5—30 апреля 1982 г. – развертывание британских экспедиционных сил в Южной Атлантике и подготовка Аргентины к обороне островов;
1—20 мая 1982 г. – борьба военно-морских сил Великобритании за установление господства на море в зоне конфликта, блокадные и контрблокадные действия противоборствующих сторон;
21—23 мая 1982 г. – высадка морского десанта британских войск в заливе Сан-Карлос;
24 мая – 14 июня 1982 г. – ведение боевых действий непосредственно на островах.
Особняком стоит вооруженная борьба за остров Южная Георгия, захваченный аргентинским морским десантом 3 апреля и отбитый британскими силами 25—26 апреля 1982 г.
Период времени с 1 по 20 мая 1982 г., когда британский флот вел самостоятельные боевые действия в зоне конфликта, утверждая свое господство на море и осуществляя блокаду Фолклендов с целью создания благоприятных условий для последующего проведения высадки десанта на острова, а аргентинские морские и воздушные силы решали задачи деблокады и обороны архипелага, стремясь давать активный отпор британскому натиску, может быть определен как морская фаза Англо-аргентинского военного конфликта и является темой настоящей книги.
Прежде чем перейти непосредственно к описанию военных действий, необходимо изложить и пояснить ряд моментов.
География. Фолклендские острова (аргентинское название – Мальвинские острова) – архипелаг в южной части Атлантического океана, между 51° и 52° 30? ю.ш. и 57° и 62° з. д. Ближайшая материковая земля – побережье Аргентины на юге провинции Санта-Крус, находящееся примерно в 480 км к западу от островов. Расстояние, отделяющее Фолкленды от Британских островов, превышает 12 400 км. Архипелаг состоит из двух крупных островов – Западный Фолкленд и Восточный Фолкленд (также известны как Исла Гран-Мальвина и Исла Соледад) и 776 маленьких островов и скал. Общая их площадь – 12 173 км
. Протяженность архипелага с запада на восток, от острова Нью-Айленд до мыса Пембрук – 240 км. Административный центр – Порт-Стэнли (арг. название – Пуэрто-Архентино).
У нас в стране начиная со второй половины 1960-х годов на географических картах применяется двойной топоним «Фолклендские (Мальвинские) о-ва» в сопровождении пояснительной надписи «спорн. Брит., Aрг.», на политической карте их территория остается незакрашенной, а до того употреблялся английский вариант названия. В данной книге будут использоваться оба названия: Фолклендские острова, как они, в частности, значатся в «Морском атласе» 1950 года, и Мальвинские острова, или Мальвины, если речь идет об аргентинской стороне. Ни то, ни другое, однако, не несет политического смысла и тем более не является выражением симпатий автора, просто синонимичные названия.
Фолклендский пролив разделяет острова Западный и Восточный Фолкленд, их берега сильно изрезаны, а сами они покрыты вересковыми пустошами и торфяными болотами. На Фолклендских островах нет больших рек, но много мелких и периодически пересыхающих речушек и ручьев, которые обычно впадают в ближайший залив или бухту. Северная часть Восточного Фолкленда представляет собой холмистую пересеченную местность. Там же находится высочайшая точка архипелага – гора Асборн (705 м). Юго-западная часть острова, получившая название Лафония, отделена от остальной его части двумя глубоко вдающимися заливами и представляет собой низменную равнину с максимальным возвышением в 45 м над уровнем моря. Здесь пасутся стада овец. В единое целое остров соединяет узкий перешеек с расположенными на нем поселками Дарвин и Гуз-Грин. Западный Фолкленд горист, особенно на северо-востоке, где тянутся горы Хорнби, а самой высокой его точкой является гора Адам (700 м) в северной части острова.
Природа Фолклендских островов скудная и суровая, климат холодный и сырой. Там никогда не бывает тепло и редко выдаются солнечные дни. Несмотря на расположение архипелага в умеренных широтах Южного полушария, межсезонные температурные колебания незначительны: средняя температура января +9,6° C, июля – +2,5° C. Среднегодовая температура составляет около +5,6° C. Штормовая погода преобладает 200 дней в году. Дуют сильные шквалистые ветры, особенно в зимние месяцы. Высокая влажность, часты туманы, однако осадков выпадает сравнительно немного. Практически в любое время года может выпадать снег, однако даже в разгар зимы твердые осадки носят лишь временный характер, не создавая постоянного снежного покрова.
В политико-административном отношении Фолклендские острова – самоуправляющаяся заморская территория Великобритании. Претензии на владение островами выдвигает Аргентина. Законодательный орган архипелага – Совет Фолклендских островов. Исполнительная власть осуществляется губернатором. Согласно переписи 1981 года, население островов составляло 1813 человек, из которых 1050 проживало в Порт-Стэнли, 441 – в остальной части острова Восточный Фолкленд и 322 – на Западном Фолкленде и мелких островах. Большая часть населения – потомки английских и шотландских поселенцев.
Ввод аргентинских войск на острова. Оперативные планы решения фолклендского спора силовым путем разрабатывались в Буэнос-Айресе давно, как минимум с 1940-х годов, однако до претворения заветной аргентинской мечты в реальность дело дошло только после того, как мощь военно-морских сил Великобритании сократилась до критического уровня, включая сдачу на слом последнего многоцелевого авианосца, к власти в Аргентине в результате очередного государственного переворота 24 марта 1976 года пришла военная хунта, устроившая в стране кровавый «процесс национальной реорганизации», а дипломатические переговоры между двумя державами о судьбе островов окончательно зашли в тупик. По-настоящему за решение мальвинского вопроса взялись при третьем составе хунты, куда вошли генералы Л. Ф. Галтьери, Б. А. Лами Досо и адмирал Х. И. Анажа. Собравшись на совещание 18 декабря 1981 г., они постановили, что «крайне важно активизировать все необходимые и выгодные действия, чтобы добиться признания аргентинского суверенитета над Мальвинскими островами, Южной Георгией и Южными Сандвичевыми островами».
В день утверждения Галтьери на пост президента страны, 22 декабря 1981 г., главнокомандующий ВМФ Аргентины адмирал Анажа отдал распоряжение начальнику Главного штаба ВМФ вице-адмиралу А. Г. Виго «актуализировать» план «восстановления Мальвин», а тот, в свою очередь, приказом №326S/81 от 23 декабря 1981 г. перепоручил эту ответственную задачу командующему военно-морскими операциями вице-адмиралу Х. Х. Ломбардо. При этом предполагалось, что захват островов не повлечет вооруженного ответа со стороны Великобритании, которая уже давно сама ищет способ уступить их Аргентине, и ставилась задача взять острова «мирно», избегая кровопролития, и чтобы не вызвать негативной реакции мирового сообщества. Отметим здесь же, что сами аргентинцы слова «захват» и «вторжение» по отношению к Мальвинским островам не используют. Они говорят «возврат» (recuperaciоn) или «отвоевание» (reconquista). Однако если обратиться к оперативным документам и закрытому докладу следственной комиссии генерала Раттенбаха[1 - Комиссия по анализу и оценке ответственности за конфликт в Южной Атлантике (исп. Comisiоn de Anаlisis y Evaluaciоn de Responsabilidades del Conflicto del Atlаntico Sur), возглавляемая генерал-лейтенантом в отставке Бенхамином Раттенбахом. Составленный ею итоговый документ известен как Informe Rattenbach (Доклад Раттенбаха).], то там аргентинские военные без лишних сантиментов изъясняются словами toma (исп. «взятие», «захват») и ocupaciоn («оккупация»), чего не встретишь в написанных ими же для широкой публики книгах и статьях.
