Медуница рассмеялась, показывая великолепные белые зубы. Оказывается когда она улыбается, то еще красивее.
– Давайте сделаем так, я понимаю, что у вас много вопросов. Кстати, вы меня удивили, я давно не встречала людей, которые знают творчество Носова. Я пока не буду отвечать на ваши вопросы, а сама задам вам пару штук. Я оставлю вам это буклет.
Она вынула из папки несколько скрепленных листов бумаги.
– Вы это прочтете за пару часов. Я к вам вернусь к тому времени и буду отвечать на любые ваши вопросы. Идет?
– Хорошо, идет.
– Ну тогда первый вопрос: люди из отряда, который вас привез после боя с мурами, называли вас Дед. Это так вас зовут?
– Какой бой? Какие муры? Какой дед? Ничего не понимаю.
– Подождите, вопросы потом. Как вас зовут?
– Фирсов Сергей Иванович.
Понятно, значит вас никто не крестил, а я вас Дедом записала. Давайте сделаем так, вы теперь будете Дед, а я значит ваша крестная. Это чтобы не заниматься исправлениями.
– Сколько лет уже в Стиксе живу, а это первый раз, когда выступаю в роли крестной, – и она опять рассмеялась.
– Девушка, я абсолютно не понимаю, что сейчас происходит.
– Ничего это скоро пройдет. А теперь второй вопрос: Вы не против того, чтобы я вас немного поизучала?
Я кивнул в знак согласия головой и она бесцеремонно содрала с меня простынь и начала водить руками по всему телу, не дотрагиваясь до оного. Никаких тебе стетоскопов, узи или других приборов. Ну да, она же «знахарь».
– Нет одной почки, но новая уже начинает проклевываться.
Медуница комментировала свои открытия. Я было дернулся спросить как это «проклевывается», но прикусил язык, вспомнив, что спрашивать запрещено.
– О, тут у вас от простаты много отрезали.
Водила она руками над пахом. Потом потеряла интерес к этому месту и перешла на грудь, шею и голову. Над головой, она корпела дольше всего. На лбу у нее появились морщинки особой сосредоточенности, а на лице гримаска непонимания.
– Ну что доктор, жить буду? – не выдержал и спросил.
– Будете, куда денетесь, еще меня переживете. У вас пошел процесс регенерации, потерянные органы и ткани восстанавливаются. Раковые клетки рассасываются. К сожалению, это все будет не скоро, у вас весь организм на перерождении. А это большая работа для него, месяца два не меньше.
– Товарищ Медуница, я опять мало что понял, кроме того что у меня все отрастет…
– Вот и хорошо, – перебила меня знахарка – читайте книжку. А когда спорановый раствор кончится, – кивнула она на капельницу – зовите Машу. Она дежурит в коридоре. Нужно будет поставить новую порцию. До встречи через два часа.
И изящно упорхнула из палаты.
Вот дела, значит я не в дурдоме, или все таки в дурдоме. Будем читать книжку, в которой как утверждают местные ангелы есть ответы на все вопросы. Только как я ее буду читать, где мои очки? Без них я самые толстые заголовки не прочитаю. Я схватил буклет и начал пытаться что?то там рассмотреть.
Как ни странно это мне удалось. Если держать буклет на почти вытянутых руках, то можно разглядеть даже самые маленькие буковки. Чудеса которым я уже устал удивляться.
Чтение оказалось очень увлекательным. Я в общем то не смотря на возраст люблю фантастику. Стругацкие, Брэдбери, Лем и другие не пылились на полках. Постоянно их перечитывал. Но эта фантастика, изложенная в виде краткого справочника, меня просто поразила. Здесь были ответы на все мои вопросы, или почти на все. Все непонятные слова, которые я слышал от муров и Медуницы, находили свое значение и располагались на полках памяти на свои места. Я понял, что такое споран, стаб, мур, Улей, Стикс, зараженный, имунный, итд. Организм бунтовал, против такой ереси, иногда хотелось швырнуть буклет и закричать, что этого не может быть, но всплывали в памяти трубы цементного завода, без горного хребта и все становилось на место. Ладно, пусть это и бред, но очень логичный бред. И в этом бреду мне придется жить и пытаться выжить. Я так увлекся чтением, что почти не заметил как мне поменяли раствор в капельнице.
