Лина Вольная "Хамелеон"

– Что ты имеешь в виду? – не понял Андрей.

– Кто, говоришь, какая гражданка? – Альберт Айдарович аж привстал -Это кличка что ли такая, Флоренталь?

– Нет! – возразил оперативник – Это её фамилия, она была замужем за французом русского происхождения, за Сержем Флоренталь. После развода оставила эту фамилию себе, полные инициалы: Ольга Владимировна Флоренталь, тысяча девятьсот восемьдесят второго года рождения, имеет дочь Кэти, шести лет отроду, разведена, состоит в гражданском браке с гражданином Таджикистана, Нарретдином Авелем Фаритдиновичем, тысяча девятьсот восемьдесят второго года рожде…

– Стоп! – хлопнул ладошкой по столу Нуриев – Её автобиографию мне рассказывать не надо, я всё понял. Теперь с тобой, дорогуша! – Альберт повернулся резко к Ольге – Пришёл черёд побеседовать!

Ольга напряглась, всё услышанное ей явно не понравилось. Мусора знали всё: о ней, об Авеле, знали даже про дочку: – Ч-чёрт!

– Ну-у, что скажешь? – наглая ухмылка играла на его ходивших желваках и губах. Глаза его, по сути-то красивые, выразительные, прищурились, будто у коршуна, и поблескивали, при виде её, жертвы.

Девушка молчала, сидя перед Нуриевым, через стол, опустив глаза вниз, в пол, пытаясь найти там хоть соринку, но безрезультатно: ламинат орехового цвета был начищен словно воском, ламинат, и его блестящие, идеально-надраенные ботинки из дорогой хорошей кожи.

– Я разговариваю с кем, с тобой или с воздухом?

Альберт Айдарович произнёс это так громко, что Ольга вздрогнула. Вопрос прозвучал в напряженной устрашающей тишине будто выстрел.

Она невольно подняла на него взгляд: – Как жалко, что такой красивый и представительный мужчина мент! – подумала Ольга – Европейский тип лица, ровный матовый загар или такой цвет кожи, высок, наверное метр семьдесят пять – метр восемьдесят, педантичен, видно сразу, а его рубашка, тёмно-бирюзового цвета, с двумя расстёгнутыми сверху пуговицами.

Вдруг его лицо, с идеально-правильными чертами, приблизилось, в растопленных, накалённых углях блеснула угроза – Э-э, ты, немая что ли, или в молчанку решила со мной поиграть?

– Мне не о чем с вами разговаривать, вы получили то, что хотели, больше мне добавить нечего! – трясясь от страха, она всё же нашла в себе силы произнести это ровно и без запинки.

– Да ну?! – взорвался Альберт – Добавить тебе нечего? Я тебе сейчас такую раскладку нарисую, что обхохочешься. Думаешь полкило скинула и всё, ровно поехала по этапу на зону? – Ольга молчала – Не угадала, я тебе сейчас такой тест-драйв устрою, что махом ты у меня всё вспомнишь и выдашь, поняла?

По спине у Ольги пробежал холодок. Пугал он её или действительно собирался протестировать – неизвестно, но от его обещаний становилось страшно. Она понимала, что рядом сидящий Андрей Эдуардович – это только цветочки, и он ей не помощник.

– Я последний раз спрашиваю, где остальной товар твоего сраного чурки? Где девятнадцать килограмм отборного дагестанского героина, где?

– Я не занимаюсь продажей наркотиков, это во-первых! – с достоинством произнесла Ольга – А во-вторых, я попрошу не оскорблять того человека, с которым проживаю на данный момент.

Альберт, чуть привстав и наклонившись к ней, наотмашь ударил по лицу. Голова девушки дёрнулась и она едва не опрокинулась назад со стула. Андрей Эдуардович вовремя схватил спинку деревянного сиденья и вернул его в прежнее положение, из глаз Ольги брызнули слёзы.

– С-сука, я наизнанку тебя сейчас выверну, конфетка! – Альберта Айдаровича было уже не остановить. Он резко перегнулся через стол и схватил Ольгу за шиворот. Дёрнув на себя, подполковник одной рукой втащил хрупкое тельце девушки на стол и наклонился над ней. Андрей застыл на стуле, как каменное изваяние, он знал, что вмешиваться сейчас себе дороже.

– Ты про какого человека мне сейчас очки втирала, а? Про чурку твоего что ли, про Нарретдина, тебя спрашиваю?

Сейчас она умрет, прямо под ним, от ужаса и бездействия с чьей либо стороны! – подумала Ольга – Ещё один вопрос и каюк! Нет, нет, надо взять себя в руки! Бояться, трястись внутри, умирать со страху, но взять себя в руки.

Закрыв глаза, плотно сжав веки, она едва слышно произнесла – Да, я имела в виду Авеля.

– Открой глаза! – приказал Альберт – Открой, дьявол тебя подери! Я хочу посмотреть подстилке черномазого в глаза, в бесстыжие глаза. Тебя, дрянь, чем же русские-то, да татары не устраивали, а?

Ольга упрямо молчала, не моргая, глядя ему в глаза. Что было написано и запечатлено в них, трудно даже высказать – безумие, подогретое абсолютной безнаказанностью, ярость, лавой выплёскивающаяся через край, желание забить, замучить и насладиться этой человеческой мукой всласть. Кто навис над ней сейчас – безумный зверь, не ведающий справедливости, или зверь, объятый безумием во время охоты?

Нуриев крепче сжал кулак, в котором, словно в тисках, был зажат воротник её ветровки, подтянул вплотную Ольгу к себе – Продолжай! – прошипел Альберт – Раз уж начала.

– А что с вас, с русских-то взять, а? – словно плевок, выдохнула Ольга – Что, кроме неумения пить водку, да импотенции, скажи?

Андрей Эдуардович, молча наблюдавший невесёлую картину, прикрыл, в абсолютном своём бессилии, веки: – Ой, дурочка! – пронеслась в мозгу мысль – Таких слов он тебе не простит, это как пить дать!

И правда, таких слов, адресованных в его адрес, как оскорбление, Альберт Айдарович простить не мог. Она не поняла даже, когда и с какой силой он ударил её головой об стол. Просто свет в кабинете померк как-то мгновенно, а после включился вновь. Больно не было, ибо боль сейчас для неё была неощутима. Было страшно и жутко в какой-то необъятной, не заканчивающейся прострации, просто было ужасно страшно.

– Я тебе покажу сейчас, на что русские способны! – Нуриев с остервенением оттолкнул девушку от себя – Я тебя сейчас так насажу на импотенцию, что век помнить будешь и не забудешь никогда, а потом, когда очухаешься, то сравнишь, поверь! – схватив девушку за щиколотки, Альберт одним рывком дёрнул к себе – Молись, дрянь!

Как открылась входная дверь и кто вошел, Ольга не слышала и не видела. Перед глазами был только он – псих, который не дружен с головой, а теперь и вовсе, расставшийся с ней напрочь. За него в данный момент, по всей видимости, думал и руководил совершенно другой орган.

– Отставить! – какой-то непонятный хлопок и громкий приказ – Отставить, кому говорю, Нуриев!

Альберт Айдарович, клешнями вцепившийся в Ольгу, устремил затуманенный взор свой в сторону двери. Он даже не сразу понял, что перед ним стоит начальник отдела.

Тряхнув головой и сбросив с себя некоторое оцепенение, подполковник отпустил девушку и заправил в брюки выбивавшуюся наружу рубашку – Герман Петрович?

– Застегнсь, Альберт, и приведи себя в надлежащий вид, а потом потрудись дать мне логическое объяснение всего происходящего. Ну, я жду?!

Нуриев поспешно отряхнулся – Прошу прощения, не по уставу конечно, но в целях профилактики! Это барыга, которую мы взяли с нехилым весом.

– Сними девушку со стола, это во-первых, а во-вторых, налей ей воды!

– Господи! – взмолилась безмолвно Ольга – Господи, где я слышала этот голос?

Нуриев протянул ей руку, но она оттолкнула, свесив ноги со столешницы, поправила задравшуюся кверху ветровку и спрыгнула на пол. Пол просто ушел из-под ног, Ольга рухнула камнем вниз.

Герман Петрович в долю секунды преодолел расстояние до стола своего зама и наклонился над ней – Вам помочь?

Она хотела, но не успела прикрыть веки. Она очень хотела, правда, чтобы он её здесь не видел, но не успела, глаза их встретились.

– Кира, ты? – его изумлению не было предела – Как ты здесь оказалась? – Ольга молчала, по скулам лишь текли горькие солёные струйки, тряслись губы – Кира? – мужчина присел перед ней на корточки и склонил голову набок, в его взгляде читался один единственный неразрешенный вопрос.

– Вы ошиблись! – пробормотала девушка, практически не соображая, что говорит – Меня зовут Ольга, вы ошиблись!

Герман Петрович без слов задрал ей правый рукав на ветровке, после закатал левую штанину джинсов – его взору предстали запёкшиеся кровью ссадины и царапины. Она не сопротивлялась, на это у неё уже не было сил.

– Всё ясно, Кира или Ольга! – спасатель поднялся с корточек и метнул взгляд в сторону Нуриева и Андрея – Она задержана или нет?

– Да! – Альберт Айдарович положил перед начальником худенькую папку – Наркотики, героин, пятьсот двадцать грамм и это еще не всё.

– Я её забираю, объяснения в письменном виде, по форме, мне на стол! – Герман Петрович наклонился к Ольге и помог ей встать.

– Но Герман Петрович, она…

Но договорить Нуриеву полковник не дал – Это приказ, дважды повторять не буду!

Альберт с Андреем переглянулись, спорить с начальством было бесполезно. Глядя на уплывающую из под рук добычу, Нуриев бессильно стиснул зубы – С-сука!

– Откуда он её знает? – Андрей Эдуардович развёл руками – Чёрт возьми, откуда?

– Почём мне знать?

– Он назвал её Кирой?! – не унимался оперативник – Может она его информатор?

Нуриев взорвался – Да откуда-ж мне знать то, а? Ты как будто нашего Петровича не знаешь, правильность его, да справедливость, мать её за ногу. Он же душу всю вытрясет, если что не так.

– Согласен! – выдохнул Андрей – Денежной каши с ним не сваришь.

– Короче! – посерьёзнел Альберт – Дуй сейчас вниз, да прихвати с собой Имагина, хватайте таджика этого и к Иванычу, на заимку везите его. Да, ещё проверь по журналу, не оформлен ли он, я подтянусь позже.

– Хорошо, а Миха?

– Миха на шмоне, в кофейне этого. Приедет, пусть мне отзвонится.

– Лады, Альберт, не переживай.

Андрей Эдуардович поспешно вышел и быстрым шагом спустился вниз. Нуриев еще стремительней начал листать рабочий блокнот.

– Ага! – Одиннадцатизначный номер нотариуса Шульца нашелся быстро, Альберт набрал нужные цифры и начал напряженно постукивать пальцем по блокноту.

– Да?

– Это я, Рихманн.

– Я понял, что-то серьезное?

– Ты, как всегда, проницателен, мне нужно по быстрому скинуть две вещи!

– Насколько по быстрому? – поинтересовался еврей – И что за вещи?

– Одну кофейню в центре города и «мерс» седан.

– Фьють-фьють! – присвистнул нотариус – А ты на часы смотрел, Альберт?

– Честно? Нет!

– Двадцать минут одиннадцатого, ночь на носу!

– Я как-то об этом не подумал, но край – завтра утром.

– Хозяин кто?

– Не местный, чурка.

Еврей усмехнулся – Не ошибусь, твой подопечный?!

– За это я с тобой и дружу на протяжении пятнадцати лет, голубь ты мой сизокрылый.

– Документы в порядке?

– Я думаю проблем не будет, за ними поехали.

– Если делать быстро, то ты должен понимать, мой друг, что заведение и тачка в цене упадут.

– Не вопрос, но не наглей.

– Как можно, коллега?! – взмолился господин Шульц – Свои комиссионные и ни цента больше!

– Без комментариев.

– Где заведение и тачка?

– Машина на заднем дворе моей работы, а «Кофейня на паях» в Китай- городе, дом 37.

– Недурно! – ухмыльнулся нотариус – Я был там, заведение приличное, раскрученное.

– Хернёй я бы не занимался! – буркнул Нуриев – «Мерс» седан, представительского класса, цвет мокрый асфальт, полностью тюнингованный.

– Бесподобно, и где ты такого мажорика подцепил, а?

– Кто мне должны, я всех прощаю! – парировал удар Альберт Айдарович – Сколько?

– Ну-у, какой ты прыткий! – ушел от ответа господин Рихманн – Я же не риелтор, надо позвонить серьёзным людям, котировки недвижимости полистать, то да сё. Утром, в восемь, я дам ответ.

– Ну-у, жду тогда, господин нотариус! – улыбнулся уголком рта Нуриев – Удачи!

– И тебе не простудиться, дружище! – слащаво попрощался Рихманн Семёнович Шульц и отключился.

Альберт набрал номер Михи, Миха взял трубку сразу – Ты где?

– В кабинете, жду.

– В кофейне ничего, я еду обратно.

– Я так и знал! – уже спокойно и сдержанно ответил Нуриев – Тачку забрал?

– Да, я на ней, подогнать к отделу?

– Забери меня и поедем к Иванычу.

– Сюжет закручивается?

– А то, я с него живого не слезу.

– Через десять минут выходи.

– Лады! – Альберт Айдарович удовлетворённо потёр ладони – С паршивой овцы хоть шерсти клок.

Миха подъехал, как истинный швейцарец, через девять с половиной минут, Альберт плюхнулся на переднее сиденье и шикарный седан сорвался с места.

– Ну? – прервал молчание Идаев – Как успехи?