Операция по вводу войск на Мальвинские острова получила кодовое наименование «Асуль», а затем, уже по ходу проведения, была переименована в «Росарио». В состав межвидовой «Рабочей комиссии» (Comisiоn de Trabajo), отвечавшей за разработку плана возврата Мальвин, вошли вице-адмирал Х. Х. Ломбардо от ВМФ, дивизионные генералы О. Х. Гарсия от сухопутных войск и З. М. Плессль от ВВС. Замысел операции состоял во внезапной высадке морского десанта с целью овладения столицей архипелага, включая аэропорт, ключевые городские объекты и губернаторскую резиденцию, а затем переброске на острова аргентинских войск самолетами военно-транспортной авиации. В качестве вероятной даты осуществления этого плана называлось 9 июля (День независимости Аргентины) или – самое раннее – 25 мая (День нации). Обсуждались и более дальние сроки: сентябрь или даже четвертый квартал 1982 года. Однако случившийся во второй декаде марта дипломатический кризис вокруг о. Южная Георгия, названный в докладе Раттенбаха «южноатлантическим Сараево», ускорил развязку: 26 марта 1982 г. хунта приняла решение брать острова не откладывая.
Высадка войск была назначена на 1 апреля. О том, что в эту дату отмечают Международный день смеха (или День дурака) и стараются не предпринимать никаких серьезных начинаний, аргентинские военные, вероятно, не знали. В любом случае, из-за шторма пришлось отложить начало операции на сутки. Вторжение состоялось утром 2 апреля 1982 г. Общее руководство осуществлял дивизионный генерал О. Х. Гарсия, боевое управление группировкой ВМФ – вице-адмирал Х. Х. Ломбардо, непосредственно командовал десантными силами в море контр-адмирал Г. О. Альяра, а на суше – контр-адмирал морской пехоты[2 - Военнослужащие морской пехоты ВМФ Аргентины имеют не армейские, а военно-морские воинские звания. См. приложение №1.] К. А. Буссер. В захвате островов были задействованы главные силы аргентинского флота в составе авианосца «25 мая» (аргентинцы произносят его название как «Бентисинко де Мажо»), двух эсминцев УРО, трех старых эсминцев, двух корветов, одной подводной лодки, танкодесантного корабля и трех вспомогательных судов. Морскую высадку в районе Порт-Стэнли производила усиленная батальонная группа, костяк которой составлял 2-й батальон морской пехоты. Накануне вечером на острова были высажены три разведывательно-диверсионные группы спецназа ВМФ и морской пехоты. Боевой состав войск десанта насчитывал около 800 человек. Им противостоял британский гарнизон под командованием майора М. Дж. Нормана, состоявший из 70 морских пехотинцев военно-морской партии 8901 и 10 моряков гидрографической партии с ледокольного судна «Эндьюренс».
Занятие столицы архипелага прошло быстро и практически бескровно. Единственным погибшим стал командир одной из ДРГ капитан 3 ранга МП Педро Хьякино, смертельно раненный в губернаторской резиденции. Двое аргентинцев были тяжело и один легко ранены, трое получили различные травмы. Обороняющиеся никаких потерь в личном составе не понесли. Боевые действия завершились капитуляцией небольшого британского гарнизона, который по приказу губернатора Фолклендских островов Р. М. Ханта фактически просто обозначил вооруженное сопротивление, не став геройствовать в обороне.
Отдельно спланированным мероприятием (т. н. операция «Арьес-82»), начавшимся сразу после овладения аэропортом Стэнли, явились рейсы аргентинской военно-транспортной авиации, осуществляемые 1-й воздушной бригадой под командованием бригадного генерала Э. Р. Валенсуэлы. Сам аэропорт был превращен в военно-воздушную базу Мальвины. Туда стали прибывать самолеты «Геркулес» с военными грузами и солдатами 25-го пехотного полка, 9-й инженерно-саперной роты, управления 9-й пехотной бригады и 181-й роты военной полиции, которые должны были образовать островной гарнизон. Первоначально предполагалось, что он будет насчитывать около 500 человек. Кроме того, в Порт-Стэнли доставили мобильную обзорную РЛС с обслуживающим персоналом. Обратными рейсами летели на континент выполнившие свою задачу морпехи контр-адмирала Буссера, а также репатриируемые британцы.
Губернатора Ханта вместе с семьей и взятых в плен британских морских пехотинцев отправили самолетами в Комодоро-Ривадавию, а затем – в Монтевидео (Уругвай). Оттуда на грузопассажирском лайнере британских ВВС они улетели в Англию. Большая часть личного состава NP 8901 позже вернулась на Фолкленды в качестве роты J 42-го батальона коммандос.
Новый аргентинский губернатор Мальвинских островов, восьмой по счету (первые семь управляли островами в период с 1821 по 1833 год), был назначен национальным декретом №681 от 3 апреля 1982 г. Им стал бригадный генерал Марио Бенхамин Менендес, прилетевший в Порт-Стэнли 4 апреля. Национальным декретом №757 от 16 апреля 1982 г. столице островов было присвоено название «Пуэрто-Архентино», официально применявшееся начиная с 21 апреля и фигурирующее по сей день на аргентинских картах.
Развертывание британских ВМС. Операция вооруженных сил Великобритании по восстановлению британского суверенитета над Фолклендскими островами получила кодовое наименование «Корпорейт», а созданная для участия в ней группировка ВМФ Великобритании называлась 317-м оперативным соединением (TF 317).
Одной из основных проблем, с которой столкнулись британские военные при подготовке кампании в Южной Атлантике, была огромная удаленность театра военных действий от пунктов постоянного базирования. Двумя другими были огромная спешка, в которой осуществлялось развертывание экспедиционных сил, и неимение четкого плана операции, который еще только предстояло разработать по мере того, как боевые корабли и войсковые транспорты выдвигались на юг.
Отправленные к Фолклендским островам силы Королевского ВМФ (далее по тексту – КВМФ) включали следующие основные элементы: ударную группировку надводных кораблей с двумя легкими авианосцами в ядре, группу атомных подводных лодок, амфибийное соединение с морской пехотой на борту, а также группировку сил тылового обеспечения. Одновременно группировка Королевских ВВС (далее по тексту – КВВС) была сосредоточена на аэродроме Уайдуэйк на острове Вознесения.
Можно сколько угодно злорадствовать, до какой степени упадка был доведен к 1982 году флот некогда могучей морской державы, однако та быстрота и организованность, с которой Великобритания смогла мобилизовать наличные силы и ресурсы и снарядила экспедиционные силы, чтобы вернуть отобранное у нее Аргентиной, вне всяких сомнений, заслуживает восхищения. Взятая планка являлась и, по всей видимости, еще долго будет являться недостигаемой высотой как для любых потенциальных противников, так и для ближайших союзников по НАТО. В этом, несомненно, проявилась хорошая работа штабов, службы тыла (или военной логистики, как ее называют за рубежом), а также высокий профессионализм всего личного состава ВМФ Великобритании.
Снаряжение оперативного соединения явилось тяжелым испытанием для тыловых служб. Огромные потоки воинских грузов устремились со всех концов страны к портам погрузки. Как об этом пишет британский военно-морской историк Дэвид Браун в книге «Королевский ВМФ и Фолклендская война»: «Провизия – свежая, консервированная, сушеная, замороженная, – обмундирование всех видов, тысячи специальных грузов и запчастей для кораблей различных классов и разновидностей оборудования, снаряжение и боеприпасы в количествах больших, чем когда-либо со времен окончания Второй мировой войны, топливо трех основных видов („Дизо“ для газовых турбин самых современных кораблей и котлов фрегатов типов „Ротсей“ и „Линдер“, FFO для старых паротурбинных кораблей и AVCAT для самолетов). Все это перед отплытием следовало погрузить не только на корабли, но также и на сопровождающие их суда снабжения КВФ. На кораблях офицеры службы снабжения занимались составлением „перечней закупаемого имущества“, что само по себе было непростой задачей, и грузы доставлялись со всевозможных складов по железной дороге, собственным транспортным флотом министерства обороны и коммерческими транспортными средствами. Наиболее срочно необходимые предметы доставлялись по воздуху на близлежащие аэродромы, а затем вертолетами на верфи или непосредственно на корабли».
Развертывание британских военно-морских сил в Южной Атлантике происходило в два этапа: выдвижение к острову Вознесения, являвшемуся промежуточным пунктом сбора, а оттуда к Фолклендским островам – и может быть условно разделено на три эшелона. Авангард экспедиционных сил составили корабли 1-й флотилии под командованием контр-адмирала Джона «Сэнди» Вудворда, принимавшие участие в морских учениях «Спрингтрейн» в районе Гибралтара. К моменту принятия британским кабинетом министров решения о формировании и отправке к Фолклендам оперативного соединения они находились в полной готовности следовать в указанном направлении. Второй эшелон включал силы флота и морской пехоты, снаряжавшиеся и выдвигавшиеся в первой половине апреля из Портсмута, Девонпорта и других ВМБ. Это были авианосцы «Гермес» и «Инвинсибл», а также транспортно-десантное соединение с судами обеспечения. Третий эшелон составляли подкрепления, отправленные на театр военных действий для усиления корабельной и войсковой группировок и восполнения потерь по ходу военной кампании. Но вперед всех них на юг ушли судно снабжения «Форт Остин» и атомные торпедные подводные лодки, отправка которых в Южную Атлантику являлась запоздалой превентивной мерой по защите британских владений на фоне разгоревшегося кризиса вокруг Южной Георгии.
Первыми кораблями ВМФ Великобритании, прибывшими в будущую зону военного конфликта, стали атомные подводные лодки «Спартан» и «Сплендид» (тип «Свифтшур»), приступившие к боевому патрулированию в фолклендских водах 12 и 19 апреля соответственно. Первоначально им были назначены следующие позиции: «Сплендиду» – к северо-западу, «Спартану» – к северо-востоку от Фолклендских островов. Третья лодка, «Конкэрор» (тип «Черчилль»), вышедшая из Фаслейна 4 апреля, была направлена к о. Южная Георгия, оттуда она в конце апреля вернулась к Фолклендам, чтобы патрулировать юго-западнее архипелага, тогда как позиции «Спартана» и «Сплендида» были выдвинуты северо-западнее и северо-северо-западнее границы 200-мильной запретной зоны. Эти три атомные субмарины составили оперативную группу TG 324.3, руководство которой осуществлял командующий британскими подводными силами вице-адмирал Питер Херберт с ФКП в Нортвуде.
Британская авианосная ударная группа (TG 317.8) под командованием контр-адмирала Дж.Ф. Вудворда, включавшая легкие авианосцы «Гермес» (флагм.) и «Инвинсибл», эсминцы УРО «Глэморган» (типа «Каунти»), «Глазго», «Ковентри», «Шеффилд» (Тип 42), фрегаты УРО «Бриллиант», «Бродсуорд» (Тип 22), «Алэкрити», «Эрроу» (Тип 21), «Плимут» и «Ярмут» (Тип 12M), судно снабжения «Рисорс» и танкер-заправщик «Олмеда», к концу суток 30 апреля вышла на исходный рубеж в 240 морских милях к востоку от Порт-Стэнли. Утром 1 мая она должна была перейти к активным действиям, вступив в бой с аргентинским флотом, авиацией и островной береговой обороной. В это время британские амфибийно-десантные силы[3 - Под термином «амфибийно-десантные силы» понимается совокупность амфибийных сил флота (Amphibious Force), включающих десантные корабли и десантно-высадочные средства, и десантных войск (Landing Force).] (TG 317.0 и TG 317.1) оставались у о. Вознесения, готовясь к проведению операции «Саттон», высадке 3-й бригады морской пехоты в заливе Сан-Карлос и в ожидании, пока ударная группировка Вудворда создаст благоприятный оперативный режим в зоне военного конфликта. Начало их развертывания в направлении Фолклендов было запланировано на середину первой недели мая, а прибытие в район боевых действий – на конец второй декады мая. И в довершение, эсминец УРО «Энтрим», флагманский корабль TG 317.9, вместе с судном ледовой разведки «Эндьюренс» находились у острова Южная Георгия.
200-мильная запретная зона и правила применения вооруженной силы. Формально война между Великобританией и Аргентиной не была объявлена. С военно-правовой точки зрения, борьба за Фолклендские острова относилась к категории локальных вооруженных конфликтов. Великобритания опиралась на статью 51 Устава ООН, закрепляющую «право страны на самооборону». Пределы самообороны, понимаемой как ответные вооруженные действия государства по защите территориальной неприкосновенности, нарушенной другим государством путем вооруженного нападения, распространялись в отношении аргентинских военных сил, занявших Фолклендские острова, а также любых сил и средств противника, представляющих угрозу британским экспедиционным силам.
