Джек Уэллс "Нарко"

grade 4,4 - Рейтинг книги по мнению 70+ читателей Рунета

Давно прошли времена Великого Союза, чекисты из Кабинета Безопасности уже не преследует священнослужителей. Церковь стала признанной силой и… крупнейшим наркокартелем. Ян только начал служить, ему повезло получить место в престижном храме, но его радость по этому поводу омрачена ужасной новостью: мама тяжело больна. Надеяться можно только на очень дорогое лечение и сложную операцию, которые Яну не по карману. Чтобы добыть необходимые деньги, он поступается принципами и соглашается участвовать в нелегальном церковном бизнесе по торговле наркотиками, втайне надеясь однажды его поломать. Ян еще не знает, что он не единственный, кто думает о перевороте, и даже не первый такой: история повторяется…

date_range Год издания :

foundation Издательство :Автор

person Автор :

workspaces ISBN :

child_care Возрастное ограничение : 18

update Дата обновления : 11.04.2023

Когда Генрих вернулся в главный особняк общины, скандал разгорелся нешуточный. Цыганский Барон требовал увеличить его долю, обосновывая это тем, что продавать товар стало сложнее и его людей со всех сторон зажимает милиция вместе с Кабинетом Безопасности. В то же время Гога, возглавлявший афганов, с присущей ему вспыльчивостью объяснял цыгану, что завозить товар через границу опаснее и дороже, чем вынимать его людей из тюрьмы. Генрих занял место в углу зала и молча следил за разговором. Атмосфера накалялась. Члены общины наблюдали за происходящим, никто не решался вмешаться или занять чью-то позицию. Они просто ждали, что вся эта ситуация разрешится и их главари примут единственное правильное решение. Все понимали, что эти двое не могут обойтись друг без друга, афганы не наладят сбыт, а цыганам больше негде брать товар. Если падет один, то он обязательно утянет за собой второго. Бизнес был отлажен до мелочей. Афганы производят и поставляют товар, а цыгане его распространяют.

– Я не буду рисковать за копейки, в то время как ты купаешься в деньгах, – стоял на своем Барон.

– Не такие уж и копейки. Ты много зарабатываешь, а ведь все производство, вся логистика лежит на мне. А ты хоть в курсе, сколько денег уходит на взятки? Ты продаешь мой товар, и комиссия у тебя большая, – парировал Гога.

Генрих мысленно ухмыльнулся: он знал, что Гога в жизни не занимался логистикой. Всю перевозку осуществляли он и его братья. Казалось, что Гога только сидит и считает выручку.

– Так, а ты хоть понимаешь, как сложно продавать, когда на тебя с одной стороны давит власть, а с другой – зажимают конкуренты?!

Пустая дискуссия продолжалась еще полчаса, спорщики жаловались друг другу на жизнь, но каждый остался при своем мнении. Потом стали обсуждать запасы, за что отвечал Генрих.

– Я думаю, что следует поменять склад, разбить товар на более мелкие партии и найти другие способы хранения. Кабинет Безопасности дышит нам в спину. Со дня на день они могут вычислить нашу точку на Молзаводе, а там все наши запасы.

– И куда, по-твоему, мы переедем? Может, сюда, прямо у нас дома будем хранить, – иронизировал Гога. – Молзавод нормальное место. Ничего менять не будем.

– Нескольких наших уже взяли, они ошивались недалеко от Молзавода. Пара человек попала под следствие. За нами следят. Я уверен в своих друзьях, они никогда нас не предадут, но Кабинет Безопасности может достать информацию другими путями, – Генрих посмотрел на Барона, который сидел напротив Гоги, красный от злости.

– Это все ерунда, – отмахнулся Гога, – если что не так, избавься от людей и найди новых. Мне тебя учить нужно?

