– Не добыча тогда уж, а самка. Пошли поедим, тигрица, я точно голоден, как зверь!
Хасан выдал мне чистую футболку и устроил экскурсию по своему холостяцкому логову. Когда я вышла из ванной, на кухне меня ждал ужин из готовой мясной лазаньи, нарезанного лимона, бутылки марочного коньяка и коробки шоколадных конфет.
– И часто ты так ужинаешь? Откуда лазанья? – полюбопытствовала я, присаживаясь за стол.
– У меня давно нет постоянной любовницы, если ты об этом. А лазанья из моего любимого итальянского ресторана. Заказал, когда вернулся. Попробуй, очень вкусно!
Мы оба проголодались, поэтому поели быстро и молча.
– А спрашивала я про коньяк, если что… – продолжила я, когда расправилась со своей порцией – Часто злоупотребляешь алкоголем?
– Не каждый день, но пару раз в неделю приходится… Работа такая…
– Если ты не поменяешь своё отношение к работе или алкоголю, тебе даже я не помогу! – задумчиво сказала я, согревая в ладонях свой бокал с коньяком.
– А ты согласна стать моей любовницей?
– По-моему, только за сегодняшний вечер уже три раза ею стала – подсчитала я в уме.
Хасан так громко и весело расхохотался в ответ, что я ещё раз невольно отметила, как молодо и здорово он выглядит после близости со мной.
– Может, слетаем в лето на недельку? Устроим себе небольшой медовый месяц… – предложил внезапно мой щедрый любовник.
– А с кем я дочку оставлю?
– Наймем ей ночную няню – нашёл он сходу готовое решение.
– Я не могу сейчас! У меня отпуск по графику только в июне и большие проблемы на работе – вдруг вспомнила я и горько расплакалась. Вместе со слезами вырвалось на волю всё напряжение сегодняшнего дня.
– Что случилось, Ляйля? – растерянно спросил Хасан.
– Новая главврачиха наводит свои порядки. Я и так пашу шесть дней в неделю по десять-двенадцать часов, дочку вижу только по воскресеньям и ночам, её по факту старшие братья воспитывают, так ещё "вишенкой на торте" эта оптимизаторша сегодня "предложила" всем терапевтам взять по одному ночному дежурству в неделю.
– Увольняйся!
– Я не хочу! Это работа моей мечты! Ты когда последний раз был в государственной больнице? А тут красиво, чисто, современно, рядом мой дом и дочкин садик, зарплата высокая, коллектив хороший! И даже ты со мной бы не встретился, если бы не моя работа…
– Ляйля, матурым, как тебе помочь?
– В этом вопросе – никак! У меня есть отсрочка на три месяца, пока дочке не исполнится три года. За это время что-нибудь придумаю…
Мои познания в татарском языке весьма ограничены, но поняла, что меня назвали красавицей, а имя произнесли по-старинному, с национальным оттенком, как нечто среднее между Лэйла и Ляля.
– Тогда не плачь, у меня сердце разрывается! – велел Хасан, сгребая меня в охапку, перемещаясь на диван и усаживая к себе на колени.
– Ты мог бы мне по-другому посодействовать? – начала я неуверенно, заглядывая ему в глаза и изучая реакцию – Возьми моего старшего к себе на работу!
– Какая у него профессия? Квалификация?
– Тимур ещё учится на третьем курсе на специалиста по информационной безопасности, умница, отличник, свободен после обеда и мог бы работать на полставки.
Хасан перегнулся куда-то за диван и выудил из портфеля свою визитку:
– Отдай сыну, пусть позвонит мне в понедельник после учёбы!
– Спасибо! С меня сто поцелуев, но мне пора домой! – сказала я, вставая с его колен.
Хасан тоже поднялся, взял со стола пузатый бокал с остатками коньяка и допил залпом. И тут я вспомнила про его больную печень:
– Ляжешь ко мне в стационар на недельку? Обещаю устроить тебе "медовый месяц" по-своему!
– Твоего сынка пристрою и лягу, хорошо? – хмыкнул он, хитро щурясь.
– Договорились! Вызовешь мне такси?
– Роман тебя довезёт до дома, моя машина ждёт у подъезда.
Мне стало жалко его водителя, быстро собралась и пошла к выходу!
– Тебе домашнее задание – напиши сыну резюме, образец завтра пришлю! – сказал Хасан, целуя меня на прощание.
– А с тебя – новые трусы! – напомнила я, выходя из его квартиры, и кивнула на жалкие обрывки, валяющиеся на полу у стены – Размер и название магазина сейчас напишу!