Юридические нормы, регулирующие отношения между государствами по вопросам, связанным с ведением военных действий, не требуют от противоборствующих сторон установления четких географических границ локального вооруженного конфликта. Более того, практика установления так называемых «военных зон» противоречит нормам международного права. Тем не менее она получила широкое распространение в современных необъявленных войнах. Не был исключением и Англо-аргентинский конфликт. Функционально «морские военные зоны» выполняли в нем четыре основные функции. Во-первых, играли роль своеобразного ристалища, в котором противоборствующие стороны могли неограниченно доказывать свою правоту силой. Во-вторых, очерчивали границы зоны блокады архипелага. В-третьих, служили предостережением для нейтральных морских и воздушных судов. В-четвертых, определяли территориальные границы, в пределах которых действовали установленные для военных правила применения вооруженной силы.
Эти правила, по-английски Rules of engagement (сокращенно ROE), являлись еще одним важным правовым аспектом вооруженного конфликта. Чаще всего данный термин переводится как «правила ведения боевых действий», но подразумевает он прежде всего условия открытия огня. Для каждого случая задействования вооруженных сил (военный конфликт, миротворческая операция и др.) обычно устанавливаются свои правила с учетом конкретных военных и политических обстоятельств. В Великобритании применительно к Фолклендскому конфликту их утверждение находилось в компетенции военного кабинета по представлению начальника Штаба обороны. На первых порах в Лондоне проявляли осторожность, стремясь избежать сомнительной славы зачинателей войны, особенно с учетом того, что госсекретарь США А. Хейг предпринимал попытки мирного урегулирования конфликта. Поэтому первоначально доминировала линия максимального ограничения инициативы военных в применении вооруженной силы.
7 апреля правительство Великобритании объявило о введении с нуля часов 12 апреля 1982 года 200-мильной морской запретной зоны (200 nm Maritime Exclusion Zone (сокращенно MEZ)) вокруг Фолклендов. «Начиная с указанного времени, – говорилось в уведомлении, – любые аргентинские военные корабли или военно-вспомогательные суда, обнаруженные в этой зоне, будут рассматриваться как враждебные и могут подвергнуться нападению со стороны британских сил». В заявлении ничего не говорилось о торговых судах, однако аргентинцы, очевидно, прочли между строк, посчитав объявление морской блокады свершившимся фактом. Что им не было известно: командирам британских подводных лодок, направленных к архипелагу, на протяжении почти всего апреля месяца не разрешалось атаковать, а предписывалось ограничиться только наблюдением. Если это было морской блокадой, то, наверное, самой безобидной за всю историю войн, но даже самого факта присутствия британских субмарин у Фолклендов, оказалось достаточно, чтобы аргентинцы значительно сократили объем морских перевозок на архипелаг.
Аргентина ответила на MEZ введением своей военной зоны, простиравшейся на двести морских миль от ее материкового побережья и береговой черты Мальвинских островов, где грозила атаковать любые британские суда, включая торговые и рыболовные. Таким образом, британская и аргентинская 200-мильные зоны вокруг Фолклендов имели разную геометрию и размеры. У британцев это был круг с радиусом 200 морских миль и центром в точке 51° 40? ю.ш. 59° 30? з.д. посреди архипелага. Аргентинская морская военная зона отмерялась от линии побережья. Очерченная вокруг Фолклендов, она имела неправильную элипсовидную форму и на востоке выходила за границы британской запретной зоны примерно на шестьдесят морских миль, а на западе смыкалась с 200-мильной военной зоной, обрамляющей материковое побережье Аргентины. Однако до определенного момента аргентинские командиры также не имели разрешения применять оружие первыми, а их корабли не приближались к Фолклендам.
Ситуация кардинально изменилась в конце апреля с подходом британской авианосной ударной группы и началом активной фазы вооруженного конфликта. Моряки обеих сторон конфликта получили разрешение на открытие огня друг по другу. Великобританией была объявлена полная морская и воздушная блокада островов: с 11:00 30 апреля введена так называемая «Общая запретная зона» (200 nm Total Exclusion Zone (TEZ)), подразумевавшая закрытие 370-километрового пространства вокруг Фолклендов для всех плавсредств и летательных аппаратов, кроме, собственно, британских, т. е. объявлена полная военная блокада островов. «Любое судно и любой самолет, военный или гражданский, – говорилось в сделанном за два для до того правительственном сообщении, – находящиеся в этой Зоне без разрешения Министерства обороны в Лондоне, будут рассматриваться как враждебные и могут подвергнуться нападению британских сил». Однако фактически морская блокада архипелага все равно оставалась в определенной мере на бумаге, поскольку фактически авианосной ударной группе Вудворда и атомным субмаринам по-прежнему разрешалось атаковать суда только под аргентинским флагом и только военные.
Дополнительным «бонусом» для подводников явилось данное 27 апреля разрешение топить аргентинские подводные лодки без предупреждения и независимо от степени исходящей угрозы не только внутри, но и за пределами 200-мильной запретной зоны; моряки сумели убедить, что если аргентинская лодка выпустит торпеды первой, то применять «меры самозащиты» может оказаться уже поздно. По надводным кораблям аргентинцев вне границ TEZ оружие дозволялось применять по-прежнему только для самозащиты, если те проявят очевидно враждебные намерения.
Следующий шаг был направлен непосредственно против авианосца «25 мая». Британское правительство санкционировало командирам субмарин атаку этого наиболее крупного и единственного авианесущего корабля противника в любом районе Южной Атлантики, за исключением прилегающего к эстуарию Ла-Плата и побережью Уругвая треугольника, расположенного к северу от 35° ю.ш. и к западу от 48° з.д., и двенадцатимильных территориальных вод Аргентины. Обсуждался вопрос, а не следует ли отдельно уведомить об этом аргентинцев. Но члены военного комитета пришли к выводу, что сделанного 23 апреля общего предупреждения будет достаточно. А 2 мая ROE были экстренно пересмотрены в отношении еще одной аргентинской high value unit[4 - High value unit – «особо важная боевая единица» или «особо важный корабль», термин, означающий в британском флоте корабль, которому уделяется повышенное внимание, имеющий высокую боевую ценность.] – крейсера «Генерал Бельграно»…
В дальнейшем зона конфликта была значительно расширена. Ею стала вся Южная Атлантика. 5 мая британцы, апеллируя к той же 51-й статье Устава ООН, объявили о распространении с 7 мая режима TEZ на все водное пространство за пределами 12 морских миль от побережья Аргентины. Это означало, что теперь любая аргентинская боевая единица могла быть без дополнительных согласований атакована, как только она выйдет за пределы территориальных вод: «Из-за близости аргентинских баз и расстояний, которые вражеские силы могут преодолеть необнаруженными, особенно ночью и во время плохой погоды, правительство Ее Величества предупреждает, что каждый аргентинский военный корабль или военный самолет, обнаруженный дальше чем в 12 морских милях от аргентинского побережья, будет рассматриваться как враждебный». Расширение зоны военных действий относилось только к Аргентине и не затрагивало свободы пользования морским и воздушным пространством нейтральными странами, также британцы не имели намерений повсеместно нападать на аргентинские гражданские суда и самолеты, поскольку это явилось бы нарушением правовых принципов «соразмерности самообороны».
