– Ладно, – согласилась Альбина.
– Хорошо. Посмотрим, что там будет, – проговорила Ира Яковлева, раздражённо посмотрев на Майю Савельеву.
Майя почувствовала этот возмущённый взгляд, но не повернула головы. «Вечно я попадаю в такие истории. Почему на Алинку они не обратили внимания? Ведь не только я буду в архиве, но и Шестакова. Так почему же обида этих паршивых девчонок выливается на меня? Я тут ни причём. Надо посещать занятия, учиться хорошо, чтобы первой записываться туда, куда хочешь на практику. А то явились на последний урок и ещё мечтают, что кто-то отдаст им своё место. Они, наверное, даже не знают, как вставить бумагу в пишущую машинку, не говоря о том, как поменять красящую ленту. Прогульщицы. Но победа всегда на стороне добра и справедливости. Мне всё равно, что они думают обо мне», – размышляла Майя Савельева, украдкой поглядывая на Яковлеву и Щитову. Она пыталась себя успокоить, понимая, что частично перешла им дорогу, отодвинула их желания на другой конец тарелки. А ещё девушка осознавала всем сердцем, что с такими девчонками нужно быть очень осторожной, и если есть возможность не связываться с ними, то лучше этого и, правда, не делать. Неизвестно, как они могут отомстить. Любая мелочь, препятствующая их цели, воспринимается ими, как великан из пещеры. Вопрос лишь в том, что захотят ли они иметь дело с великаном и его пещерой или щёлкнув пальцами, словно при показе фокуса, выбросят всё из головы подобно ненужному мусору. За летние каникулы обычно многое забывается. Майя на это надеялась, поскольку предстояло учиться ещё один год в этой группе. К счастью, всего лишь один день в неделю. Можно и потерпеть.
У Альбины Щитовой зазвонил мобильный телефон. И она обратилась к учительнице:
– Лидия Михайловна, можно выйти?
– Да, конечно, – ответила Зубкова.
– Можно я тоже с ней выйду? – попросилась Ира Яковлева.
– Хорошо. Яковлева и Щитова – лучшие подруги, – с улыбкой произнесла Лидия Михайловна.
Девушки мгновенно выскочили из класса. И Майя почувствовала, как в кабинете стало легче дышать. «От них исходит ужасная энергетика. С такими людьми просто нереально находиться рядом. Як и щит. Всегда вместе. Всегда рядом», – промелькнула мысль в голове Савельевой. Прозвенел звонок.
– Девочки, не забудьте про даты вашей практики. В восемь часов быть уже на месте. Пожалуйста, не подведите меня и весь наш УПК, – сказала Лидия Михайловна Зубкова.
Альбина с Ирой вернулись в класс.
– А те, кто сегодня опоздал, будут дежурить. Щитова и Яковлева, вы остаётесь мыть полы, – объявила учительница.
«Слава Богу! Я могу спокойно идти домой, потому что их задерживает учительница. И они не догонят меня, не станут забивать стрелку, выяснять отношения, как когда-то было с одной девчонкой, про которую рассказывала Тищенко. Скорее домой», – подумала Майя Савельева. Она быстро сложила тетрадь с ручкой в сумку, накрыла чехлом пишущую машинку «Листвица» и, перевернув стул, поставила его на парту.
Попрощавшись с учительницей, Майя догнала Алину Шестакову. Они вместе стали спускаться по лестнице.
– Видела, как себя вели сегодня «як и щит»? – спросила Алина.
– Ага, – ответила Майя и поинтересовалась. – А кто вообще придумал называть их так – «як и щит»?
– Я даже не знаю. Слышала от девчонок, которые учатся с ними в одной школе. «Як», потому что Яковлева, да и если быть откровенной, то она немного напоминает это огромное животное, – рассмеялась Шестакова. – Щитова стала просто «щит». Конечно, хочется сказать «щит и меч», но нет. Они у нас «як и щит». Яковлева загораживает щит своими формами.
– Понятно, – медленно проговорила Савельева.
Подростки оказались на улице. Солнечный свет быстро заскользил по лицам. Майя надела солнцезащитные очки.
– Встретимся, как договорились. А сейчас мне пора бежать на автобус. Пока, Майюшка! – сказала Алина Шестакова.
– Да, Алин. Пока! – произнесла Майя.
Каждая из девушек пошла в противоположную сторону. Перейдя через дорогу, Майя Савельева оглянулась. Пятиэтажное кирпичное здание с табличкой «Межшкольный учебный комбинат при средней школе № 6» осталось позади. И кабинет «Машинопись и основы делопроизводства», который располагался на пятом этаже, по-прежнему находился там. А Майя уже начала скучать по пишущей машинке и той дивной атмосфере, когда текст оживает на бумаге.
