– И здесь твое? – состроил он непонимающее лицо.
– Ну да! – растянув до ушей улыбку, заявил парнишка. – Так что поищи себе другое, братишка! Это занято!
– Ладно, – спокойно согласился Талик.
Он поднялся, вылез из-за лавки, взял свою миску и стал обходить посланника со спины. Все выглядело так, будто он постарается найти себе новое место, но уже левее хулигана. Однако оказавшись у того за спиной, Талик остановился и, занеся миску над головой обидчика, перевернул ее, опорожнив молочное содержимое прямо на лоснящиеся русые волосы.
– Что за..?! – от неожиданности юноша резко дернулся в сторону, чем «выжег» дар-буганом кусок стола, и повалился на каменный помост, проделав небольшое углубление и в нем.
– Так лучше? – все еще спокойно внешне, но уже на взводе внутри вопросил его Талик.
Шенне была менее сдержанной и громко рассмеялась, захлопав о бедра ладошками. Такого дерзкого ответа от Талика она не ожидала. С ней вместе дружно рассмеялись и юноша с девушкой за «синим» столом, оказывается, внимательно наблюдавшие за этой сценой.
– Ты, говножуй в лохмотьях! – поднявшись, заорал густо испачканный кашей посланник. – Сейчас ты пожалеешь, ой как ты пожалеешь! И ты, дерьмушка, тоже доржешься! – зло обернулся он на заливающуюся от смеха Шенне. – Дар-вайрун!
Не дожидаясь, пока фиолетовый клинок – судя по словам призыва, точно такой, как был у чужака, который в детстве угрожал Шенне, – сформируется, Талик спрыгнул с каменного возвышения, на котором стояли обеденные столы и скамейки.
– Шенне, взлетаем! – не теряя спокойствия, произнес он и, для приличия молвив слова призыва, начал поднимать свое тело в воздух.
– О-о-о! – раздалось с дальнего стола.
Девушка спешно перелезла через свою скамейку, выскочила из-под навеса с торцевой его части и, скомандовав «дар-скальд», прыгнула вверх.
Они с Таликом уже давно уяснили, что взлетать надо либо очень медленно, используя подъемную силу дара, либо быстро, но за счет начального толчка. Второй способ требовал немалого мастерства, чтобы подъемная сила начала действовать вовремя, зато обеспечивал одновременно и быстрый подъем, и легкость последующей компенсации избыточной подъемной силы углом наклона ног и ступней.
Достигнув через несколько секунд примерно шести метров над землей, она подрулила к супругу. Внизу оскорбленный хулиган все еще формировал свой сиреневый клинок.
– Ого! – Видели! – И она тоже летает! – восторженные возгласы последовали сразу с обоих столов.
Покачивающаяся в воздухе парочка совсем не понимала их восхищений. Хоть они много тренировали полет, настоящими мастерами их назвать все еще было нельзя, да и ничего особого эффектного, помимо быстрого взлета Шенне, они не показали. Как бы то ни было, тогда их больше занимала подготовка к возможному уклонению от броска сиреневым мечом.
Неожиданно дверь хозяйского дома распахнулась, из нее выскочил Байон, а уже за ним – сам учитель, волосы которого, вероятно, никогда не знали расчески.
– Беру, беру, беру! – кричал наставник Очир, неистово тыча пальцем в направлении двух летунов. – Ха-ха-ха! Байон, сбылась моя мечта! – восторженно смеялся тот. – Целых два Скальда, да еще и с клинками! Вот тут, прямо передо мной, сами ко мне приехали! – казалось, тот был готов заплакать от радости.
– Но отец!
– Чего за «но», Байон? – кинул он грозный взгляд на сына.
Тот подошел поближе и что-то шепнул учителю на ухо.
– Р-р-р, – недовольно зарычал тот. – Разберемся… – радость покинула его, сменившись суровой решительностью. – Так, Амон, балбес мой! – крикнул он растерявшемуся хулигану. – Еще раз увижу в трапезной твой клинок – отрублю левую руку, а нацелишь на моих учеников – отрублю обе. Ясно тебе?!
– Ясно, учитель! – оторопел тот.
– И чтобы завтра отдал Байону три ракшасса за ремонт, – цена повреждений явно включала в себя моральный ущерб. – Хрюшня тупая!
– Понял, – совсем поник парнишка.