Реакцией Аргентины стало установление с 11 мая так называемой «южноатлантической военной зоны», подразумевающей неограниченные военные действия во всей южной части Атлантического океана.
Организация боевого управления британскими силами. Руководство операцией «Корпорейт» было сосредоточено в руках командующего флотом адмирала Дж. Д. Э. Филдхауса (CinC Fleet), осуществлявшего боевое управление экспедиционными силами с командного пункта флота в Нортвуде. В британских документах адмирал Филдхаус обычно фигурирует как CTF. Ему подчинялись командиры оперативных групп (CTG) на театре военных действий[5 - Значение аббревиатур: CTF – командующий оперативным соединением (англ. Commander Task Force), CTG – командир оперативной группы (англ. Commander Task Group).]. В литературе по истории Англо-аргентинского конфликта в командующие 317-м оперативным соединением чаще всего записывают контр-адмирала Дж. Ф. Вудворда, между тем достаточно обратиться к его мемуарам, в которых он называет себя не иначе как командующим ударной группой, тогда как в качестве командующего TF 317 указывает адмирала Филдхауса, чтобы все встало на свои места.
Высшим органом исполнительной государственной власти Великобритании на период военного конфликта являлся так называемый Подкомитет по Южной Атлантике Комитета по обороне и внешней политике (ODSA), который все сразу стали именовать «военным кабинетом»[6 - В военное время в Великобритании должен формироваться Военный кабинет с участием гражданских и военных должностных лиц, однако в апреле 1982 года премьер-министр М. Тэтчер не стала формировать полновесный военный кабинет, ограничившись небольшой группой соратников, составивших министерский Подкомитет по Южной Атлантике Комитета по обороне и внешней политике (Overseas and Defence Committee, South Atlantic (ODSA)).]. Этот орган власти, задачи которого формулировались: «держать под контролем политические и военные события, связанные с Южной Атлантикой и Фолклендскими островами», функционировал с 7 апреля по 12 августа 1982 года. Единственным военным, вошедшим в его состав, был начальник Штаба обороны адмирал флота Т. Т. Льюин. Начальники главных штабов видов вооруженных сил вызывались на заседания военного кабинета, когда требовалось их присутствие.
Принятие политических и оперативно-стратегических решений по использованию британских вооруженных сил в операции «Корпорейт» подлежало утверждению первым морским лордом – начальником Главного штаба ВМС, начальником Штаба обороны и санкционировалось ODSA. Но скоро первый морской лорд адмирал Г. К. Лич стал выпадать из этой обоймы, Филдхаус выходил напрямую на начальника Штаба обороны Льюина (во флоте многое строится на личных связях, а Льюин и Филдхаус в свое время вместе служили на авианосце «Гермес»). Цепочка военно-политического руководства получалась предельно короткой: ODSA – Льюин – Филдхаус. Комитет начальников штабов заседал каждым утром после возвращения Льюина с заседания военного кабинета, обсуждая решения и оценивая обстановку на случай появления каких-то новых стратегических возможностей, однако по факту руководители двух других видов вооруженных сил имели ничтожное влияние на принятие решений.
Адмирал Филдхаус сочетал обязанности командующего флотом, 317-м оперативным соединением и всеми британскими экспедиционными силами в Южной Атлантике. Задачи планирования операции и координирования действий привлеченных к ней сил выполнял оперативный штаб, возглавляемый начштаба флота вице-адмиралом Д. Дж. Халлифаксом. В подчинении Филдхауса находились начальники сухопутной и военно-воздушной компонент в операции «Корпорейт». Генерал-майор морской пехоты Дж. Дж. Мур был назначен его заместителем по вопросам действий на суше. После того как Мур убыл на Фолкленды, чтобы принять там командование войсками, на посту начальника сухопутных сил его заменил армейский генерал-лейтенант Р. Б. Трэнт. Маршал авиации Дж. Б. Кёртис, командир 18-й группы КВВС, отвечал за военно-воздушную составляющую в операции «Корпорейт».
Вместе с тем немалая часть боевой работы командующего оперативным соединением, невозможная к выполнению с флагманского командного пункта в Нортвуде, легла на нижестоящих командиров на театре военных действий. Таковых было четверо: командующий авианосной ударной группой контр-адмирал Дж. Ф. Вудворд (CTG 317.8), командующий амфибийными силами коммодор М. С. Клэпп (CTG 317.0), командующий войсками десанта бригадир Дж. Г. А. Томпсон (CTG 317.1) и кэптен Б. Г. Янг, возглавивший созданную для проведения операции «Паракет» по отвоеванию острова Южная Георгия TG 317.9.
Боевое управление британскими морскими силами в зоне конфликта до момента начала операции «Саттон» в значительной мере сводилось к стандартной связке: командующий флотом на берегу (Филдхаус) и морской командующий в районе ведения боевых действий (Вудворд). Последний имел значительную свободу действий в рамках поставленных задач, однако Филдхаус жестко держал руку на пульсе – все действия и принимаемые Вудвордом решения докладывались в штаб в Нортвуде – и при необходимости имел возможность вмешаться.
Направленные к Фолклендскими островам атомные подводные лодки составляли отдельную оперативную группу TG 324.3 под командованием вице-адмирала П. Дж. М. Херберта, также подчиненную адмиралу Филдхаусу. Ее командный пункт, в отличие от всех остальных CTG, находившихся в море, размещался в Нортвуде, в штабе командующего подводными силами, коим штатно являлся вице-адмирал Херберт. В процессе подготовки операции «Корпорейт» Вудворд настаивал, что атомные субмарины должны поступить под его управление, но в Нортвуде и Лондоне его точка зрения поддержки не получила.
