– Ну что, детонька? Задание понятно? Верните себе любимого, мне разработки, Мать-прародительницу стране для увеличения нашей мощи и безопасности. И детей, обязательно верните детей, из них могут выйти нужные люди. Легендарные Мимикрики, герои нашей Империи.
Эва выдохнула и встала. Ее рука крепко сжимала носовой платок правителя с инициалами «М.К.».
– Крэгир, отведи ее к Кутюрье, пусть поработает над улучшением маскировки. Все! Жду с хорошими новостями во имя святого Логуса!
Крэгир поклонился. Подражая ему, поклонилась и Эва. Оба, не поднимая глаз, попятились к стене из шурунов. В последний момент, когда стена заботливо распахнулась для выхода, Эва не удержалась и приподняла голову. Она встретилась взглядом с улыбающимися глазами Мэл- Карта, который уже стоял возле полки с книгами, рядом с ним переливаясь спинками кротов, подрагивало кресло. «Нужно очки поменять» – еще раз напомнила себе Эва и, опустив голову, сделала шаг назад. Стена из шурунов хлопком закрылась прямо перед ее носом.
Глава 3. Будущее здесь
Нет, вы что считаете, такие вот переносы-переезды бесследно проходят? А как же нервная система? Вегетативно-сосудистая? И не надо мне лишний раз напоминать об ограниченном мышлении. Мое ограниченное, вызвано моим внешним ограниченным. Гармоничным, да, но ограниченным. Вот попробуйте, заберитесь в стеклянный шар, как вам там будет? Удобно? Конечно, вы мне скажите, что теоретически я мог бы и расширить свое пространство, я ведь дух. Но и вы тоже, могли бы. Расширить и вобрать, а не переноситься, сжимая все. Меня сжимая в тисках старых концепций!
– Мамочка, мамочка там в мешке голос. Мамочка… – Белиам держал за руку Лали- Рэй, вернее, это она сжимала его руку, и только это нежное тепло удерживало ее тело от распада. Оно являлось точкой, на которой сфокусировалось ее сознание. Спасительная энергия набирающей силу жизни. Ладошка сына.
– Мам, а у меня будет своя кровать? Где я буду спать? У нас комната одна на всех или мы с тобой отдельно? – вывалила каскад вопросов Нэнси.
– Мам, я с этими в одной комнате не буду. Лучше уж тогда я в ванной, – сумрачно пробурчал Феюс.
– Отстаньте от мамы. Вы что не видите, она не в духе. Плохо ей, – остановил поток растерянных и растерянности Ви- Тот. – Лучше скажите, как вам океанариум? Понравился?
– Здесь рыбы молчаливые, – сказал Белиам, – как будто не настоящие.
– Рыбы не разговаривают, – знающе заявила Нэнси и надменно посмотрела на Белиама.
– Ага, а время не сжимается для переноса нас в параллельный мир, – опустил ее на землю Феюс. – Нормальный океанариум, пап. Но хочется уже упасть куда-нибудь. Мы долго здесь бродить будем?
– Я вычисляю лучшее место для нас. Лали? Лали- Рэй? Я вижу тебе плохо. Мне нужно еще чуть-чуть времени, – сказал Ви- Тот, окидывая быстрым взглядом побледневшую жену.
– Да уже все равно где, пап. Это же Дубай, тут все отели хорошие, – раздраженно сказал Феюс.
– Нам нужно место для сглаживания. Резко метнулись. Это должно быть что-то такое, содержащее в себе противоположности. Соединяясь, они дадут основу. Чтобы нас не штормило. Холод и тепло. Тишина и шум. Уединение и толпа.
– Пап, такого не бывает, – сказал Феюс.
– Все бывает. Если есть слова, есть и подтверждение этим словам. Значит так, расчет закончен. Шале в центре пустыни, то есть города в пустыне. Вид на горнолыжные склоны, пейзажный бассейн на крыше, все это примыкает к торговому центру, где море народу.
– Такое бывает? – с сомнением спросил Феюс.
– Вот сейчас и увидим.
– А долго ехать? – спросила Нэнси.
