*********
КОМУ: Альфред ТОРН
ДАТА: Среда, 16 октября 2008 11:44 АM
ОТ КОГО: Фрэнк МАКСФИЛД
ТЕМА: Re: Re: Re: Re: Re: Тайлер Ламм – Психопортрет
Это мы еще посмотрим.
Глава 3. Лаборатория
Тяжелые капли разбиваются о лобовое стекло и скатываются вниз дрожащими кляксами. Как обычно по утрам, дорогу застилает туман. Внутри автомобиля воняет перегаром и табаком – упаковки от сигарет так и валяются небрежно на приборной панели. Бывший владелец явно не был сторонником здорового образа жизни, и, если бы не Артур, выливший на себя по меньшей мере литр ментолового шампуня, пришлось бы зажимать нос. Хотя и от Кавано разит виски, но в учет грехов это не принимается – пил он по делу.
Я благодарна, что никто из парней не пытается со мной разговаривать. Арт просто громче включает радио, и мне почти физически больно видеть, сколько усилий приходится ему прилагать, чтоб молчать, – потому что детали прошедшей ночи так и рвутся из него обрывками фраз.
Приближающийся знак информирует, что мы пересекаем границу города, а значит, до места назначения осталось минут десять. С каждой милей волнение становится все осязаемей. Арт постукивает пальцами по стеклу. Руки Шона так крепко сжимают руль, что еще чуть больше силы – и он того и гляди треснет. Я вытаскиваю из сумки телефон – в очередной раз проверить время. Половина девятого утра, все по плану. Пропущенных вызовов нет. Неизвестно зачем, но каждый день, засыпая и просыпаясь, я проверяю мобильный, надеясь, что случится чудо и на экране появится сообщение со значком «Предатель». Переименовать его я так и не смогла. Удалить номер – тем более.
Но чуда не случается.
Шон останавливает машину, и мы выходим.
Третья лаборатория превосходит размерами все здания Коракса, что я видела прежде. Размах ее проектирования поражает – и вселяет надежду, что внутри такой громадины легко затеряться. Но все восторги тут же меркнут, стоит лишь взглянуть на защиту здания. Камеры по периметру, забор под напряжением, охранная сигнализация на дверях и кодовые замки, автоматически запирающиеся при одной лишь попытке взлома. Да, Нику как-то удавалось попасть внутрь, – но у нас нет ни его шпионских навыков, ни водительства и подсказок Рейвен, так что вламываться туда тайно для нас равносильно прогулке по стрельбищу с картонной мишенью на спине. Поэтому решено было идти днем. Через парадные ворота.
Наш план прост. Никто не ожидает беглецов там, откуда они едва унесли ноги. По традиции от преступников ждут интриг, запутанных схем и хитрых ловушек, – мы решили не оправдывать надежд. А по правде, заковыристые планы просто некому придумывать.
– Арт все время будет на связи. Если понадобится помощь – зови, – говорит Шон, вкладывая в мою руку ключи от машины. – Времени у тебя не много. Чем быстрее все сделаешь и вернешься, тем лучше.
Я киваю.
– Ты как? – осторожно уточняет он и прячет взгляд под светлыми ресницами.
Шон был против моего участия, но время не на нашей стороне, так что ему пришлось смириться. Я хочу ответить, что не волнуюсь, но язык присыхает к нёбу, – поэтому молча пожимаю плечами и прячу связку в карман.
– Ну, с богом, детки. – Артур хлопает меня по плечу и растворяется в толпе. Шон скрывается в противоположном направлении. Я поправляю парик, поглубже запихивая крошечный наушник в ухо, и перекидываю через шею ленту с магнитным пропуском на имя Блэйк Донахью. Сама же Блэйк, благодаря ловкости и природному шарму Артура, будет видеть чудесные сны минимум до вечера. А потом? А потом – хоть апокалипсис; главное, чтобы нас не было в радиусе мили от этого проклятого места.
Я останавливаюсь у входа, вежливо пропуская вперед немолодую женщину в точно такой же белоснежной форме, как у меня. Жду, пока она сверкнет пропуском, приложив его к сканеру, и повторяю за ней. Красная лампочка вспыхивает зеленым. Охранник лениво переводит взгляд на следующего, проходящего через ворота. В этой лаборатории меня не знают. Это красноречиво подтверждают равнодушные взгляды людей, спешащих на работу.
