Вспоминаю о своем любимом хобби – вырезанию безделушек из дерева, но понимаю, что не хочу сейчас ничего. По лесу что ли пробежаться?
Оставив машину около дома, перекидываюсь в волка и отправляюсь в лес. Холодный осенний вечер, проведенный вне дома, лучше всего очищает голову от лишних мыслей и сомнений. Мой волк, радуясь полученной свободе, берет верх над человеческим разумом, и, только оказавшись поблизости от дома Лины, я осознаю, что лапы сами привели меня сюда. Наверное, это знак мне, что обратного пути уже нет и пора делать хоть и опасный, но необходимый шаг вперед. В конце концов, разве не я собирался ехать за Линой в город и привезти ее даже силой? Я. Так куда делась моя решимость, стоило мне увидеть волчицу?
Какое-то время кружу вокруг логова женщин и вижу, как их дом покидает Степан. Не укрывается от моего взора и поцелуи, которыми обмениваются на крылечке Тамара Макаровна и волк. Самую малость завидую им. Кто бы думал, что, потеряв свои пары, они обретут что-то новое и будут счастливы?
Когда Степан оборачивается и семенит в сторону своего дома, решаю, что и мне пора отправляться отдыхать. А вот завтра я собираю вернуться сюда, чтобы встретиться с Линой. Стоит уже послушать старших и взять то, что должно принадлежать мне.
***
И снова мои планы катятся к коту под хвост. С самого утра начинается такая круговерть, что даже нет пары минут, чтобы переброситься словом со Степаном.
В обед, когда возвращаюсь с делянки, кажется, замечаю Лину, болтающую с бабой Нюрой, но времени останавливаться поздороваться нет.
– Адский денек? – интересуется Степан, когда вечером я присаживаюсь на стул рядом с его рабочим столом. Мужчина увлеченно вырезает деталь для заказанной недавно лестницы.
– Не то слово, – провожу ладонью по лицу. – Твои дела как? Как прошел вчерашний ужин?
– Отлично, – улыбается волк. – Полина очень милая девушка. Мы вроде как поладили.
– Вот и хорошо, – киваю. – Об обряде говорили?
– Нет пока. Лина обещала заглянуть как-нибудь, хочет посмотреть на мои поделки. Вот тогда и спрошу.
– Заглянуть, значит, хочет, – задумываюсь я.
– Угу, – усмехается Степан. – И знаешь, что я тебе скажу? – я приподнимаю бровь. – Хватай волчицу пока более смышленые не утащили. Такая красавица долго одна не будет.
Фыркаю на слова мужчины. Будто я и без него этого не знаю. За Линой еще в школе ухлестывали все, кому было не лень. Иногда даже спорили, что добьются ее внимания. Только вот Лине всегда были до лампочки парни и их желания. Но с тех пор прошло шесть лет. И нет-нет, но скоро волчица захочет родить щенка. От природы не отмахнешься, как говорится.
– Вот и поеду сейчас, и поговорю, – встаю со стула. Степан в ответ мне лишь усмехается и качает головой.
***
– Илюша? – встречает меня удивленная Тамара Макаровна. – Что-то случилось?
– Все хорошо. Все живы и здоровы, – улыбаюсь женщине. – Заехал узнать, как у вас дела.
– Слава Луне все в порядке, – прохожу на кухню вслед за волчицей. В доме стоит тишина, которая ощущается не самым приятным образом. Где Лина? А если уехала? Подобное развитие событий я не предвидел. Ведь сказала же, что приехала насовсем, но вдруг этот ее хмырь приказал вернуться?
– А Лина где? – все же не могу сдержаться и не спросить. Сжимаю кулаки под столом, пока Тамара Макаровна расставляет угощенья.
– Так пошла прогуляться. Говорит, давно не была в поселке, дай хоть посмотрю, что изменилось, – улыбается волчица, но как-то грустно. – Только думаю, на кладбище она пошла, Игната проведать.
– Все еще кровоточит рана?
– Разве у нашей Лины узнаешь это? – пожимает плечами женщина. – Все эти годы делала вид, что у нее все отлично, а на самом-то деле…
– Мамуль, я дома! – раздается неожиданно из прихожей. Хлопает входная дверь, слышно, как Лина снимает куртку, а потом семенит к кухне. – О! Илюсик! Какими судьбами? – расплывается в улыбке моя красавица.
– Заехал проведать, – пристально слежу за девушкой. – Может, помочь чем нужно.
– Для помощи у нас теперь свой волк есть, правда, мамуль? – Лина хитро подмигивает Тамаре Макаровне, а у той щеки становятся румяными.
– Жучка, – получает полотенцем по попе девушка и, взвизгнув, отскакивает к столу.
– Ничего и не жучка, – ворчит Лина, присаживаясь напротив меня. – Ой, как я замерзла.
Моя девочка обхватывает ладонями чашку с чаем и вздыхает. Знала бы она, как я хочу ее согреть.
Отмечаю, что за это время Лина так и не взглянула в мою сторону ни разу. С чего бы это?
– Как прогулка? – решаю завязать разговор.
