– Что? Нет.
– Хм, правда? Странно.
– Это почему?
– Мне показалось в тебе слишком много от змеи.
От возмущения у нее приоткрылся рот, в этот момент я даже была рада, что в женщине не осталось никаких сил, иначе бы весь ее гнев пал на меня, кем бы Линея ни была. Я благоразумно ретировалась в купель, но перед выходом не удержалась и добавила в ее бушующее пламя, немного масла:
– Кстати, верховному правителю очень понравился мой вид, думаю, даже больше, чем ты могла предположить, – и нырнула за дверь, оставив ее переваривать сказанное. Не знаю, откуда у меня это все взялось на языке, но после остался вкус веселья. Надеюсь, теперь не придется спать с открытыми глазами, следя, чтобы меня не задушили.
Шагая в конец коридора, противоположный от того, что вел на улицу, я все гадала, смогу ли узнать, как выглядит вход в купель. Я слышала шум из-за закрытых дверей, но в коридоре никого не встречала. В конце стояли две женщины средних лет, сначала даже подумала, что это тоже наложницы, и озадачилась вкусовым предпочтениям правителя. Со смешком выдохнула, когда поняла, что это прислуга. Они были одеты строго, их тела были закрыты, что сильно отличалось от открытого, обтягивающего платья Линеи, оставалось надеяться, что мне выпадет удача выглядеть прилично, а это где-то между ними.
Женщины отошли в сторону, приглашая пройти внутрь. Они практически не смотрели на меня, все больше в пол.
Купель была такой же светлой, как и весь этаж. Не могу сказать, что мне это нравилось. Слишком вычурно – явно, что здесь живут исключительно знатные женщины. Помещение было в той же лепке и покрыто сусальным золотом. Сама купель из серого мрамора выглядела привлекательно, сказать нечего.
Резные каменные поливы в мраморной купели создавали вид небольшого водопада. От воды шел пар, я уже предвкушала, как зайду в нее – помыться очень хотелось, а представляя теплую воду, не думаю, что быстро отсюда выйду.
У нас в деревне был исключительно душ, и если летом вода прогревалась за день, то зимой был предпочтителен тазик с нагретой водой. Я сняла с себя одежду и бросила на пол. Даже смысла ее складывать нет, настолько грязная, что только испачкаю ею поверхность.
Ступая в воду шаг за шагом, по лицу расплывалась улыбка, буду принимать это как награду за пережитые события. После всех банных процедур я чувствовала себя почти счастливой, шелковый халат, в который меня завернули, снимать совершенно не хотелось – никогда. Я привыкла к грубой одежде, что всегда слегка колола и царапала. Халат по ощущениям был как вторая кожа – легкий, нежный, я не могла предположить, что себя можно так чувствовать в какой-то тряпице. Снять пришлось, когда стал выбор платья:
– Я это не надену!
– Еще как наденешь, – Линея злорадно улыбалась со своей половины комнаты.
– Еще чего! И не подумаю! Я предпочту свою одежду. Где она?
– Мы выбросили ее, – ответила одна из прислуги, не отрывая взгляда от пола.
– Как это выбросили?
– Она вам больше не понадобится. Такой был приказ.
– Это кто вам приказал выбрасывать мою одежду?
– Его светлость верховный маг.
– Вот пусть его светлость это и надевает! – они с ужасом взглянули на меня, причем все втроем. Может, я, конечно, и перегибала, но надеть это, равносильно, что ходить обнаженной.
Спустя несколько секунд безмолвной борьбы и сверления меня испуганным взглядом, пришла в себя Линея.
– Можете именно так и передать, слово в слово, и укажите автора сих изречений, – Линея помахала прислужницам, а те взглянули на меня, видимо, надеясь, что я исправлю ситуацию. Но я лишь пожала плечами. Я понимала, что такое неуважительное высказывание, возможно, выйдет мне боком. Я бы не хотела, чтобы это дошло до верховного мага, кем бы он ни был. Но слова уже были сказаны, и если Линея хочет, чтобы меня наказали, то сообщит о них в любом случае не через прислужниц, так сама, а унижаться и просить забыть об этом, я не собиралась, уж точно не перед ней. Да и проблема с платьем решена не была.
Но прислужницы не уходили, они усадили меня за туалетный стол и принялись красить и причесывать.
– Вы плохо меня слышите?
– Леди Линея, нам было приказано привести леди Катарину в порядок, а мы свою работу еще не закончили, и уйти никуда не может, – Линея взбеленилась, а я старательно скрыла улыбку. Пусть это еще одно доказательство, что кем бы ты ни был, твое слово ничего здесь не значит, коль ты женщина, и даже будучи наложницей – остаешься рабыней. Может, в обычной жизни, она была выше меня по статусу, но сейчас к нам обоим обращались леди. То есть мы были равны, пусть формально она останется высокородной, но здесь фактически это не имеет никакого значения.
Я смотрела на законченную работу с неверием и восторгом. Слишком другая девушка смотрела из отражения в зеркале.
Вечно запутанные и всклоченные непослушные волосы, были аккуратно уложены в две широкие косы по всему росту украшенные драгоценными камнями, лицо стало светлее, румянее, глаза золотистого цвета сделали выразительнее. Хотелось коснуться, чтобы убедиться, что это действительно я.
– И что дальше?
– Вам нужно одеться.
Очередная попытка, но я лишь потуже завязала халат.
– Я одета.
– Леди Катарина, вы не можете так передвигаться по замку.
– Еще как могу, в этом халате я выгляжу куда приличнее, чем в том, что вы ходите на меня надеть.
Я уставилась на них и собрала руки на груди, по моему мнению, это показывало серьезность моих намерений.
Линея фыркнула и вышла из комнаты, видимо, ей надоело за этим наблюдать.
Одна из женщин понизила голос:
– Леди Катарина, вас накажут за непослушание.
– Уж не знаю, я еще ничем не провинилась, а меня уже хотят укутать в это.
– Поверьте, вам не понравится, когда наказывают по-настоящему, – последнее было сказано шепотом, хоть кроме нас здесь никого не было.
Я резко развернулась к женщине:
– Возможно, есть что-то менее откровенное? Ну должно же быть, может, посмотрите? Пожалуйста, – я заглянула ей в глаза, выискивая понимание к моему горю, прислужница тяжело вздохнула. Она смотрела не с сочувствием, а как на непутевое дитя, что еще не понимает, о чем говорит.
– Хорошо, я посмотрю.
– А леди Линея имеет какое-то влияние в замке?
– Что вы, нет, все девушки равны. До того, как они попали в замок, может, они и были кем-то, но здесь все иначе. Некоторые хотят думать, что еще что-то значат и решают, но все равно они делают то, что им говорят. Советую вам тоже забыть, о том, кем были, это прошлое, которое будет лишь тяготить. Постарайтесь не перечить и не злить правителя тогда, возможно, ваша жизнь здесь будет более сносная.
– А чем здесь занимаются девушки?
– Кто чем. Каждая находит себе занятие, чтобы не скучать.
– По замку можно передвигаться без ограничений?
– Нет, только по восточному крылу и заднему двору, там, где сад. В другую часть замка только, если поступает приказ. Пойду, посмотрю что-нибудь вам из одежды.
Я с благодарностью улыбнулась. Через некоторое время женщина вернулась и не с пустыми руками.
– Все, что смогла найти. Это самое скромное, что было.
Я скептически осмотрела, да уж, до скромности было еще далеко.
– А может, одно из ваших платьев?
– Вы очень странная женщина, хотите променять красивое дорогое платье, на дешевую тряпку прислуги?
– Я просто не хочу выглядеть вульгарно и доступно, лучше уж так.
– Боюсь, не стоит переживать об этом теперь. Вас здесь некому осудить.
Она была права. Я теперь в таком положении, что платье не имеет значения. Но это не навсегда, я выберусь при первой возможности. Я с грустью вспомнила отца. Теперь его отчаянный взгляд будет преследовать меня. Нужно хотя бы найти способ связаться с ним, чтобы отец знал, что я в порядке.
Платье было не таким плохим, по крайней мере, все сокровенное было прикрыто, нежно персиковое с легким светло-синим градиентом, открытой спиной и животом. Сначала мне показалось, что оно прозрачное, но на деле это оказался обман зрения. Персиковый цвет, что был между синим цветом, давал такой эффект. Это было самое красивое из всего, что я когда-либо носила и ткань ничем не уступала по качеству халату.
Чтобы не сидеть без дела и не развивать гнетущие мысли, я отправилась изучить восточное крыло, по нему я могла передвигаться без опаски и, конечно, интереснее всего мне было посетить сад.
Я шла по указанному маршруту. В этот раз, то и дело встречались другие девушки, они с любопытством смотрели на меня, но заговорить никто не пытался, чему я была рада. Общаться с кем-то похожим на Линею желания не было, а сейчас, казалось, что они все именно такие, это могло быть не так, но убеждаться в этом я сейчас не хочу.
Айден. Тенебрис
Восковая фигура, застывшая от ужаса, стояла напротив, лишь зрачки мутных карих глаз следили за происходящим.
– Это все?
– Да, повелитель, – он дрожал и не смел поднять глаз.
– Исчезни и этого захвати с собой, – я небрежно указал на бывшего советника, который не мог ни ответить, ни уйти сам.
– Что мне с ним делать? Я не смогу его аккуратно перенести один…
– Мне плевать, как ты будешь его нести, хоть кати как бочку, его вид меня не волнует. Расположи у всех на виду и следи, чтобы он таял, но не слишком быстро, растянем удовольствие на пару дней, – парень задрожал еще сильнее, но больше ничего сказать не смог, оно и хорошо, он и так уже порядком меня раздражал.
Рэйтан по доброте душевной, придержал дверь для юноши и старого хитрого советника, что теперь оставлял блестящий след на полу.
– Твои способы казни восхищают и вызывают ужас, неужели старое доброе повешение или отрубание головы стало слишком скучным? – он смотрел на меня, слегка улыбаясь, при этом глаза его не отражали ни одной эмоции. Я знал, ему было абсолютно все равно, как и кого, я наказываю. Иногда мне казалось, что его сердце изо льда, если оно вообще есть. Но так было только в таких случаях. Я также хорошо знал, что ему не чуждо сочувствие, просто оно проявляется иначе и его сложно заслужить.
– Эти методы слишком грязные и не оставляют время, чтобы остальные запомнили. Мне не нужно покаяние старика, но все должны усвоить урок. Думаю, пару дней хватит, чтобы они не забыли об этом слишком быстро.
– Его поступок наводит на мысли, что ты слишком часто отсутствуешь.
– Его поступок наводит на мысли, что они недостаточно боятся меня, недостаточно верны, – этот старик решил, что может устроить переворот в мое отсутствие. А по возвращении избавиться от меня. Теперь предстоит узнать, кого ему удалось переманить на свою сторону.
– Начнем с совета?
Если бы я не знал, наверняка подумал бы, что Рэйтан читает мои мысли. Он очень сильный маг и почему нет? Но я знал – не читает, он давно научился определять, о чем я думаю, не знаю, как это ему удается.
– Не думаю, что те, кому есть что скрывать, не позаботились о своей ауре. У меня есть более действенный способ, но им это не понравиться, – он ждал моего одобрения.
– Любой, кто откажется тебе содействовать, займет место рядом с восковым стариком.
Рэйтан сдержанно кивнул.
– Что с Бааван-Ши, пришла в себя?
– Я дал немного крови, теперь у нее достаточно сил, чтобы бороться с магией.
Я вскинул брови, даже знать не хочу, чью кровь он ей дал. У нас не было запасов на такие случаи, значит, Рэйтан воспользовался донором. Что ж, лучше даже не спрашивать. – Думаешь, она даст тебе ответы?
– Я надеюсь на это. Слишком много времени потрачено впустую, если мы не продвинемся в поисках – наше положение станет плачевным. Сейчас об этом не известно, но только потому, что случаи редки и никто не собирает их воедино, но ты знаешь, что это уже не случайность. Если ничего не делать, об этом скоро узнают все. Мы должны найти решение.
Рэйтан понимал важность дела, как никто другой, именно он когда-то открыл мне глаза на проблему, за что я был ему благодарен.
Лестница вниз была плохо освещена, мы спускались друг за другом по узкому проходу. С каждым новым шагом все больше несло сыростью и отходами. Смрад отождествлял это место. На самом дне, жалобное скуление, будто мы держали здесь раненых собак. Рэйтан поморщился – он не любил сюда спускаться, слишком аристократичен для этой грязи. Камера с толстыми металлическими прутьями била синим кислотным цветом, но это могли заметить только те, кто видел в темноте так же, как и на свету. Часть заключенных могла, а часть узнавала это после попыток ухватиться за прутья и получая сильный удар током.
Кровопийца была в облике прекрасной женщины. Видимо, кровь, что дал ей Рэйтан, позволила обратиться. Она развернулась и посмотрела на нас.
– Даже не думай, – Рэйтан отошел немного в сторону, чтобы не мешать, но продолжал следить за происходящим.
– Что толку, если мои чары на вас не подействуют? Только напрасно тратить силы, – ее голос был нежным, тонким, бархатистым, а вид скучающим и незаинтересованным.
– Все верно, твои чары на нас не действуют.
– Почему не убили?
– Зачем?
– В отместку за того юнца, например? О, его кровь была сладкой, как эльфийский нектар, – она мечтательно закатила глаза и облизнулась, скорее всего, это была попытка нас прощупать, вывести на эмоции.
– Знаешь какой на вкус эльфийский нектар? – она не ожидала, что именно это заинтересует меня и Рэйтана, это было ясно из удивления на ее лице.
Мы были удивлены и заинтересованы не меньше, ведь кроме Долины, существа не могли нигде быть.
– О, так вот оно что, – она широко улыбнулась. – Вам нужны ответы, не так ли? – она зацокала языком, – но зачем же мне отвечать, если по итогу вы меня убьете?
– Мне не нужна твоя смерть.
– Ох, слова-слова, кому как не мне знать, насколько мало они значат.
– Зачем мне обманывать тебя? Я много лет охраняю Долину и жестко наказываю за убийство ее жителей.
Она зло рассмеялась:
– Хочешь сказать, ты наш спаситель? Как бы ни так! Из-за тебя мы умираем от голода! Раньше у нас были равные шансы на жизнь и на смерть, но теперь только смерть ждет каждого, ведь шанса на пропитание не осталось. Отчаяние заставляет ночных существ охотиться днем, когда они уязвимее всего, хочешь сказать, ты не знал этого, когда ставил свой купол?!
