Её голубые глаза вдруг стали такими осмысленными, словно в тело маленькой девочки забралась взрослая мудрая женщина. Она резво перекинула ногу через только что спасённый велосипед и поехала так, будто уже давно умела ездить.
После того как она чуть не лишилась подарка, Кэти была просто обязана как можно быстрее освоить новый вид передвижения. Ей даже вообразилось, что она обладает удивительной способностью, и чудилось, будто она летит по бескрайнему небу на своей Джиффи. Но как только девочка подъехала к дому, её мечтательное настроение испарилось в мгновение ока. На пороге стоял отец. По его взгляду Кэти поняла, что он давно кого-то ждёт, и плохие предчувствия поселились в её детской душе.
– Откуда у тебя это? – строго и сухо спросил отец.
Годри указывал на сверкающий велосипед шишковатым указательным пальцем, испещрённым трещинами с чёрными прожилками, похожими на те, что покрывают состарившуюся керамическую посуду. Но Кэти только молча стояла с опущенными глазами и не находила ответа.
– Я жду, – ещё более сухо проговорил он и медленно покрутил носком ноги из стороны в сторону, затаптывая очередной окурок.
– Я не знаю… – это всё, что смогла вымолвить девочка.
Отец прищурил один глаз так сильно, что правая часть его рта раскрылась, обнажая чернеющие зубы, которые тут же заскрежетали:
– Все деньги, что зарабатываешь, будь добра вывернуть на стол. Если узнаю, что где-то прячешь, найду и запру в гараже. А это теперь моё.
Он резко схватил велосипед и потащил за собой, а раздосадованная Кэти, не сказав ни единого слова, молча ушла в дом, сжимая в кулаках подол сырого сарафана так сильно, что ткань задымилась, испаряя накопившуюся влагу.
Каждый день внутри этой хрупкой на вид девочки происходили крошечные метаморфозы, которые предвещали удивительные перемены, но пока никто не догадывался какие – и даже она сама.
С той поры Годри стал постоянно следить за подозрительным, на его взгляд, поведением дочери. Кэти, конечно, давно мечтала, чтобы её родители были внимательны к ней, но сейчас она с большой радостью подарила бы эту мечту первому встречному. Отныне пребывание в доме стало похожим на каждодневную бесплатную работу. Если раньше она принадлежала только себе и в свободное время ходила к Чарльзу, что практически стал для неё вторым отцом, то сейчас все дни напролёт она посвящала домашнему хозяйству. Расчётливый Годри смекнул, что его дочь уже достаточно взрослая, раз смогла заработать на такие дорогостоящие вещи, и чтобы деньги не утекали из семейного бюджета и не тратились, по его мнению, на всякую ерунду, он составил для неё список ежедневных дел. Теперь на девочке была покупка продуктов; готовка завтраков, обедов и ужинов; влажная уборка квартиры; стирка и глажка белья. За невыполнение вышеперечисленного Кэти ждала ночь в гараже.
Так, в целях воспитания, хотя, возможно, и просто от скуки, Годри решил проучить неблагодарную дочь за то, что потратила заработанные деньги на всякие глупости, и наказать неразумное дитя за неуважение к старшим, которые дали ей крышу над головой, образование и пищу.
Отныне Кэти кружила по дому как пчёлка и даже минутки свободной не имела, чтобы сходить в любимую библиотеку. Все дни превратились в один сплошной день сурка и только ночью, девочка могла помечтать, сидя на балконе и поглаживая мягкую лоснистую шерсть Маркизы. В эти минуты она часто вспоминала о том удивительном солнечном дне у озера и необычном высоком мальчике.
Побег
В одну из ночей Кэти очень долго не могла уснуть. После того дня в парке, где она встретилась с иным миром, её часто мучили кошмары. Внезапный сон о волшебной академии настолько возмутил фантазию девочки, что в её подсознании затаился страх. Кэти боялась столкнуться лицом к лицу с чертями, о которых ей говорил в баре мужчина, чьё имя она не помнила.
