Светлана Жмайлова "Добро пожаловать в новую эру"

– Долго ты топталась. – Сказал Килин.

– Ну да, ты узнал меня, как же…

«Бумеранг не удался» – грустно заключила она.

– В любом случае, признай, что это неприятно. – скрестила она руки.

– Ты ввалилась сюда ради этого? – лукавая улыбка сверкнула, когда он слегка повернул голову в её сторону.

Светлая комната, увешанная различной зеленью, создавала атмосферу свежести и уюта – книги с потертыми корешками выглядывающие из-под не застеленной мятой кровати, комод на котором расположились знакомые ей баночки, а над ним изящное, не подходящее зеркало, будто украденное из сокровищницы. У окна за столом сидел сгорбленный юноша, хаотично выводящий узоры на бумаге. Он выпрямился, повернувшись к ней в пол-оборота и продолжил:

– Какая ты злопамятная.

Кайса закатила глаза. Оценив обстановку, она сказала:

– А ты вписываешься сюда, неожиданно.

– Благодарю. – колко ответил он.

«А почему мы вообще язвим друг другу?» – задумалась она.

– Эванлин посвятил меня в детали, но направил к тебе за ответом о каналах. – она подошла к его столу.

Он развалился на стуле, чуть отклонившись и вздохнул.

– Ты же понимаешь, что я не всеведущ?

– Явно понимаешь больше меня. Пока что.

Она уселась на стол, чуть задев его альбом. Килин недовольно отодвинул его и кинул в неё возмущенный взгляд.

– Ладно. – Он встал и вылил в раковину мутную воду от красок.

Кайса разглядывала его рисунок. Высокие кроны худых сосен, мутное небо и красное солнце, пробивающееся через облака, покрытые нервными штрихами. В некоторых местах расплывались мокрые пятна, сбежавшие с кисточки. Килин убрал рисунок на подоконник, чтоб он высох, и отзеркалил её положение рук, скрестив их.

– Каналы – это пути, через которые высвобождается энергия, создаваемая нами. Подарок, оставленный напоследок. – уныло пояснил он.

– Энергия? – переспросила Кайса.

– Что-то типа осязаемой материи, продолжение тебя.

– Ничего не понимаю… – расстроилась она.

– Смотри.

Килин закатил рукава и проявилась знакомая ей паутинка.

– Это можно скрыть? – удивилась она.

– Тебе нужно больше практики и времени. – пояснил он.

Затем паутинка загорелась, словно под кожей равномерно разливалась лава, наполняя каждый последующий канал. Кайса почувствовала, как высвобождается его энергия, выходя из кистей через пальцы. Тонкие золотые нити наслаивались друг на друга, и создавали неуклюжие кляксы. Она потянулась к ним. Резкий толчок, насылаемой тревоги заставил кляксы превратиться в острые крупные зубья с характерным звуком: разрезая воздух будто бы самым острым клинком. Капля крови с подушечки пальца скатилась и пропала в половицах. Его руки стали оружием и это её завораживало.

– Я тоже так могу? – восторженно спросила она, зажав пораненный палец.

– Не знаю.

Он спокойно отнесся к этому. Выстроенные границы нельзя нарушать, её рана – её ответственность, и она это понимала. Они были практически не знакомы, обменивались язвительными комментариями, но Кайса всегда уважала чужие границы. Кроме случая, произошедшего десять минут назад.

– Ты научишь меня чему-нибудь?

– Я не могу тебя научить чему-либо, это твоя энергия, как ей управлять знаешь только ты. Она уникальна. Уникальны каналы. Посмотри, у тебя прямые нити, тянущиеся до середины ладони, здесь видимо эпицентр.

Он нажал на точку, которая слабо мигала и разрасталась несколькими каналами к кистям. Её пальцы рефлекторно подогнулись под давлением, и Килин убрал руку. Сосредоточенное лицо Кайсы очарованно разглядывало рисунок, не замечая жесткие золотые пряди, лезущие в лицо.

– Меня это пугало первое время. – Признался Килин.

Кайса обратила на него горящие зеленые глаза и ответила:

– Мне нравится. Я чувствую себя уникальной. – Честно ответила она.

Он лишь хмыкнул и отстранился в свои мысли:

«И почему мы язвим друг другу?»

– Ладно, я могу пояснить тебе некоторые вещи. Помнишь, как я наполнял тебя спокойствием?

Она кивнула.

– Каким-то образом эта энергия может влиять на эмоции других людей. В таком случае она становится нематериальной, похожа будто бы на волны, я не знаю…

Он вновь поднял ладонь, высвободив небольшой поток, снова появились кляксы.

– А теперь, мне нужно представить любую эмоцию. Предлагай. – Он с лукавой улыбкой обратился к ней.

– Возмущение. – отразила Кайса.

Он поджал губы и отрицательно качнул головой.

– Конкретнее. Лучше вызывать более яркие, сильные эмоции, они не должны смешиваться с другими. Так сказать – базовые.

– Поняла. Тогда, гнев? – неуверенно ответила она.

– Угу. – Он глубоко вдохнул, зажмурив глаза, и тихо проговорил – нужно нащупать его в голове, представить будто он реальный, но не допускать его проявления в тебе, ведь его нужно направить наружу. Ты почувствуешь тепло, проходящее по венам, сосудам, находящее каналы, каналы доводят их до кончиков пальцев и после энергия выходит.