– Нормально, – зыркнув на меня, пожимает плечами Лина и делает глоток чая. – Свету встретила. Ту, что в параллельном классе училась. Уже двое щенков у нее. Мальчики. Не представляю, как она с ними справляется. Да еще говорит, пока дочь не рожу, не успокоюсь.
– Щенки – это благословение.
– Так их еще воспитать нужно, – ворчит Лина. Я замечаю, что Тамара Макаровна по-тихому уходит из кухни.
– Воспитают, – отвечаю, не зная, что еще сказать. Наверное, пора прекращать тянуть и поговорить с девушкой на чистоту. – Лина…
Знакомая мелодия телефона прерывает меня. Мелодия, которая поднимает в груди волну жара.
– Прости, – шепчет Лина и выбегает в коридор, а после на крыльцо. Только вот в приоткрытое окошко кухни все прекрасно слышно.
– Привет, – тихий голосок Лины. Ответ хмыря не различить. Зато каждое слово волчицы, будто острым когтем впивается в сердце. – Я тоже скучаю. Заметь, это ты не взял меня с собой.
А я идиот, раз подумал, будто могу заинтересовать такую девушку, как Лина. Идиот!
Выхожу на крыльцо ровно в тот момент, когда волчица говорит:
– И я тебя… – если бы не знал предыдущие слова, то посчитал бы сейчас, что Лина не хочет, чтобы я все это слышал.
– Что ты меня? – раздается мужской голос в трубке.
– …целую, – и я чувствую, как когтистая лапа раздавливает сердце.
– Умница, – на ответ влюбленного мужчины не похоже. Лина отнимает трубку от уха и упорно не смотрит на меня.
– Уже уходишь? – спрашивает через мгновение как ни в чем не бывало.
– Ухожу, – бросаю не так равнодушно, как хотелось бы.
– Тогда до встречи, – обхватывает себя руками девушка и отступает в сторону. Только сейчас замечаю, что Лина немного дрожит. На улице уже не лето, а она еще и без куртки выскочила. Спешила… Сжимаю руки в кулаки и прохожу мимо, бросив:
– До встречи.
Нужно побыстрей уйти, пока не схватил, не обнял, не впился в желанные губы поцелуем. Черт! Это только мои желания! У Лины есть другой. Лина занята.
Черт! Черт! Черт!
И только подъехав к своему пустому дому, у меня возникает вопрос – а почему на Лине нет метки и тем более запаха самца?
Лина
Новое утро еще лучше, чем предыдущее. Наслаждаюсь каждым мгновением, проведенным в стенах родного дома.
– Доброе утро, мамуль, – целую родительницу в щеку. – Как спалось?
– Хорошо, – улыбается ма, ставя передо мной тарелку с яичницей.
– Балуешь меня, – довольно жмурюсь. – Растолстею так быстро.
– Не мешало бы и потолстеть, а то аж ребра торчат.
– Я всегда такой была, – возмущаюсь.
– Значит, пора что-то менять, – важно заявляет родительница. – Мужчины не собаки, на кости не кидаются, – и тарелка с кашей появляется на столе. – Ешь.
А я и не против. М-м-м! Такое ощущение, что последние шесть лет я только и делала, что голодала.
***
После питательного завтрака помогаю маме с заготовками на зиму. Любит родительница закрывать всякие разные салатики, солить огурчики и помидорчики, варить варенье. И так как рабочих рук в семье теперь прибавилось (это я про себя), а так же, как я предполагаю, скоро прибавится еще (это я уже про Степана), то мама взялась за заготовки с особым усердием.
До обеда я только и делаю, что чищу овощи и стерилизую банки. Устав, как собака, после заслуженной тарелки наваристого борща решаю прогуляться по поселку. За эти годы я же толком и не появлялась здесь, а изменения всегда есть.
Родительница только и рада меня спровадить, потому что не любит, когда ей мешаются под ногами. Я свою часть работы сделала, так что со спокойной душой и сытым желудком отправляюсь в путь.
Поселок действительно изменился. Многие дома перекрасили, переделали, расширили. Дорога стала лучше. На улицах добавили фонарей. Даже появился свой собственный магазинчик, где можно было приобрести все самое необходимое.
– Здравствуйте, – киваю идущей навстречу бабе Нюре.
– Лина? – удивляется женщина, но в следующее мгновение улыбка освещает ее лицо. – Здравствуй, деточка, – я обнимаю волчицу, которая всегда очень тепло относилась к нашей семье. – Какими судьбами? Надолго ли? – любопытствует она.
– Если все сложится, то насовсем.
– Батюшки! – всплескивает руками. – Вот уж не думала, что кто-то из города вернется добровольно. Только и уезжают отседова. Скучно молодежи-то в глуши.
– То молодежь, баба Нюрь, – усмехаюсь я. – Сама такой была. Но как диплом получила, так сразу и решила, что больше там не останусь. Суетно, шумно очень. Нам с волчицей это не по душе.