В своих кошмарных снах, девочка то и дело убегала от тёмных теней или видела призраков, а к середине лета эти картинки становились всё более красочными и реалистичными, впрочем, не только прошлая встреча с неведомым будоражила её богатое воображение.
Минувший год пролетел незаметно, и совсем скоро Кэти предстояло пойти в колледж, что не могло не сулить постоянные унижения. С трудом верилось в чудо – что новая группа сверстников окажется снисходительнее прежней и не будет дразнить её за внешность. Сколько бы ни утешал её Чарльз в их редкие мимолётные встречи, которые случались по большей части, когда Кэти выходила купить продуктов, беспокойство за будущее одолевало девочку.
Конец июля выдался неимоверно жарким. Духота в доме стояла такая, что запах развешанных повсюду пыльных ковров, полученных Годри в наследство от любимой тётки, ударял в нос. Только ночью становилось немножечко легче, но от влажного воздуха, который разливался по комнате Кэти из крошечной створки старого окна, заснуть было всё же непросто. Однако перевернувшись в очередной раз с боку на бок, девочка всё же смогла погрузиться в лёгкую дрёму.
Кэти стоит посередине той самой площади, в конце которой располагается проржавевшая вывеска с надписью: «Три мага», только вместо солнечного света вокруг жуткая темнота.
В небе аспидного цвета гремит нечто похожее на стремительный раскат грома и прямо над белой ротондой появляется серовато-чёрное облако, которое, словно в замедленной съёмке, начинает поглощать всё вокруг и увеличиваться в размерах. В воздух поднимаются человеческие силуэты, магазинные вывески, резные скамейки, вместе с чугунными петлями вырываются со своих мест дубовые двери и массивные фонарные столбы. Эта сила настолько невероятна, что не удерживаются даже черепичные крыши и, словно огромные застывшие птицы, улетают в поглощающую их пустоту. Повсюду слышатся беспомощные крики, трескаются деревянные дома и бьются стёкла.
Но отчего-то Кэти не утягивает наверх, будто законы гравитации на неё не распространяются. Она пытается разглядеть, что же создаёт такой вихрь и всматривается вглубь этого разрушительного облака, но видит только густую темноту, которую прорезают молнии, создаваемые мерцающим энергетическим шаром. Любопытство толкает Кэти подойти поближе, но, к счастью, в этот момент к ней подбегает неясно очерченная тень в длинном серо-серебристом плаще и начинает сильно трясти её за плечи, вынуждая проснуться.
Девочка резко распахнула глаза, всё её лицо было покрыто холодной испариной, а сердце судорожно билось в груди, то и дело норовя выпрыгнуть. Жадно вдохнув сырой воздух, она села и провела ладонью по влажному лбу.
«Каждый раз один и тот же сон. Кто эта тень и что ей от меня нужно?» – мысли гулко сновали в её голове.
Кэти встала с постели, нырнула в новенькие белые тапочки, расшитые золотой нитью, и подошла к окну. Луна сегодня была больше обычного, от неё исходил особенный согревающий тёплый свет, и девочке стало немного спокойнее.
«Что бы это могло значить?» – вопрошала она небесный светящийся шар, словно тот был живым, но ответа так не приходило.
Постояв с минуту, Кэти зажгла свой лунный ночник с маленькими хрустальными звёздочками на прозрачных нитях, висевший возле изголовья кровати, и решила немного почитать. Она достала уже изрядно потёртую книгу под названием «Необыкновенный мир Кристофа». В ней повествовалось о смелом юноше, который странствовал по свету, совершая невообразимые для обычного человека подвиги, что были основаны, по мнению автора, на древних легендах.
На Кэти же эта книга действовала словно самое сильнодействующее снотворное. Ей мерещилось, что она вместе с Кристофом побеждает крылатого дракона, вызволяет из темницы заточенных орками эльфов и спасает от губительной проказы, насланной злобным колдуном, целый город. После нескольких страниц она уже ничком лежала на широко раскрытой книге, видя саму себя в образе могущественной воительницы верхом на кентавре с золотым луком в руках, преследующую косматого монстра.
