с этой самой секунды время повернёт вспять и мы с ним снова станем прежними. Без накопленных обид, непонимания, равнодушия, язвительности и горечи. Кажется, будто цветы – это тот самый знак.
– Мне? – Я смотрю на атласные розовые лепестки, а потом мужу в глаза.
– Ну а кому ещё. – Его голос теплеет: – Надо же одному из нас сделать первый шаг.
– Спасибо. – Прижимаю букет к себе, ощущая забытый трепет на кончиках пальцев. Хочется что-то сделать, сказать, спросить. – Ужинать будешь?
Рома развязывает галстук и привычным движением сбрасывает его в кресло.
– Нет. Поел. Серпухов позвонил по дороге. С ним в «Рауле» пересеклись.
Ароматная тяжесть в моих руках не позволяет задать резонный вопрос: «Какого хрена?» Отвернувшись, я иду на кухню разыскивать вазу побольше. В нашем доме давно не было цветов.
– Завтра на работу выходить не передумала?
– А должна? – спрашиваю как можно мягче.
– На всякий случай решил спросить. В конце недели «ТрансТех» конференцию в Минске организует. Мне списки нужно утвердить. Поедешь?
– Почему нет. – Я небрежно пожимаю плечами, хотя внутри уже вовсю искрит предвкушение.
Самолёт, такси, вереница новых лиц, фуршет, гостиничные номера… Это как раз то, чего я хотела. Новые впечатления, смена декораций. Да, да, да.
– Ладно, – Рома откупоривает бутылку с минералкой и делает глоток. – Завтра подпишу. Спать идешь?
– А ты сам полетишь? – спохватившись, уточняю я.
– Нет. – Шумно отфыркнувшись, он возвращает воду на стол и начинает расстёгивать рубашку. – Всего четыре человека полетит вместе с тобой. Времени нет, да и места ограничены.
– А кто ещё?
– Кудосов, Марьина и твой фаворит Данилов. – Глаза Ромы начинают весело поблёскивать. – Невзлюбила ты его, да? Ладно, потерпишь. Пиздюк – ну и хер с ним. Пусть образовывается.
На деле я совершенно не расстроилась, а спросила просто из любопытства. Какая мне разница, кто полетит. В экономе мне с ним не сидеть, да и в один номер нас не заселят.
Мы с мужем поднимаемся в спальню на второй этаж, раздеваемся и ложимся. Рома по привычке утыкается в телефон, но принесённый им букет заставляет меня это проглотить.
– У тебя новый одеколон? – Придвигаюсь к нему вплотную и касаюсь губами плеча. – Или это от того, который я тебе дарила, остаётся такой шлейф?
– Знаешь же, что я в запахах не разбираюсь, – рассеянно звучит в ответ. – Это твой.
Я, конечно, узнаю свой подарок, просто мне нужно было что-то спросить. Прижимаюсь к мужу крепче, скольжу ладонью по его животу.
Тяжёлый вздох.
– Стелла, давай не сейчас. Устал, хочу спать.
Я жмурю глаза. Твою мать, как же обидно. Устал – так усни, что ли, а не пялься тогда в телефон. Мне и так сложно проявлять инициативу. Каждый раз как через себя переступаешь… Потому что уже не помнишь… Не веришь в себя как женщину. Сексуальность, раскованность, авантюра… Нет, мы о таком давно не слышали. Букет – это ни хрена не знак.
– Ладно. – Я отдёргиваю руку и откатываюсь на свою половину кровати.
Подушка жжёт щёку холодом, собирая по телу ледяные мурашки. Я подбираю ноги и обнимаю себя руками в попытке согреться.
– Не обижайся, котёнок. Действительно спать хочу.
Я глубоко вдыхаю. Конец недели. Самолёт. Минск. Новые эмоции. Новые впечатления. Наплевать.
9
– Ира, передашь это Роману Анатольевичу, когда он вернётся. – Я кладу стопку документов на стойку ресепшена, не без раздражения чувствуя на себе внимание Сопляка, стоящего неподалёку.
Вчера, когда я уходила, он тоже торчал здесь. Можно сделать ему замечание, что рабочее время не предназначено для флирта с секретаршей, но не хочется выглядеть желчной горгульей. Пусть Роман сам со своим вундеркиндом разбирается. К тому же Сопляк вполне может вообразить, что его комплименты в мой адрес возымели эффект, и теперь я воспринимаю его серьёзнее, чем просто недоразумение.