Найти новых людей будет очень сложно, размышлял Генрих, Гога только сидел и давал указания, но сам никогда ничего не делал, зато требовал все и со всех. Любая его безумная идея, которая никак не соответствует реальности, должна быть исполнена. Генрих много раз объяснял ему, почему тот или иной проект никогда не сработает на практике, но Гога не хотел слушать. Ему не хватало практики. Он начитался западных книжек по бизнесу и строил из себя черт-те что. Бизнес достался Гоге по наследству, что сильно раздражало Генриха.

– Но это же наши люди, – сказал Генрих, – нельзя ими разбрасываться. Хорошие люди всегда на вес золота. Таких тяжело найти.

– Это неважно, – отмахнулся Гога, – делай, что тебе говорят. И не забудь, что через месяц нам нужна еще партия. Свяжись с братьями в Афгане и организуй поставку.

– Я все же считаю, что так нельзя поступать, – повторил Генрих, – и прошу обдумать мое предложение насчет склада. Давайте подберем возможные альтернативы.

– Пока ничего не подбирай. Пусть все остается как есть. Потом, может быть, вернемся к этому разговору.

Генрих вышел из комнаты, желая разорвать Гоге глотку. Совсем рехнулся и уже не видит ничего дальше собственного носа. Его интересуют только деньги, а на людей плевать. Генрих обладал удивительной способностью испытывать невероятную злобу и отвращение без единой видимой эмоции. Максимум, что он мог, это сильно сжать кулак, но ни один мускул на его лице не дергался. После собрания он не хотел завозить следующую партию, но цыгане очень быстро распродавали продукт. Генрих собрал рюкзак и уже хотел выдвинуться к телеграфу, но с улицы раздался громкий стук в калитку.

* * *

Уродливое серое здание, огромные окна которого были почти всегда закрыты плотными, не пропускающими свет занавесками, внушало ужас Патриасу Алексию каждый раз, когда он к нему приближался. Кабинет Безопасности окружал половину центрального района своими корпусами, главный из них возвышался над остальными. Внутри был просторный холл с высоченными потолками и толстыми колоннами круглой формы. Алексий прошел через несколько постов охраны, неохотно раскрывая V-рясу для проверки. Его проводили на последний этаж и подвели к кабинету без номера и обозначений, где была назначена встреча с членами Партии и руководством ведомства. Алексий вошел в большое светлое помещение с длинным столом. Помимо стола там висели портреты вождей и карта Великого Союза. Через некоторое время появился Председатель Кабинета, с ним были члены Партии. Алексий поприветствовал каждого, пожав руки и слегка поклонившись.

– Спасибо, что нашли время нас посетить, – начал Председатель, – повестка встречи вам известна.

Члены Партии молча смотрели на Патриаса, не выражая видимой заинтересованности в этом мероприятии.

– Спасибо, что согласились меня выслушать, – Патриас говорил каким-то напугано-услужливым тоном. Он беспокоился о результатах встречи.

– Мы давно ведем дела церкви, и политика вождей Партии вам тоже известна, – продолжал Председатель, – долгое время церковь брала на себя роль основных институтов общества. Но Партия придерживается другого мнения по этому вопросу. Главным нашим опасением остается ваше идеологическое влияние. Мы понимаем, какими рычагами давления обладает церковь. И в то же время цели Партии направлены на то, чтобы обеспечить полный контроль над обществом из одного единого органа управления. И этим органом будет не церковь. Поэтому мы вынуждены временно ограничить вас в правах на распространение духовного влияния во всех зонах священной дистрибуции, поправьте меня, если я путаюсь в вашей терминологии.

Патриас внимательно выслушал Председателя и некоторое время обдумывал свой ответ, потирая крохотный деревянный крестик в руке.

– Церковь и власть всегда шли рука об руку. Мы лишь хотим обеспечивать духовные потребности прихожан. Народу нужна вера. Поэтому я прошу вас дать нам возможность проводить службу. Мы можем ограничиться какими-нибудь днями или даже часами, но все же мы хотим хотя бы немного вести свое дело. Без веры люди впадают в отчаяние, и наступает духовный кризис. Он ведет к бунту. Мы обещаем, что наша духовная повестка не будет противоречить политике Партии. Наоборот, мы станем всячески поддерживать нашу Партию и наших вождей. Церковь не будет источником влияния на умы, а станет дополнительным каналом, который Партия сможет использовать для своей повестки. Мы окажем вам любую поддержку, которую вы попросите и станем для вас очень полезным союзником…

– Мы, конечно, понимаем вашу просьбу и благодарим за предложение, но позиция вождей и Партии Великого Союза в том, что у народа должен быть один институт влияния на массовое сознание и все каналы должны подчиняться ему.