Глава третья
Несколько сухих веток старого яблоневого дерева, возвышавшегося над половиной качелей, скрипело от пылкого ветра. Небо то исчезало, то появлялось вновь. Тысячи зелёных листьев, слегка припудренных полуденной июньской пылью, словно играли с ним. Майя Савельева закрывала глаза и поднимала голову высоко, подставляя своё бледное лицо обжигающе-сладкому солнцу. Над ней сверкало нежно-сапфировое небо, которое наполовину выглядывало, будто через чистую шаль «паутинку». Иногда пролетали стрекозы и бабочки, птички о чём-то мило беседовали. В воздухе царил запах свежескошенной травы, напоминающий только что разрезанный арбуз. Огромная ветка яблоневого дерева склонилась слева над недавно покрашенными в бордовую краску качелями. Девушка сильнее дёрнулась, и садовые качели вспорхнули, как воробьи от приближения человека. Майя наблюдала за движением листьев от лёгкого, освежающего ветра, того неповторимого ветра, который обычно бывает поздней весной или ранним летом. Птицы спорили. Их голоса менялись в зависимости от направления облаков. Шестнадцатилетняя девушка заметила это. Часто она слышала мелодичные, особо романтичные звуки их ласкового пения. Как признание в любви, сильном чувстве или удивительной привязанности. Потом вдруг наступало выяснение отношений. Всё как у людей. В этот момент Майя старалась не думать, а просто наслаждалась этой восхитительной птичьей беседой. Природа раскрывалась во всей красе.
– Майя! Опять ты бездельничаешь, – крикливый голос матери раздался поблизости.
«О нет! Я забыла включить воду», – подумала девушка.
Невысокая, весьма стройная для своих лет женщина задержала качели и встала перед дочерью.
«Сейчас начнётся», – мысленно нахмурилась Майя.
– Я тебе раз десять сказала: разложить шланг и включить воду. Жара сумасшедшая. Земля трескается. Надо спасать огород. А ты развлекаешься на качелях, – резко произнесла мама.
– Я положила шланг, как ты и просила, – сказала Майя. – Но про воду забыла.
– Ты вечно что-то забываешь. То у тебя получаются африканские оладьи, такие подгоревшие, что невозможно есть, то вместо полного чайника остаётся половина кипятка. А всё потому, что ты летаешь где-то в облаках. Вернись на землю. Мы живём здесь, и надо выполнять свои определённые земные обязанности, – сердилась Зинаида Петровна Савельева. Внезапно её взгляд упал на альбом для рисования, лежавший на качелях. Она протянула руку, чтобы взять, но Майя опередила её.
– Это моя жизнь, – робко проговорила девушка и прижала к груди альбом.
– Нарисовать очередной шедевр ты не забыла. А то, что действительно важно в жизни, для тебя не имеет значения, – возразила мать и направилась к крану. Через пару минут вода полилась в грядки с помидорами. Зинаида Петровна скрылась в доме. Девушка облегчённо вздохнула. «Сегодня всё прошло гораздо быстрее обычного. Как мне надоело сражаться за возможность рисовать, делать то, что я люблю больше всего на свете», – зашуршала в такт листьям мысль в голове Майи Савельевой. Она раскрыла альбом и пролистала его. Десятки рисунков, сделанных пастелью, замелькали так быстро, что картинки будто оживали, двигались, словом, жили какой-то своей незаурядной жизнью. Почудилось, что кто-то репетирует сцену из нового мультфильма, проверяет персонажей на точность, на право существовать в собственном мирке. Девушка остановилась на последнем рисунке, который закончила полчаса назад. Едва уловимые черты старинного большого дома с потрескавшимися стенами, невзрачного жилища, но такого дорогого сердцу, что начинают дрожать руки, то ли от страха, то ли от прилива великой любви. Чуть подальше возвышался храм в восточном стиле. Майя и сама не понимала, почему её рука вывела на бумаге именно такой храм и вообще этот несвойственный русской действительности дом с необычной архитектурой. Возможно, это нашептал ей сам Бог. Она не знала. Просто пальцы автоматически двигались и создавали этот пейзаж. Девушка подчинилась, как, впрочем, и всегда, когда рисовала. Рука смело действовала и не спрашивала, а можно, я буду рисовать это или то? Нет. Прелесть искусства как раз и заключается в том, чтобы творить то, что подсказывает сердце, и всё, что спрятано глубоко внутри, внезапно таинственным образом передаётся в художественном произведении и, по сути, становится своеобразной реальностью.