– Привет, Стелла. Как твоё настроение?
От этих слов, произнесённых им громко и со значением, глаза Ирины расширяются и начинают метаться между мной и Матвеем. Ох, ты серьёзно, что ли? Я незаметно возвожу взгляд к потолку. Она его ревнует. Ко мне.
– У меня всё в порядке. – Я отрываюсь от стойки и разворачиваюсь в сторону коридора. – Через пять минут будь у меня.
Сопляк прикладывает ладонь к груди и слегка наклоняется, глядя на меня с весельем.
– Буду через четыре.
В груди стремительно размножается воздух, выталкивая наружу беззвучный смех. Чтобы его не выдать, мне приходится быстро зашагать прочь. Грёбаный клоун. Даже удивительно, что они с Романом сработались. Муж не признаёт юмор ни в каких его проявлениях. Я бы даже сказала, на дух не выносит.
Зайдя в свой кабинет, первым делом разворачиваю почту – ещё один мой давний ритуал начала рабочего дня. Тычу в первое непрочитанное письмо и начинаю улыбаться. Во вложении билеты в Минск и подтверждение брони отеля.
В животе щекочет забытое предвкушение. Вот это ирония. Я замужем за одним из самых влиятельных российских бизнесменов, живу в доме, которому мог бы позавидовать любой голливудский рэпер, и по большому счёту могу позволить себе всё. Но именно эта чёрно-белая квитанция с указанием даты и времени вылета впервые за долгое время заставляет меня по-настоящему радоваться.
Лёгкий стук дверь стирает блуждающую улыбку с моего лица и вынуждает выпрямиться. В кабинет заходит Сопляк. В руках нет ни листа, ни блокнота – ничего, что выдавало бы намёк на рабочий настрой. Или он считает, что мы снова обменяемся парой циничных замечаний и разойдёмся?
– Садись, – указываю глазами на посетительское кресло и незаметно ощупываю пуговицы на рубашке.
Сопляк снова выразительно зыркнул мне на грудь. Мало ли. Вдруг расстегнулись.
Я вытаскиваю бумагу из принтера, кладу перед ним и сверху демонстративно опускаю ручку.
– Мы ведь будущий проект будем обсуждать. Вдруг тебе потребуется что-нибудь записать?
Матвей, к счастью, не пытается возражать и придвигает их к себе, в то время как его взгляд заинтересованно исследует стены.
– Твои книги? – кивает мне за спину. – Или достались от предшественника?
– Мои. Кабинет оборудовали специально для меня, и никакого предшественника у меня не было.
– Я слышал, что ты решилась вернуться. Почему? Или правильнее будет спросить, почему ты уходила?
– Это не твоё дело, – сухо отрезаю я и мысленно договариваю: «Сопляк».
– Извини. Не знал, что это связано с чем-то личным.
При слове «личное» я непроизвольно дёргаюсь. Твою мать. Он словно неопытный, но дико удачливый стрелок – сам того не ведая, лупит в самую сердцевину.
– Давай перейдём к сути. Идея моего проекта – развитие онлайн-кинотеатра, включающего в себя мировые фильмы и сериалы. Самый кассовый проект подобного уровня включает около пятидесяти тысяч единиц продукта. Моя задача – перерасти эту цифру и перевести проект в монополию.
– Семьдесят тысяч единиц видео с покупкой лицензии. – Его брови едва заметно дёргаются вверх. – Нужны данные по стоимости.
– Сначала я хочу рассказать тебе об основных игроках. Их всего десять, и они уже довольно крепко стоят на ногах. Поэтому Роман считает, что лезть в эту сферу не имеет смысла, но я так не думаю.
Матвей берёт предложенную мной ручку и, подтянув к себе листок, начинает выводить зигзаги на краю листа.
– Смысл имеет. Можешь продолжать.
Его бескомпромиссный тон и великодушное «можешь продолжать» вновь вызывают внутреннее негодование, и лишь острое желание обсудить свой давний план заставляет меня продолжать.
– Чтобы избежать чудовищных затрат на рекламу, можно объединить подписку на кинотеатр с другим пакетом сервисов нашей компании…
Я говорю и говорю, выливая в слова то, о чём думала последние два месяца между курсами восстановительных капельниц и кератиновым лечением волос. Как это приятно – снова чувствовать себя в седле, выстраивать мыслительную пирамиду, гореть идеей и планировать. И главное, иметь хотя бы иллюзию того, что тебя действительно слушают.
– …планирую осуществить старт проекта в течение полугода, – заканчиваю я.
– Оптимистично. – Выпустив ручку, отчего она с глухим жужжанием прокатывается по столу, Матвей наконец смотрит мне в глаза.
Листок, лежащий перед ним, наполовину изрисован какими-то психоделическими каракулями. Может быть, это зашифрованный язык гениев, и он действительно записал всё, что я говорила.
– И каково твоё резюме?
– Тоже крайне оптимистичное. Любой проект, связанный с переходом из привычных реалий в онлайн, при толковом подходе принесёт прибыль. От тебя мне будет нужна пара цифр.
– А я-то думала, что ты прямо здесь расскажешь мне обо всех рисках и возможной рентабельности, – ехидничаю я.
– Тоже считаешь меня чревовещателем?
Он с явным удовольствием откидывается на спинку кресла и раздвигает губы в озорной усмешке. У него ровные крепкие зубы – без отталкивающих щербин и никотинового налёта.
– Я в такое не верю. Было интересно посмотреть, в чём заключается твоя гениальность.
– В том, что через несколько часов будет готов отчёт по возможным рискам, а также причинам, по которым твой проект сможет выйти на ускоренную прямую окупаемости. То есть я смогу спрогнозировать, станут ли те цифры и сроки, которые ты называла, реальными.
– Ну хорошо, – соглашаюсь я. – То есть сегодня я смогу всё это увидеть?
– Скорее, услышать. Если ты, конечно, не сумеешь разобрать мой почерк. – Теперь улыбка на его лице кажется почти застенчивой. – Он у меня с начальной школы отвратительный.
Повисает пауза. Я всё ещё нахожусь под впечатлением от своего пространного выступления, и потому мне необходимо перевести дух. Едва ли то же самое нужно Сопляку, но и он замолкает и, слегка покачиваясь в кресле, разглядывает меня.
– Если нам обоим больше нечего сказать, ты можешь идти, – говорю я, подтягивая к себе рабочий блокнот и старательно закладывая в него ручку.
– Ты тоже летишь в Минск? – следует неожиданный вопрос.
– Да, лечу.
– И мы будем жить в одном отеле? – звучит заинтересованно.
– С большой вероятностью. На конференциях никто никого специально не расселяет.
– Я никогда не был на конференциях, так что откуда мне знать.
Возвращаю блокнот на край стола и смотрю в Матвею в глаза. Он свои, кажется, и на секунду не отводил.
– Теперь ты всё сказал? Могу я остаться одна и продолжить работать?
– Ещё не всё. Эта рубашка тебе идёт, но вчерашняя мне нравилась больше. В ней просвечивали ключицы. – Его взгляд сползает мне на шею. – А ещё, когда ты сильно увлечена, у тебя голос вибрирует. Пока тебя слушал, у меня на руке мурашки собрались. – Для наглядности он поднимает предплечье и трёт его ладонью.
– Пожалуйста, уйди, – шиплю я, чувствуя, как внутри поднимается раздражение.
Сопляк поднимает руки в пораженческом жесте, отодвигает стул и встаёт.
Я смотрю, как его широкая не возрасту спина скрывается за дверью, и задаюсь вопросом: отчего я так бешусь? В чём причина? Ответ приходит сам собой: мне кажется, что Сопляк издевается. Играет со мной, как со своей недалёкой сверстницей, гадая, клюну я на его болтовню или нет. Будто в моих глазах горит надпись: «На фоне острого недотраха немолодой жене олигарха срочно требуется говорливый альфонс».
Я действительно не понимаю, почему он выбрал меня. В офисе, да и в его жизни, куча незамужних, куда более подходящих ему по возрасту. Почему объектом его затейливых комплиментов стала именно я, жена его непосредственного руководителя, которая на двенадцать лет старше? Может быть, я зря ломаю голову и Сопляк всем такое говорит? Не зря же секретарша Ромы сегодня чуть глазные яблоки на стойку не выронила, когда он со мной поздоровался.
Ладно, в поездке выяснится. Роман сказал, с нами полетит Алёна Марьина. Она моложе меня лет на пять, не замужем, эффектная. Переключит внимание на неё, и проблема сама собой решится.
10
