Подойдя ближе, он увидел, что мост через ров был опущен. Стяг[19 - Стяг – воинское знамя в Древней Руси в виде шеста с укреплённым на нём пучком конских волос, клином яркой ткани, фигуркой животного или другим предметом.], сшитый из трёх полос шёлковой ткани червлёного, жёлтого и белого цветов, ранее развивавшийся над центральной башней, лежал на земле. [11]
Найдя потайной лаз, Аслег пробрался в крепость. Ворота детинца были раскрыты нараспашку, перед входом в луже крови лежали убитые охранники и великий князь Асдар. Внутри крепости носились вооруженные хазарские всадники и пешие воины, местами пылал пожар, лежали тела убитых, были слышны стоны раненых русов.
– Отец! – крикнул Аслег и обнял тело князя. Оглядываясь по сторонам, он, как рыба, выброшенная на берег, жадно хватал воздух ртом, на его глазах выступили слёзы.
«Этого не может быть!», «Это всё сон!», «Это не правда!!!» – Аслег не хотел верить в происходящее. Отпустив тело отца, Аслег заметил, что на нём не было родового знака «УрМана».
К действительности подростка вернули хазарские всадники, которые на полном скаку влетели во двор детинца, чуть не раздавив Аслега.
Оставив отца, он стал пробираться к великокняжеским хоромам[20 - Хоромы – жилые деревянные строения Древней Руси; просторный дом, обычно состоявший из отдельных строений, объединённых сенями и переходами.]. Пробегая мимо гридницы[21 - Гридница – в древнерусской архитектуре большое помещение в княжеском дворце для гридинов (дружинников). В гриднице одновременно могло разместиться до 400 человек.], Аслег услышал доносящийся оттуда звук сражения.
В приоткрытую дверь, при свете факелов, которые на Руси называли светочами, подросток увидел свою мать, одетую в белую холщовую рубашку длиной ниже колен, отражающую кинжалом удары нападавшего на неё киевского воеводы Аскольда.
– Ха-ха-ха!!! Может эта девка научит тебя сражаться! Ха-ха-ха!!! – стоящие рядом хазарские воины и киевский князь Дир смеялись над Аскольдом.
Резким движением воевода выбил кинжал из рук женщины.
– Ну что, теперь я с тобой потешусь, – переводя дух, сказал Аскольд. Он вложил меч в ножны и, разорвав рубаху на женщине, оголил её грудь. Жена великого князя невольно вскрикнула, пытаясь закрыться руками. Воевода ударил наотмашь рукой, и она упала. Стоящие вокруг подзадоривали Аскольда:
– Задай ей!!! Задай Аскольд, задай!
Аскольд расстегнул пояс, опустил его на пол, спустил портки на подвязки под коленями. Лежащая на спине женщина пыталась на локтях отползти от наступающего на неё насильника. Аслег подошёл поближе и, схватив с деревянного столба, подпирающего кровлю гридницы, горящий светоч, со всего размаху кинул его в Аскольда. Светоч попал в спущенные портки. Воевода истошно закричал, скинул светоч и начал тушить огонь.
Жена великого князя нащупала кинжал и вонзила его себе в живот.
– Аслег спаси Ефанду… – прошептала умирающая женщина.
– Твои сыновья будут челядью[22 - Челядь – рабы. Челядин – раб-пленник.]! Твоя дочь станет кыркын[23 - Кыркын – рабыня-наложница, невольница, удовлетворяющая сексуальные потребности.] у козаров! – проорал Аскольд. – Найдите мне этого щенка!
Две стрелы вонзились в закрываемую за Аслегом дверь. Но никто не кинулся вслед – все хазары и киевские воины были заняты грабежом крепости.
Аслег нашел Ефанду в светлице[24 - Светлица (светёлка) – комната жилища со многими окнами.], в дальней части хором. Сюда ещё не добрались грабители. Шестилетняя девочка пряталась в дальнем углу комнаты. Он схватил сестру на руки и унёс через потайную дверь. В темноте Аслег и Ефанда добрались до грузового люка и через него выбрались из крепости. По берегу они добежали до оставленного каюка.