Вливаюсь в жужжащий, словно улей, поток сотрудников. Водоворот слов втягивает то в совершенно обыденные беседы вроде жалоб на усталость и неоплаченные выходные, то в пестрящие обилием неизвестных слов споры и обсуждения. Я буквально кожей ощущаю присутствие каждого из этих людей, и после стольких недель отшельничества мне больше всего хочется убраться от них подальше. Наконец отделившись от толпы и уверенно двинувшись по длинному коридору, снова прокручиваю в голове утренние наставления Шона, мысленно улыбаясь. Пока он, не упуская ни одной детали, добрался до момента отключения электрозащиты, Арт успел дважды позавтракать.
«Через полчаса после начала смены двое охранников устроят обход, на пункте наблюдения останется лишь диспетчер. Именно его и возьмет на себя Арт – попытается нагло вломиться в северный корпус. Оставшийся на посту решит проверить, почему сработала сигнализация и твоя задача – в этот момент незаметно проникнуть внутрь пункта управления и выключить защитную систему периметра, чтобы я смог попасть в здание. Дальше я займусь камерами и техникой сам. Арт вырубит охрану. Твое участие на этом заканчивается! Повторяю: заканчивается! Уходишь тем же способом, каким пришла, – через главные ворота».
Отсеки тянутся так далеко, что, кажется, нет им конца и края. Десятки коридоров, у?же и шире, кончаются всегда одинаково – раздвигающимися стеклянными дверьми, за которыми плетется новая паутина ходов. Персонал редеет, всасываясь в кабинеты, а я шагаю дальше, пытаясь не забыть план здания с отмеченным путем к комнате 360-В. Боже, храни настенные указатели!
– Я на месте, – докладывает в наушник Арт как раз в тот момент, когда из-за угла, едва не натыкаясь на меня, выворачивает охрана.
– И тебе хорошего дня, Агнес, – обернувшись, машу я женщине, скрывшейся в комнате с номером 334. – Увидимся вечером.
Первое правило выживания в неизвестной тебе среде – притвориться ее частью. Понятия не имею, откуда я это знаю, но, судя по всему, оно работает. Секьюрити плечом к плечу, как дворцовая охрана, шагают мимо, не удостоив меня даже взглядом, и я выдыхаю.
– Из тебя выйдет шикарный шпион, прием, – раздается в ухе нагловатый голос и обрывается шипением.
– Отстань, ты нас выдашь, – шепчу я, вытирая потные руки о подол халата.
– После каждой фразы по протоколу положено говорить «Прием», прием.
– К черту твой «Прием», прием.
– Узнаю свою девочку. – Артур на том конце довольно ухмыляется, и связь обрывается. Удивительно, но он в точности повторяет собственную сказанную когда-то фразу, прочитанную мной в дневнике Ника. Я с помощью пропуска миную еще один отсек. Приходится сделать крюк по коридору, чтобы найти нужную дверь, но, как только собираюсь постучать, она открывается сама и оттуда выкатывается усатый мужчина. Отпрыгиваю назад.
– Там в коридоре кто-то кричал, – нахожусь я, показывая в ту сторону, где активно «работает» Артур.
– Охрана разберется. Возвращайтесь на свое рабочее место, мисс.
Я медлю, пытаясь сориентироваться, куда идти. Вдруг в кабинете за его спиной загорается одна из лампочек. «Несанкционированное вторжение», – дважды произносит механический голос. Охранник тянется к рации на поясе.
– Стивенс, Маршал, прием. Северное крыло. Сработала сигнализация.
– И мистер Максфилд так не вовремя приехал! – охаю я.
– Полковник Максфилд здесь?
Здоровяк белеет – внезапно и неожиданно, словно вся кровь в его теле вмиг стекает в ноги.
– Да, я сама видела. Только что, – уверенно вру я. Дежурный оглядывается.
– Мы в противоположной части комплекса, – шипит рация.
– Черт! Надо бы северные ворота проверить.
– Я тоже так думаю, – поддакиваю сама не зная зачем.
– Мы закончим обход и вернемся.
– Лишь бы Максфилд вас не опередил, – бубню я себе под нос. – Надеюсь, просто электроника неисправна. Хорошего дня.
Охранник еще секунду медлит, но потом все же топает в сторону северных ворот. А я успеваю придержать дверь до того, как она захлопнется. Внутри темно, панель управления освещена только экраном. Я застываю, рассматривая кнопки, рычаги и мониторы – рядами справа и слева, вверху и внизу: кажется, им тут нет числа. Внутри поднимается паника.
– Вот же черт, Шон! То, что не надо, ты вываливал на нас с Артом тоннами, а о самом важном – где эта проклятая кнопка – не сказал!
Времени совсем мало, и я бросаюсь к панели, пытаясь прочесть надписи под кнопками.