Майя сложила в коробочку уже изрядно стёртые мелки пастели и посмотрела по сторонам. Кругом цвела жизнь, настоящая жизнь, в которой не нужно притворяться, в которой надо просто быть собой, показывать истинную душу, забыть правила, понимать, что ты необходим миру не потому, что ты что-то сделал, а потому, что ты существуешь, дышишь, улыбаешься. Девушка любила находиться на даче. Сейчас здесь ей было гораздо спокойнее, чем в квартире, где от мамы можно сбежать лишь в комнату. На даче она могла скрыться от всех за малиновыми кустами в одном углу сада или в другом конце, где заканчивался ухоженный благодаря заботам Зинаиды Петровны огород. Там, за забором, в котором была небольшая деревянная калитка, раскинулось поле. Майя обожала приходить сюда, любоваться пшеничными колосьями, наблюдать, как ветер их качает осторожно, дерзко, пламенно. Следить за светом, создающим иной цвет травы. Жадный взгляд юного художника кружил в воздухе, искал то, что можно запечатлеть на бумаге, а потом при помощи карандашей, пастели, красок, выплёскивались эмоции, которые душили внутри от непонимания. Становилось легче. Наступало опустошение. Но это не была пустота в чистом виде. Проступало чувство свободы и возможности покорить весь мир, потому что у тебя есть силы создать этот мир, сделать его лучше, показать его другие стороны. Майя Савельева встала с качелей, прижимая к груди альбом и коробочку с пастелью. Она пошла медленно по дорожке, выложенной квадратными плитками бежевого цвета. С обеих сторон дорожки, на расстоянии метра друг от друга, стояли наземные уличные светильники на солнечных батареях. С наступлением темноты они начинали свою работу. Но сейчас был день, и в них не нуждались. Через несколько метров от соседей с левой стороны раскинулся фруктовый сад. Среди сливовых и вишнёвых деревьев девушка почувствовала себя в безопасности и побежала вперёд. Калитка распахнулась. Майя бережно положила альбом и пастель возле липы, росшей почти рядом с туалетом. А затем она со всей скоростью, на которую способен здоровый шестнадцатилетний подросток, бросилась в поле. Она бежала, бежала, бежала. Руки раскинуты в стороны. Длинные распущенные волосы разлетаются. Дух безмерного счастья захватил Майю в свой плен. Надо ловить такие мгновения. Они часто бывают и довольно скоро исчезают. Внезапно девушка остановилась. Начинался склон. На верхушке холма показалась человеческая фигура. Навстречу Савельевой шёл сосед Артём Волков.
– Ну привет, соседка! – радостно произнёс Артём и застыл на месте. Между молодыми людьми всего меньше метра.
– Привет, – отозвалась Майя.
– Гуляешь? Одна? – спросил парень и поставил на землю пятилитровую бутылку с родниковой водой.
– Как видишь, – ответила девушка. У неё не было желания разговаривать с этим молодым человеком. Причина проста. Ей не нравился Артём.
– Каникулы уже начались? – поинтересовался Артём Волков. Он втайне мечтал о Майе. Эта девушка с прошлого лета не давала ему покоя. Как только он увидел её в купальнике, загорающей посреди огорода. Артём влюбился, пытался не показывать свою привязанность, но выходило это неправдоподобно. И его семья, и мама Майи стали догадываться, что паренёк сохнет по девчонке. Только вот эта девчонка вряд ли ответит ему взаимностью, слишком она другая, сложная. К тому же она действительно не верила в любовь и не хотела тратить на это время.
– Да. Каникулы. И ещё практика, – сказала Майя и собралась идти назад.
– А какая практика? – спросил парень. Он хотел любым способом задержать её, провести больше с ней времени. Сегодня они встретились случайно. Артём надеялся, что в этой встрече есть нечто большее, чем просто совпадение. Хотелось верить в судьбу, хотелось одержать победу над сердцем этой поистине красивой девочки, хотелось сказать о своей любви, услышать, что и она тоже неравнодушна к нему. И, конечно, ужас как хотелось её поцеловать.
– Практика от УПК, – пояснила девушка.
– Понятно, – задумчиво проговорил Артём.
– Мне пора возвращаться. Пока! – сказала Майя.
– Пойдём вместе. Ведь не просто так мы встретились. Мне кажется, – произнёс Артём Волков.
Девушка натянуто улыбнулась. «Размечтался. Не просто так мы встретились. Естественно, просто так. Потому что я люблю поле и пришла за очередным вдохновением», – подумала Майя Савельева. Артём поднял с земли бутылку с водой, и девушка только сейчас обратила на неё внимание.
– Ты был на роднике? – спросила она.
– Да, – ответил Артём и подумал: «Наконец-то она о чём-то спросила меня».
– Очень долго ждал, чтобы набрать. Сегодня много людей. Выходной, – добавил парень и свободной рукой растрепал свои светлые волосы.
«Терпеть не могу белобрысых», – зажужжала мысль в голове девушки.
Майя старалась идти как можно быстрее, чтобы сбежать от этого неожиданного попутчика, но Артём, словно специально, шагал нерешительно. Каждый задумался о своём. Впрочем, мысли Волкова больше касались Майи, чем его самого. Между деревьями промелькнул одинокий вагон. Гудок запыхтел и через пару секунд затих. Но лёгкий звук какого-то жужжания продолжал преследовать слух девушки. И лишь спустя несколько минут она вдруг поняла, что пчела запуталась в её распущенных волосах.
– Пчела-а-а! – закричала Майя Савельева.
Артём поставил бутылку на траву и схватил девушку.
– Успокойся. Майюшка, стой. Она не укусит, если не будешь дёргаться, – уверенным голосом произнёс молодой человек и принялся спасать пчелу из спутанных волос.
– Быстрее, – шептала Майя.
– Сейчас. Не бойся, – пытался успокоить парень. – Здесь две пчелы. Подожди. Без паники.
У девушки автоматически потекли слёзы. Она боялась насекомых и, в частности, пчёл, которые могли ужалить. К счастью, битва пчёлок продолжалась недолго благодаря храбрым рукам Артёма, привыкшего обращаться с ними. Через несколько минут Артём избавил волосы от пчёл. Молодой человек не выдержал близости той, которая сводила его с ума. Испуганное лицо Майи с немного детским выражением после слёз, смешавшихся с чёрной тушью и оставивших свои закодированные символы, затопило нежностью его сознание. Артём Волков обнял девушку, прижал к себе сильно-сильно. Майя не сопротивлялась. Она была жутко напугана. И обнимашки стали своего рода таблеткой для восстановления после пережитого стресса. Но когда чересчур крепкое объятие стало неприятным, Майя Савельева поняла, что произошло. Она изо всех сил напряглась, упёрлась ладонями в мужскую грудь и попыталась оттолкнуть Артёма.
– Э-э. Ты что себе позволяешь! – воскликнула девушка.
И Артём Волков расслабил руки, разрешая Майи освободиться от его проявлений любви.
– Всё хорошо. Тебя не укусили. Только в следующий раз постарайся не делать резких движений. Пчёлы этого не любят, – сказал парень и поднял бутылку с водой.
– Спасибо за совет и за спасение, мистер Пчеловод! – ответила Майя и постаралась пальцами немного причесать волосы.
– Всегда пожалуйста, – проговорил Артём. – Не надо прихорашиваться. Тебе идёт быть немного растрёпанной. Наверное, скажу своим пчёлкам почаще портить твою причёску.
– Не смешно. Твои пчёлы могли укусить меня. И что тогда? – разозлилась Майя.
– Ничего. Немного поболело, а потом прошло. В жизни бывают разные ситуации. Главное, чтобы человек умел сохранять в себе саму жизнь, а не уничтожал её, не позволял ярким краскам выгорать из-за каких-то ужасных моментов, – ответил Артём Волков.
– Не надо меня учить жизни, – возразила девушка. – То, что ты старше меня, не даёт тебе права со мной разговаривать так.
– Как так? – полюбопытствовал парень.
– Нравоучительно. Иногда, – сказала Майя.
– Но я ведь и, правда, старше, поэтому имею полное право разговаривать с тобой так, как я хочу. Потому что больше знаю. Кстати, на следующей неделе у меня защита дипломной работы. У кого уже универ за плечами, тот может делиться советами, подсказывать, – радостно произнёс Артём Волков.
Майя Савельева нахмурилась. Парень ущипнул её за щёчку.
– О, плиз! Только не надо сдвигать так брови. Ты становишься похожей на Фриду Кало. Жаль, что глаза другого цвета. Но брови – почти точная копия, – сказал Волков.
– Желаю удачно защитить диплом! – проговорила девушка и остановилась возле липы, чтобы забрать свой альбом и пастель.
– Спасибо! – ответил Артём и продолжал наблюдать, как Майя исчезает за калиткой. Затем он развернулся и направился к своему дому. В его глазах всё ещё мелькали короткие лимонные шорты с ананасами, а недавнее страстное объятие горело глубоко в сердце.
Глава четвёртая
Будильник на мобильном телефоне пропел соловьиным голосом дважды. Майя, повернувшись на другой бок и всё ещё не открывая глаз, протянула руку к журнальному столику. «Практика. Надо вставать. Ну почему у других каникулы, а у меня словно продолжается учёба», – подумала девушка и нехотя приоткрыла один глаз, чтобы выключить будильник.
– Майя! Ты собираешься вставать? Уже семь часов. Тебе к восьми. Не забыла? – в комнату заглянула мама.
– Я уже встаю, – ответила Майя Савельева и откинула фиолетовое одеяло.
На автобусной остановке «Центральный рынок» витал запах сигарет и бензина. Девушка зажала нос пальцами. Она не выносила табачный дым. Вдобавок, её укачивало в транспорте. Укачивало именно из-за запаха бензина. «Как можно в такую рань курить? Ведь в это время так тошно», – недоумевала Майя. Она не любила ранние подъёмы. Но тщательно скрывала свою слабость. Правда, мама знала об этом, думала, что дочь привыкнет за все школьные годы. Регулярность режима позволяет выработать привычку. Жаль, что не у всех поддаётся тренировке вестибулярный аппарат и аллергия на запахи. Майя не захотела стоять под крышей остановки и отошла подальше. Только быстро взглянула на электронное табло, в котором цифры показывали дату, время и температуру воздуха, а ещё какой номер автобуса и во сколько должен приехать. «Когда же Алинка приедет? Целых две недели мне надо каждое утро «наслаждаться» этими ароматами. Кошмар», – нетерпеливо вздыхала про себя Майя. Чтобы как-то отвлечься от ожидания автобуса № 8 «ул. Дзержинского – мкр. Лукьяновка», который должен привезти Алину Шестакову из бывшей деревни, ныне именуемой микрорайоном города Губкина, девушка подошла поближе к общежитию для студентов филиала Белгородского государственного института искусств и культуры. Общежитие располагалось всего в нескольких метрах от автобусной остановки «Центральный рынок». «Через год я тоже стану студенткой. Только как убедить маму помочь мне поступить в художественное училище? Я так хочу рисовать. Всю жизнь хочу это делать», – размышляла Майя Савельева, разглядывая студентов, спешащих на экзамены, а также на защиту курсовых и дипломных работ. На повороте девушка заметила автобус с табличкой «Лукьяновка» и поспешила вернуться на остановку, чтобы встретить Алину.
– Привет! – поздоровалась Майя, помахав рукой Алине, выходящей одной из первых из автобуса.
– Привет, Майя! Давно ждёшь? – сказала Алина Шестакова и добавила. – Автобус немного опоздал.
– Понятно. Но ничего страшного, – ответила Майя Савельева и включила экран телефона, чтобы посмотреть время.
– О Боже! Уже без двух минут восемь часов. Нам надо бежать, – воскликнула девушка и, схватив за руку Алину, потащила её прочь от остановки.
Завернув за угол, девушки перешли дорогу по пешеходному переходу, и через сквер направились к большому белому зданию, будто спрятавшемуся среди зелени. Скоропалительно взлетев по ступенькам, Майя и Алина вошли в дверь, над которой висела золотистая табличка с надписью: «Управление образования администрации Губкинского городского округа». Конечно, там было написано что-то ещё. Но подростки пропустили остальные слова, выгравированные чёрным цветом. Оказавшись в холле, они переглянулись. Прямо напротив входа, у самого окна, стоял стол, за которым сидел вахтёр. Пожилой мужчина в специальной тёмно-синей униформе обратился к ним.
– Вы по какому вопросу? – спросил вахтёр.
– Мы на практику, – ответила Алина.
– Какая практика? – поинтересовался пожилой мужчина.
– У нас практика от учебно-производственного комбината. Нам в архивный отдел, – пояснила Майя Савельева.
– Давайте ваши паспорта, – сказал вахтёр.
И девушки растерянно посмотрели друг на друга.
– Мы не брали. Нам не говорили, – произнесла Алина Шестакова.
– Но без удостоверения личности я не могу никого пропускать. Видите этот журнал. В нём расписываются все сотрудники, – проговорил вахтёр.
– Зато у нас есть договор на практику, – вспомнила Майя и достала документ из сумки.
Пожилой мужчина в тёмно-синей форме надел очки и внимательно прочитал договор.
– Да. Я понимаю. Но без паспорта не могу пропустить, – сказал он.
В этот момент по коридору шла высокая и невероятно тощая женщина в широком брючном коричневом костюме в светлую полоску. Заметив некий спор между вахтёром и девочками, она спросила:
