Уши жгут бриллиантовые серьги, которые стоят столько же, сколько стоила моя квартира в той новостройке.
Жданов тем временем приближается.
Шагает ко мне навстречу. Спокойный, уверенный в себе, хладнокровный. Кажется, что его ничто не может выбить из колеи. А вот у меня внутри агония. Все мышцы пылают и выкручиваются как при температуре или ломке. Вот только я не наркоманка, а это ощущение напрямую связано с мужчиной, который теперь не отводит взгляда от моего лица.
Чувствую, как пылает щека, хочу потереть ее, но этот нервозный жест выдаст мое волнение, поэтому лишь приветливо улыбаюсь во все тридцать два, когда Глеб садится на стул напротив.
– Лея?
– Не ожидал меня встретить? – спрашиваю, приклеив к лицу королевскую улыбку. Откидываюсь на спинку стула, изучаю Жданова с ног до головы. Он не изменился за эти четыре года, только черты лица стали жестче.
Разворот его плеч все такой же огромный, смокинг отлично сидит на подтянутой фигуре. Все такая же стильная прическа, в волосах по-прежнему нет седины, а вот я в свои тридцать уже не обхожусь без регулярных походов к стилисту. И это злит. Мужчинам природа дарует бесценный ресурс – при должном обращении их красота только крепчает с возрастом, а вот у нас, женщин, ситуация противоположная. Благо мы живем в век современных технологий, и косметологи шагнули так же далеко, как и разработчики на МКС.
– Не ожидал, что именно ты владелица компании, которая пытается разорить мою.
Жму плечами, будто сожалею. Лгу.
Надо же, а он кажется искренне удивлен. Теперь я вижу, что в глазах его нет той безмятежности, которую он выказывает всем обликом. А в голосе его очень натянуты струнки нервозности.
Снова злюсь, что настолько хорошо читаю его. Я искренне надеялась, что за те четыре года, что я выстраивала свою новую жизнь, старая сотрется и выгорит как старый чек из супермаркета. Но я так же отчетливо помню переливы в его зеленых глазах, и тембр его голоса все такой же волнующий, как и раньше.
– Ты просил аудиенции. О чем ты хочешь поговорить? – спрашиваю, как ни в чем не бывало. Сама поражаюсь, как мне это удается. Удивительно, но пока у меня получается сохранять хладнокровный вид, хотя больше всего хочется плеснуть содержимое бокала в лицо этой сволочи и заорать, что это он во всем виноват. Вместо этого беру и снова отпиваю. Жажда, которая гложет изнутри все никак не проходит.
– Хочу, чтобы ты оставила тот участок и отступилась. Я первый его нашел. Но ты ведь этого не сделаешь?
Участок. Ну конечно.
– Идеальное расположение. Район трех парков, огромная парковка, куча новостроек по периметру. Это место идеально для постройки нового здания, и мы оба это знаем.
– Вот только твоя компания не интересовалась этим местом, пока я не заявился на аукцион как покупатель, – Жданов говорит интимно тихо, но я чувствую, что в его тоне очень много скрытых глубин. Он как айсберг, от которого можно ожидать чего угодно. Такой же ледяной и смертоносный. И мой Титаник пойдет ко дну, если я не прекращу играть в эту игру. Но я азартно продолжаю.
– Извини, – улыбаюсь, подтверждая его догадку. Глеб прав, мне этот участок не нужен нахер. Но там, где дело касается Жданова, я не могу упустить такой шанс его поддеть.
– Так и знал, – произносит без капли сожаления, чем сбивает меня с толку, моя улыбка меркнет, а потом сходит с лица вместе с краской, как только Глеб задает еще один вопрос, который на самом деле его тревожит. – Может, тогда ответишь на другой вопрос? Где мой ребенок, которого ты четыре года назад носила под сердцем?
Глава 6
– Ребенок? – произношу, но свист в ушах, будто меня огрели по голове, мешает сосредоточиться. Сглатываю, глядя на Жданова, и сердце замирает, когда Глеб вскакивает и, оказавшись около меня, дергает меня за плечо. Ватные ноги выпрямляются, едва не падаю, хватаюсь за лацканы его пиджака и не отрываю взгляда от его зеленых глаз. – Где ребенок?
Повторяю как сон, Глеб встряхивает меня, вкладывает в этот жест все негодование и злость и шипит сквозь зубы.
– Ты хоть понимаешь, что все эти годы, я был уверен, что ты мертва?
– Руки! – начальник охраны отдергивает от меня Глеба. Он как пластырь, как пиявка, отрывается с болью. Адской, скребущей, пробирающей до нутра болью.
Молчу. Не могу справиться с накрывшим шоком.
Он что, не знает о ребенке? Он не знает? Быть этого не может!
Смотрю, как Глеба удерживают, охрана ресторана материализуется из воздуха, и они красноречиво цепляют его под локти и тянут к выходу.
А он не отрывает прямого немигающего взгляда от меня. Будто ищет ответ в моих глазах. А я потеряна как выпавший из комы человек, и не верю в то, что это происходит наяву.
– Все в порядке, Юлиана Андреевна? – один из охранников подходит ко мне и заботливо интересуется. – Вам плохо? Вызвать врача?
– Нет, – отвечаю, отмираю, заставляю себя очнуться, выпасть из транса, вырываю себя из него за волосы. – Мне нужно в аэропорт…
Произношу хрипло, и замечаю, что официант принес мужчине за соседним столиком стакан с янтарной жидкостью. В таких подают виски.
– Извините, – выхватываю стакан буквально из рук официанта и залпом опрокидываю. Мужчина возмущенно распахивает глаза, но не произносит ни слова. Ставлю пустой стакан на поднос и начинаю идти к выходу. Слышу за спиной шаги охранника.
Он с кем-то переговаривается.
– Да, машина к выходу прямо сейчас. Я сопровожу.
Все еще не могу унять разгулявшийся пульс.
Жданову не дали договорить. И теперь, когда он знает, что я жива, из под земли достанет. И самое лучшее, что я могу сейчас сделать, это улететь.
И Аля со своей путевкой как раз кстати.
Затаюсь недельку на острове. Соберусь с силами. А Ждановский пыл поутихнет, и он успокоится. Вопрос лишь в том, что делать потом, по прилету?
Мне подают пальто, но я не надеваю его лишь вешаю на сгиб локтя и выхожу на свежий воздух.
Ледяной ветер проникает под пиджак, холодит грудь в вырезе, играет распущенными волосами, и я невидящим взглядом пробегаю по парковке. Моя охрана берет меня в кольцо и усаживает во внедорожник.
Смотрю в окно и отмечаю, что Жданова нигде нет. Он либо уехал, либо разбирается с администрацией ресторана.
Это не мои проблемы – уговариваю себя, но из головы не выходят его слова.
Где ребенок?
Зачем он спрашивает об этом, если сам же отнял его у меня?
Впервые за четыре года кусочки пазла перестали сходиться, и картинка рассыпалась.
Глава 7
– За машиной, Игорь, – отдаю короткий приказ, сам набираю Тее. Нахер Мальдивы. Нахер всё. Лея жива! Жива! А значит то дерьмо, в которое она заставила меня поверить четыре года назад – чушь собачья.
А я поверил.
Как долбоеб убивался, когда думал, что виноват в ее смерти. Себя винил, что не выслушал тогда в кабинете, хотя она кажется достучаться пыталась. А может быть ее личность насквозь пропитана фальшью, а я снова начинаю сам себя наебывать. Не любила она меня. Просто уверяла для того, чтобы не убил тогда.
– Не могу говорить, если что-то срочное, то… – Тея отвечает суетливо. – Я в аэропорту, моя очередь следующая к стойке регистрации… Ты где?
– Я не поеду, – отрезаю резко и выглядываю с заднего сиденья через лобовое машину Леи. Та движется по мосту на два корпуса впереди нас.
– Ты шутишь сейчас?
– Работа нарисовалась, я… – отвлекаюсь, когда замечаю, что водитель Леи сворачивает на дорогу, ведущую к аэропорту, и умолкаю, хмурясь. – Я перезвоню.
Кладу трубку, Харламов с водительского задает вопрос.
– Это что она? – он, как и я, в шоке. Мы оба думали, что Лея обдолбалась и умерла от передоза на вокзале.
– Похоже на то… – задумчиво выдаю и не понимаю, как это все получилось.
– Так это что, получается, вам ложную инфу скормили? Но вы же…
– Да, Игорь. Ложную. – Вспоминаю, как узнал о ее гибели, и негодование накатывает с новой силой. – Лея как была наёбщицей, так и осталась ей.
– Она похоже это… в аэропорт едет, – Харламов отзывается, и я киваю, сбрасывая уже третий по счету звонок Теи. – Проследить за ней?
– Близко не подходи, ее охрана не даст нам сейчас к ней на пушечный выстрел подойти, но держи меня в курсе, куда она пойдет и на какой рейс зарегистрируется.
Игорь проезжает шлагбаум на въезде в аэропорт, и мы оказываемся на огромной парковке. Оба не отрываем взгляда от внедорожника Леи.
Теона снова долбит звонком. Беру.
– Ты можешь мне объяснить, что происходит? Я уже иду на посадку, а ты вдруг решил не ехать? – истерично спрашивает, но голоса не повышает. Пока.
– Я очень занят, наберу тебе позже.
– Нет погоди! – возражает, но я уже положил трубку.
Выскакиваю из машины, Игорь ловит мой взгляд и кивает.
Мы оба идем к зданию аэропорта, и разделяемся, когда входим внутрь. Выкладываю в ящик часы телефон и прохожу магнитную рамку, не выпуская из виду Лею в голубом костюме. Она судорожно идет к лестнице на второй этаж в сопровождении охраны. Останься она хоть на секунду одна, я выловлю ее и вытряхну всю лживую душу из ее гребаного тела. Кулаки сжимаются. Забираю телефон и часы. Надеваю, щелкаю браслетом и торопливо шагаю к лестнице. Замечаю, что Харламов поднимается по другому эскалатору, и ускоряю шаг.
Лея с охраной идет к стойке регистрации, я замедляю шаг, потому что почти нагнал ее, но тут ноги прирастают к земле, и я встаю посреди зала.
Рука тянется к мобиле, я набираю своему водителю, тот отвечает.
– Игорь, отбой, дальше я сам. Езжай домой, будь на связи.
– Есть, босс, – растерянный подчиненный не понимает в чем, дело, но спорить ему не положено.
Лея получает посадочный талон на рейс, которым мы летим на Мальдивы. И в сопровождении охраны движется к таможенному контролю.
Ухмыляюсь. Держусь чуть поодаль, но когда она проходит к дверям, ведущим на посадку, я ускоряюсь.
Охрану в самолет не пропускают.
И она останется совсем одна.
И никто не сможет ее защитить.
Замечаю, что она шагает по телескопическому трапу на посадку в бизнес класс, и чувствую, как чешутся руки догнать ее и сжать тонкую шею.
Вместо этого шагаю еще медленнее и делаю глубокий вдох. Выравниваю дыхание, слышу, как вдалеке звучат голоса стюардесс.
– Добро пожаловать на борт, Юлиана Андреевна. Ваше место…
Мобильник звонит. Тея.
Сбрасываю, подхожу к стюардессам в красной форме, и те расплываются в улыбках.
– Добро пожаловать на борт, Глеб Валерианович…
Киваю, ищу взглядом Лею. Она занимает место. Мое – в противоположной стороне самолета, и я мысленно радуюсь – она не сразу сообразит, что не одна на борту. И не сможет с него сойти.
– Спасибо, – отзываюсь и шагаю в сторону кресел.
Тея подпрыгивает и с укоризной на меня смотрит.
– Это была плохая шутка! – похоронно произносит и виснет на моей шее, подставляя губы для поцелуя.
Занимаем места, слышу, как выходы задраивают. Скоро взлетаем.
– Мама летит с подругой, я забронировала им места в противоположной стороне самолета, так что нам никто мешать не будет, – томно шепчет, – эй, с тобой что?
Замечает, что я оглядываюсь на ту часть, куда села Лея, и ударяет меня по плечу.
– Ты здесь вообще?
– Здесь, отзываюсь и пристегиваю ремень.
Впервые в жизни я мечтаю, чтобы самолет упал где-нибудь на отдаленном острове в океане, где я смогу эту лживую сучку похоронить.
Глава 8
Чувство тревоги не покидает, даже когда мы взлетаем. Теперь несколько тысяч километров отделяет меня от города, в котором сейчас находится Глеб, но я не могу успокоиться и перестать трястись. И не смотря на то, что в ресторане я выпила виски, меня все еще знобит.
Как это он не в курсе, что произошло с ребенком? А разве это не он заказал меня, когда я едва не умерла?
