Мы вышли на веранду, где сохли амфоры. Папа долго их рассматривал, а потом сказал:
– Может, и стоило тебе поступить куда-то в художественный после школы?
Я ничего не ответила. Когда я закончила художку, у меня уже был Гриша. В его планы это не входило, а я целиком и полностью была с ним во всем согласна тогда.
Пожав плечами, я обняла и поцеловала папу. Такси уже подъехало. Отец сунул мне в карман что-то. Я достала пятьсот рублей и раздраженно протянула:
– Пааа, ну зачем?
– На такси, – ответил он, полностью уверенный в правильности своих действий.
Я обычно спорила, но сегодня вдруг поняла, что обижаю его этим. Только покачала головой и еще раз крепко стиснула отца.
– Спасибо. Я позвоню.
Он покивал, отпуская меня, проводил до такси, открыл дверь, подал руку, как истинный джентльмен. Папа махал, пока машина не скрылась из виду.
Я не опоздала, шеф был доволен предоставленной информацией и горячим кофе. А в обед в приёмную заявился Гришка. Он ворвался ураганом, вытаскивая меня из-за стола и кружа над полом. Я смеялась, но радости при этом не чувствовала, только предвкушение. Он заберет меня обедать, и там я все ему скажу.
Владимир Антонович даже отпустил меня пораньше и разрешил задержаться. Видимо, в честь моего длинного языка и нелепой исповеди накануне. Гришка потащил меня в ресторан, как обычно.
– Как учеба-работа? Расскажи мне, красавица. Все хочу знать, – потребовал он, накручивая на вилку любимую карбонару.
Паста, как и допрос с подробностями, были ритуалом для нас. Каждый раз, возвращаясь из рабочей поездки, Гриша заваливал меня вопросами. Сначала я думала, что он ревнует, потом, что ему интересно. И только сегодня до меня дошло. Он сам почти ничего никогда не говорил о себе и работе. Максимум, что я сегодня услышала, – это жалоба на сломанные фотоэлементы в уборной бизнес-класса «Ласточки».
– Воды не было. Представляешь? Мылом я намылился, а смыть не могу. Жесть, да? –делился со мной Гриша.
Он расхохотался, и я тоже улыбнулась, спросила:
– Разнос им устроил?
– Нет, зачем? Просто сказал, что не фурычит. Девочки не виноваты, что тупая аппаратура крякнула.
– Да, конечно. А мыло ты куда дел?
– Никуда. Вытерся полотенцем бумажным. Благоухал как фиалка.
Я снова засмеялась, вспоминая, почему все это время у меня не было мыслей уйти от Гришки. Он веселый, симпатичный, богатый. Как ни крути, было бы лицемерием игнорировать последний факт как положительный в копилке моего жениха.
– Девочки дали влажные салфетки, поблагодарили и плеснули в кофе ликера. Люблю бизнесом путешествовать. Не представляю, как ты жмешься в этих жутких общих вагонах.
Я вздрогнула и уронила вилку, вспоминая свою последнюю поездку.
– Алис? Ты в порядке? – моментально заметил Гриша мое волнение. – Покраснела, или мне кажется?
– Суп горячий, – уже привычно нашла я побочную причину для прикрытия своих чувств.
– А, это хорошо, – купился Гриша. – Так когда, говоришь, контрольную сдавать? Может, тебе дополнительный отпуск взять? Я спрошу у папы, если хочешь.
– Нет-нет, не надо, – замахала я руками. – Он и так очень добр ко мне.
– Вроде по закону положено. Причем тут доброта?
– Я все успею, Гриш. Спасибо, что волнуешься, но не стоит беспокоить Владимира Антоновича по такой глупости. У него и так дел по горло.
– Это точно, – согласился Гришка и полез в мобильник.
Двадцать минут за обедом – время, которое он мог уделить мне и новостям из моей жизни. Не сказав при этом ничего о себе. В этот момент я вспомнила все причины, по которым обязана прекратить наши отношения. Хотя хватило бы и горячего незнакомца из электрички.
– Гриш, я … – собралась я с духом, но продолжить мне не дали.
– Гриня вернулся! – рявкнул у меня за спиной Гоша Малов.
Его голос я без труда узнала. Он потрепал меня по плечу, бросив:
– Привет, Алиска.
И тут же бросился обнимать приятеля.
Момент был упущен. Я вяло улыбалась, делая вид, что тронута встречей друзей. К гадалке не ходи, сейчас они договорятся о встрече вечером.
– Бильярд и покер вечерком? – тут же подтвердил мои догадки Гоша.
– Да, круто. Мы придем.
Я не без труда сдержала страдальческий стон. Никогда не любила тусовки среди недели, но опять же знала, что Гришка уговорит заскочить хоть на часик.
Как же я устала от этой предсказуемой нелепой жизни, где Гриша все давно за меня продумал.
По пути из ресторана я не выдержала и спросила его:
– Что ты делал в командировке? С кем встречался?
– Если я скажу, мне придется тебя убить, малыш, – пошутил Крылов и рассмеялся.
– Серьезно, Гриш, – не выдержала я, голос сорвался. – Ты никогда мне ничего не рассказываешь. Это так странно.
– Да нечего рассказывать, Алис. Деловые переговоры. Наводим мосты, прощупываем почву. Ты знаешь.
– Не знаю. Ни черта я не знаю, – почти закричала я, бросая приборы на стол.
Напряженный момент зазвенел молчанием. Брови Гришки сошлись на переносице, кулаки сжались. Я втянула голову, почти готовая, что он меня ударит, но нет. Лицо Крылова разгладилось, он рассмеялся беспечно и весело.
Махнув на меня рукой, сказал:
– Не знаешь, потому что и знать нечего. Поверь, лучше не знать, Алиска.
Я продолжала молчать, пока нам меняли блюда, потом ела, потом пила кофе и снова молчала, пока Гриша не увел меня.
Это был отличный момент, чтобы порвать с ним, но я молчала. Как всегда. Потому что мне было страшно. Не стать снова просто Алисой без покровителя и работы в администрации. Я боялась Гришу. Того, с кем почти жила несколько лет, кого знала со школы.
Это был не первый раз. Мне кажется, Крылов догадывался о моих планах и каким-то ужасным образом задавливал меня этим красноречивым молчанием. Я тоже молчала. Снова и снова. Сегодня – тоже не проронила ни слова, пока Гришка не попросил счет. Мы ушли. Вместе. Как обычно.
Гриша вел меня за руку, сжимая крепко, словно допускал, что я могу просто убежать от него. Стоит признать, он был не далек от истины. Я с трудом дышала рядом с ним, хотя мы шли по улице, через сквер до здания администрации. На парковке я увидела вчерашнего посетителя и вежливо склонила голову, здороваясь. Он тоже нас заметил.
– Алиса, Григорий Владимирович, добрый день, – поприветствовал нас Сергей.
Я пискнула приветствие в ответ, а Гриша, разумеется, протянул руку, как требовали приличия.
– Добрый, – откликнулся он, но смерил Сергея таким суровым взглядом, что даже мне стало не по себе.
– Обедали в «Беладжо»? – с улыбкой поинтересовался мужчина, словно не замечал враждебности Гриши. – Слышал, там прекрасный Том Ям.
– Так и есть, – подтвердил Крылов. – Не возражаете? Мы немного опаздываем.
– Конечно-конечно, – летело уже в спину.
Гришка тащил меня к крыльцу с такой скоростью, что я едва поспевала на рабочих каблуках.
– Это Казарин? Откуда ты его знаешь? – спросил он меня в лифте, не позволяя отдышаться.
Я дунула на лицо, чтобы прогнать выбившуюся из пучка прядь, и запинаясь ответила.
– Да, кажется. Я только знаю, что его зовут Сергей. Он приходил к Владимиру Антоновичу.
– Когда?
– Вчера.
– А сегодня опять здесь? Странно.
Я пожала плечами.
– Кажется, я для него собирала материалы по участку на Зеленой. Это было срочное задание.
– Что с этой землей? – Гришка меня как будто допрашивал.
Я поморщилась и попыталась вернуть ему любезность.
– Это государственная тайна, если скажу, мне придется тебя убить.
Крылов рассмеялся, но совсем не весело. Слава богу, он прекратил задавать странные вопросы. Меня это не успокоило, потому что, едва мы вошли, Гриша отправился в кабинет отца. Тот, как ни странно, был на месте в обеденное время.
– Казарин опять здесь трется? Не нравится он мне, пап…
Это все, что я услышала, прежде чем Гриша плотно прикрыл дверь. Такое уже бывало. Я много раз заставляла себя выбросить из головы странные разговоры Крыловых за закрытыми дверями. Между ними всегда были какие-то мрачные тайны. Чутье подсказывало, что лучше в это не лезть. Тем более, что у меня было очень много работы и без подслушивания не своих дел.