В воскресенье после очередного семейного заплыва в бассейне, сыновья остались «тягать железо» в тренажерном зале, а я усадила дочку на саночки и побежала по дворам домой. Накормила Регину обедом, уложила спать, а сама достала все аттестаты, сертификаты и дипломы Тимура, чтобы написать ему первое резюме. Хасан прислал стандартный образец, в принципе, ничего мудрёного, и я справилась за час.
Когда сын вернулся домой, протянула ему распечатанный бланк и визитку любовника:
– Завтра после учебы позвони этому человеку, он обещал взять тебя к себе на работу. Проверь резюме, если что-то забыла или где-то ошиблась, исправь и распечатай заново.
Сын вдумчиво прочитал резюме и, повертев в руках визитку, спросил:
– Да, вроде, всё верно, спасибо, мам! А кто он тебе?
– Мой пациент. Помнишь, рассказывала тебе о своих любимых профосмотрах?
– Сильно болен?
– Врачебная тайна! Но я ему жизнь спасла, так что он мой должник!
– Понял! Обязательно позвоню!
– Удачи, Тимур! Оденься прилично, это очень серьезная компания.
– Понял-принял! Не переживай, мам, не опозорю!
На этом мои напутствия иссякли, и весь понедельник переживала, как там прошло собеседование, но так и не решилась спросить ни у того, ни у другого. Сами договорятся!
Вечером сын встретил меня в прихожей и сразу выпалил:
– Классный мужик, и офис шикарный, в двух шагах от универа.
– Рада, что тебе понравилось! Как всё прошло?
– Поговорили полчаса, позвонил в отдел кадров, там выдали направления на медосмотр, психосвидетельствование и анкету на шести страницах. Если до пятницы всё оформлю и пройду, то с понедельника выхожу на работу!
– Здорово! Поздравляю!
– Спасибо, мама!
Во вторник коллеги-терапевты продолжали меня игнорировать, а я добросовестно работала в режиме «Делай, что должен, и будь, что будет!» в ожидании свидания со Славиком.
Хорошо, что догадалась перед уходом из ординаторской зайти на сайт знакомств и проверить новые сообщения. Славик извинялся и предупреждал, что его внезапно вызвали к шефу в центральный офис, и он не знает, когда вернется домой. Расстроилась немного, но быстро утешила себя, что наконец-то проведу спокойный вечер с дочкой, занимаясь домашними делами.
В среду тишина в ординаторской стала невыносима, и день тянулся бесконечно долго, несмотря на наплыв больных в стационаре. Никто из коллег-терапевтов не возмущался в открытую против введения ночных дежурств, у каждого врача были свои обстоятельства, чтобы держаться за эту работу. Кардиолог тянула одна сына-инвалида, гастроэнтеролог собирала материал для диссертации, пульмонолог мечтала о переводе в стационар, нефролог, а по совместительству заведующая терапевтическим отделением, жила с безработным мужем и поднимала двоих детей-школьников. Только я, профпатолог, сопротивлялась и имела законные основания не соглашаться на изменения условий трудового контракта.
Не выдержав морального давления, уставшая, как собака, по окончании приема в поликлинике, поднялась в родблок и в третьем родильном зале, когда уже почти потеряла надежду, нашла свой кровавый «эликсир вечной молодости» и выпила его до дна. Все проблемы сразу отошли на задворки сознания, и я танцующей походкой, улыбаясь в маску, поспешила в раздевалку.
Глава 5. Региональный директор
В четверг на утренней конференции снова присутствовал Марик, прошло три недели с нашей прошлой встречи. Приветливо кивнув в мою сторону, он занял место в президиуме рядом с АнИсой и с головой погрузился в доклады дежурных врачей и отчеты руководителей вспомогательных служб. На административном обходе в нашем отделении он вел себя доброжелательно, но соблюдал дистанцию. И на совместный обед в кафетерии приглашения не последовало, само собой. Потом старшая медсестра отрапортовала, что высокий гость отобедал в компании Главного врача и двух её заместителей. Я не теряла надежду перехватить его в конце смены, но экстренная госпитализация очень важного пациента поменяла мои планы и задержала на работе до 18:45.
Направляясь в раздевалку, набрала его номер мобильного:
– Привет, Марик! Ты где сейчас?
– Добрый вечер, Ляля! В гостинице уже, собираюсь пойти поужинать.
– Можно к тебе присоединиться?
– Приезжай, конечно. Что тебе заказать?
– Какую-нибудь рыбу с овощами, сегодня же четверг! Скоро буду! – попыталась я пошутить и нажала отбой.
Через полчаса, держа осанку, соблазнительно покачивая бёдрами, я пробиралась к нему между столиками. Меня ждал стейк лосося с грибами, цветной капустой и брокколи и запотевший бокал белого вина. Изящно наклонившись, я чмокнула его в щёчку и приземлилась рядом на диванчик.