Так все дурные сны вытеснялись волшебными, а в суете постоянных забот и вовсе забывались. Дни сменялись, словно вереница однообразных открыток, и жаркое лето неумолимо подходило к концу, не оставляя Кэти возможности как следует подготовиться к новому учебному году.
В один из последних солнечных дней Кэти прогуливалась в парке – у неё было несколько свободных часов в выходные. В её тонких руках лежала большая толстая тёмно-синяя книжка с рассказами путешественника Громмеля – очередной подарок щедрого Чарльза.
Август выдался на удивление тёплым, только по утрам прохладный воздух, который наполнял лёгкие и ум бодрящей свежестью, напоминал о приближающейся осени. Кэти очень любила ранние часы за редкую тишину, что, казалось, царила во всём мире. Ей было особенно приятно прогуливаться, пока весь город спал после тяжёлой трудовой недели, и наслаждаться пробуждающейся природой. В этих минутах было нечто волшебное.
Улыбнувшись, она с лёгкостью запрыгнула на скамью и тут же начала читать о сказочных и далёких странах. Книжка была очень старой, но при этом безумно увлекательной. Она содержала необыкновенной красоты рисунки самых разнообразных мест, редких животных и птиц, о названиях которых до этой минуты Кэти даже не доводилось слышать. Словно живые, они смотрели на неё, будоража фантазию.
Так пролетел час, а потом ещё один и ещё, пока солнце не скрылось за облаками. По рукам Кэти пробежали лёгкие мурашки. Она немного поёжилась, втянув голову между плеч, словно нахохленный воробушек в зимнюю стужу, оторвала пристальный взгляд от книги и только сейчас поняла, что весь парк усеян бледными фонарями.
– Ужин, – с ужасом произнесли её губы.
Кэти с громким хлопком закрыла книгу и со всех ног помчалась в сторону дома, а когда подбежала ближе, то увидела на крыльце недовольного отца. С момента начала воспитательных работ он практически перестал ходить в излюбленное злачное место, что, безусловно, не могло не радовать. Девочка всегда мечтала о трезвом родителе, но какой ценой давалось это чудесное перевоплощение! Теперь она стала утешением для его авторитарной натуры бывшего военного.
На лице у Годри читалось явное желание наказать дочь. Кэти виновато уронила голову, послушно проследовала в дом и скорее принялась за готовку. Вкусный ужин немного смягчил гнев отца, он разрешил ей поесть и взять тёплое одеяло.
Девочка поднялась в комнату, натянула поверх своего любимого жёлтого сарафана светлую плюшевую кофту и ловко закуталась в одеяло. Под ним она спрятала старый фонарик и книжку мистера Чарльза. В гараже ей предстояло сидеть до тех пор, пока Годри не уйдёт на работу следующим утром, поэтому нужно было как можно лучше прикрыть вещи, чтобы отец их не отобрал.
Когда Кэти снова оказалась на улице, сумеречное небо затянулось густой пеленой серых туч, словно наступила ночь. Моросящий дождик уже начинал глухо отбивать чечётку по битумной черепичной крыше небольшого одноэтажного здания.
Отец зашагал по земляной тропке, ведущей к гаражу, настолько быстро, насколько позволяла его левая хромая нога, и со скрипом открыл изрядно проржавевшую дверь. Запах краски с примесью ацетоновых испарений и сырой извёстки хлынул наружу, заставляя девочку поморщиться.
Кэти робко вошла, и в этот же момент Годри с силой захлопнул дверь, громко проскрежетав в замочной скважине металлическим ключом. Девочка вздрогнула от резкого звука и, немного помедлив, вынула маленький карманный фонарик стального цвета, чтобы оглядеться.
