Наталья Соболевская "Ненавижу, потому что люблю"

– Что? – поинтересовался я.

– Игорь, не сочти, что украла фразу из известного фильма, но – это энергичный танец!

Ничего не ответил. Только ближе прижал Вику и, наклонив голову, уткнулся носом в ее шею. Запах просто божественный, так пахнуть может только…

«Это какая же сволочь за ней следом ходит? А главное – зачем? Найду – убью! Нет, сначала помучаю. С утра первым делом начальника службы безопасности озадачу».

– Титов, ты зачем пришел, а?

– Ну как зачем? Ты же мне не чужой человек. Мама, можно сказать.

– Сынок, прекрати маме шею лизать и за попу трогать! – Вика одернула мою руку, но я быстро вернул ее обратно.

«Вика, если бы ты с отцом… но все есть, как есть, и ничего уже не изменить».

– Поедем домой, уже поздно, – не надеясь на согласие, еще раз предложил я.

Виктория глубоко вздохнула.

– Хорошо. Только с друзьями попрощаюсь и сумочку возьму.

Вика подошла к своему столику. Хмырь, он же Леша, бросает в мою сторону гневные взгляды и одновременно с пеной у рта что-то говорит Виктории. Убеждает остаться! Мужик, у тебя, что зубы лишние? Муж с женой тоже поглядывают, но помалкивают.

«Маня – молоток!» Она вырвала из рук парня Викину сумку, судя по виду, гавкнула на хмыря и принудительно отправила подругу на выход.

Теперь понятно, почему Виктория так легко согласилась поехать домой. Только я тронулся с места, она притихла и через минуту уже засопела. Припарковался возле дома и смотрю на нее. Ее умиротворенное лицо расслаблено, и она кажется еще моложе – совсем девчонка.

«Красивая, юная, очаровательная – отца я понимаю, а Вику – нет. Неужели деньги для нее так много значат, что она ради них готова была спать со стариком? Хотя остается вопрос – а где эти деньги? Может, дело не в деньгах? Тогда в чем? Ну не любила же она его?

Да, Титов, ты должен сам себе признаться, что любил ее три года назад и сейчас любишь».

Глава 6

Три года назад.

– С мальчиком поругалась? – задала вопрос незнакомая женщина и ласково погладила меня по голове. – Ничего, бывает, не переживай, у тебя все впереди, – утешала она меня. – Вытирай слезы и иди домой – уже поздно.

Продолжая сотрясаться от рыданий, я кивнула прохожей, встала с лавочки, взяла небольшую сумку с пожитками и пошла по дороге в никуда. Женщина проводила меня взглядом и зашла в подъезд.

«Домой не вернусь, никогда не вернусь. Так продолжаться не может. Лучше спать под забором, чем под одной крышей с этим животным. «Проблемы с мальчиком», – вспомнила я предположение сердобольной женщины. Если бы!»

В сумке опять зазвонил телефон, и на этот раз я приняла вызов.

– Вика, ты где? Уже двенадцатый час! – услышала я обеспокоенный голос мамы.

– Мама, не жди меня, я не вернусь.

– Как не вернешься?! Что ты такое говоришь, быстро…

– Пока там живет он, ноги моей в доме не будет!

– Вика, дочка, зачем ты набросилась на отца?

– Он мне не отец! – крикнула я в трубку.

– Пусть так, но Григорий растил тебя с пеленок, и он любит тебя.

– Мама!

– Вика, не бойся, возвращайся домой. Гриша тебя уже простил и совсем не злится. И к тому же он уже спит.

– Простил? Он меня простил?! – сокрушалась я, и слезы обиды опять брызнули из глаз.

– Вика, ты его кипятком ошпарила. Шрам теперь останется! – уже строго сказала мама.

От ее осуждающего тона хотелось выть.

– А он тебе сказал, почему это было? – спросила я у мамы, хотя отлично знала: он, как всегда, ей рассказал свою версию событий, а она, естественно, ему поверила.