В вопросах боевого использования авиации Вудворд в значительной мере полагался на кэптена Л. Э. Миддлтона, бывшего морского летчика, а теперь командира его флагманского корабля, по традиции в этом качестве получившего статус заместителя командующего. При этом организация управления палубной авиацией сложилась довольно своеобразной. Единое руководство воздушными силами фактически отсутствовало. Притязания со стороны Миддлтона взять на себя эту роль отвергались на «Инвинсибле». Каждый из авианосцев получил свою специализацию, а их командиры – значительную свободу действий. «Инвинсибл» с его более подготовленной к ведению воздушных боев и действиям в ночное время эскадрильей «Си Харриеров» и современной РЛС ОВЦ Тип 1022 отвечал за противовоздушную оборону соединения. На его борту находился штаб ПВО (AAWC), отслеживающий воздушную обстановку, оповещавший корабли о возникающих угрозах и осуществлявший управление боевыми воздушными патрулями. На авиагруппу «Гермеса» возлагались задачи нанесения ударов по наземным целям и содействия сухопутным войскам. Координацию их действий в меру своей компетенции осуществлял авиационный штабной офицер коммандер К. Ханнейбол. Обмен данными между авианосцами налажен не был, каждый варился в собственном соку. Кроме того, имело место острое соперничество между командирами и летчиками их истребительных эскадрилий, которое тоже больше вредило делу, чем помогало. Сам командующий авианосной ударной группой, поскольку никогда на авианосце не служил, разбирался в этих вопросах слабо и не уделял их контролю достаточно внимания.
Средства связи ВМФ Великобритании. Действия морских сил на большом удалении от пунктов базирования и командного пункта флота требовали соответствующего обеспечения средствами связи. Давно прошли те времена, когда британские крейсера, охотившиеся в Южной Атлантике на германский рейдер «Адмирал граф Шпее», поддерживали связь с Адмиралтейством посредством коротковолнового радио и тем более когда разгромившие у Фолклендов эскадру самого Шпее корабли осуществляли радиообмен на длинных волнах, а для связи с метрополией использовали проводной телеграф в портах. Фолклендский конфликт происходил в эпоху спутниковой связи, хотя она все еще делала свои первые шаги и использовать ее могли себе позволить немногие страны, не говоря уже о том, чтобы иметь собственные КА.
На надводных кораблях ВМФ Великобритании к началу 1980-х годов использовалось две системы спутниковой связи: Skynet (UK/SSC-001) и SCOT (UK/SSC-002), работавшие на радиочастотах 7/8 ГГц (I-диапазон). Первая являлась чисто британской разработкой и располагала единственным спутником Skynet 2B, запущенным в 1974 году, зона покрытия которого с геостационарной орбиты над Кенией не доставала до Фолклендских островов. К тому же приемно-передающее оборудование «Скайнет» было громоздким и устанавливалось только на крупных боевых единицах – авианосцах и ДВКД. Основным пользователем этой ССС выступал Центр правительственной связи. В 1975 году по соглашению с США и НАТО программа «Скайнет» была свернута, британские военные приобщились к спутниковой связи НАТО. Корабли Королевского флота получили оборудование SCOT. Оно было гораздо более легким и компактным и могло устанавливаться на эсминцах и фрегатах. Однако зона покрытия спутников НАТО была еще меньше и ограничивалась Северной Атлантикой, поэтому, отправляя флот в Южную Атлантику, британцам пришлось арендовать у вооруженных сил США каналы спутниковой связи DSCS.
Связь между командным пунктом КПС и подводными лодками в Южной Атлантике осуществлялась посредством незадолго до этого внедренной спутниковой системы SSIXS, работавшей на ультравысоких частотах (UHF-диапазон, ~500 МГц) и использовавшей американские спутники «Гэпфиллер» системы MARISAT компании COMSAT. Однако поскольку в Южной Атлантике они не давали постоянного покрытия, время от времени скрываясь ниже горизонта, пришлось дополнительно арендовать у американцев два спутниковых канала системы FLTSATCOM. Для приема и передачи сообщений на подводной лодке предназначалась выдвижная антенна, размещавшаяся рядом с перископами и другими выдвижными устройствами в ограждении рубки. Радиообмен по спутнику требовал, чтобы субмарина находилась на перископной глубине с поднятой над поверхностью моря антенной. Альтернативным способом передачи сообщений из Нортвуда была радиосвязь на сверхдлинных волнах (в диапазоне очень низких частот (VLF)). Функционировала она односторонне, но зато позволяла лодке принимать радиосигнал, находясь на глубинах, обеспечивающих скрытность ее действий. Для этого использовалось буксируемое антенное устройство в виде длинного плавающего кабеля. Радиопередачи осуществлял узел связи Анторн в графстве Камбрия, ретранслировавший сообщения из Нортвуда. Передатчик, включавший основную радиомачту высотой 228 м и двенадцать вспомогательных мачт, расположенных двумя кольцами вокруг основной, работал на частоте 19,6 кГц с выходной мощностью 550 кВт. Сеансы связи с лодками проводились каждые четыре часа.
На театре военных действий радиообмен между командованием оперативных групп и боевыми единицами осуществлялся в КВ и УКВ-диапазонах, а при возможности также с использованием каналов спутниковой связи. Особое место в системе радиосвязи британских экспедиционных сил занимал остров Вознесения, на котором был сооружен ретрансляционный узел связи.
Проблема средств воздушного дальнего радиолокационного обнаружения. В ту пору, когда корабельный состав ВМФ Великобритании включал многоцелевые авианосцы «Арк Ройял» и «Игл», с угловыми полетными палубами и паровыми катапультами, в их авиагруппы входили самолеты ДРЛО Фейри «Ганнет» AEW.3. Впрочем, нес эти машины и старый, но прошедший основательную модернизацию авианосец «Викториес» и даже легкие авианосцы типа «Сентаур». По своим тактико-техническим характеристикам «Ганнет» AEW.3, созданный на основе палубного противолодочного самолета «Ганнет» AS.1, конечно, значительно уступал американскому «однокласснику» E-2 «Хокай», но зато не требовал сильно протяженных полетных палуб. При всей архаичности конструкции и неказистости радиоэлектроники (использовалась РЛС AN/APS-20, образца 1946 года) он обеспечивал выполнение задач раннего обнаружения воздушных целей и наведения истребителей. А вот на авианесущих кораблях с трамплинным взлетом турбовинтовые самолеты базироваться не могли, так что эксплуатация «Ганнетов» закончилась в 1978 году с выводом из состава флота авианосца «Арк Ройял». Впрочем, справедливости ради следует сказать, что проблема обделенности воздушными средствами ДРЛО касалась не только КВМФ. Не имели их и авиагруппы французских многоцелевых авианосцев типа «Клемансо» и советских тяжелых авианесущих крейсеров.
В Великобритании это усугублялось отсутствием адекватного самолета ДРЛО берегового базирования. Программа по созданию такового буксовала из-за бюрократических проволочек и срыва компанией «Маркони Авионикс» сроков подряда на разработку БРЭО. В итоге, эпопея по созданию «британского АВАКС» на основе морского патрульного самолета «Нимрод» завершилась покупкой в 1987 году американских самолетов E-3D «Сентри». А до тех пор использовались самолеты ДРЛО «Шеклтон» AEW Mk.2, считавшиеся устаревшими уже на момент их принятия на вооружение в 1972 году. Созданы они были посредством оснащения четырехмоторных поршневых патрульных противолодочных самолетов Авро «Шеклтон» MR.2, 1950-х годов выпуска, выводимых из состава БПА, все теми же «реликтовыми» РЛС AN/APS-20.
Еще одна исторически сложившаяся британская странность состояла в том, что флот не располагал собственной дальней авиацией берегового базирования. Четыре эскадрильи базовых патрульных самолетов «Нимрод», как и эскадрилья самолетов ДРЛО «Шеклтон», находились в составе ВВС, что осложняло организацию взаимодействия с военно-морскими силами.
По воспоминаниям британских морских офицеров, отправляясь в Южную Атлантику, они были уверены, что правительство как-то решит проблему дальнего радиолокационного обнаружения, наладив полеты «Шеклтонов» с чилийских авиабаз или арендовав «летающие радары» для действий с о. Вознесения у американцев, однако ничего подобного не произошло. Чилийцы берегли свой нейтралитет, а заокеанский партнер по НАТО предоставить в аренду АВАКСы отказался, продемонстрировав тем самым, что американская помощь и заинтересованность в победе Великобритании на самом деле были не такими всеобъемлющими, как это зачастую пытаются представить. «В этом смысле, – констатируют М. Хастингс и С. Дженкинс в книге „Битва за Фолкленды“, – кораблям приходилось идти в бой фактически менее защищенными, чем любая эскадра КВМФ после 1954 года, когда появилось ДРЛО».
Планирование британской военной кампании. Одна из особенностей операции «Корпорейт» состояла в том, что в силу сложившихся обстоятельств ее планирование осуществлялось параллельно с оперативным развертыванием сил, а фактически даже отставало от него. Отправляясь в Южную Атлантику, британские моряки не имели сколько-нибудь внятного плана ведения боевых действий. Как пишет об этом сам адмирал Вудворд: «Общая идея вышестоящих штабов была такой: мы соберем силы на острове Вознесения и затем все вместе пойдем на юг, чтобы как можно скорее выполнить то, для чего нас сюда послали. Это совсем не детальный приказ, а просто предварительное распоряжение, обобщенное фразой „спешите на юг со всем, что у вас есть“. Я допускал, что более определенный план появится в результате нашей встречи на острове Вознесения. Но пока нам необходимо было действовать, исходя из такого предварительного распоряжения». К детальному планированию операции приступили только в середине апреля, во время остановки у острова Вознесения. Это было обусловлено в первую очередь отсутствием четких вводных от политического и военного руководства в Лондоне. Директива Штаба обороны о высадке морского десанта на Фолклендских островах была получена командующим TF 317 только 15 апреля. До того штабы в Нортвуде и на флагманских кораблях оперативных групп могли лишь прокручивать различные сценарии проведения кампании, не имея возможности приступить к серьезной работе.
Активная фаза Фолклендской кампании, переход к которой был назначен на 1 мая, распадалась на три части: морскую, десантную и наземную. Ответственность за осуществление каждой из них лежало на соответствующих командирах и их штабах. Командующий авианосной ударной группой отвечал за морскую часть операции «Корпорейт», командование амфибийно-десантных сил, размещавшееся на борту ДВКД «Фирлесс», – за высадку морского десанта и создание берегового плацдарма. Последующая наземная фаза, включая использование второго эшелона войск, относилась к компетенции командующего британскими войсками на Фолклендах. Им во второй половине мая был назначен генерал-майор Дж. Дж. Мур. Планирование боевых действий осуществлялось в следующем порядке: штабы оперативно-тактических групп разрабатывали планы, основываясь на решениях их командиров, каждый в своей части. Затем подготовленные ими проекты уходили в штаб TF 317 в Нортвуд для утверждения и составления общего оперативного плана.
В то время, как авианосная ударная группа Вудворда, 18 апреля покинувшая якорную стоянку у острова Вознесения, шла к Фолклендским островам, ее штаб напряженно разрабатывал планы предстоящих боевых действий. Основными задачами TG 317.8, поставленными командующим TF 317 в ходе совещания, состоявшегося 17-го числа на борту АВ «Гермес», и затем подтвержденными в директиве, данной 27 апреля контр-адмиралу Вудворду, были:
а) осуществление блокады занятого аргентинцами архипелага с целью недопущения подвоза подкреплений и снабжения аргентинского военного гарнизона;
б) завоевание морского и воздушного господства в омывающих острова водах с целью создания благоприятного оперативного режима, при котором британские экспедиционные силы смогут решать поставленные задачи, не встречая организованного, эффективного сопротивления противника.
Выполнение первой задачи в соответствии с положениями классической британской военно-морской теории в значительной мере обеспечивалось решением второй. Тут все было почти как «в старые добрые времена» Мэхэна и Коломба: достижение «владения морем» заключается в разгроме военно-морских группировок противника и лишении его воли к сопротивлению. Если даже не удастся отправить на дно большую часть неприятельского флота, было чрезвычайно желательно потопить high value units: авианосец «25 мая» и крейсер «Генерал Бельграно» – для достижения деморализующего воздействия, хотя главной угрозой в надводном бою считались эсминцы и корветы с ПКР «Экзосет».
Основной ударной силой в сражении против аргентинского флота должны были выступить атомные подводные лодки, однако сложность планирования их боевого использования заключалась в том, что они Вудворду не подчинялись, руководство их действиями осуществлялось с командного пункта подводных сил в Нортвуде. По мнению контр-адмирала, это препятствовало их эффективному боевому применению.
Другим проблемным моментом была большая зависимость от степени активности самого противника. Наиболее предпочтительным виделось сразу навязать аргентинцам решительное сражение, имитировав в качестве наживки развертывание для высадки морского десанта в районе Порт-Стэнли. Но что делать, если аргентинский флот не примет вызова и станет отстаиваться в базах, руководствуясь старым испытанным принципом «Fleet in being»? Еще одним обстоятельством, сильно усложняющим дело, был ощутимый дефицит разведывательных сведений о противнике и оперативно-тактической обстановке на морском театре – «туман войны», окутывавший зону военных действий. Это обуславливалось как слабостью британской агентурной разведки, так и скудностью разведывательных средств флота. Такое положение дел мало соответствовало реалиям современной морской войны, хотя отчасти компенсировалось тем, что и противник здесь тоже испытывал значительные трудности.
Но наибольшую зыбкость британским планам придавало то обстоятельство, что необходимой предпосылкой и неотъемлемым элементом господства на море в современной войне является господство в воздухе. Аргентинцы располагали достаточно внушительной по численности истребительно-бомбардировочной и штурмовой авиацией. В руководстве амфибийно-десантных сил настаивали, что высадка десанта должна происходить в условиях полного контроля воздушного пространства над районом ее проведения. Однако сам Вудворд к угрозе, исходящей от аргентинской авиации, относился недостаточно серьезно. Нельзя сказать, чтобы эта проблема совсем игнорировалась, но она не рассматривалась в качестве краеугольной. Оптимизм Вудворда зижделся на трех китах: заверениях французов, что без их участия аргентинцы не смогут ввести в действие авиационные ПКР «Экзосет», иллюзии во всесильности ЗРК «Си Дарт», считавшегося лучшим корабельным зенитно-ракетным комплексом в НАТО и вообще в мире, вкупе с воздушными патрулями «Си Харриеров», которые, как предполагалось, обеспечат надежный «зонтик», и убежденности, что имевшийся в распоряжении противника аэродром на Фолклендах будет нейтрализован ударами с воздуха и систематическими артобстрелами с моря.
Наступательные возможности аргентинской авиации оценивались в четыре волны по шесть самолетов в каждой ежедневно. В дальнейшем предполагалось снижение интенсивности налетов противника под влиянием понесенных им потерь, нарастания у него технических проблем и падения морального духа, вплоть до полного прекращения нанесения авиаударов. То есть фактически все сводилось к выбиванию вражеских самолетов в процессе отражения их атак. С другой стороны, в отсутствие достаточных сил и возможности наносить удары по материковым авиабазам и военной инфраструктуре аргентинцев имевшийся выбор способов борьбы за господство в воздухе был невелик. К ним относилось уничтожение на земле самолетов, базировавшихся на Фолклендских островах, авиационные и артиллерийские удары по аэропорту Стэнли с целью воспрепятствования его использования аргентинской авиацией, перехват самолетов противника истребителями воздушного патруля, а также выдвижение кораблей с наиболее современными средствами ПВО на дальние подступы для ведения противовоздушного боя. Однако в целом командующий АУГ до определенных пор не воспринимал этого фактора всерьез.
Подготовка Аргентины к обороне островов. В 1982 году Аргентина обладала значительными военными силами, воодушевленными общенациональной идеей возвращения Мальвинских островов, в то же время их способность встретить противника во всеоружии ограничивалась рядом факторов.
Во-первых, исходно отстаивать острова не предполагалось. При планировании ввода войск предполагалось, что «восстановление Мальвин» пройдет безответно. Как следствие, их оборона, когда стала очевидной ее необходимость, создавалась экстренно и непланомерно. Впрочем, нужно понимать, что в значительной мере именно благодаря столь самонадеянному подходу подготовка вторжения осталась вне поля зрения британской разведки. В противном случае, если бы ввод аргентинских войск на Фолкленды сразу готовился с тем размахом, который он принял после 5 апреля 1982 г., его едва бы удалось сохранить в тайне.
Во-вторых, при подготовке оборонительной кампании присутствовал немалый элемент формализма. Руководство аргентинских вооруженных сил упорно не желало понять, что за Мальвины придется взаправду драться. Если при планировании захвата оно пребывало в уверенности, что Великобритания не станет прибегать к оружию, то теперь рассчитывало заставить ее отказаться от силового возврата островов, создав там достаточно впечатляющее численное превосходство. Кроме того, в Буэнос-Айресе продолжали полагаться и на полный нейтралитет или даже содействие со стороны Соединенных Штатов.
В-третьих, Аргентина оказалась перед опасностью войны на два фронта. Взаимоотношения с западным соседом, Чили, после едва не начавшегося в 1978 году вооруженного конфликта о принадлежности пролива Бигл оставались неурегулированными и напряженными, значительные военные группировки обеих стран были по-прежнему развернуты вдоль границы. Великобритания на этом фоне проявляла тенденцию к сближению с Чили, особенно после занятия Аргентиной Фолклендов.
В-четвертых, неверная оценка аргентинским командованием на ТВД Южная Атлантика обстановки в связи с прибытием к Фолклендам британских атомных подводных лодок и объявлением Великобританией 200-мильной запретной зоны, что было расценено как начало морской блокады, привела к преждевременному сворачиванию морского сообщения с островами. После 12 апреля перевозки военной техники и грузов, за исключением двух отправленных блокадопрорывателей, осуществлялись по воздуху, что на порядок снижало грузооборот с архипелагом по сравнению с тем, если бы все это доставлялось морем. В итоге аргентинские войска на островах оказались без бронетехники, испытывали недостаток тяжелого вооружения и снабжения. Фактически к блокаде Фолклендов британцы приступили с 30 апреля, а разрешение атаковать в 200-мильной запретной зоне аргентинские невоенные суда было выдано только 12 мая.
В-пятых, наличие изъянов в боевой выучке и морально-психологическом состоянии аргентинских войск. В значительной мере сказывалось, что Аргентина более ста лет (или почти сто, если отсчитывать от даты окончания военной кампании против патагонских индейцев) ни с кем не воевала.
В-шестых, организационная разобщенность и имевшиеся значительные разногласия видов вооруженных сил, в особенности авиации и флота, препятствующие созданию единого командования и достижению оперативно-тактического взаимодействия на театре военных действий.
Перспективы ведения боевых действий против Великобритании обсуждались на состоявшемся 6 апреля 1982 г. совещании членов хунты с представителями высшего командного состава, на котором вице-адмирал Хуан Ломбардо, назначаемый командующим вооруженными силами на ТВД Южная Атлантика, изложил свою концепцию обороны Мальвин. Замысел военной кампании основывался на убеждении, что аргентинскому флоту не одолеть британские морские силы в борьбе за господство на море. Особенно скептически оценивались возможности сил ПЛО в противоборстве с атомными субмаринами противника. Единственно, когда, по мнению Ломбардо, имело смысл попытать счастья в морском бою – в момент, когда британцы, начав проведение десантной операции, окажутся в тактически невыгодном положении, будучи частично прикованными к месту высадки и связанными десантным караваном, обрушить на них скоординированный удар надводных, воздушных и подводных сил. В целом же замысел кампании предусматривал затягивание военных действий и сдерживание противника малыми силами, прежде всего воздушными, с целью его изматывания и истощения и в расчете на то, что в конце концов британцы, не выдержав напряжения, потерь и суровых климатических условий, отступят или проблема островов будет улажена дипломатами. Если же Британии все-таки удастся преодолеть аргентинское сопротивление и высадить морской десант, то в борьбу должен был вступить сухопутный гарнизон Мальвин и, реализуя свое внушительное численное превосходство, сбросить врага обратно в море. Эта концепция стала основой оперативно-стратегической доктрины аргентинского командования и нашла отражение в выпущенном командующим силами на ТВД Южная Атлантика 12 апреля 1982 года Схематическом плане №1/82.
Оборона Мальвинских островов, подобно средневековому замку, как бы состояла из двух периметров: внешний, морской, должен был держать флот, а внутренний, непосредственно «крепость Мальвины», – армия. При этом генералы и адмиралы в значительной степени полагались друг на друга. Первые считали, что раз флот заварил всю эту кашу, то защита островов и должна быть его заботой, а вторые надеялись, что, если пропустят неприятеля к архипелагу, армейцы наголову разгромят его на суше.