Эта пустая дипломатия продолжалась целый час. Патриас слушал одну и ту же песню про позицию Партии, влияние церкви и прочее, а сам повторял, как он может быть всем им полезен, пытался переубедить Председателя. Раз за разом он замечал, что на встрече все очень приветливые, улыбаются и кланяются друг другу, а после отправляют в лагеря священников, которым не посчастливилось попасть им под руку. Вежливые лицемеры, не лишенные этикета. Не встреча, а какое-то соревнование по притворству. Патриас с трудом сдерживал отвращение при виде Председателя, который еженедельно отправляет его подчиненных в трудовые колонии. Он сидел напротив партийцев, которые очевидно не понимали сути этой встречи и пришли только потому, что им поручили явиться старшие по званию. В таких переговорах рано или поздно обе стороны осознают, что компромисса нет и быть не может. Каждый останется при своей позиции. Возникает неловкая ситуация, когда смысла продолжать обсуждение уже нет и нужно завершать встречу, но при этом о чем-то договориться, чтобы убедить самих себя в том, что время было потрачено не впустую. Патриас вышел на улицу, где его встретил митрополит Московский. Вместе они вернулись в администрацию Патриасии, стоящую напротив уже давно закрытого Главного Храма.

Глава 6

Поклонский женский монастырь расположился в городе, недалеко от центра. Сестра Евдокия помогала пожилой даме избавить ее мужа от недуга. Мужчина спивался. Много лет он работал на заводе, но однажды резко перестал общаться с семьей и начал пить. Женщина думает, что его сглазили. Евдокия взяла небольшую бутылку с водой и маленький зеленый пузырек с ароматическим маслом, положила их на главное священное писание – KOTAN в твердом переплете с серебряной окантовкой, – поднесла деревянный крест и начала читать молитвы. Она добавила несколько капель масла в бутылку, потом встала и велела прихожанке в следующий раз, как муж пойдет пить, подлить ему этой воды. Повторить процедуру три раза и недуг исчезнет.

Народ, узнав о волшебном даре Евдокии, записывался к ней в очередь. Как бы ей ни хотелось помочь всем, но нуждающихся было гораздо больше, чем она могла бы принять за всю оставшуюся жизнь, даже если бы работала без сна и отдыха. Письма приходили даже с самых дальних уголков страны. Ее популярность раздражала многих священников, и даже Патриас до конца не понимал, что с этим делать. В детстве Евдокия страдала приступами эпилепсии. Бабушка, вместо того чтобы лечить внучку, отвела ее в церковь. Девочка искренне верила во Всевышнего и молилась каждый день. Уже тогда проявились ее необычные способности: приходили вещие сны, она могла распознавать болезни и даже предугадывала катастрофы. Бабушка истово верила, что Евдокия – божий дар грешным людям и однажды она спасет весь мир. Девочка пришла в монастырь на общих основаниях, без каких-то особых привилегий. Сперва она была трудницей, работала усердно и со временем перешла в послушницы, а через несколько лет приняла постриг монахини.

О Евдокии ходило много слухов, но еще больше было споров. Ее методы были, мягко говоря, неординарны, а некоторые священники считали их незаконными. Иногда она впадала в подобие транса и проводила в этом состоянии много времени. Вся ее деятельность сильно расходилась с позицией Патриасии. Церковь не могла запретить ей службу, но всегда просила прихожан остерегаться ее нетрадиционных практик. Это, наоборот, усиливало интерес людей. К Евдокии обращались с разными недугами, приходили те, чьи родные пили, употребляли наркотики, одна женщина пришла к Евдокии, чтобы та помогла ее ленивому мужу встать с кровати и зарабатывать больше денег. Евдокия бралась за все и не взимала плату, хотя люди сами оставляли пожертвования. Она стремилась помочь своим прихожанам. И от зависимостей избавит, и личную жизнь наладит, и богатство привлечет. Слухи об этой чудотворнице распространилась по стране, что уже создавало проблемы для Патриаса, который прежде был вне конкуренции в духовной жизни общества.

Пожилую прихожанку проводили к выходу, и Евдокия собралась ужинать. На пороге ее комнаты беззвучно возникла фигура.

– Ты же понимаешь, что я не могу тебе помочь, – сказала Евдокия. – на маленькое чудо я способна, и то, если повезет, но в твоем случае нужна чуть ли не благодать господня.

– Я не для себя прошу помощи.

Женщина стояла в дверном проходе, голова ее была покрыта белым платком, черное платье свисало до щиколоток. Евдокия повернулась к ней.

– Для него?

– Да.

– Он сам должен справиться. Я могу подсказать ему направление, но принимать за него решение не стану.

– Я и не прошу от тебя большего, – сказала женщина, – он все сделает правильно, я верю.

Евдокия подошла ближе и осмотрела ее с головы до ног.

– Твои дела совсем плохи, – сказала она, – тебе нужна помощь, которую я не в силах дать. Я знаю, что должна тебе, и, если бы могла, все бы для тебя сделала.

– Мне помогут.

– Кто?

– Всевышний.

– Тогда молись Всевышнему. Я буду просить о твоем выздоровлении.

* * *

Ян закуривал третью сигарету подряд. Он невольно вспоминал тот подвал, ряды высоких стеллажей, столы с оборудованием и Марка с каким-то пакетом в руках. Помещение выглядело практически стерильным, а воздух был свежим и теплым. Все это совсем не напоминало ни церковное помещение, ни склад их магазина. Ян думал о том, стоит ли вообще возвращаться в церковь. Он знал, что его заметили, и вопрос только в том, что будет дальше. Идти в полицию прямо сейчас? Но не успел он подумать об этом, как в дверь громко постучали. Снаружи донесся знакомый голос:

– Это я, Марк, открой, я один.

Ян подкрался к двери, пытаясь не издать ни звука, но пол под ним громко заскрипел прямо у самого порога. Через глазок он увидел Марка и открыл дверь.

Они молча сидели на кухне и курили. Марк выглядел озадаченным, ему было неловко. В комнате повисла гробовая тишина, так, будто они оба знали какую-то неудобную тайну, но не могли начать разговор, и каждый из них ждал, что другой первым возьмет слово. Марк смотрел то на Яна, то по сторонам. Он пытался придумать, с чего бы начать и как объяснить все, чему Ян недавно стал случайным свидетелем.

– Сейчас ты поедешь с нами, – неделикатно сказал Марк.

Внизу, у подъезда, ждал Генрих.

– Марк, объясни мне, что происходит? – Яну не удалось скрыть дрожь в голосе.

– Я все тебе объясню. Как раз за этим и приехали. Выбора у нас нет. Не усложняй, и все будет хорошо. Ты не пострадаешь, я обещаю.

От его слов Яну стало еще страшнее.

– Куда едем? Я ничего не понимаю.

– В церковь. Все уже собрались. Все будет хорошо, только не делай глупостей.

У Яна было много вопросов. Они вышли на улицу. Рядом с подъездом стоял темно-синий джип, за рулем сидел Генрих. Все молчали, будто ехали на похороны. Ян сразу вспомнил это неприятное чувство, возникавшее в детстве, когда мама вела его в больницу и он знал, что рано или поздно они дойдут до кабинета врача, но очень хотел, чтобы дорога не заканчивалась. Марк сидел рядом с Яном и грыз ногти, а Генрих вел машину.

Подвал в здании администрации хорошо освещался и был оснащен современной системой вентиляции. Ряды широких стеллажей прилегали к боковой стене, напротив них стояли столы с оборудованием. В углу за последним стеллажом пряталось небольшое помещение, где была установлена линия по смешиванию и упаковки порошков – своеобразный мега-миксер.

Яна завели в переговорную комнату. Там сидели Виктор и пожилой мужчина с куцей седой бородой. Оба в гражданской одежде, курили, но вытяжка хорошо убирала запах. Марк и Генрих уселись напротив Яна. Виктор потушил сигарету и сказал:

– Я не думал, что ты обо всем так быстро узнаешь. Обычно мы несколько месяцев присматриваемся к кандидату и только потом решаем, брать его в дело или нет, – он напряженно переводил взгляд то на Яна, то на стол перед собой, этот разговор был ему неприятен, но он старался скрыть раздражение. – Раз уж так вышло, придется обсудить все условия сейчас.

Виктор делал долгие паузы и тщательно подбирал слова.

– Ты наверняка знаешь, что много лет назад церковь была в отчаянном положении. Великий Союз, тогда еще существовавший, практически запретил религию, а мы, в свою очередь, хотели выжить и нашли способ договориться. Как ты понимаешь, эти мешки не просто так здесь хранятся, – Виктор указал рукой на стеллажи, – нам пришлось пойти на сделку. Я не могу сказать, что это приятная сделка, но в ней есть и свои преимущества.

– В мешках кокаин? – спросил Ян.

– Кокаин, героин, мефедрон, соли, есть еще много видов травы, гашиш и марки. У нас широкий ассортимент, а благодаря развитой сети церквей по всей стране мы вне конкуренции.

– У меня в голове не укладывается, как такое возможно, как вообще можно сочетать одно с другим, – Ян догадывался, но не мог в это поверить, – то есть вы травите людей наркотой и служите богу одновременно? Опиум для народа продаете?

– И в прямом, и в переносном смысле, – подметил седобородый мужчина, – мы работаем с обществом. У людей есть потребности, и мы их удовлетворяем, как в случае с верой, так и с веществами.

– Не усложняй, – вклинился Генрих, – люди сами себя травят. Мы никого не заставляем употреблять.

– Как и не заставляем верить, – добавил пожилой мужчина.

– Более того, – продолжал Виктор, – у нас самый чистый товар, а не какая-то подвальная дрянь. Сам подумай, если бы мы этим не занимались, кто-нибудь другой был на нашем месте. Так мы хотя бы обеспечиваем качество, от которого люди не дохнут как мухи. Да, это дело не богоугодное, но, как я уже сказал, у нас нет выбора.

Марк молча сидел и внимательно следил за дискуссией.

– Чего вы хотите от меня? – спросил Ян.

– Раз ты все знаешь, мы хотим, чтобы ты работал с нами. Есть позиция, которую ты можешь занять.

Ян смотрел на них, казалось, все сейчас настроены против него. Генрих уставился на него своим вечно-сонным взглядом. Ян интуитивно понимал, что особого выбора у него нет. Он знает слишком много, чтобы отказаться без последствий. А если он пообещает обо всем забыть и по-монашески всегда хранить молчание, ему не поверят. Скорее всего, они добьются молчания другим способом. И если прикинуть варианты, полиция не сможет помочь ему.

– Что за позиция?

– Мы работаем в региональном распределительном центре. Принимаем товар, поставляем небольшие оптовые партии в местные точки, потом все идет в розницу. Нам нужен помощник, который будет формировать продукты, вести учет склада, выполнять подручные работы.

– Все как в супермаркете, – добавил Марк.

«Интересно, какие еще подручные работы», – подумал Ян.

– Могу я подумать? – спросил он.

– До утра, – улыбался Виктор, – потом ждем твое решение. Кстати, совсем забыл вас представить, это Самсон Дмитриевич, наш настоятель, – Виктор указал на пожилого мужчину. Ян вспомнил, что видел его по телевизору рядом с Патриасом, когда тот выступал перед толпой на одном празднике, – митрополит Самсон отвечает за наш склад перед всей Патриасией и самим Патриасом.

– Я занимаюсь этим уже очень давно, – произнес Самсон, – это сложное дело, но к нему быстро привыкаешь. Через неделю ты и не вспомнишь, что именно в этих мешках. Для тебя их содержимое станет просто обычным товаром, как сахар или крахмал. Я думаю, все сложится хорошо, но первое время за тобой будет присматривать Генрих, – митрополит кивнул в его сторону, – он отвечает за нашу безопасность. Выполняй все требования Виктора и проблем не возникнет, это я гарантирую.

Ян кивнул. Он прослушал половину из того, что сказал Самсон, думая о том, как ему незаметно заявить об этом в полицию до утра.

– Я вижу, у тебя остались сомнения, – сказал Виктор, – это нормально. Но что ты сам думаешь об этом?

– Не знаю, – ответил Ян, – я как-то по-другому представлял себе церковь. Ну, я думал, что мы близки к богу и несем добро.

– Реальность, конечно, далека от этого. Святых нигде нет. В западном KOTA-лицизме много ответвлений и структур, но, по сути, там всего две палаты: верхняя и нижняя. Есть Ваттика и есть все остальные. И все остальные рвутся попасть в Ваттику. А как только тебя туда приглашают, считай, все, добро пожаловать в элитный клуб престарелых педофилов. Да, мы не святые, но мы хотя бы не насилуем мальчиков в Лупенариях.

– И самое главное, – добавил Генрих, – платить тебе теперь будут много. Работа тяжелая, но несложная. Мы знаем, что у твоей мамы проблемы. Ты сможешь помочь ей. Сможешь оплатить ей лечение в лучшей клинике, где могут ее спасти. Если нужно, мы дадим тебе хороший аванс. Подумай.

«Откуда они узнали о болезни мамы», – подумал Ян. Он вышел на улицу, в абсолютно другую для себя действительность. Время запустило обратный отсчет. Непонятно, доверяют ему или нет, скорее всего, нет, но это неважно. Он не был в безопасности и думал, где можно спрятаться так, чтобы Генрих не узнал об этом. К тетке в Белгород. Но его найдут. И еще не факт, что полиция будет его слушать. Все церковные учреждения под особой защитой государства, они практически неприкосновенны. Там даже пожарных проверок не бывает. Яну показалось, что мир в одночасье сделался другим, враждебным и серым, а люди стали косо на него смотреть, как будто знали, чем он собирается заниматься. Внезапно он подумал о маме. Как поступить с ней? Бросать нельзя. Генрих предлагает заработать денег на ее лечение. Судя по количеству мешков на стеллажах в подвале, денег у них очень много. Ян шел по улице в полном одиночестве, погруженный в сложные переплетения своих мыслей, но все, чего ему хотелось, это вернуться домой, заснуть и обо всем забыть.

Глава 7

Элитная деревня, где жили афганы и цыгане, вплотную прилегала к городу. После недавно пережитых событий Лариса боялась туда возвращаться, но желание снова принять дозу побороло страх, да и деньги заканчивались. Больше всего ей не хотелось встретить собак, которых цыгане разводили для охраны. Хотя животных держали за высокими заборами, они поднимали оглушительный шум каждый раз, когда чуяли приближение чужака на улице. Афганы вели крупный подпольный бизнес. Жители ближайших округов все понимали, но никто не мог ничего сделать. Люди сами страдали от наркомании, и все равно терпели неприятных соседей. Лишь раз один мужчина пошел в эту деревню со старым охотничьим ружьем – после того, как его шестнадцатилетний сын умер от передозировки. Афганцы быстро сориентировались и скрутили его. Оружие отобрали, но мужика отпустили. Никто не пострадал. Лариса подошла к широкой металлической калитке и три раза громко постучала. Ей открыл невысокий молодой человек с короткой стрижкой и сонными глазами.

– Привет, Генрих. Мне как обычно.

Он кивнул ей и повел за собой в пристройку трехэтажного кирпичного дома.

Все книги на сайте предоставены для ознакомления и защищены авторским правом