Гриша вышел от отца через четверть часа. Он чмокнул меня в щеку и ушел, чтобы вернуться ровно в пять. Мы поехали к друзьям в бар, как и обещали. Там встретили еще друзей, с которыми не успел пообщаться мой бойфренд. С ними пришлось продолжать на следующий вечер. Каждый раз Гришка напивался почти до беспамятства. Он падал в постель и моментально отрубался.
Так прошла вся неделя. Только в пятницу Крылов не поддался на приглашения, потому что обещал поехать к отцу. Я даже не пыталась дождаться Гришку в постели. Сегодня я уж точно не хотела секса с ним. Вспомнив жаркие ласки моего незнакомца, я вздрогнула и сдвинула ноги. Сладкая боль терзала меня, пока я, прикрыв глаза, мечтала совсем не о женихе. Руки тянулись к трусикам, но я запретила себе даже думать об этом.
Но мое тело лучше знало, что ему нужно. Незнакомец, которого я вышвырнула из своей жизни и мыслей, коварно пробрался в сны и трахал меня там еще отчаяннее и сильнее. Я проснулась среди ночи, вся мокрая, на грани оргазма. Кажется, от собственных стонов. Прикусив кулак, я протолкнула ладонь между бедер и, едва коснулась клитора, кончила так сильно, что пришлось кусать костяшки пальцев почти до крови. Только тогда меня обнял покой. Я снова уснула и больше не видела во сне ничего.
Утром мужчины уехали на охоту куда-то в сторону Калуги. Я осталась в доме с Гришиной матерью, которая активно следила за поварами и помощниками, которые готовили дом к очередному приему. Марина Крылова выглядела моложе своих лет благодаря косметологии и, кажется, чувствовала себя прекрасно благодаря БАДам и фанатичному увлечению йогой. Мама Гриши казалась мне если не феей, то точно очень мудрой ведьмой. Было в ней что-то колдовское и уж слишком позитивное. Она всегда была всем довольна. Даже персонал отчитывала как-то ласково, с улыбкой на лице. Но это одновременно выглядело немного жутковато. Я ее всегда уважала и чуть побаивалась. Как и многочисленные помощники, которых она регулярно увольняла.
Мужчины вернулись к обеду, переоделись, и сразу стали прибывать гости. Закуски, разговоры, основное блюдо, разговоры, десерт, разговоры, аперитив, еще закуски.
Я почти не отходила от Гриши и чувствовала, что продолжаю работать даже в выходной. Но в будни я была помощницей его отца, а сейчас отрабатывала должность верной подруги, невесты, будущей жены. К вечеру меня снова начали мучить приступы удушья. Голова кружилась. Мне стало душно.
Я встала из-за стола, извинилась и отошла на кухню. Гриша последовал за мной.
– Ты в порядке? – спросил он взволнованно.
Я стояла у окна к нему спиной, прижимала лоб к прохладному стеклу. Хотелось кричать.
– Нет, – ответила я честно и схватилась за его беспокойство как за соломинку. – Не в порядке. Мне нехорошо. Я лучше домой поеду.
Казалось, это гениальный план. Убежать из этой золотой клетки, где у меня больше нет сил сидеть с приклеенной улыбкой и делать вид, что я счастлива.
Но не тут-то было.
– Зачем домой? Иди приляг наверх.
– Это неудобно, Гриш… Как-то… – промямлила я.
– Глупости, Алиса.
– Но…
– Домой поедем завтра, – обрубил Крылов. – Проводить тебя в комнату?
– Нет, – проговорила я. – Я просто выйду подышать. Подышать мне можно?
Я обернулась и посмотрела на Гришу с вызовом. Только на это у меня и хватало сил – сверкать беспомощно глазами. Просто подвиг какой-то.
– Конечно, можно. Тебе можно все. Ты же моя невеста.
Это звучало как ответная издевка. Все наши отношения – какое-то издевательство.
Я поспешила выйти через черный ход во внутренний двор. Здесь мне бы хотелось провести остаток вечера, но было уже слишком холодно. Неожиданно меня спасла Марина. Она принесла пальто как раз в тот момент, когда я была готова сдаться и вернуться в душные объятия теплой гостиной.
– Накинь, детка. Нам не нужно воспаление легких, правда? – заботливо, с какой-то доброй насмешкой произнесла она. – Тебе еще детей для Крыловых рожать.
Меня замутило от таких перспектив, но грубить Марине я, конечно, не стала. А ответила кратко:
– Спасибо.
Я не постеснялась сунуть руки в рукава и застегнуться на все пуговицы. Сама Марина была в легкой шубке и, кажется, тоже планировала задержаться на задворках.