На полу повсюду стояли деревянные ящики с выглядывающими из них пустыми банками, и огромных размеров коробки, доверху набитые старыми фуфайками с работы отца. На полках, что крепились к бетонным стенам с тёмно-серыми разводами от проливных дождей, стояли алюминиевые вёдра с подтёками краски, медные тазы, увешанные паутиной, опрокинутые канистры и пластиковые бутылки с ярко-зелёной и кофейного цвета густой жижей. А на огромном деревянном столе, наспех сколоченном из сосновых досок, лежали разбросанные запылившиеся инструменты. Гараж был небольшим, и прежде Кэти здесь бывать никогда не приходилось, но судя по его запустелому виду, Годри тоже посещал его нечасто.
Девочка сделала ещё пару шагов и наткнулась на что-то довольно большое, накрытое тёмной тканью, а в дальнем углу, прямо под массивными полками и стопкой ветхих газет, она заприметила старое сломанное кресло. Кэти ловко смастерила нечто похожее на кровать и набросила сверху серо-голубое стёганое одеяло, но для полного удобства всё ещё чего-то не хватало.
Немного оглядевшись, девочка рассмотрела возле противоположной стены пару изрядно поношенных мужских ботинок, сдула с них серую пыль и вынула из одного длинный чёрный шнурок. Протянула его сквозь брелочное кольцо миниатюрного фонаря и завязала аккуратный маленький бантик. Теперь фонарь можно было легко повесить. Девочке приглянулся один ржавый полочный гвоздь, что небрежно торчал прямо над её головой, и она надела на него импровизированную лампу.
Внезапно гараж перестал быть устрашающим и преобразился в уютный маленький дом. Кэти с удовольствием села на свою новую кровать, и лёгкая улыбка коснулась её бледно-розовых губ. Больше она не боялась провести в гараже целую ночь. Даже наоборот: ей стало очень интересно узнать об этом доселе неведомом месте как можно больше.
Любопытство захлестнуло Кэти. Её особенно привлекал тот большой предмет, что был скрыт от глаз старым тёмно-малиновым балдахином. Она подошла ближе и с трудом приподняла за край тяжёлую ткань. Плотная материя выскользнула из рук девочки и в одну секунду упала на пол, словно струящийся багровый поток. Свет, что рассеивался от фонаря, красиво заиграл по лоснящейся драпировке, заставляя мерцать парящие белоснежные пылинки.
Перед Кэти обнажился рояль, покрытый лаковой чёрной краской, и поблёскивал золотыми резными ножками, будто кокетливая барышня. Изумлённая девочка, приоткрыв рот, изучала найденный музыкальный инструмент, словно экспонат в музее. Однажды она видела такой на фотографии в школьном кабинете музыки: за ним горделиво сидел один из выдающихся композиторов. Кэти подумалось, что если бы у неё был такой же, то она бы непременно пользовалась большой популярностью в школе. Но внезапно её фантазии развеялись, и в форточке прямо над роялем вырисовался чей-то некрупный силуэт.
Больше всего на свете Кэти боялась крыс, которые по рассказам сверстников могли достигать размеров настоящей кошки: учителя всегда предостерегали детей от этих опасных заразных грызунов. Провести ночь вместе с одним из их представителей казалась худшей из пыток.
В два счёта девочка стащила с верхней полки стальное ведро, пригнулась и с криком выпрыгнула на тень, что скользнула вниз, мягко приземлившись на рояль. В ту же секунду ведро хлопнулось на крышку музыкального инструмента, передавая детскую дрожь каждой его струне. Рояль тут же ответил томным гудящим звуком.
Когда эхо стихло, под ведром послышался очередной звук, больше похожий на жалобное «Мяу». Кэти открыла зажмуренные глаза. Она явно поймала зверя, да вот только, кажется, не того, которого так сильно боялась.
После второго «Мяу», девочка спешно подняла ведро: под ним сидела Маркиза, вымокшая и посеревшая от грязи.
– Маркиза, как же ты меня напугала! – выдохнула Кэти и поставила ведро на пол.