– Вот и хорошо! – довольно кивает женщина. – А то девки все уехать спешат. Парни-то наши более умные. Они остаются. Чего они в городе-то том не видели? А девки уезжают, да. Только как же ж семья? Поди уже несколько лет, как обряд не проводили у нас. А на моей молодости так каждое полнолуние кто-то связывался, – сетует старушка и прищуривает глаз: – А ты одна иль с молодчиком уже?
– Одна, – смеюсь. – Пока не нашла пару.
– Так и хорошо! У нас парней-то много свободных. Выбирай – не хочу, – загорается энтузиазмом волчица. Ухватив меня под локоток, она направляется в сторону своего дома. – Вот Михай у нас одинокий. Молодой, здоровый. Родители хорошие. И знаешь ты его с детства. Работает, правда, в соседнем поселке, но, говорят, получает хорошо.
– Пригляжусь, – киваю, делая вид, что действительно заинтересовалась парнем.
– Или вот, – баба Нюра указывает на проезжающий неподалеку знакомый пикап. – Илюшенька. До чего хорош парень! Умный, добрый, обходительный! Слова плохого никогда от него не слышала. Работа есть. Пропадает только на ней целыми днями. Зато свое логово построил. Видно, что о семье задумался. Токмо уже два годочка прошло с тех пор. Все никак не найдет пару.
– А ищет? – усмехаюсь на ворчание старушки.
– Да как сказать… Говорят, видят его иногда с одной волчицей, но та ж в городке соседнем обитает. Много не наездишься. Да и если б что серьезное было, так давно б обряд провели. Видать девка-то гулящая. Обесцененная.
Отворачиваюсь в сторону, стараясь скрыть те чувства, что внезапно накрывают с головой. Обесцененная… Знала бы баба Нюра, что я такая же, небось, и разговаривать не стала бы. И дело даже не в разных взглядах поколений на нравственное воспитание. Просто волки всегда заботились о потомстве. Не так для них важная девственность девушки, как чистота породы. Потому и считают, что раз девка погуляла до обряда, то и след в себе другого самца несет, а, следовательно, и потомство будет отмечено энергией другого волка. Вот и считают таких обесцененными для продолжения рода. В старые времена на меня бы и не взглянули самцы, если только как на подстилку для утех, не более.
Я, конечно, подстраховалась и внесла в контракт пункт о контрацепции. Только это меня не спасет от унижения и домыслов. И трудно будет доказать самцу, что я не порченная чужим семенем.
– … а еще Богдан, – вырывает меня из раздумий голос старушки. Она и не замечает, что я ее не слушаю, и все продолжает перечислять свободных волков. Да уж, таких оказывается много. Печально это. Раньше бывало по поселку идешь, кругом дети шумят, носятся туда-сюда как окаянные, а сейчас тишина стоит.
– Вот спасибо, что проводила, – улыбается баба Нюра, когда мы доходим до ее домика. – Ты ж, если чего, заглядывай ко мне. Мамке привет передавай. Обещалась все зайти, да никак не дойдет. Хотя об чем это я. У нее ж любовь!
Старушка по-доброму подмигивает мне. Я отвечаю ей улыбкой. Похоже, уже весь поселок знает про мою родительницу и Степана Михайловича. Хотя и не удивительно. Про меня, небось, тоже скоро заговорят.
***
Следующей, кого я встречаю, это волчица из бывшего параллельного класса – Светка. Мы с ней никогда особо тесно не общались, но даже мне было известно, что она все время сохла по нашему Илюше.
– Здравствуй, – приветливо улыбается девушка, держа на руках сына.
– И вам не хворать, – показываю на мальчишку: – Твой?
– Мой, – гордо отвечает Светка. – Мишаня. А вон тот сорванец, Мирон, мой старший.
– Ой, как здорово, – наблюдая за белокурым мальчиком, что шлепает по луже, улыбаюсь я. Вот тебе и сохла по Илюшке. – И кого ж в пару взяла?
– Так Всеволода ж, – краснеет девушка. – Прилип как банный лист, не отвяжешься.
– Так смотрю, хорошо прилип.
Мы вместе хохочем. Уж что-что, а упорства нашим мужчинам не занимать.
– Трое мужчин, – качаю головой. – И как же ты с ними справляешься?
– Да хорошо справляюсь. Свои же, не чужие. Дочку рожу себе в помощь.
– Еще и дочку?
– А что такого? – не понимает моего удивления Светка. – Хорошо, когда щенков много. Родители нам помогают. Души не чают во внуках. Мы счастливы.
– Самое главное, – тепло улыбаюсь девушке. Завидую немного. Большая семья – это здорово.
Еще немного поболтав с волчицей, отправляюсь гулять дальше. Больше никого не встретив, выхожу на узкую тропку, что спускается к речке.
Наше с отцом место для рыбалки выглядит так же, как и несколько лет назад. Видимо, теперь не я одна люблю здесь удить рыбку.
Присаживаюсь на лавочку и всматриваюсь вдаль. Берег с этой стороны довольно высокий, а противоположный наоборот низкий. Хорошо все просматривается. Вот и сейчас среди оголенных деревьев вдалеке виднеется добротный бревенчатый дом. Раньше его там не было. Нужно бы спросить у мамы, кто это там обосновался.