Когда лодка отплыла на значительное расстояние, Аслег не выдержал, на его глазах выступили слёзы. Глядя на брата, заплакала и Ефанда. Аслег взял себя в руки, успокоился. Он прижал сестру к себе, вытер слёзы с её глаз, а затем начал грести дальше.
На противоположном берегу, пройдя по лесу, Аслег с Ефандой добрались до отроческой дружины. Среди пятидесяти отроков был их тринадцатилетний брат Асмунд, которому отец разрешил отправиться в лес с отроческой дружиной.
Аслег всех разбудил и рассказал о нападении на Урман. В предрассветном небе было видно зарево от пожара.
Свою сестру Ефанду, Аслег отвёл к волхву.
– Хорсослав, присмотри за нашей сестрой, если мы не вернёмся, постарайся отправить её к стрыю[25 - Стрый – дядя по отцу (брат отца).] Аслану, – попросил он волхва.
Затем все дружинники погрузились в ладью и направились в Урман.
Когда солнце оторвалось от линии горизонта, они причалили к берегу возле крепости. Киевских ладей уже не было. Вокруг города стояла мёртвая тишина, только стая воронов прохаживалась по поселению. Зловонный запах исходил из крепости. На площади в лужах крови лежали трупы русов.
Аслег с отроками прошёл по всей крепости. Юноши старались не смотреть друг другу в глаза, они еле сдерживали слёзы, находя среди убитых своих родных.
Аслег подошёл к телу отца, взял его на руки и отнёс на берег реки. Затем среди завалов кровли гридницы он нашёл тело матери. Прижимая к себе, он отнёс и положил её рядом с отцом. Подошёл Асмунд и упал на колени перед телом отца. Аслег поднял его с колен и сурово сказал:
– Мне отец говорил, и я передаю его слова тебе: «Запомни! Ни перед кем рус на колени становиться не должен, даже перед ликом Смерти! Перед ликами Родных Богов, пращурами и старшими в роду, при выражении почтения погибшим в боях он может преклонить одно колено!».
В Урмане никого живых не осталось, только в житнице[26 - Житница (амбар) – холодное складское строение, предназначенное для хранения жита (ржи).] Лиман увидел лежащего полуживого, сильно израненного стрелами старика. Отрок позвал остальных.
– Кто убил великого князя? – спросил Аслег, наклонившись к старику.
– Аскольд… в спину…, когда великий князь… вышел встречать Дира…, – еле проговорил раненный.
Старику перевязали раны и, положив на кусок плотной материи, перенесли на берег. Там его погрузили в плоскодонную лодку, выдолбленную из единого ствола дерева, называемую однодерёвкой, и отправили к волхву.
Аслег вспомнил так беспокоящие ранее слова Хорсослава о змее и коне и вернулся в конюшню. Она была пустая. Он ещё раз обошёл всю крепость, но ни коня, ни змеи нигде не было.
К берегу причалила, вернувшаяся с противоположной стороны, однодерёвка, Аслег направился к ней. С лодки выскочила Ефанда и подбежала к брату. Он обнял сестру, прижал к себе, после чего, посмотрел на Асмунда, Ефанду, дружинников и сказал:
– Асмунд, Ефанда! Други мои! Здесь от рук козар[27 - Козары – хазары. Козария – Хазарский каганат.] и предателей – Дира и Аскольда, погибли наши родные. Мой отец говорил: «Нельзя мириться со злом, ибо зло, оставшееся без наказания, умножится, а вина ляжет на того, кто оставил его безнаказанным!». Перед вами и перед телом своего отца, великого князя Асдара, я клянусь – кровь за кровь! Жизнь за жизнь! Я не найду покоя, пока не помщусь за смерть наших родных!
Он надрезал ножом себе ладонь и пролил кровь на тело отца.
«Кровь за кровь! Жизнь за жизнь!»
– Вражда! Вражда! Вражда! Клянусь! Клянусь! Клянусь! – многоголосье молодых воинов пронеслось по берегу Кубани.
– Нужно отправить погибших в последний путь. Они должны найти своё место в Ирии[28 - Ирий – рай в древнерусской мифологии. [12]], – произнёс Аслег.
На берег вытащили две ладьи. Аслег с Асмундом отнесли тела отца и матери на одну из похоронных ладей. В эту ладью положили: два меча, два копья, две кольчуги, два шлема, два щита, два лука, несколько стрел, украшения, которые смогли найти в светлице, трупы двух коней, конскую сбрую, сосуды с вином, мёдом и пивом, фрукты, ключи, замки, топоры, несколько золотых и серебряных монет. Аслег свернул головы петуху и курице, бросил их на ладью в качестве жертвы. Остальных убитых, которых нашли в Урмане, с небольшим имуществом положили на вторую ладью. Ладьи обложили снопами сена и полили обильно растительным маслом.
Ефанда стояла на берегу и смотрела, как готовили в последний путь её мать и отца, по щекам у неё текли слёзы. Ещё вчера, укладывая спать, мама улыбалась и расчёсывала ей волосы, а теперь её нет. Не-е-ет! От этих воспоминаний у Ефанды больно сжалось сердце, она расплакалась сильней.
Асмунд, Аслег и ещё несколько дружинников светочами подожгли сено и ладьи. Всё яростно запылало, дым столбом поднялся в небо. Похоронные ладьи спустили в реку.
– Богиня Магура[29 - Магура – в древнерусской мифологии дочь Перуна, птица-молния, богиня Ирия. Магура сопровождает погибших воинов в Ирий.], забери погибших и отнеси их на Луга Сварожьи, пусть они присоединяются к рати Перуновой[30 - Перун – в древнерусской мифологии бог-громовержец, покровитель князя и дружины.], – сказал Аслег. – Папа и мама, будьте спокойными, я помщусь за вас!
Исполнив погребальный обряд, переплыв реку на ладье, все вернулись в лес к Хорсославу. Солнце опускалось за горизонт, начинало темнеть.
Вышедший навстречу волхв рассказал вернувшимся отрокам, что поведал раненый старик.
Прошлым вечером к Урману причалили киевские ладьи. Князь Дир сказал, что лично прибыл к великому князю Асдару с изъявлением покорности и привёз с собой серебро, золото и другие дары, и что его войско готово служить великому князю в войне против Абдуллаха Шилки. Он попросил воеводу крепости сообщить о нём великому князю. Когда Асдар вышел навстречу, киевские воины напали на охранников, а воевода Аскольд убил великого князя, вонзив меч в спину. Открыв ворота крепости, киевляне запалили костёр и густым дымом подали знак хазарам. В скором времени в крепость ворвались хазары. Нападающие разграбили всё, что можно. Они забрали в рабство молодых юношей и девушек, а тех, кто не представлял ценность как рабы, убили. Хазары не пожалели никого – ни стариков, ни детей. [13]
– Вам нужно ехать к тиуну Аслану. Из сыновей кагана Асгора остались только он и Абдуллах Шилки, – сказал Хорсослав. – Самый старший среди вас теперь Аслег. Он будет принимать решения, а вы все должны его слушаться.
– К стрыю Аслану мы отправимся завтра рано утром! Вместе мы помстимся и спасём тех, кто попал в полон! – сказал Аслег.
К волхву Хорсославу подошёл его бывший ученик, который уже прошёл посвящение и стал волхвом.
Двадцатилетний волхв Велеслав был облачён в холщовые штаны и рубаху с длинными рукавами, без ворота, подпоясанную широким поясом. На плечах и голове юноши была одета шкура медведя, на ногах – лапти с онучами[31 - Онучи – обвертка на ногу под лапти. [14]].
– Ночью мне приснилось, что вокруг ладьи лежит огромный свирепый медведь. Вся шерсть у него вздыбилась. Это Велес[32 - Велес – один из верховных богов в древнерусской мифологии. [15]] не хотел отпускать ладью. Но когда я зашёл на ладью, то он развернулся и ушёл, – сказал Велеслав. – Дозволь, Хорсослав, я отправлюсь с ними.
– Как птицы летят, как звери бегут, как вода течет, как огонь горит, так и Велес замки отпирает, преграды убирает, дороги открывает! Во славу Велеса! В путь-дорогу! – Хорсослав прочёл заговор над Велеславом, а затем обратился к Аслегу. – С вами пойдёт волхв Велеслав, а Ефанду оставляйте со мной. Негоже ей неведомыми путями скитаться. Я её оберегу.
– На том и порешили, – сказал Аслег. – Лиман, расставь стражу и назначь, кто кого будет менять. Остальные пусть сходят в лесные зимовки[33 - Зимовка – лесной домик (полуземлянка), сезонное жильё во время деятельности в лесу вне поселения.], возьмут хлеб, просо[34 - Просо – пшено, крупа, получаемая из плодов культурных видов проса.] и сушеное мясо, а потом ложатся спать.
Ночью к Аслегу из темноты на восьминогом коне подъехал Один и сказал: «Первый совет мой – с родней не враждуй, не мсти, коль они ссоры затеют; и в смертный твой час то будет ко благу»[35 - «Старшая Эдда. Речи Сигрдривы».]. Подул ветер, Один исчез, а Аслег проснулся. Над лесом всходило солнце. Аслег разбудил дружинников, и они на ладье под червлёно-жёлто-белым парусом отправились к тиуну Аслану в Арту. Ефанда же осталась у волхва Хорсослава.
* * *
Через семь дней пути, который пролегал по реке Кубань, Азовскому морю, рекам Дону и Северскому Донцу, ладья причалила к Арте.
Город представлял собой укреплённую цитадель. С трёх сторон городище окружали земляные валы и рвы. Склон, обращенный к реке, из-за своей большой крутизны, являлся непреодолимым природным препятствием для противника. По периметру цитадели за земляными укреплениями стояли каменные стены шириной до четырёх метров. В десяти метрах от угла крепости к стене примыкала каменная башня, а неподалеку от неё находился вход. Над башней развивался трёхцветный, червлёно-жёлто-белый стяг. Мост через ров перед крепостью был опущен, но на берегу стояли воины с мечами и копьями на изготовке.
– Я – Аслег, сын великого князя Асдара, внук кагана Асгора! Почему меня не встречает мой стрый Аслан? – спросил вышедший на берег Аслег.
– Времена нынче тяжкие[36 - Здесь: опасные. Тяжкий – тяжёлый, опасный.]. Русы русов жизни лишают. Посыльного мы уже отправили, – ответил Аслегу впереди стоявший воин.
Через некоторое время вернувшийся посыльный сказал, что Аслег может пройти к Аслану, а остальные пусть ожидают.
Быстрым шагом, пройдя по городищу, Аслег зашёл в гридницу Аслана. Посередине помещения стояли длинные столы, вдоль которых располагались тяжелые, широкие лавки, покрытые мехами, по стенам висело оружие и доспехи. Аслан сидел на большом деревянном кресле, покрытом шкурой волка.
Взглянув на своего родного дядю, Аслег опешил, округлил глаза. На его груди, на золотой гривне, висел символ власти – золотой родовой знак «УрМан», принадлежащий ранее отцу Аслега.
– Здрав будь, сыновец[37 - Сыновец – устаревшее слово, означает сын брата, племянник по брату.], – сказал Аслан.
– Здрав будь, – ответил Аслег, задумавшись. Он отметил, что Аслан не встал из-за стола и не подал руки.
– Присядь, отобедай с дороги, – Аслан жестом руки пригласил к столу.
– Благодарю, только некогда мне. Я пришёл за подмогой. Вели снаряжаться своим ратникам, выступим на киевского Дира и на козар, спасём тех, кого взяли в полон в Урмане и помстимся за моего отца, твоего брата, великого князя Асдара, – сказал Аслег.
«Аслан сидел на большом деревянном кресле».
– Теперь я великий князь Русколана! – Аслан приподнял рукой и показал Аслегу «УрМан». – А ты не спеши, послушай, что я тебе скажу. Моего брата, твоего отца, убили по закону кровной мести за убийство козарского кагана Тархана. Всё захваченное козарами имущество и люди, взятые в полон, по праву принадлежат им, как победителям.
– Твой брат – твоя родная кровь! По заветам Родных Богов ты должен за него помститься! Кровь за кровь! Жизнь за жизнь! – Аслег нервничал, с силой сжимал зубы, играл желваками на скулах лица. Он уже понимал, что его родной дядя не поможет и даже не даст своих воинов.
– А Угор не родной брат твоего отца, не родная кровь? Но Асдар пошёл на него войной и меня в сечу втянул!
– Нет, Аслан, не мой отец развязал эту братоубийственную сечу. Ты лучше меня знаешь, что её объявил Угор, который захотел стать каганом, но хурал вручил «УрМан» моему отцу.
– Асдара больше нет. А наш «УрМан» я выкупил. И заплатил очень дорого. Мне пришлось признать верховную власть козарского кагана и заключить с Козарией ряд[38 - Ряд – в Древней Руси договор, соглашение (имел юридическую силу).]. Я теперь тудун[39 - Тудун – наместники кагана, правитель области в Хазарском каганате.] Захарии. С другим тудуном Захарии, Диром, я тоже заключил ряд дружбы и мира. Козарский каган-бек Исаак отдаёт в жёны мне свою сестру. И никакой сечи с Козарией я начинать не буду, а если потребует казан Захария, то ещё и дам ему свою дружину и воев. А в Урман я отправлю своего тиуна, так что ты можешь туда не возвращаться. Хочешь, оставайся у меня, будешь младшим гридем. [16]
– Ты недостоин носить «УрМан», – пылая от злости и ненависти, Аслег развернулся и вышел из гридницы не прощаясь.
– Аслег, сыновец…, вернись, подожди, – вдогонку сказал Аслан, затем злобно крикнул: – Касаг, зайди!
В гридницу зашёл гридь, стоявший у входа.
– Немедля найди мне Маммара, – раздражённым голосом произнёс Аслан.
Когда охранник кинулся искать Маммара, Аслег быстрым шагом подошёл к своим дружинникам. Он пылал от гнева и хотел дать команду обнажить мечи, чтобы напасть на Аслана, но вспомнил слова Одина – «с родней не враждуй», и приказал:
– Грузимся и отплываем.
Через некоторое время в гридницу зашёл невысокого роста ратник.
– Кликал меня, великий князь?
– Да, проходи, – Аслан жестом подозвал Маммара ближе. – Тебе нужно выполнить особое задание, как ты умеешь. Только что от меня вышел Аслег, сын Асдара. Он не должен вернуться в Урман. И стрелы, которые сразят его вместе с дружинниками, где-то на половине пути до Урмана, должны быть киевских русов. Ты понял меня?
– Да, мой великий князь. Я всё понял и выполню так, как нужно, – Маммар склонил голову и вышел.
Уже начало темнеть, когда дружина Аслега причалила к крепости Урте. [17]
Подойдя к краю рва, окружавшего крепость, Аслег крикнул охранникам:
– Отпустите мост и откройте ворота, впустите нас в Урту!
– У нас приказ великого князя Аслана никого не впускать, – ответили из башни крепости.
– Я – Аслег, сын великого князя Асдара, внук кагана Асгора! – крикнул Аслег.
– Тебя и твоих людей великий князь Аслан тоже запретил впускать под страхом смерти, – тот же голос крикнул из башни.
Не зайдя в крепость, Аслег и его дружинники направились ночевать в ближайшее селение.
Жилище, хозяева которого пустили на ночлег Аслега, представляло собой полуземлянку прямоугольной формы площадью около двадцати квадратных метров. Внутри находились глинобитные лежанки и открытый очаг из камней. Жилище было на метр углублено в землю и имело стены столбовой конструкции. Пол посыпан жёлтым речным песком. Рядом с жилищем находились хозяйственные постройки и зерновые ямы.
Под утро Аслегу вновь приснился Один, который сказал: «К полночи бросила норна Скульд нить, во владенье полночь тебе отдадут! Иди на полночь!». [18]
Проснувшись, собравшись, умывшись и приведя себя в порядок, Аслег нашёл волхва Велеслава и рассказал ему свои сны, а также разговор, который состоялся у Аслана.
– Аслан отказался от заветов Родных Богов. Я думаю, что ты, как задьничник[40 - Задьничник – древнерусское слово, означает «наследник».] великого князя Асдара, теперь ему не нужен. А Один, наверно, твоя дальняя родня. Быть может у вас общий пращур[41 - Пращур – далекий предок, родоначальник.], поэтому он оберегает тебя и даёт тебе советы. Прислушайся к ним, – сказал Велеслав. [19]