– А сейчас тысяча приседаний! – не унимался Очир. – Или прочь пошел с моей учильни! Бездарь…
Юноша послушно отошел, воткнул в землю клинок и, вытерев рубахой остатки каши вперемешку со слезами, начал упражнение. Летуны же, поняв, что опасаться им более нечего, аккуратно приземлились неподалеку от наставника и его подмастерья. Тут же подоспел к ним Баклай, пропустивший почти все представление.
– Талия! – повелительно крикнул Очир, и девушка, спешно оставив свой чан с кашей, метнулась к мастеру. – Проследи, чтоб не хлюздил Амончик! Ладно, теперь вы, – обернулся он к приземлившимся новичкам. – Байон, сколько им не хватает?
Оказалось, что всю их поклажу тот оценил лишь в пятьдесят четыре ракшаса, то есть меньше половины от того, что было названо в качестве оплаты.
– Ладно, могу взять лошадей в качестве доплаты, – готов был на компромиссы Очир.
– Нет, не пойдет! Совет не разрешал, – заартачился Баклай.
– Ну так и быть! Тогда через пятнадцать лун притащишь еще столько же – меда, муки и соли. Так тебе пойдет?
– И так не выйдет! Не пойдет на то Совет!
– Да что ж такое! В вашей поэтической дыре все такие упрямые? – было видно, что наставник очень не хочет прогонять летунов, но и учить их за половину цены тоже не горит желанием. – Все, я решил! – осенило его. – Отработают остаток на кухне и в конюшне! Ну же, Баклай, как твой Совет? Теперь-то не против?!
– Теперь сойдет, – все еще угрюмый, деловито кивнул калахасец.
– Отец! – попытался вмешаться подмастерье. – Нам же невыгодно так будет…
– Сынок, тупица, ты когда последний раз Скальда видел, а? – усмехнулся учитель, видимо, в качестве извинения за «тупицу» обнимая сына за плечи.
– Отец, сегодня и видел.
– Вот же сучонок ты какой! А до сегодня – видел вообще?
– Где бы мне их видеть, отец? Я же не вор какой.
– Не могу я их, сын, отпустить… До сих пор я думал, что Скальд вообще не дружит с клинками, а тут нате! – похлопав сына по спине, учитель Очир повернулся к новичкам. – Ладно, как звать-то вас, летунчики?
– Шенне.
– Талик.
3. Первый урок
Прямо с завтрака всех учеников, за исключением провинившегося Амона, отправили на тренировочную поляну. Часть из них уже отбыла туда заранее, но те, кто не любил торопиться, дожидались появления наставника за обеденными столами, и потому встретились в то утро Талику и Шенне.
Теперь, когда они были приняты на обучение, оба заметно успокоились. Возможно, если бы не эта утренняя нервозность, Талик бы не ответил обидчику так жестко, сведя все к шутке или даже приятельскому знакомству. Но этого уже было не изменить. Что до грядущего занятия, оно их не пугало совсем – за годы обучения у наставника Кальина они привыкли и к неудачам, и к глупым насмешкам, и к тому, что многое у других получается лучше.
– Талик, смотри? Оно огромно просто!
Когда они вышли на тренировочную поляну, взору их открылось высоченное, около восьмидесяти метров, дерево. Как исполин возвышалась многовековая секвойя над сотнями обычных кипарисов, каштанов и сосен, окружавших эту просторную, уже порядком вытоптанную поляну.
– Шенне, – загорелись глаза юноши, – я знаю, где нам вечер провести!
Они заговорщицки переглянулись. Могучие ветки в верхней трети этого дерева-гиганта выглядели очень привлекательно для их уединения, которое для них стало такой же необходимостью, как любовные утехи или еда.
На поляне их уже ожидали прочие, менее терпеливые ученики. Расположились они на двух толстых бревнах, уложенных на некотором отдалении друг от друга. Как и с утра в столовой, на одном бревне в одеждах преобладали красные цвета, а на другом – синие. Пришедшие тут же присоединились к своим товарищам по цвету. Галдеж заметно усилился, легко было услышать, как те делятся новостями об Амоне, каше и летунах.
Наставник с Байоном подошли последними, осмотрели поляну и, видимо, планируя ход занятий, о чем-то зашептались.
– Ну все, болванчики мои, закрыли уже рты! – сметая с лица непослушные волосы, от ветра так и лезущие ему в глаза, прокричал учитель. – Сюда тащитесь!
Ученики замолчали, но сделали лишь пару шагов в направлении наставника, сохранив свои нестройные ряды.
– Так, в общем, – нашел он глазами новеньких, – у нас еще два иноземца. Из какой-то далекой и милой поэтической дыры. Талик и Шенне, верно? – те кивнули, ощущая на себе все те же оценивающе-предвзятые взгляды, что и за завтраком. – Все это стадо представлять – морока, сами со временем познакомитесь, но о двоих сказать вам надо.
Учитель Очир поочередно потянул плечами, издав хорошо слышный хрящевой хруст, и направился в стан «синих». Те, все, кроме одного, попятились назад, словно боялись его расправы. Недвижим остался лишь высокий юноша, возрастом на пару лет старше новичков, – осанистый, опрятный, с очень правильными и холодными чертами лица.
– Это Нохай, – небрежно указал на юношу учитель. – Напыщенный зазнайка из дома Батаров, – при этих словах юноша перевел презрительный взгляд на учителя и на секунду самыми краешками губ улыбнулся. – Зато талантлив, красив и имеет, в отличие от остальных тут, зачатки ума.
Талик осторожно обернулся к Шенне и, найдя ее лицо безразлично спокойным, успокоился и сам.
– А это, – перешел Очир к «красным», и те тоже расступились, оставив на виду чуть выше среднего роста девушку, – это Кассея.
Годами Кассея была ровесницей Нохаю и по-своему обладала не менее эффектной внешностью, особенностями которой была большая, обтянутая мягкой тканью грудь и крашеные ровно пополам волосы – часть природная русая, и часть, окрашенная медной хной. Представленная учителем девушка довольно улыбнулась.
– Прекрасная стерва из дома Ганов, – Очир перевел на нее взгляд, который тут же соскользнул на ее грудь. – У нее, – усмехнулся чему-то учитель, – очень редкий дар, могучая воля и шикарные сиськи.
Ученики обоих домов дружно захихикали. Сама же Кассея ничуть не смутилась, а лишь улыбнулась шире и распрямила сильнее спину.
– Ну а главное-то в них то, – вдруг широко зевнул наставник, – что эти сучата – прямые наследники своих мнительных домов. На моей территории, – улыбаясь, он широко развел руки в стороны, – власти их нет, но в городе, – Очир усмехнулся, – могут сделать с вами, что пожелают. Держите это в своих неокрепших головешках, если надумаете задираться с ними. Все, бездари, теперь встали кругом!
Первым делом было указано по сто раз присесть, причем приседать под мерный счет Байона, дабы никто не вздумал отлынивать. Шенне и Талик, хотя и знали цену сильным ногами при полете, недоуменно переглянулись – в их представлении исход боя решала не сила, а все-таки умение управляться со своими клинками.
Дальше последовали отжимания, где Шенне смогла сделать лишь три повторения, а Талик – десять. За ними – подъем булыжников, метание камней и даже подтягивания на сооруженном меж сосен турнике. И каждый раз результаты калахасских новичков были худшими.
– Новенькие-то – совсем хлюпики! – во время небольшого перерыва гремел грубый, лишь временами звенящий голос Кассеи, уже давно потешавшейся над их мучениями.
Во время упражнений учитель, в целом далеко не строгий, болтать запрещал, но в перерывах и сам не возражал лишний раз подшутить.
– На то они и новенькие, – усмехнулся он в ответ. – А сама-то, смотрю, и пяти раз уже вытянуть себя не можешь. Опять бока наела?!
– Все в порядке с боками! – огрызнулась девушка. – Не отдохнули еще руки просто!
Талик тем временем незаметно подошел к подмастерью и задал давно волнующий его вопрос о смысле физических упражнений.
– Скорость удара, уклонения, передвижений, – вежливо стал объяснять Байон, – выносливость в бою – все зависит от силы тела. Чем дольше идет сражение, тем она важнее. Понимаешь?
– Ага, спасибо… – тяжело вздохнул Талик, начиная догадываться, что подобные истязания будут теперь каждый день.
– Не расстраивайся так, со временем наверстаешь.
Далее была очередь челночного бега – между двумя бревнами, туда и обратно, дважды. Бегали парами. Кто приходил вторым – выбывал и в последующих стартах не участвовал.
Хотя ноги их к тому часу уже ныли от приседаний, длинноногая Шенне сумела пробиться во второй раунд, опередив невысокую девушку из лагеря «красных». Талик же ожидаемо выбыл уже в первой своей попытке. Забеги Кассеи вызывали у юношей наибольший интерес, но, несмотря на все неудобства, в восьмерку лучших она таки попала. Равно как и Нохай.
– Сейчас побегут по одному, а четверо будут стоять сбоку и метать в них Парахами, – предупредительно объяснил новичкам следующее упражнение Байон. – А вам надо будет вести счет: один за каждый брошенный Парах и за каждое попадание в вас. Как дойдете до пятидесяти, отходите в сторонку. Это нельзя забывать, иначе и погибнуть можете! Вы поняли?
Четверо из «красных» уже заняли свои места в трех метрах от вытоптанной многочисленными забегами дорожки, призвали серые клинки. Противостоять им готовился Нохай. По хлопку он рванул с места, а когда один из стрелков замахнулся и выпустил клинок, Нохай резко затормозил, будто уже добежал до бревна, пропустив тем самым снаряд перед собой. Тут же в него полетел еще один серый кинжал, на который наследник дома Батаров отреагировал рывком вперед, снова спасшим его от попадания. В итоге за все шестнадцать выстрелов, что полагались каждому бегуну, в него попали лишь однажды.
Для Талика испытание представляло особую трудность, ведь серые клинки сливались на фоне розово-серых вихрей-змеек. Ориентируясь больше на движения рук, юноша получил десять попаданий и с учетом шестнадцати своих призывов Параха закончил со счетом 26. Шенне, как и ожидалось, справилась лучше, получив 21.
Затем испытание повторили, но уворачиваться требовалось на месте, уклоняясь телом или отпрыгивая в сторону. Талик насчитал до 53, однако отходить в сторонку не стал – их с Шенне небесная сила, заметно превышавшая сейчас силу прочих учеников, была еще полна розовых лепестков. Его возлюбленная вновь оказалась лучше, досчитав до 40.
– Обед! – громко провозгласил Байон, указывая рукой на уже ожидавшую учеников повозку с привезенным Талией съестным. – Перекусите и восстановите силы, – подмигнул он новеньким. После обеда обучение продолжится!
Талик и Шенне, получив свои тарелки и воду, нашли местечко подальше от остальных, которые предпочитали сидеть на больших бревнах, и расположились прямо на траве.
– Шенне, не слушаются ноги.
– И я измотана, Талик…
Им многое хотелось уже обсудить, и девушка даже думала потихоньку задать свой вопрос, как к ним пожаловали новые посланники. Кассея, уперши свои сильные руки в точеные бедра, нависла прямо над ними. Чуть позади нее задумчиво улыбался крепкий, немногим выше ее самой юноша, тоже из «красных».
– Эй вы, букашки, слушайте Могучую Кассею! – победоносно объявила та.
Шенне покосила взгляд на ее грудь, с земли казавшуюся еще больше, чем она была на самом деле, оценила реакцию на то явление своего супруга и после подняла на нее удивленные серо-голубые глаза. Талик ограничился обзором ног подошедших.
– Сегодня вы унизили моего подданного, Амона! – грубый голос Кассеи звучал надменно и нагло. – Посему мне надлежит отплатить вам, неразумным, за этот глупый поступок!
– Амон твой первым начал, – хладнокровно возразил ей Талик, так и не подняв глаз.
Он хорошо помнил предупреждение учителя, а потому не желал им с Шенне конфликта с этой особой.
– Плевать! Унизив Амона, ты оскорбил весь наш дом!
– Ясно, – не стал спорить Талик, продолжая пережевывать булку.
– Но вы, отбросы, еще можете спастись, – хотя говорил с ней юноша, смотреть девушке приходилось на повернувшуюся к ней Шенне. – Клянитесь дому Ганов в верности, и я это маленькое недоразумение, так уж и быть, улажу!
– Ты можешь уходить, Кассея.
– Да, кыш пошла!
– Что?! – исказился от удивления и злости ее голос. – Хотите, значит, войны?
– Войны? – наконец Талик поднял на нее свой усталый взгляд. – Что можешь сделать ты? Твой дом здесь не имеет власти.
– Ха! – Кассея присела на корточки прямо перед ним. – Подумайте, букашки, каково будет вам тут, если вы начнете находить в своей еде жуков, в постелях – какашки, если каша будет проливаться на вас ежедневно! А в город выйдете, я вам ручонки обоим отрежу.
– Все, сгинь! – не выдержала Шенне. – Пустая болтовня!