– Никуда ехать не надо. Он находится прямо здесь, – ответил Ви- Тот.
– В океанариуме? – восторженно спросил Белиам.
– Почти, – сказал Ви- Тот и потрепал рукой светлые локоны сына. Белиам улыбнулся. Ви- Тот попытался улыбнуться ему в ответ, но улыбка вышла горькой, и едва заметные тени скользнули по его лицу.
И все же, через двадцать минут они заселились в номера. Отдельно девочки, отдельно мальчики. Отель Кемпински удовлетворял всем сложным расчетам Математического Шамана.
– Так люблю, когда ты только со мной! – заявила Нэнси, падая в благоухающую чистотой огромную кровать. Лали- Рэй, не раздеваясь прилегла рядом.
На ресепшене сказали, что у них остались только номера с одной кроватью, романтический сьют и люкс. В люксе еще и диван большой. Мальчишкам втроем, конечно, удобней в люксе, ну а ей с младшей дочерью достался сьют. Нэнси была несказанно рада. Рада, что отдельно. «Да, хорошо получилось, – думала Лали, – у мужчин совсем другая энергия. Солнечная, активная, довлеющая, а сейчас совместное пребывание в ритмах солнца надо бы ограничить». Ледяная волна кондиционера обожгла кожу, на мгновение затормозив мысли Лали- Рэй.
– Ух! – воскликнула Нэнси, перекатываясь под бок к матери. – Почему так холодно?
– Знак гостеприимства, – ответила она, нежно прижимая дочь к себе.
– Гостеприимство – это ведь когда хорошо? – спросила Нэнси, по-свойски закинув на нее ногу.
– Ну, да, – ответила Лали.
– А вот холод – не хорошо, – как обычно, очень уверенно заявила Нэнси.
– Если бы ты жила в пустыне под иссушающим солнцем круглый год, то для тебя, холодный, освежающий ветер был бы благом. Местные дарят нам благо. То, что они хотели бы для себя.
– Я не подумала, – самокритично высказалась Нэнси после небольшой паузы. – Нужно было встать на их место? Да, Мам?
– Да, малыш. Ну и еще один момент, человек часто внутренне срастается с привычным климатом, и его телу и психике сложно адаптироваться. В этом измерении это называется акклиматизироваться.
– Поняла, – сказала Нэнси и закрыла глаза. – Мам, у меня глаза щиплют. Как-то не так. И чешутся. И тошнит меня еще. Не хорошо как-то.
У Нэнси всегда сложные ощущения о самых простых вещах. Она раскладывает их на составные части, а всем остальным, нужно сложить их и подытожить.
– Ты просто хочешь спать, – подытожила Лали- Рэй и Нэнси удовлетворенно кивнула.
– Мам, шепталку мне зачитаешь, пожалуйста?
– Конечно, – сказала Лали и приступила к созданию защитной пелены из слов.
«Пусть Великая Мать всех Кланов, защитит и утешит тебя в твоем ночном пути.
Пусть могучий Логос направляет тебя самыми удачными тропами.
Пусть Земля даст тебе силы, а Небо – вдохновение.
Пусть встретятся тебе Удача и Успех.
Пусть пелена будет надежна и хранит тебя от бед внеземных и собственных, от резких изменений и неосознанностей, от потерявших свое лицо и прислуживающим им.
Спи в благости и любви. Набирайся сил и возвращайся с миром».
Нэнси окунулась в сон.