– Давай же, давай, ну где ты? – громко шепчу я, как вдруг дверь за спиной открывается и чужой голос произносит:
– Виола?
Все внутренности подпрыгивают и с гулким хлопком падают вниз. Я сглатываю и медленно разворачиваюсь. В проходе стоит человек. Мужчина.
«Только не выдавать себя… Только не выдавать!»
Он подходит ближе, свет падает на его лицо. На вид не меньше сорока, ростом куда ниже местных военных. Волосы темные, глаза водянистые, глубоко посаженные, – в сочетании с широким носом они придают ему сходство с ястребом. Бросаю взгляд на погоны: майор.
– Блэйк. – Одеревенев от страха, я хватаюсь за висящий на шее пропуск, как за кольцо парашюта. – Меня зовут Блэйк, сэр. Вы ошиблись.
– Не валяй дурака, – говорит он, закрывая за собой дверь. – Ты меня не помнишь, верно?
Майор умолкает, продолжая пристально меня разглядывать. Ни один из нас не шевелится.
– Тебе нужны те, что справа. Под пластиковым колпаком.
Такого я не ожидала.
– Что? – Мой голос похож на мышиный писк.
– Вряд ли ты явилась сюда в одиночку. А парни наверняка пойдут в обход, ведь персонал их знает. Электрическая защита, я прав? Ты ведь ее ищешь?
Я неуверенно киваю.
– Третий ряд снизу. Справа. Под пластиковым колпаком, – повторяет он.
– Как вы узнали?..
Майор поднимает голову.
– Поверь мне, Виола, я знаю тебя очень давно. Практически с рождения.
Осмелившись, я делаю пару шагов вперед и, разглядывая его щербатое лицо, прищуриваюсь.
– Альфред Торн, полагаю?
Незнакомец едва заметно улыбается. Ответа я, разумеется, не получаю.
– Ты меня здесь не видела, – говорит он и выходит из кабинета.
Становится тихо. Я прислушиваюсь к шагам, но комнату окутывает только жужжание проводов, создающее фальшивую иллюзию безопасности. Опускаю глаза и замечаю, что все еще обеими руками цепляюсь за пропуск. Что бы поведение Торна не значило, лучше не думать об этом. По крайней мере пока не выберусь. Я выключаю защитное поле, опускаю обратно колпак, собираясь уйти поскорей, – но медлю. В голову приходит совершенно безумная мысль. Учитывая обстоятельства, сейчас меня должен волновать только один вопрос – «Где выход?», – но я не могу не думать, что ключ к произошедшему в день побега – совсем рядом. Только руку протяни…
Я прикусываю губу и оглядываюсь на дверь, будто ожидая чьего-то одобрения. Сверяюсь с часами. Ничего ведь не случится, если я задержусь всего на пару минут? Все равно парни должны выйти позже, мне придется ждать их в машине. Спертый запах и шипение мониторов давят на психику – но если не посмотрю сейчас, возможно, не узнаю никогда. И я устремляюсь к компьютеру. Глаза поочередно выхватывают названия документов, пока не останавливаются на папке «Камеры наблюдения: декабрь». Я дважды щелкаю на дату побега. Значок загрузки начинает вращаться. Мое дыхание ускоряется, а волнение наполняет до кончиков волос. Еще секунда ожидания, и лопну.
Около десятка экранов загораются одновременно. Центральный холл, двор, палаты, кабинет кого-то из руководителей, километры коридоров, еще и еще. Включив перемотку, я перепрыгиваю от одного экрана к другому, пока взгляд не цепляется за знакомый угловатый силуэт. В животе медленно стягивается узел.
Ник стоит в центре комнаты, засунув руки в карманы. Рядом жмется щуплый парнишка с выбритым виском и стянутым на затылке крошечным хвостом, совсем молодой; судя по всему, доктор или лаборант – на плечи его накинут белый халат. Не меньше двух десятков парней вокруг чего-то ждут – прислонившись к стенам, развалившись в креслах и на подоконниках.
Пишут ли камеры звук? Я щелкаю по вкладкам, пытаясь отыскать в настройках громкость.
– Главное, не паникуйте, – из крошечного динамика на панели раздается знакомый голос, и я поднимаю голову. Вот уже месяц, как я слышала его в последний раз, – но меня все равно резко бросает в жар, потому что здесь, в тесноте комнатки, кажется, будто Ник совсем рядом. Его голос, чуть хрипловатый, лениво растягивающий гласные, ни с чьим другим не спутаешь. – Заранее приготовьте коммуникаторы, в которых ведете дневники, и записи, любые подсказки, которые помогут вам не растеряться в первые минуты после внедрения Эхо в нервную систему. У вас будет почти час, чтобы подготовиться. Если сделаете все верно, ничего ужасного не случится.
– Ничего, кроме потери собственной памяти, – хохмит один из курсантов – тощий, большеротый и какой-то неопрятный, в растянутом спортивном костюме.
– Спустя полтора часа ты не будешь даже вполовину таким остроумным, Стив.
Ребята хохочут. Сидящий в кресле Шон хмурится. Арт отрывается от вытягивания ниток из собственного свитера и с любопытством поднимает голову.
– Эндрю слышал разговор медиков. – Один солдат толкает другого локтем. – Поговаривают, вся эта затея с потерей памяти – никакая не побочка, а идея полковника.
– Да Эндрю трясется от страха, как девчонка, вот и мелет бред!
Артур хрюкает – о-о-очень выразительно.
– Всем заткнуться! – рявкает Ник, пресекая болтовню. – Первая пятерка заходит через полчаса.
Парни хаотично разбредаются по помещению, как раскатившиеся по бильярдному сукну шары. Хлопает дверь. Стучат каблуки. В комнату входит девушка с подносом в руках и начинает сервировать на небольшом столике закуски и кофе. Закончив, уходит, затем вновь возвращается, напрягаясь и краснея под пристальными взглядами.
– Когда первая пятерка потеряет память, не впускайте к ним остальных, – наклонившись, говорит Ник лаборанту. – Лучше вообще изолируйте на время. И передай доктору Хейзу, что я пойду в последней.
Тот кивает и торопливо исчезает. Наверняка ему неуютно находиться в компании, где самый мелкий из ребят выше его почти на голову и шире в плечах минимум вдвое. Шон до самой двери провожает парня взглядом. Ник, не без удивления посмотрев на друга, встает рядом.
– Какого черта я им это говорю? – произносит он, снимает с цепочки на шее кольцо и надевает на палец.
Это оно, то самое. Я инстинктивно дотрагиваюсь до собственного безымянного пальца, только там пусто. Ник же продолжает:
– Все равно через пару часов они имени-то своего не вспомнят, не то что наставлений не переубивать друг друга, напугавшись до смерти.
Шон пожимает плечами и утыкается взглядом в сцепленные на коленях руки. Действительно, вопрос риторический.
– Вот это сервис. – Арт берет прямо с подноса кофе и посыпанный сахарной пудрой пончик, пристраивается рядом, опираясь ногой о стену. Подмигивает уходящей официантке.
– Как тебе кусок в горло лезет? – удивляется Рид. Кавано смеряет его многозначительным взглядом. Ничего не отвечает, лишь помахивает откусанным пончиком – сахарной пудрой с которого вымазан его широкий рот— перед лицом у друга. Тот закатывает глаза.
Ник не обращает на них внимания, а неотрывно и безучастно смотрит в огромное, от пола до потолка окно.
– Лейтенант, вас Максфилд вызывает.
Лавант оглядывается на подопечных, минуту медлит, потом кивает друзьям и уверенно шагает к выходу.
– Ник, – окликает его Шон. – Кольцо.
– Черт. – Ник снимает тонкий обруч и, подмигнув, перебрасывает другу. – Пусть пока побудет у тебя. – Оборачивается и бросает напоследок: – Через пять минут буду.
Я включаю перемотку, постукивая ногтем по столешнице. Но проходит пятнадцать минут, полчаса, а Ника все нет, – зато я вижу себя. Меня ведут… Нет, скорее тащат, потому что я вырываюсь, как дикий зверь, отбиваясь от чужих рук и цепляясь за все, до чего могу дотянуться. По щекам текут слезы, но никто не обращает внимания. Толчком в спину я влетаю в кабинет отца, и дверь захлопывается. Как и моя надежда узнать, что было дальше. Потому что камер там нет.
Я перематываю еще немного. Смотрю на мониторы над головой, снова опускаю взгляд. Вдруг тишину нарушает грохот, будто кто-то запустил в соседней комнате фейерверк. Пульс ускоряется, стучит в голове. Я слишком много времени потеряла.
И тут на одном из экранов мелькает отец. Он делает шаг назад, открывая обзор, и я вижу в комнате доктора, наполовину скрытого плечами охранников. Они расступаются перед широкими шагами полковника, и теперь я вижу, куда он направляется. У дальней стены в вертикальном положении установлены пять кушеток, к одной из них привязан Ник. Его руки и ноги зафиксированы кожаными ремнями.