– Да. Гриша сделал тебе замечание, ты вспылила и вылила на него из чайника кипяток.

– Нет, мама! Он ко мне приставал! Блузку порвал. Если бы… Он тогда… – Я опять разревелась и от рыданий не могла выговаривать слова.

– Хватил врать и выдумывать!

Словно удар под дых восприняла я мамин ответ.

«Она не верит мне и никогда не встает на мою сторону. Никогда!»

– Я не вернусь, – захлебываясь слезами, предупредила я маму и сбросила звонок.

Родственников у нас нет. Рассказывать подругам, что отчим меня домогается, мерзко, а врать я не привыкла. Ничего лучшего, как пойди на вокзал, я не придумала.

Переночевав на вокзале, я отправилась на поиски работы. Мне повезло. В тот же день девушка из службы занятости направила меня в крупную фирму, и там меня взяли уборщицей.

Первые трое суток я, отработав день, шла в парк или гуляла по городу, а ближе к ночи приходила на вокзал. Ночи там были сущим кошмаром. Я боялась заснуть и лишиться вещей, которые я спешно накидала в сумку, когда уходила из дома. Вдобавок на меня уже начали косо смотреть работники и завсегдатаи вокзала.

На четвертый день без нормального сна и отдыха я еле домыла полы в юридическом отделе. На рабочих местах уже никого не было, и я прилегла на диванчик в приемной. Проснулась только утром. По сравнению с вокзальными лавками, узкий диван показался мне мягкой периной. К моему удивлению, никто не заметил, что я осталась на ночь в здании. Вечером того же дня я просто не смогла заставить себя вернуться на вокзал и опять переночевала на работе. Это произошло и на третью ночь, но она стала последней.

Утром меня разбудили истошные вопли начальницы юридического отдела. Она орала так, что дрожали стены. Я пыталась что-то сказать в свое оправдание, но она тут же затыкала мне рот и продолжала визжать.

– Елена Борисовна, что здесь происходит? Почему шум на весь этаж? – спросил мужчина. Я стояла с опущенными глазами и не заметила, когда он вошел.

– Павел Леонидович, – запела женщина елейным голосом. – Да вот, девушка из моей приемной ночлежку устроила. Приехала на работу пораньше, а она у меня на диване разлеглась и спит.

– Простите, – опять извинилась я, не поднимая головы.

– Девушка, как вас зовут? – спросил меня мужчина.

– Виктория, – робко представилась я и осмелилась даже взглянуть на него.

Высокий, седовласый, приятный.

– Это правда, вы ночевали в кабинете?

– Да. Три ночи, – честно призналась я. – Но я не собиралась так жить долго. Как только я получила бы первую зарплату, сняла бы комнату.

– Ты уволена! – зло выплюнула начальница.

– Елена Борисовна, это не вам решать, – одернул ее мужчина. – Вы так возмущаетесь, будто она к вам домой забралась и в вашей кровати спала. Кабинет – не ваша собственность. Девушка никому не причинила вреда. Ничего не украла. Ситуации у всех бывают разные. И как поступить с ней, я сам решу!

Павел Леонидович попросил меня следовать за ним, и я послушалась. Мы поднялись на верхний этаж и зашли в его кабинет. Павел Леонидович усадил меня в кресло и спросил:

– Виктория, почему вы ночуете на работе?

– Я ушла из дома, и мне негде ночевать.

– Сколько вам лет?

– Девятнадцать.

– Учитесь?

– Да. Но это не помешает работе…

– Я не поэтому спрашивал. Почему вы ушли из дома?

Я молчала. Говорить о причинах чужому человеку, да еще мужчине, я просто не могла и не хотела. Но вот только воспоминания и тоска по маме сделали свое дело, и слезы навернулись у меня на глазах.

Павел Леонидович, быстро набросав что-то на бумаге, достал из ящика связку ключей и положил на стол.

– Вот, Виктория, ключи и адрес. Можете там пожить. Это моя квартира, я там не бываю.

– Нет, спасибо. – Я отодвинула от себя связку.

– Виктория, какие бы причины у вас ни были уйти из дома и ночевать где придется, по вашей реакции видно – они вполне серьезные. Не отказывайтесь от помощи. Поверьте, она бескорыстная.

Хоть я и сомневалась, но согласилась. Что-то подсказывало – я могу ему доверять.

Павел Леонидович перевел меня в архив. Как он объяснил, Елена Борисовна женщина злопамятная и если на кого зуб заточила, то не отстанет. А в архиве она до меня не доберется.

Вечером, когда я попала в квартиру, у меня округлились глаза и раскрылся рот. Я такой красоты и не видела. Жилье показалось мне огромным. Я только час решала, какую из трех спален занять.

«Да, когда я смогу позволить себе снять комнату, буду скучать по этой обстановке», – подумала я, заходя в гостиную.

В архиве меня приняли радушно, чему я искренне радовалась, хоть и понимала: причиной тому – личное назначение генерального директора.

В обеденный перерыв, купив себе блинчик или пирожок, я выходила на улицу. Практически целый час читала. Лето – единственное время, когда я могу выбирать книгу. Начнется учебный год, и меня ждет только научная литература.

В один из таких обедов ко мне на лавочку подсел Павел Леонидович.

– Виктория, у вас отличный вкус. Я читал эту книгу, когда у меня сын еще не родился. – Павел Леонидович глубоко вздохнул.

– Хотите, я вам ее подарю – перечитаете? – Я была бы рада хоть чем-то отплатить ему за доброту.

– Нет, спасибо, у меня зрение уже не то. Только на рабочие документы и хватает. Лишний раз стараюсь не напрягать глаза. А может, вы мне почитаете, хотя бы небольшой отрывок?

Павел Леонидович слушал долго и внимательно. Даже прослезился. У меня тоже так бывает. Посмотрю мультик или фильм из детства, и такая ностальгия накатывает…

Наши чтения вслух стали традиционными, но в один из обедов Павел Леонидович не пришел. Не появился он и на следующий день. Я ждала, оглядывалась и, отложив книгу, смотрела на выход из здания фирмы.

Ко мне подошел невысокий мужчина лет тридцати пяти.

– Меня зовут дядя Миша, я водитель Титова.

– Что-то случилось?

– Да. Нет. В общем, Павел Леонидович приболел и уже второй день дома. Он отправил меня предупредить вас, чтобы вы не волновались.

Я расслабилась, но лишь на секунду.

– Это серьезно?

– Нет. – Мужчина присел со мной рядом. – Сердце немного пошаливает, а в остальном – все в порядке.

Его слова никак меня не успокоили, и дядя Миша это заметил.

– Хотите, я ему позвоню, и вы поговорите? – предложил он.

Павел Леонидович пригласил меня в гости, и я с радостью согласилась. Болел он около недели, и каждый день дядя Миша возил меня к нему.

В один из таких визитов я, как обычно, читала книгу. Титов в этот раз, как мне показалось, слушал меня не так внимательно – витал в другом мире. Я перелистнула страницу и только начала читать следующую, как он закрыл мою книгу.

– Вика, пообещай, что сразу не откажешься, а подумаешь над моим предложением.

– Конечно.

– Мой единственный сын бывает дома в общей сложности только месяц в году, а в остальное время открывает филиалы по всей стране. Даже прошлый Новый год я встречал без него – дела не позволили ему приехать. Одиночество – самое страшное, что может произойти с человеком, тем более в моем возрасте, когда понимаешь, что жизнь подходит к концу. Я к тебе привязался за эти дни. Наши встречи… помимо разговоров с сыном по телефону… это единственная радость. Переезжай ко мне, я буду тебе очень благодарен.

После этого разговора я переехала и ни на секунду не пожалела о своем решении. Не только Павел Леонидович избавился от одиночества, но и я.