Он направил пальцы на неё и Кайса тут же почувствовала, прилив чистой злости, сердце быстро забилось, собирая вокруг себя негативные чувства.

– Но ты не можешь к ней прикоснуться, придать ей форму. Это длинный невесомый поток, а ты проводник.

Девушка понимала, что он не хотел злить её намеренно, это был всего лишь показательный пример. То, что она просила. Но как ей сейчас хотелось вцепиться в него и свернуть шею! Килин прочитал это в её глазах и сразу же высвободил волну спокойствия. Кайса почувствовала, как оно выбивает это едкое чувство, буквально сквозь сердце, и наполняет его умиротворением. Освободившаяся легкая грудь наполнилась воздухом и ритм пришел в норму.

– Это было… Необычно. – призналась она.

– Я практиковался на ребятах.

– Ого – удивилась она – Они так легко согласились?

– Конечно нет. – ухмыльнулся он.

Кайса посмотрела на него с презрением.

– Ты чуть не вынесла мне дверь. – довольно проговорил он.

– Ты же не будешь припоминать мне это всю жизнь?

– Всю жизнь вряд ли. – Отрезал он.

– Играть с эмоциями других людей не хорошо. – она тут же увернулась.

– Я вообще-то пошутил. – улыбка расширялась.

Девушка закатила глаза. Её раздражало его вызывающее поведение. Бесконечный обмен язвительностью высасывало силы и настроение. Она решила, что бесполезно продолжать этот сюр и развернулась чтобы выйти.

– Я тебя расстроил? – бросил он в след.

– Нет, я просто хочу направить энергию в полезное русло. – устало ответила Кайса не останавливаясь.

Киллиан промолчал и вернулся к работе над рисунком. Свежая комната наполнилась привычным холодом.

На балконе последнего этажа сидела темноволосая девушка. Держа в руках тетрадь в кожаном переплете, она увлеченно делала в нем записи. Селинн укуталась в мешковатый свитер, от которого электризуются волосы. Она бесконечно приглаживала их, впитывая руками электричество, и собрав плотные густые волосы засунула их под воротник.

– Тебе идут короткие волосы – заметил Кай.

Она заметила его не сразу. Надеясь уединиться, она все же была рада его компании. Грудь непрошено сдавило волнение, и непослушная прядка выскочила из воротника. Она не знала куда деть руки, потому оставила их на тетради, крепко сжав ее.

– Да, знаю. – холодно ответила она.

Кай тепло улыбнулся. Он стремился растопить сердце каждого на своем пути. Он любил людей, а люди любили его. Когда в этом уравнении возникала ошибка, он стремился сделать все, чтобы её исправить.

– Что ты здесь делаешь? – Её губы еле сдерживали ползущие вверх уголки.

Он сел рядом и посмотрел на тлеющий горизонт.

– Хотел проветриться.

– Из всех пяти этажей ты выбрал этот? – намекнула она.

Хотел проветриться с тобой. – признался Кай.

Она скрыла предательскую улыбку за той самой непослушной прядкой. Глаза радостно зажмурились, зубы впились в нижнюю губу. Хотелось завизжать.

– Прости, если я сказал что-то не то.

Селинн резко повернулась к нему лицом и затараторила:

– Нет-нет! Я рада, что ты пришел. Сегодня красивый закат.

Он тут же повернулся его снова оценить, будто бы после её слов он мог измениться и стать еще красивее. И она подумала:

“Черт! Хорошо, что сейчас темнеет, я точно красная, как монашка в кабаке”

У него был мягкий профиль, легкая щетина и серые глаза, в которых отражался самый красивый закат на свете. Для неё.

– Скажи, у тебя все хорошо? – грустно спросил он.

Она впилась глазами в его щеку.

– Да, а почему ты спрашиваешь?

– Ты стала такой холодной со мной, меня это беспокоит. – честно ответил он.

– Разве? Я не чувствую, что что-то изменилось. – соврала Селинн.

– Понятно. – тупо ответил Кай.

Он не был самым проницательным, но чувствовал явную ложь. Он не хотел, чтоб она испытывала к нему неприязнь или ненавидела. Девушка корила себя за неспособность быть честной с собой и с другими. Стыд сжигал её сердце, хотелось ударить себя. Она не понимала, почему он до сих пор так добр к ней. Он был прекрасным человеком, насколько она успела понять, и ей казалось будто она могла разбить ему сердце своим неоправданным льдом. Возможно так и было. Кай был открытым человеком, но он тоже имел закрытую дверь.

Селинн расстроенно посмотрела на уходящий закат, сменяющийся еще более холодными сумерками. Последний луч сквозь облака выстрелил в них и попал прямиком ей в глаза. Она крепко зажмурилась и улыбнулась такой неожиданности.

“Теперь не только он слеп” – подумала Селинн.

Она почувствовала, как Кай аккуратно заправляет выбившуюся прядку и удивленно смотрит ему в глаза. Тот бьется током, и они тихо смеются.

– Я бы хотел, чтобы мы были хорошими друзьями.

Теперь током ударило Селинн.

– Да, я тоже. – солгала она.

– Я думаю, нам пора возвращаться.

Селинн кивнула и пошла впереди.

– Кайса перехватила её на втором этаже их корпуса.

– Мы можем поговорить?

Селинн не ожидала такого напора и удивленно посмотрела на неё. Она кивнула Каю и тот понимающе удалился.