Исидор (мнется.) Слова.
Настоятель. Блажь, блажь! Напустил ты ее на себя. И страха в тебе не осталось. Иль блазнит тебя нечистый? Может, человек? Здравствуй, Дурь. Так, Исидор? (Разводит руками). Твоя дурь только мне и понятна. Ты весь снаружи. Что в голову пришло, тут же надо выкинуть в воздух. А подумать, посмотреть, что это, как это. Голова-то у тебя зачем, Исидор Бесстрашный?
Исидор. Для картуза, получается (прячет дудочку).
Настоятель. Значит, мои слова ты называешь п`упками?
Исидор. Не только Ваши.
Настоятель. И сейчас я тоже говорю п`упками?
Исидор. Нет.
Настоятель. А как ты различаешь?
Исидор. Жужжат.
Настоятель. Всё, Исидор, всё. Никаких больше разговоров. И весь-то ты прост, как твой картуз. Умеешь только разрушать то, что построили другие. Ты как улитка на грибе. Смотришь, вроде гриб, а там, только маленькая его часть. Улитка съела весь большой гриб. Сам, я думаю, понимаешь, о чем я толкую. Места здесь тебе больше нет. Завтра утром, когда все разойдутся по своим делам, я проверю, чтобы тебя не было ни в этих стенах, ни в окрестных селах. Ты меня понял.
Исидор. Да куда ж мне идти? Да лучше ты меня убей. Вот прикажи сорок плетей, вот и конец мне.
Настоятель. Ну да, убить тебя предлагаешь. За врага, за нечистого меня принимаешь. Вместо слов я пупками объясняюсь. Так, да? Отца Иосифа другом-учителем считаешь. А я-то на тебя смотрел, как на сына. Смышленый был мальчонка. (Пауза) что ж плохого я тебе сделал? Вылечил, на ноги поставил и жить подле себя разрешил. Да что ж ты, всё забыл?
Исидор. Прости меня, отец мой. Дурён я, дурень проклятый. Как же уйду от тебя? Да умру сразу от тоски по монастырю, по тебе, отец мой. Нельзя уходить мне… А отец Иосиф, он умный, он дело говорит. Только я слабосильный, понять правильно не могу. Он хороший, ты полюби его, и жизнь наладится.
Настоятель. Сидор, ты хочешь, чтоб, и волки сыты, и овцы целы. Так не бывает. Твой друг, отец Иосиф, он добивается всего, чего хочет. Но того ли, что ему надо, он хочет? Давай-ка милый от него подальше. Фекла твоя – умная женщина. Держись за нее.
Исидор. Уж я держусь. Уж я держусь. (достает дудочку)
Настоятель. В наказание за пупки неделю посиди дома, не таскайся к братии. Посмотрим, что будет.
Исидор. Да что будет? Я так и живу, как выйду, так сразу домой бегу.
Настоятель. Ну, вот и хорошо, (кладет руку ему на голову, благословляет) спаси, Господи, дитя твоё неразумное.
Исидор выходит, играя на дудочке.
Картина девятая
Утро. Еще темно. Комната Поликсены. На кровати, спиной к зрителю, спит Исидор. Уже одетая, к нему подходит Поликсена.
Поликсена. Ты плачешь? Он тебя обидел. Что, что там было?
Исидор. Не плачу я, глаза дождит. Отпустил он меня. А всё страшно.
Поликсена. Не попусту тебя дождит. Попал ты, как курица в ощип. Надо тебе исчезнуть, чтоб ни один, ни второй тебя не достали. Пересидишь, время к тишине повернется. Вернешься и заживем, как прежде. Вставай, мой родной, пора. Уходить пора.
Исидор. Нет, моя родная, никуда я не пойду. (пауза) Ну, что, скажи, они мне сделают? (пауза) Не знаешь что ли: везде достанут.
Поликсена. А вот и нет. Есть у меня такое место. В пятнадцати верстах от стен, живет крёсенка. Так ее звали у меня в семье. Никто здесь про нее не знает. А я к ней и шла в тот год, как несчастья в ваш край меня привели. Женщина добрая и не болтливая. Анастасией зовут. Живет одна.
Исидор. Уговорила. Только уговор, пойдем вместе. Что тебе здесь делать?
Поликсена. Уйдем мы отсюда и уж не вернемся. А тебе труд крестьянский, что корове седло. Захочется в монастырь. С отцом Иосифом, или еще с кем поговорить.
Придумки свои кому там расскажешь?
Исидор. Тебе и расскажу.
Поликсена. Мне от них никакого умиления. А тебе нужно, чтоб на тебя люди дивились, рот открыв на глупость твою. Не первый год тебя знаю, захиреешь без монастырских, без грамотных, да просто, без людей новых. Ведь у крестьян как: вчера Макар, сегодня Макар, завтра Макар. Да бездельников там ой, как не любят.
Исидор. Выдумщица ты моя
Поликсена. Останусь я, и ты вернешься в тепло, в сытость. Я тебя, родненький, ждать буду. Молиться за тебя буду. Ну? Как?
Исидор. Ну и умница, дуреха. (Пауза) Пропаду я там без тебя.
Поликсена. Со мной пропадешь тоже. Я бы с радостью бросила монастырь и в деревне бы жила. Да тебя деревенские не примут. За лешего почтут. Пожалуй, и камнями забьют. А так, ты один тихо поживешь месяц, другой и вернешься.
Исидор. Нет. Нет. Нет. Только с тобой.
Поликсена. Хорошо, со мной. Ты сегодня, а я через месяц.
Исидор. Нет, нет, нет. Завтра.
Поликсена. Как завтра? Через месяц в самый раз. Чтоб незаметно.
Исидор. Хорошо, через две недели.
Поликсена. Согласна. Одевайся, садись есть.
Стук в дверь. Входит молодой послушник.
Послушник. От отца Иосифа я. Велено ждать тебе через полчаса у моста на Белозерскую дорогу.
Уходит
Поликсена. Час от часу не легче. За полчаса ты далеко по Вологодской уйдешь. Собирайся быстро.
Исидор. Сама ты по Вологодской ступай. Не знаешь, что ли отца Иосифа. У него везде глаза и уши. Нет. Пойду, как сказано. Прощай, любовь моя. (Кланяется Поликсене) Бог даст, свидимся. А не свидимся, прости меня, не поминай лихом. (Плачет) Прощай.
Картина десятая
Прошло две недели.
Ночь. Комната Поликсены. Стук в дверь. Входит крестьянин из соседней деревни, он тащит Исидора, избитого до полусмерти. Поликсена выскакивает из постели. Причитает.
Крестьянин. Вот, нашел на дороге. Добрые люди подсказали, что тебе его.
Исидор (поднимается на ноги). За что, Ироды, за что, я спрашиваю Родная моя. (Плачет) На ноги наступишь, пальцев десять, все десять взвизгнут. Головы не поднять.
Поликсена. Кто тебя, Исидор, кто?
Исидор. Ироды. Ироды, они самые, что ни на есть, люди. Иродов прощаю. Вмажет в глаз, все ясно. Не ангел. Человек. Иродов прощаю. Тебя, мою радость, тоже прощаю. Ты тоже человек. Уж неродной. Родных нет. Все родные умерли, и меня зовут к себе… Если б кто покой мне дал. Ах, если б дал. Нет покоя не… ет. Всё в клочки. Ничего целого. Разорвали на кусочки. Утро ли, вечер – столько людей лежит сейчас, мучаются. Ах, сколько людей. За что? За так. Прощаю. Всех Иродов прощаю.
Картина одиннадцатая
Прошло несколько дней. Исидор все еще слаб, он сидит на кровати, перед ним табурет, на нем миска каши и тарелка пирогов.
Входит Поликсена
Поликсена. Ты что ж, ничего не поел. Сколько дней прошло, а ты всё не ходишь.
Исидор. Кусок хлеба съел и чаю попил. (У Исидора в глазах слезы) А больше мне нельзя, ты давеча сказала, что обжора я. (Ложится)
Поликсена. Ну, сказала. Испугалась, что не осилишь ты столько, сколько съел. Заболеешь. Мало чего я сказала, вот ты мне прошлый месяц выговорил, что голова моя без мозгов, так что, я так и помру без мозгов?
(Исидор нахохлившись, молчит)
Поликсена. Да ты никак уснул.
(Выходит из комнаты с миской каши. Через мгновенье возвращается с питьем.)
Исидор. Любовь моя, покаяться я должен, грешен перед тобой. Ну, не все ты знаешь. Но доносов я не писал… Только я… То… олько я. Только я начну, возьмусь за правду, они уже смеются. Не нужна им правда. Им бы поржать, пожрать и – трава не расти. Шалохвость.
Поликсена. Вот видишь, Исидор, всё ты понимаешь. Только не в ту сторону идешь. Это про обидчиков твоих? (Исидор напряженно молчит.) Ну, что молчишь, говори.
Исидор(с облегчением). Ту, мою хозяйку, любил я. Ох, любил.
Поликсена. Это какую, у которой спрятался? (Исидор кивает) Вот это дела!
Исидор. Дела, дела. Женщина необыкновенная. Всё у неё, всё при ней. А хозяйка!
Поликсена. Значит, не любишь больше меня?
Исидор. Как такое в голову придет? Что говоришь такое? Ласточку мою не люблю! Больше жизни люблю. Радость ты моя, родная.
Поликсена. А как же та?
Исидор. Та – там. Она богоматерь божья. Ей все в округе кланяются в пояс. Не женщина она. Потому и зовут Любовью.
Поликсена. Так, Исидор. Значит, как встанешь на ноги, так к ней уйдешь?
Исидор не отвечает. Он спит.
Поликсена. Спит.
Исидор. (Просыпается). Что это?
Поликсена. Где?
Исидор. Что это лицо у тебя какое.
Поликсена. Какое?
Исидор. Темное.
Поликсена. С чего бы свету быть?
Исидор. Что случилось?
Поликсена. Что случилось? Объявил ты, что любишь Любовь свою.
Исидор. И что? Всегда-то ты знала, что люблю тебя.
Поликсена. Да не меня.
Исидор. А кого же?
Поликсена. Соперницу мою.
Исидор. Что ты придумываешь?
Поликсена. Да только что объяснил мне, Богоматерь Божью в том хозяйстве, где жил, полюбил.
Исидор лукаво улыбается.
Исидор. Это у меня час умиленья произошел. Время покаянья. А ты, дуреха, поверила? Да придумал я всё. От тошноты. Лекарство от тошноты. Тошно мне вспомнить, как они меня, убогого, бить взялись.
Поликсена. Кто они?
Исидор. Если б знать.
Поликсена. Не говорила я тебе, настоятель будет у нас новый. Из Ростова присылают. Отцу Иосифу не подфартило. Бился, бился, да все попусту.
Исидор. Вот он и есть.