Лали- Рэй, Мать Клана, Мать-прародительница сама не заметила, как последовала за ней. Сон поджидал ее и, истомившись ожиданием, сразу же вылил из окна проявившегося пятиэтажного дома, прямо на голову, пару ведер грязной воды. Лали взвизгнула, отерла рукавом с лица грязные подтеки и щелкнув пальцами вмиг вернула себе прежний, сухой вид. Она стояла на улице старого, заброшенного города. Окна домов глядели на нее пустыми, черными глазницами. На фасадах открытыми ранами вскрылись нарывы штукатурки. Город стонал. Лали- Рэй подняла голову вверх. Она хотела рассмотреть, кто вылил на нее грязную воду, и в это время ряды домов, между которых она стояла, сдвинулись с места. Медленно, со скрежетом, как давно не используемый механизм, они расползались в разные стороны. Просвет между ними постепенно увеличивался, увеличивался и наконец распахнулся широким, невероятно красивым местом. Теперь Лали стояла перед большим светлым домом. Его обнимали кусты гортензии, вплотную к ним, как бдительные стражи, вечнозеленые кипарисы, за кипарисами вдаль тянулся фруктовый сад. Дом был живым, легким, с большими открытыми окнами, из которых доносилась музыка. Перед домом пруд с поющими кувшинками. Над ними радугосоздающие стрекозы. Поодаль белогривые ротанги поэтов. Лали- Рэй с облегчением выдохнула: «Вот она защита! Мой дом. Мой мир. Он цел, он прекрасен!» Она сделала шаг навстречу, и в этот момент все начало рассыпаться как песочный замок. «Подождите, подождите, как же так? Там моя жизнь! Моя душа!» – воскликнула она и побежала навстречу умирающему миру, пытаясь удержать его, собрать, склеить. Ветер расшвыривал в разные стороны бывшее только что прекрасным, сбивал с ног, бил наотмашь. Лали- Рэй упала на колени, хватая куски разваливающегося дома. Она пыталась соединить их, пыталась, пыталась, пыталась… Но ветер ускорил распад. Одним широким, мощным рывком он вырвал из ее рук остаток счастья, уверенности, стабильности и стер прекрасную картину мира, оставив узкую каменную змею темной улицы. Помня о вылитой на ее голову грязной воде, Лари- Рэй отступила к стене дома и не зря. В нескольких сантиметров от нее вновь плюхнулся грязный поток, и как по команде изо всех щелей стали выползать тараканы. Они увеличивались на глазах, приобретая человеческие очертания. На головах у них были шлемы, плечи накрывали черные латексные плащи, а на ногах – красные туфли.
Они образовали из своих тел живую цепь и преградили ей дорогу. Лали вжалась в стену. Изо всей силы. С остатками силы. Она вдруг вспомнила про еще не до конца исчезнувший флер невидимых медуз, которых создал Белиам. Воспользовавшсь им, она слилась со стеной разлагающегося дома. Внезапно ее пронзила ужасная боль. Она почувствовала все, что пережил этот дом. Он не всегда был таким. В нем тоже когда-то обитал целый мир. Но его конфисковали. Изъяли насильно. Вытянули жизнь, как паук вытягивает жизнь из пойманных в паутину. Дом стонал. Не в силах терпеть эти страдания, Лали- Рэй закричала. Закричала и проснулась.
Распахнув глаза, она лежала на кровати, тяжело дыша, уставившись в хрустальную люстру, прямо над головой. Рядом мирно сопела Нэнси. «Хорошо, что она не слышала, – подумала Мать Клана, стирая с глаз остатки тревоги. – Надо взять себя в руки. Сон был вещий. Такой ни с чем не перепутаешь. Очень уж ярок. Если бы был просто сон, его можно было бы изменить, находясь внутри, однако изменение в вещих снах, в отличие от обычных, осуществить сразу невозможно. И откуда там взялись тараканы в красных туфлях? Так много тараканов. Неужели погоня? Они организовали погоню? Так оперативно?»
– Мамочка, утро доброе? – спросила Нэнси, потягиваясь, как кошка.
– Непременно доброе. Вот увидишь, – ответила Лали- Рэй и попыталась потянуться так же беззаботно. Получилось не очень. Корявенько. Тело все еще держало в себе болевую эмоцию сна. Глядя на мать, Нэнси, засмеялась.
– Ты как тюлень, Мам. Или как его? Морской котик, – сказала она и села одним льющимся движением.
– Я котик, а ты мой котенок. Да? – ответила Лали, подумав, что кое-как справилась с конспирацией. Единственно, что ее волновало сейчас, как долго они с мужем смогут делать вид, будто семья на каникулах. Когда-нибудь придется признать и признаться – они не вернутся. Никогда не вернутся домой. Комок встал горле и чуть не вытолкнул подступающие слезы.