Кошка понимающе посмотрела на неё, замурчала и завиляла хвостом, ожидая ласкового поглаживания. Получив радушный приём, Маркиза села на край музыкального инструмента и начала вылизывать испачканную шёрстку, то и дело чихая от скопившейся на лапах пыли.
Кэти улыбнулась, проскользила пальцами по зеркальной чёрной глади рояля и, открыв клап[8 - Клап – крышка рояля, которая закрывает клавиатуру.], очень трепетно прикоснулась к белоснежным клавишам. Раздался приятный насыщенный звук, словно рояль был прекрасно настроен и на нём играли только вчера. На секунду девочке показалось, что когда-то давно она уже слышала подобные звуки. Кэти нажала ещё несколько клавиш, даже попыталась наиграть мелодию, а после, уже изрядно развеселившись, провела рукой по всей клавиатуре. В воздухе гремели аккорды, и казалось, что рояль очень скучал в одиночестве и теперь радуется вместе с девочкой.
Очередной резвый взмах её руки, и одна из белых клавиш немного подалась вверх. Подойдя поближе, девочка нажала на неё – «ля» третьей октавы прозвенела, словно колокольчик, но клавиша и не думала вставать обратно. Тогда Кэти попыталась приподнять её и потянула на себя, но инструмент, казавшийся до этого момента таким дружелюбным, совершенно не хотел уступать. Девочка собрала все свои силы и потянула настолько сильно, насколько могла. В этот раз удача была на её стороне. Однако такие старания привели к неминуемому падению. Она отлетела на пол, держа заветную клавишу, словно трофей, рассмотрела её с минуту, а после подошла к беззубому инструменту.
На деревянной доске под клавиатурой лежал маленький бумажный свёрток, обвязанный красной узкой лентой. Кэти взяла его в руки, развернула и прочитала.
Милая Розалинда, ты мелодия моей жизни.
С любовью, Рональд.
Кэти нахмурила брови, провела рукой по губам и задумалась об этом загадочном человеке, который, если верить прочитанному, очень любил её матушку. Так и не найдя ответов в своей голове, она лишь свернула любовное послание и убрала его в нагрудный карман плюшевой белой кофты.
В это же время любопытная кошка увлечённо обнюхивала каждый предмет нового дома, привлекая своим интересом хозяйку. Девочка подошла к ней поближе и тихонько спросила:
– Увидела что-нибудь?
Кэти посмотрела на старые белые двери, что стояли в ряд, прислонившись к стене. Судя по всему, они остались ещё с первого ремонта, когда Годри сделал предложение Розалинде. Со временем пожелтевшая краска свернулась в небольшие квадратные фигуры и осыпалась, взбудоражив фантазию девочки. Перед её глазами предстала цветущая сакура, что щедро одаривала землю белыми лепестками, заставляя Кэти кружиться от удовольствия.
Каким же прекрасным теперь ей казался гараж со всей его неряшливостью. Здесь она принадлежала только самой себе, и никто не мог осудить её за шумное поведение, чрезмерный смех или нестандартную внешность. Эта свобода придавала Кэти невероятное чувство лёгкости, отчего девочка окончательно позабыла про страх одиночества и темноты, а в её чистом сердце поселилась тайная мечта о собственном уютном доме, где всё было бы так, как нравится только ей.
Кэти была настолько увлечена новой идеей и танцем, что, совершенно не обращая внимания на намёки своей мяукающей любимицы, схватила её на руки и продолжила вальсировать, радостно выкрикивая:
– Маркиза, ты только представь себе. В маму был влюблён некий Рональд!
Она продолжала кружиться, придерживая в руках взволнованного зверя, а её пушистая подружка извивалась и недовольно отводила уши назад.
– Ладно, ты всего лишь кошка. Откуда тебе знать, что такое любовь, – заключила девочка нагнувшись.
Маркиза ловко выпрыгнула из её рук и, подбежав к одной из дверей, начала грациозно точить о неё когти. Кэти подошла поближе и краем глаза заприметила бледное мерцание. Сделав ещё пару шагов, она увидела за дверью велосипедный звонок, который торчал из-под серой ткани, не спеша приподняла её и для себя вскрикнула от удивления:
– Да это же моя Джиффи!
Кэти уже и не надеялась увидеть своего железного друга, она думала, отец выбросил его или продал местному старьёвщику, что было бы вероятнее всего.
Внезапный скрежет заставил девочку содрогнуться всем телом. Звук доносился из замочной скважины, где медленно повернулся ржавый ключ. Кэти испугалась. Неужели она так громко барабанила по клавишам, что разбудила отца? Недолго думая она схватила Маркизу и, прижав её к груди, спряталась за роялем.
В дверь просунулась чья-то тёмная голова и несколько глухих шагов прошелестели среди разбросанных по полу газет. Это точно был не Годри, Кэти слишком хорошо знала тяжёлую и размеренную поступь отца.
– Ты здесь? – вопросительно шептал чей-то голос. – Кэти, ты здесь?
Услышав своё имя, девочка непроизвольно дёрнула ногой и прошуршала по полу скользкой подошвой, выдавая себя. Деваться было некуда. Кэти сильнее прижала Маркизу к груди и медленно высунула голову из-за рояля, открывая только половину лица. В незнакомце она разглядела того мальчика, что спас её тогда в парке от Томаса и его друзей.
– Как ты сюда попал? – с подозрительной серьёзностью спросила девочка.
– Открыл ключом дверь.
– Это я вижу, – грозно произнесла Кэти и нахмурила брови, – как ты нашёл мой дом и узнал, что я здесь?
– Просто проследил за тобой, – невозмутимо продолжал молодой человек.
– Ты что, маньяк? Учти, у меня очень злая кошка! – сурово ответила Кэти, всё сильнее и сильнее прижимая к груди бедную Маркизу, и выпрямилась во весь рост.
– Смотри, – он поднял руки, обнажая ладони, – у меня нет никакого оружия.
– Тогда зачем ты здесь?
– Меня за тобой послали.
– И кто же это?
– Фред. Нам уже пора уходить, скоро солнце встанет.
– Какой ещё…? Куда уходить? – девочка непонимающе захлопала глазами.
– Как это куда? Учебный год на носу. Самое время начать готовиться.
– Я и без тебя это знаю. Ты что сегодня перегрелся? Никуда я с тобой не пойду!
– Пойми, у нас мало времени! Нужно спешить, пока никто не заметил! – начинал выходить из себя незнакомец.
– Ты оглох? – злилась Кэти. – Никуда я с тобой не пойду и никакого Фреда я не знаю, – эти слова слетели с её губ, заставив призадуматься: «А правда ли это?»
– Ох, за что мне всё это? – проворчал мальчик, словно старик, и закатил глаза. – А мне сказали, что будет просто, но, кажется, не тот случай. Как же по-быстрому объяснить? В общем, есть два мира. Один, в котором живёшь ты, и другой, в котором живу я. Он немного отличается от твоего тем, что в нём всё необычное и волшебное. Понимаешь?
Кэти посмотрела на него так, словно он говорил на инопланетном языке или свихнулся.
– Уф, ладно. Некогда этим заниматься, сама напросилась, – темноволосый поднял руку, на безымянном пальце что-то сверкнуло, а изо рта вылетело странное сочетание букв. – Лави?ро Ре?гуло.
Прямо на глазах у девочки, двери, что плотно прижимали велосипед к стене, взмыли в воздух, освобождая двухколёсного пленника, и незнакомец ловко притянул его к себе.
– Если поедешь со мной, сама сможешь так же, – с самодовольной улыбкой протянул мальчишка.
Кэти ошарашенно переводила взгляд от своего собеседника на парящие двери и только шире открывала рот от изумления.
Польщённый произведённым эффектом темноволосый, кажется, вошёл во вкус и продолжил:
