– Их полные имена, как и звания не подлежат разглашению, – объясняет министр.
– Ясно. Мило побеседовать о работе с вами, ребята явно не удастся.
– Никак нет, – отвечает тот, кто назвался Матиасом, – но любую нейтральную тему мы сможем поддержать.
– А Фридрих и Матиас – это ваши настоящие имена? – забывшись, произносит Вероника.
– Это имена, на которые они отзовутся, если ты их позовешь, – отвечает министр, чуть крепче сжав пальцы на ее плече. – Вы можете идти, – обращается он к молодым людям. – Отвезете госпожу Мейер домой, когда она выйдет.
– Есть! – в один голос отвечают они и покидают кабинет.
– Вера, – говорит министр, оставшись с ней наедине, – я могу надеяться, что ты не будешь практиковать свои сверхъестественные способности на этих людях?
– Обещаю, что не буду.
– Вот и славно! – Он проверяет время и с улыбкой продолжает: – За это получишь приз от меня лично.
– Конфетку?
– Очень сладкую конфетку: я хочу, чтобы ты объехала с выступлениями несколько училищ и молодежных организаций – это первое; второе: в одном из наших журналов запускается новый проект, и ты будешь в нем участвовать. Что скажешь? Как тебе идея покататься по стране?
– Заманчиво. А этим двоим обязательно меня сопровождать?
– Да, пока не придумаем что-то получше с твоей охраной. – Он снова смотрит на часы. – Сегодня мы встретимся с тем, кто заказал твое похищение.
– А мне обязательно здесь быть? – робко произносит она.
– Не бойся, моя хорошая, он на нашей стороне. Он скоро придет. Присядь пока. – Вероника покорно опускается на диван, а министр, чтобы заполнить паузу говорит: – Интересует судьба тех, кто на тебя напал?
– Конечно.
– Трупов уже трое, у всех поражение нервной системы, то есть, если говорить проще, без медицинской терминологии, что-то убило все их нервные клетки. Причем, и с кровью у них что-то случилось: кое-где эритроциты образовали крупные тромбы. Четвертый, водитель, пришел в себя, но вряд ли ему удастся когда-нибудь восстановить здоровье. Они получили указание не смотреть тебе в глаза и использовать зеркало, чтобы нейтрализовать тебя. Зеркало у них по какой-то причине не сработало, но, забегая вперед, скажу, что у него тоже отслоилась амальгама, в глаза тебе никто не смотрел. Двое затащили тебя в машину – ты молодец: сопротивлялась, кусалась, – он одобрительно усмехается. – Потом, как говорит выживший, у него в теле возникла сильная боль, сравнимая с ударом тока. – Он умолкает, изучая реакцию девушки. Вероника не сводит с него испуганного взгляда. – У меня две версии случившегося: или в машину среди ясного дня ударила молния, или это ты способна создавать вокруг себя что-то вроде мощного электромагнитного поля.
– Что со мной будет? – чуть слышно произносит она.
– Ничего. То же, что и раньше. Разве что-то изменилось? Ты не должна отвечать за чужие ошибки. То, что ты, как оказалось, можешь постоять за себя, конечно, неплохо, но это едва не стоило тебе жизни, а я не хочу тобой так рисковать. У нас… – начинает говорить он, но смолкает, так как открывается дверь и в кабинет входят двое: крупный мужчина с очень хитрым взглядом в круглых очках и с ним солдат с большими, грустными, испуганными глазами. Политики приветствуют друг друга, а солдат с опаской косится на Веронику, которая теперь, поднявшись с дивана, всячески старается не выдавать свое беспокойство.
Вновь прибывший с фальшивой улыбкой подходит к девушке и целует ее руку.
– Очаровательная Вероника! – Лукаво произносит он. – Как жаль, что до сих пор нам так и не удавалось встретиться! Я видел только какие-то отчеты, результаты исследований – безликие бумажки, а до вас меня не допускали, хотя я вроде бы имею право проводить свои исследования, не так ли?! – он строго косится на своего коллегу.
– Конечно, но только с согласия руководителя проекта, – отвечает ее покровитель, указав ладонью на себя.
– Однако руководитель не уделяет своему проекту достаточно времени и внимания в силу собственной занятости! Так или иначе, – продолжает он, – я безумно рад, что нам выпала возможность познакомиться лично. Если верить отчетам – вы просто волшебница! Да-да, волшебница, – повторяет он понравившееся слово. – Я хочу, чтобы вы продемонстрировали мне ваши способности по манипулированию чужим сознанием и поведением. Вот вам доброволец, делайте с ним, что хотите.
Вероника переводит взгляд на солдата, который стоит, не шелохнувшись, уставившись в одну точку на стене.
– Вера, милая, ты в состоянии продемонстрировать нам то, о чем тебя просят? – Интересуется ее покровитель.
– «Вера, милая», – ехидно повторяет его коллега. – Очаровательно!
– Я смогу, – коротко отвечает она и подходит к солдату.