Появилась улыбающаяся Медуница. Неужели два часа уже прошли.
– Ну как, прочли?
– Да, по второму кругу уже пошел.
– Ну задавайте вопросы, если они есть.
– Да почти все ответы на мои вопросы уже нашел. Доктор, расскажите, как я сюда попал? Меня как сунули в грузовик муры, кажется, я с тех пор ничего не помню.
– Тот кластер, где грузится городок в котором вы жили, контролируется бандой муров. Они туда после каждой перезагрузки наведываются и свежаков, таких как вы, для разделки собирают. Вы же читали про муров и внешников?
– Читал, – кивнул я.
– И когда караван муров с добычей двигался на свой стаб, то угодил в засаду, которую ему стронги устроили.
– Стронги это те кто с внешниками и мурами воюют?
– Верно. В наши края иногда отряд Беркута наведываются, отмороженные ребята. Так вот эти беркуты разгромили муров в пух и прах. Никого в живых не осталось.
– А пленные в том грузовике, где я был?
– К сожалению тоже. В грузовик из РПГ пару раз попали, все в фарш. Стронги уже собирались ретироваться, чтобы под атаку беспилотников не попасть, как их сенс засек что? то живое в куче трупов в кузове грузовика. Вытащили вас с самого низа этой кучи и привезли к нам в стаб. Боже! Какой вы были грязный – кровь, кишки. Мы с Машей замучились вас отмывать.
– Медуница, а зачем эти стронги меня спасли? Могли же и бросить?
– Дед, вы можете меня звать Меда. Меня здесь все так называют. А не бросили вас, потому что закон такой есть в Улье, новичков не бросать, а помогать. Хотя многие в отряде были против, но Беркут правильный командир у них, приказал и они здоровенный такой крюк сделали, чтобы вас в наш стаб доставить. На себе тащили около 50 километров.
– Жив буду, постараюсь отблагодарить этих беркутов.
– Они часто к нам заезжают. Так что такая возможность будет.
– Меда, еще вопрос – как долго вы собираетесь меня лечить и что я за это должен. У меня в куртке доллары были, только где эта куртка?
– Так как вы попали в мою больницу в статусе свежака, то эта медпомощь бесплатная для вас, и делается за счет стаба. Лечить вас мы не будем, так как все у вас в порядке, завтра утром можете уходить. А доллары забудьте, мы их выкинули.
– Как выкинули? – ахнул я.
– Да они в Улье ничего не стоят! – рассмеялась знахарка – Вы же читали в брошюре, что валюта у нас – спораны, горох и жемчуг.
– Ну да, читал. А где их можно зарабатывать?
– Утром Маша выдаст вам чистую одежду, это тоже за счет стаба. А зарабатывать придется, конечно. Вам же нужно будет что?то есть и пить спорановый раствор. Я тут связалась с одним местным бизнесменом, его Боров зовут. Он владеет увеселительным заведением «Веселый Трэйсер», там гостиница, ресторан и девочки. Боров обещал вам найти не очень трудную работу, кормить и жильё предоставить. Утром и идите к нему устраиваться. А дальше присмотритесь и может быть чем?нибудь более выгодным займетесь.
– Спасибо тебе дочка! Как же мне тебя и Машу отблагодарить?
– Не надо нас благодарить, хотя есть один способ. Вы же знаете, что я – знахарь. Это не звание, это такое умение, что Улей мне дал. Кроме лечить людей, я могу определять и активировать умения у иммунных. Ну вы же читали в брошюре?
– Читал.
– Так вот, когда я вас исследовала, то обнаружила, что у вас есть умение, хотя этого не может быть. Слишком мало вы здесь прожили, не может оно так рано раскрыться. И еще, что очень странно, я не могу определить в чем оно проявляется. Никогда такого не встречала, и от других знахарей ничего о подобном не слышала. Я вас очень прошу, подойдите ко мне через недельку. Я попытаюсь навести кое?какие справки и еще раз вас поизучаю. Договорились?
– Окей. Конечно приду. Мне самому интересно.
– Отлично! Тогда я вас покидаю.
– Подожди, Меда. Последний вопрос – почему ты такая красивая?
– Ну теперь я за ваше здоровье совсем спокойна, – улыбнулась Меда – Раз такие вопросы задаете. Вот через пару месяцев, когда вы сбросите несколько десятков лет, мы с вами это и обсудим.
Глава 4. Дед. Муравьиный стаб
Вот так, не сомкнув глаз, прокручивал в голове начало своей жизни в этом странном мире и встречу с красавицей Медой, пока не заметил, что в моем маленьком грязном окошке посветлело. Скоро рассвет. Глянул на часы: – Пора выходить.
Встретился со своими попутчиками около огромных стальных ворот. Кроме Жердя и Кабана у проходной возле ворот стояли двое хорошо вооруженных охранников и один без автомата, но с пистолетом на боку.
Ого, сам начальник безопасности Михалыч пришел нас провожать! Неприятный тип. Я еще на Земле особистов недолюбливал, а это был типичный особист. В прошлой жизни майором КГБ служил и здесь в стабе тем же занимается.
– А этого, – кивнул он на меня – вы что в качестве шашлыка берете? Туристы гребаные.
– Окстись, Михалыч, – затарахтел Жердь. – В кои веки решили человеку помочь, трясучку полечить, а ты на нас напраслину возводишь.
– Знаю я вас, филантропов долбаных. Если без него вернетесь, я вас через ментата пропущу, и узнаю что вы там лечили.
Несмотря на недовольство начальства, ворота нам приоткрыли и мы пройдя через несколько бетонных блоков, замедляющих проезд автотранспорта, вышли на раздолбанную бетонную дорогу, окруженную не очень густым лесом. Пройдя с километр свернули, на проселок, по которому видно было, что редко ездили.
– Тут недалеко, километров шесть, – начал объяснять мне Жердь.
– Мы туда с Кабаном часто ходим. Там один маленький стаб есть в виде треугольника. В улье такие часто встречаются. Это когда три кластера в одном вместе сходятся. Вот между ними и располагаются такие стабы. На таких поселения не строят, слишком маленькие, а вот что?нибудь закопать, или землянку отрыть можно. Они ведь не перезагружаются и все там храниться вечно.
– Так у вас там землянка?
– Нет. Там мы лабаз[4 - Лабаз – Засада охотника на дереве] на дереве соорудили. Замаскировали. Рядом кластер с небольшой деревней. В деревне несколько зараженных обычно сидят. Крупных не бывает, там жрать некого. Обычно несколько бегунов, иногда один до лоторейщика отъедается. Ну мы в свою засаду залезем, нас там не достать, зараженные хоть и ловкие твари, но не обезьяны же, по деревьям не любят лазать. Так вот мы там слегка пошумим, эти гады прибегут из деревни, а Кабан их из своего винтаря с глушителем и успокоит. Кабан хороший стрелок, в голову на триста метров попадает. Дар у него такой. Так вот мы после того как убедимся, что в деревне уже никого нет, слезаем, выпотрошим тварей и в стаб обратно возвращаемся. К вечеру уже дома будем. И трясучка твоя пройдет, мы по дороге несколько кластеров пересекать будем.
Шли не спеша. Видно мои спутники понимали, что я не спринтер. У Жердя за спиной болталась охотничья берданка, а Кабан держал свой карабин в руках и внимательно смотрел по сторонам.
– Кабан! Да не напрягайся ты так. Никого вокруг нет, ?
обратился Жердь к своему напарнику, а я сделал вывод про себя: – Наверное Жердь – сенс, поэтому так спокойно себя и ведет. Полезное умение.
Мне было все интересно, я ведь первый раз за воротами стаба в сознании путешествую. Я даже научился замечать смену кластеров, по еле заметной смене цвета грунта и изменению растительности. Скоро я увижу первых зараженных и охоту на них. От восторга я даже перестал чувствовать подсознательную неприязнь к своим спутникам. Эти люди – мои первые учителя. И они дают урок, как выживать в этом мире.
А вокруг была красота смешанного леса среднерусской полосы. Обочину украшало цветущее разнотравье. Гудели шмели, порхали бабочки и стремительно проносились крупные стрекозы. Лес щебетал и чирикал, все это сливалось в такой знакомый и приятный беззаботный гомон. Казалось, что ты на земле, и что нет никакой опасности в этой прогулке.
– Дед, а Дед, а что там у тебя с нашей знахаркой? – Весело подмигивая обратился ко мне длинный. Говорят, ты к ней бегаешь регулярно. Смотри, на нее уже давно Михалыч глаз положил. Только она ему не дает. Отшивает подальше. Мужики из стаба её десятой дорогой обходят. Боятся с Михалычем связываться. Он очень опасный тип и если заимеет зуб на тебя, то долго не проживешь.
– Да ничего у меня с ней нет. Хожу к ней раз в неделю, потому что она сама попросила, – поморщился я. – Она меня с научной целью изучает. Как на старого человека Улей действует.
– А, тогда понятно.
– Слушай Жердь! – обратился я к своему учителю.
– Вы там мне долю добычи обещали. Так мне этого не надо. Я ведь не на охоту собирался, а трясучку подлечить. Да и не охотник я, вы все без меня прекрасно сделаете.
– Как скажешь, Дед, – Жердь переглянулся с Кабаном.
– Мы из тебя охотника сделаем. Вот дай мне свой топор.
Я протянул ему свою железяку. Жердь повертел его в руках, хмыкнул и зашвырнул его в кусты. На мой недоуменный вид ответил:
– Этой дурой ты себе еще ногу отхватишь. Вот клевец возьми. Дарю.
И протянул мне изящную кирочку, у которой вместо острого конца был небольшой шарик.
– Вот этим кругляком и надо бить пустышей в лоб. Верное средство, чтобы успокоить. А потренируешься, то и бегунов будешь валить.
– Спасибо! При первой возможности буду благодарить.
– Ничего. Скоро отблагодаришь, – с легкой усмешкой сказал длинный и посмотрел в сторону напарника. У меня опять тревожно засосало под лопатками.
Проселочная дорога, по которой мы двигались, повернула направо, а мы двинулись по еле заметной тропинке прямо, обходя буреломы и перескакивая через поваленные стволы упавших деревьев. Минут через двадцать Жердь остановился на очередной границе кластеров и сказал:
– Всё пришли. Вот это и есть муравьиный стаб.
Местность впереди резко отличалась от той, по которой мы только что шли. Редколесье. В основном колючий кустарник. Все кругом испещрено небольшими правильной формы холмиками, не более двух метров в высоту. Холмы эти были разными. Одни поросли травой и кустарниками, другие были похожи на отвалы свежей почвы, а третий сорт – самые маленькие представляли из себя муравьиные кучи из хвои и мелких веточек. Было заметно на них некое шевеление. Кое где были и большие деревья. Вот к такому дереву мы и подошли.
– Вон там, – Жердь указал вверх, – наш лабаз.
Я глянул туда же но ничего не разглядел. Много веток и густая листва.
– А дальше, – Жердь с выражением опытного экскурсовода показал небольшую поляну с одиноким деревцем посередине, – будет наш тир.
– А теперь, господа охотники, молчим и идем на разведку. Смотреть будем какая дичь нас дожидается.
Мы крадучись последовали за Жердем, пересекли эту поляну и залегли на краю густых кустов. Впереди начиналось травяное поле, местность уходила вниз, и внизу как на ладони располагалось небольшая типичная российская деревенька. Домов на 50 не больше.
Все стали ее изучать. Кабан смотрел в свой оптический прицел, Жердь прикрыв глаза ушел в себя – видно своё сенсорное умение включил. Я же как ни напрягался, никого живого впереди не видел. Пасторальная картина, только ни людей, ни коров, ни собак. Абсолютная безжизненность.
Расслабился. Пусть молодежь глазастая смотрит, тут я со своим зрением вряд ли им помогу. Хотя зрение у меня теперь было несравнимо зорче, чем в первые дни в Улье. Да и выносливость прокачалась на недосягаемую высоту. Шесть верст отмахал и ни разу на отдых не попросился. Месяц назад, я задыхался и через каждые 100 метров искал скамейку, чтобы передохнуть. А сейчас, как молодой верблюд, иду себе и не устаю почти.
Жердь повернулся к нам и, приложив палец к губам, показал жестом, что пора мол возвращаться. Мы двинулись за ним. Вернулись к лабазу и жердь доложил:
– Нащупал с десяток низкоуровневых, и еще странность одна была. В крайнем сарае вроде что?то было непонятное, а потом исчезло. Может показалось.