– Спасибо за приглашение! Ты правильно сказал в прошлый раз, старым друзьям надо чаще встречаться!
– Старый тут только я! – самокритично заметил Марик и предложил выпить за встречу.
Я как-то сразу расслабилась, и застольная беседа потекла легко и непринужденно, вспоминали курьезные случаи из молодости, наши перекусы в студенческой столовой, как ходили на концерт «ДДТ», наши «бесчеловечные эксперименты» с мочой и кровью пациентов токсико-реанимационного отделения. Всё-таки, нельзя терять людей, с которыми у тебя в голове тараканы одного вида.
Ужин подходил к концу, и я перешла к своему больному вопросу:
– Марик, я не просто так сюда пришла, у меня проблемы на работе.
– Я в курсе, Ляля, Анечка мне уже всё рассказала после оперативки.
«Анечка», значит!» – повторила я про себя со скрежетом зубов.
– Поможешь? – спросила я вслух.
Марик пристально посмотрел мне в глаза, допил вино, промокнул уголки рта салфеткой и предложил с улыбкой:
– Давай, поднимемся в мой номер и там обсудим!
– Пошли!
Когда мы зашли в лифт, я прижалась к нему всем телом и томно произнесла:
– После второго курса я планировала тебя соблазнить как-нибудь вечером, во время практики в больнице, а ты взял и перевелся в Москву!
– Хм-м-м, у тебя есть шанс, сейчас я никуда не денусь!
Я закрыла глаза, подставила ему приоткрытые губы и вся отдалась поцелую, вспоминая Марика двадцатидвухлетней давности. Целовался он так же классно, как тогда! Жаль, что теперь он стал толще процентов на пятьдесят, курчавые каштановые волосы поредели, а прекрасные ярко-синие глаза потускнели и заплыли жиром.
В номере я попросила не включать свет, выскользнула из платья, насладилась его восторженным взглядом и прошептала:
– Давай, представим, что нам по 18 лет, мы в темном коридоре больницы, все вокруг спят, а я пытаюсь совратить чужого парня.
– Мне тогда было уже 19, если что, но твоя игра мне нравится!
– Марик, заткнись!
Для надёжности, чтобы он не спугнул моё желание, я запечатала ему рот поцелуем и начала расстегивать пуговицы его рубашки. Поцеловала кадык и шею, переключилась на ключицы, лизнула обнаженные соски, проложила дорожку из влажных поцелуев по средней линии живота до пупка, медленно вставая на колени. Расстегнула ремень и ширинку, стянула вниз брюки и потёрлась лицом через трусы о наливающийся кровью член. Терпеть не могу брать в рот, когда он вялый! Уж если у мужика на меня не стоит, то и сосать не стоит!
– Лялька, не останавливайся! – простонал Марик и погрузил пальцы в копну моих волос.
А я и не собиралась останавливаться, и стянула ему трусы до щиколоток. Марик был обрезан, как хороший еврейский мальчик, и это меня почему-то ещё больше возбудило. Член уже торчал упругой дугой вверх, как бычий рог, и я с удовольствием проглотила его целиком, а потом стала вылизывать вдоль и поперек, посасывать, щекотать языком. В какой-то момент Марику это надоело, он крепко обхватил мою голову руками, прижал лицо к чреслам и стал глубоко и грубо долбить меня в рот, а потом громко заскулил, как щенок, дёрнулся всем телом и бурно кончил мне в глотку.
«Везёт мне на животных – подумала я, сглатывая семя, – один рычит, другой скулит, только Славик просто сопит и удовлетворенно вздыхает, когда кончает».
Марик облегчённо отпустил мою голову, благодарно пригладил мне волосы и облокотился спиной о стену, а я продолжала стоять перед ним на коленях, держа его член во рту, ожидая, когда он расслабится и опадёт. Закрыла глаза, гладила руками его попу, бёдра, голени и старалась не замечать, как поплыли его бока и округлился живот.
Снова меня поташнивало и мутило, а я в глубине души надеялась, что близость с ровесником не отнимет у меня много сил, Марик был старше меня всего на десять месяцев. В детстве я была очень одарённым и развитым ребенком, выучилась сама читать и писать в пять лет, поэтому мама, преподаватель русского языка и литературы, отправила меня в школу в возрасте шести лет трёх месяцев. В результате этого все однокурсники были взрослее меня на год-полтора, а те, кто после медучилища, вообще, на три-четыре.
Слизнув последнюю капельку семени с головки, встала на ноги, улыбнулась, потянулась и предложила:
– Пойдём, поваляемся!
– Лялька, за что мне такой подарок?