Парень намного выше нее, поэтому, чтобы заглянуть ему в лицо, девушке приходится задирать голову, но это она делает не с целью загипнотизировать его, а чтобы понять, за что его привели сюда. Этого, конечно, она не понимает, но сохраняет свою убежденность, что все-таки он не доброволец. Отступив от него на два шага, Вероника начинает раскачиваться в такт какой-то неведомой мелодии в своей голове. Теперь уже ее глаза покрывает черная пелена. Движения девушки привлекают внимание солдата, он невольно переводит на нее глаза и их взгляды встречаются. Молодой человек замирает на считанные секунды, а затем, шагает ей навстречу и протягивает руку со словами:
– Разрешите вас пригласить!
Вместе они начинают танцевать танго, и так слажено как будто, действительно, слышат некую мелодию, которую хорошо знают.
– Еще! – требует организатор неудавшегося похищения, когда танец стал приближаться к логическому завершению.
Девушка, запыхавшись, прислоняется к столу и, хлопнув по нему рукой, спрашивает, обращаясь к политикам:
– Этот столик свободен?
Руководитель проекта, быстро убрав папку со стола, отвечает:
– Да!
Запрыгнув, Вероника садится на стол и жестом приглашает парня присесть в кресло министра. Он жадно рассматривает ее и кладет руку на ее бедро. Со стороны, кажется, что солдат сильно пьян. Девушка берет со стола карандаш и передает молодому человеку. Парень приставляет его острием к виску. Вероника, повернувшись к мужчинам, спрашивает:
– Прикажете ему застрелиться?
– Только не в моем кабинете! – протестует ее покровитель.
– Как пожелаете, – произносит его коллега.
Она снова задерживает взгляд на солдате. Он зажмуривается на пару секунд, а потом робко убирает от головы карандаш.
– Осечка, – поясняет девушка и слезает со стола. Она, подойдя к молодому человеку, несильно трясет его за плечо и слегка хлопает ладонью по щеке.
Парень приходит в себя, и, обнаружив, что сидит за столом министра, резко вскакивает с места.
– С вами все в порядке? – интересуется Вероника, но он только ошарашено смотрит по сторонам.
– Браво, Вероника! – Восклицает инициатор этого эксперимента и обращается к министру: – Я позвоню от вас? – Получив согласие, он просит кого-то на другом конце провода забрать солдата. Не проходит и пяти минут, как в кабинет заходят двое и под руки выводят молодого человека. После их ухода он интересуется у девушки: – А что было бы, если бы мы дали добро на то, чтобы он застрелился?
– Он бы умер.
– А с чего у вас возникла такая идея, заставить его стреляться?
– Я устала и не знала, как закончить эксперимент.
– А вы жестокая дама!
– Я подозреваю, – вступается за Веронику министр, – что жестокость в ней спровоцировало недавнее нападение. У девочки нет пока повода доверять вам и вашим людям.
Уровень фальшивой любезности в помещении постепенно начинает зашкаливать. Наблюдая за их игрой в дипломатию, девушка старается помалкивать, предпочитая, чтобы на все вопросы к ней отвечал тот, кто назвал себя сегодня руководителем проекта. О человеке, пытавшемся ее похитить, Вероника знает только, что он формально может считаться начальником ее отца, но вот теперь в их разговоре звучит запомнившееся ей слово «Аненербе».
– Послушайте, – говорит руководитель проекта после долгого спора, – если вам не нравится, как я провожу исследования, то найдите себе такой же феномен и изучайте его, как хотите!
– И как же я найду такого человека?!
– Он-то нашел! – Неожиданно даже для себя самой встревает Вероника. После ее слов спор прекращается.
Полноватый господин в очках подходит к девушке и произносит:
– Допустим. Вы, дорогая моя, готовы назвать мне имена и, желательно, адреса людей подобных вам?
– Я их не знаю, – уверенно отвечает она, на время ответа поверив сама в это. – Но в прошлых жизнях мне приходилось встречаться с такими… людьми, поэтому я уверена, что я не одна.
– А почему лично вы противитесь тому, чтобы вас изучали в специализированном учреждении? Чем вас так очаровал мой коллега, что вы не хотите довериться в исследованиях больше никому?
– А я и не противлюсь, – отвечает она, к молчаливому и сдержанному негодованию своего покровителя. – Однако посудите сами, вы организовали мое похищение, в результате которого я чудом осталась жива, а трое ваших людей погибли. Исследования – это, конечно, неплохо, но стоит мне вспомнить, как я всю холодную ночь лежала где-то на сырой земле и медленно умирала, и я уже не могу чувствовать себя в безопасности при одной только мысли о вас.
Мужчина недовольно качает головой и говорит уже серьезней и без лукавых ноток в голосе:
– В вашем роду кто-нибудь обладал такими способностями, как у вас или чем-то подобным?
– Я не знаю.
– Ваш отец штандартенфюрер Александр Мейер?
– Да.
– Надеюсь, ни у кого не возникнет возражений, если я распоряжусь изучить историю вашей семьи?
– У меня – нет, – неуверенно произносит Вероника, которой теперь немного стыдно за то, что говорила с ним дерзко.
– Хорошая мысль, – соглашается его коллега, до сих пор молча наблюдавший, как его подопечная отвечает на вопросы.
– Для меня это очевидная мысль! Странно, что вы до этого не додумались! Как видите, мое участие в исследованиях качественно скажется на результате. – Он сдержано и вежливо прощается, забирает папку и уходит.
Снова оставшись наедине с Вероникой, министр с облегчением вздыхает.
– Я ему не нагрубила? – Подойдя к нему, говорит она.
– Ты все правильно сказала, ты же умница. Вера, послушай, – строго произносит он, взяв ее за руку, – если он будет предлагать тебе встречи или какие-то исследования, не соглашайся! Без меня не иди с ним ни на какие контакты! Это не тот человек, которого можно предугадать.
– Я его боюсь.
– Ты и меня когда-то боялась. – Он улыбается и гладит ее волосы. – Не трать силы на страх. Он тебе ничего не сделает, пока я руковожу проектом, и это единственный проект с тобой.
– А что будет, если я найду кого-то вроде меня и сдам ему? – осторожно интересуется девушка, для которой идея отомстить отцу уже превратилась в мечту.
– Я очень разозлюсь на тебя. Почему ему, а не мне?
– Нет, вы не поняли! Что будет с тем, кого я сдам?
– Скорее всего, запрут в каком-нибудь бункере, лаборатории или заставят работать на разведку. А, может быть, и разберут на органы, для детального изучения. Поэтому, если ты найдешь еще кого-то такого же, ты приведешь его или ее ко мне.
– Если найду. Духи стихий хорошо умеют скрываться.
– Причем тут духи стихий?
– Я думала, вам интересно будет узнать, кто я есть.
– Я тебя не понимаю, – сдвинув брови, говорит он. – Ты о чем?
Девушка со вздохом кладет руки ему на плечи.
– Я очень устала. Можно, я расскажу об этом в следующий раз?
– Хорошо. Я вижу, что ты утомлена, – с улыбкой произносит он, потрепав рукой ее подбородок. – При следующей встрече я напомню тебе об этом. А сейчас мне и самому надо вернуться к другим делам. – Он отходит к столу и, просмотрев стопку бумаг, достает листок с печатным текстом. – Это план твоих поездок на месяц. Начнем с октября. Тексты речей получишь ближе к поездкам, но ты уже и сама примерно знаешь, что должна говорить. Здесь указаны телефоны. Вообще, они обязаны тебе позвонить за день до твоего отъезда, но если не дозвонятся или ты захочешь что-то уточнить – звони по этим номерам. И в понедельник у тебя съемка для журнала. Они тоже созвонятся с тобой. О нашей следующей встрече я, возможно, сообщу через твоих охранников. Все понятно?
– Как всегда.
– Тогда я прощаюсь с тобой до следующей встречи, а она будет скоро – соскучиться не успеешь. Эти двое… как их там…
– Матиас и Фридрих?
– Да. Доставят тебя до дома.
– До свидания? – Вероника хотела попрощаться таким же уверенным тоном, который звучал в его речи, но почему-то получила вопросительную интонацию.
– Пока! – он улыбается и провожает ее взглядом. Он возвращается за стол, размышляя над тем, что еще очень далек от разгадки всех тайн этой девушки, гораздо дальше, чем предполагал до сегодняшней встречи. Ему не дает покоя прозвучавшее словосочетание «духи стихий». Это, определенно, не те слова, которые могут быть сказаны случайно или в качестве метафоры. Она хотела ему на что-то намекнуть, надеясь, что он догадается сам. Но к черту всякие догадки! Пусть объясняет сама, что имела в виду, он не мальчик, чтобы играть с ней в отгадывание загадок!
Покинув здание, Вероника замечает Фридриха возле автомобиля. Увидев ее, он машет ей рукой, чтобы она подошла.
– Прошу вас! – говорит он и распахивает перед ней дверцу.
За рулем уже сидит Матиас. Ни слова не говоря, он заводит мотор и трогается с места.
– Вы знаете куда ехать? – удивляется девушка.
– К вам домой. Или у вас другие планы? Если вас интересует, знаю ли я ваш адрес, то я его знаю. – Это был их единственный разговор в машине. Всю оставшуюся дорогу они молчали.
Наконец, автомобиль останавливается неподалеку от ее дома. Почти подойдя к калитке, девушка останавливается, замерев. До нее доносится какой-то странный разговор солдат из охраны отца. Снова притормозив, Матиас вопросительно кивает ей. Вероника делает отмашку в ответ и качает головой, в знак того, что ничего серьезного не происходит, и снова вслушивается в слова. Ее не видно солдатам из-за высокого и плотного можжевельника разросшегося у ограды.
– Да это точно Зварски! – возмущенно, но негромко произносит один солдат.
– Ну, да, он похож, но это дикость какая-то! – говорит второй. – Докуривай!
– Вот ты участвовал в его расстреле?
– Нас же вместе тогда в караул поставили. Но, послушай, это не может быть Зварски! Зварски мертв!
– Я его мертвым не видел. А представь, что Мейер решил помочь ему сбежать, и по его документам отправил на расстрел другого?!