– Куда мы сегодня пойдем? – спасла ситуацию Нэнси, а Лали- Рэй в это время стряхнула с себя остатки сна, протерла ладонями лицо, возвращая себе бодрость.
«Шу-шу-шу» – заволновались радостно шуруны. Лали- Рэй с Нэнси переглянулись. Белиам все-таки умудрился взять их с собой. «Такой мягкий и такой настойчивый. Но в отличи от Нэнси его настойчивость деликатная, не на пролом. Настанет момент, когда они уравновесят друг друга, – подумала Лали- Рэй, – главное их не сравнивать, не приводить в пример одного или другого, как правильный образчик».
– Входи, Малыш! – крикнула Мать Клана, обращаясь в сторону двери.
– Малыш, это я, – пробурчала себе под нос Нэнси. Вошедший Белиам бросился к ним на кровать обниматься.
«Хороший возраст, – заискрились мысли Лали, – еще такой открытый, ласковый. Жаль, что со временем он будет закрываться оболочками. Уязвимая хрупкость искренности хранит в себе огромную неисследованную силу. Как-нибудь подумаю об этом внимательней».
– Он взял без разрешения шурунов, —напомнила Нэнси и выжидательно посмотрела на мать.
– Они сами, Мам. Они ни за что не хотели без меня. Они меня любят, – сказал Белиам, обезоруживающе улыбаясь мягкостью.
– А вот и нет! Шуруны ничего такого не умеют, – как отрезала Нэнси, и вдруг на нее с объятиями набросился Белиам. Сначала Нэнси недовольно скривила губы, но уже через пару секунд улыбка прорвалась наружу и так и осталась висеть на ее лице блаженной картинкой.
Минут через сорок трое разновозрастных детей в сопровождении двух взрослых входили на Всемирную выставку ЭКСПО. ЭКСПО – это сокращение от слова экспозиция, то есть выставленное на обозрение. В этом измерении такие выставки бывают ежегодно. Но этой не было в прошлом году из-за какой-то жутко заразной болезни. Людям нельзя было собираться группами и поэтому выставку отменили в целях безопасности жизни и здоровья. Кажется так. Выставку проводят в этом году, а на рекламных афишах и проспектах стоит прошлый. Странный, нелогичный мир. Получается, выставка вроде как в прошлом, но одновременно и в настоящем, в общем, со временем здесь какая-то неразбериха. Когда начинается неразбериха со временем, события наслаиваются одно на другое, увеличивают заряд и массу раскрытия вероятностей, и тогда на помощь приходят Математические Шаманы. В нашем измерении приходят. А как дело обстоит здесь, это только предстоит узнать.
«Очевидно, – размышлял Ви- Тот, с интересом рассматривая карту выставки, – что наша реальность влияет на эту и, видимо, на множество других. Искусственные деревья, конденсирующие солнечную энергию и воду, архитектура, создающая виртуальную реальность, подземные трассы, зоны возможности для открытия собственного потенциала, современные площади как места для общения… Идеальное место, чтобы найти опору для построения нового мира. Лали- Рэй необходимо найти смысловые нити и новые впечатления. Много смысла и много впечатлений. И только когда наполнится внутренний мир, можно приступать к созданию внешнего. Но сначала опора».
Ви- Тот обвел глазами сильно урезанный клан. Остатки клана. Феюс – Управитель потоков Логуса, старший из сыновей, пятнадцати временных циклов. Принцесса Нэнси – непосвященная, будущая Хранительница Печати Времени. Она младшая из дочерей, девяти циклов. Белиам – Распознаватель Всего Живого, младший из сыновей, семи циклов. Лали- Рэй… Ви- Тот задумался, глядя на жену. Она почувствовала, посмотрела ему в глаза и, войдя в пространство над телесных завихрений, там где не слышно мира но очень хорошо слышно себя и сердце, мысленно спросила:
– Кто я? Мне кажется, что я не помню! Меня как будто нет. Я живу, дышу, хожу, говорю, но внутри пусто. Это все автоматически – формальная структура, в ней нет меня. Есть расшатанные страхом атомы, которые мечутся внутри, как головастики в тесном аквариуме. Люди, как много здесь людей. Разных.
– Да, да, посмотри, посмотри, Лали как, как много здесь различных цифровых выражений, – как мог поддержал жену Шаман.
– Пап, это не выражения, это люди, – на внетелесном уровне родителей, возник голос Феюса.
– Феюс! – возмущенным хором вслух отреагировали на его внезапное вмешательство Ви- Тот и Лали.
– Все, все, больше не буду нарушать ваш приват! Обещаю! – примиряюще поднял обе руки с зажатыми между пальцев бумажками Феюс и тут же продолжил, – возвращаясь к вышесказанному, – это человеки! Считают, что разумные. Очень этим гордятся. Ум как главенствующая, имиджеобразующая сила.
Говоря это, Феюс протянул родителям кусочки бумаги. Увидев непонимающий взгляд матери, пояснил:
– Это билеты. Вход на выставку по билетам.
– Убиты деревья. Сделаны билеты. И в чем тут ум? Они могли сделать вход по отпечаткам, по ауре, по цифрам, но предпочли убийство, и я вижу, даже без желания самого дерева, – удивленно сказала Лали- Рэй.
– Лали, это другой мир. К нему нельзя применять наши категории. Он другой, – будто извиняясь, попробовал успокоить ее Ви- Тот.
– Нельзя, – повторила она бесцветно. – У меня и категорий никаких не осталось.
– Не надо, – Ви- Тот взял ее за локоть и мягко отвел в сторону от детей. – Соберись. Тебе должно быть хорошо. Это веселое, радостное мероприятие.
– Мероприятие, – опять повторила она, раскатывая звуки. – Принять меры. Действия для достижения цели. Я не могу определить цель.
– Я помогу, – сказал Ви- Тот и, взяв ее за руку, повел в конец длинной колонны, состоящей из людей.
– Мам, я активировал потоки. Это очередь. Так называется порядок. Порядок, который чему-то следует, – сказал Феюс.
– За чем они следуют? – спросила Лали- Рэй.
– Паспорта, Мам. Это бумажные книжки, показывающие твою принадлежность к отдельному участку земли и народу.
– Отдельному? Как это? Нам будет принадлежать только один кусочек земли? Не целый мир?
– Мы будем принадлежать отдельному кусочку земли, – поправил Ви- Тот. – Нам нужно будет выбрать. Позже. А здесь, сейчас что-то вроде забавы. Но забавы, ломающей заданные стереотипы. На этой экспозиции есть представители почти всех участков, со своей культурой и открытиями, и паспорт, который мы здесь получим, будет собирать в себя печати всех стран, становясь безграничным. Как-то так.
– Только паспорт? – переспросила Мать Клана.
– Ты о чем? – не понял муж.
– Безграничным может стать только паспорт?
– Видимо, это очень важный элемент самоидентичности, – пожал плечами Ви- Тот.
– Бумажная книжечка? – раздражаясь все больше, язвительно вкрутила Лали- Рэй.
– Лали, прошу, – умоляюще сложил руки Ви- Тот, – ты должна полюбить это измерение, иначе ничего не выйдет. В этом измерении наша Кочующая Вспышка Света, Вехат. Она как-то с этим разобралась, и мы справимся. Я тебе обещаю. Здесь наше будущее.
– Ага, – включился Феюс, – эта выставка так и называется «Объединяя идеи, создавая будущее», прикиньте, словно специально для нас.
– Прикиньте? Это вместо вообразите? – устало спросила Лали- Рэй, все еще сопротивляясь изменениям.
– Прикиньте! Прикиньте! Прикиньте! Прикиньте! – заголосили Нэнси и Белиам.
– Эй, вы, пропыпуты, а ну, заткнитесь! – резко оборвал их Феюс.
– Феюс! – в один голос укоризненно хлестнули родители.
– Странный мир, – после паузы осмысления, сказала Лали- Рэй, – сложно прикинуть, что здесь наше будущее.
Глава 4. Неожиданная Вспышка
