– А вещи? – подала голос Тоня.
– Что, вещи? – не понял Семен.
– Вещи ее в палатке остались? Или тоже исчезли?
– Не было вещей…
– И что она, по-вашему, с вещами к реке пошла, или без вещей на природу выехала?
– Вот и нам так же сказали, что сама ушла по своей воле…
– Вещи и спрятать могли… – вставил дед.
– Да все могло быть, как только теперь правду узнать? – тяжело вздохнул Семен. – А знаете что, я на днях в Киров по делам еду. Давайте вы у нас перекантуетесь, а потом вместе махнем?
Как вам идея? Устали вы… А в Зуевке электричку ждать еще… Голодные, холодные, оно вам надо? А у нас банька. Аннушка моя харчо сварила. Вкусное! Посидим, поговорим, а?
– Банька хорошее дело, – мечтательно произнес дед Захар.
– Да и харчо неплохо совсем, – в том ему откликнулась Тоня.
– Это значит, что вы согласны? – и Семен расплылся в довольной улыбке.
– Согласны… – настороженно переглянувшись, ответили пассажиры.
После пережитого наивно доверять первому встречному не очень-то и тянуло. Но теперь они вместе и их так просто не взять.
Глава 8. Фотография
Подъехав к деревянному дому, покрашенному в яркий желтый цвет, Семен лихо просигналил.
– Приехали, выгружаемся! – скомандовал он. – Вон и Аннушка моя чешет. Соскучилась видно…
Из-за калитки выскочила высокая женщина со светло-русой косой до самой поясницы и, увидев рядом с мужем незнакомых людей, затопталась на месте.
– Иди ко мне, Анют, – обнял засмущавшуюся жену Семен. – Вот, в тайге потерялись, – кивнув на попутчиков, объяснил он. – По чистой случайности пересеклись наши пути. Позвал их погостевать у нас денька два.
– Ваш муж нам жизнь спас, – серьезно заявила Тоня. – Меня Тоня зовут. А это мой дедушка, – показала она на деда.
– Захар, – галантно поклонился тот.
– Здравствуйте, здравствуйте, – напевно произнесла хозяйка. – И хорошо, что согласились погостить. Шутка ли, в тайге заблудиться! Заходите в дом, не стесняйтесь. Банька уже натоплена. Устали, поди, с дороги-то? – мило окая, зачастила она.
После бани угостившись харчо и другими вкусностями, Тоня под ненавязчивую болтовню дедушки с гостеприимными хозяевами, заклевала носом.
– Дивчина наша разомлела, – заметил Семен. – Анют, уложи ее.
– Я ей в Валюшиной комнате постелила, – зачем-то пояснила хозяйка. – Пойдем, милая, ляжешь, – приобняв гостью, позвала она.
– Все правильно, – кивнул вслед Семен. – Нечего комнате простаивать…
Коснувшись чужих подушек, Тоня моментально уснула. Кто-то настойчиво касался ее лица. Сначала мягко и нежно, но потом стало неприятно и колко.
С трудом разлепив веки, Тоня обнаружила себя в сосновом лесу. Протягивая колючие ветки, деревья пытались схватить ее, но у них ничего не получалось и от жалящих прикосновений холодком покалывало кожу.
– Замри, – послышался голос. – Замри, иначе он найдет тебя.
Отбиваясь от настырных веток, Тоня отчаянно замахала руками.
– Нашел… – разнесся тихий вздох.
Сосны расступились, и она увидела Демида. Прищурившись, он оглядывал лес и, трепеща тонкими крыльями ноздрей, жадно втягивал воздух.
Заметив Тоню, он наклонил вперед голову и, достав ножик, стал осторожно приближаться. Муж ступал плавно и бесшумно, словно она была дичью, которая уловив малейший шорох и звук, тут же сорвется с места и поминай, как звали.
Но Тоня не то чтобы бежать, она и шевельнуться не могла.
«Будто дерево…» – мелькнула нехорошая мысль.
А Демид уже рядом. Пригвоздил к земле тяжелым взглядом, и, разорвав на ней футболку, опустился на колени и вырезал на ее животе римскую цифру семнадцать.
– Ты жила… – глядя на жену снизу вверх, прошептал он.
– Я не жила, я жива! – заорала Тоня и проснулась.
Вокруг темень, хоть глаз коли, и в эту секунду показалось, под землей она. Что похоронили-таки заживо родственнички…
Боясь шевельнуться, Тоня лежала и слушала удары сердца. Такие громкие, оглохнуть можно…
Скосив глаза, заметила слабую полоску света, потом донесся и негромкий говор.
И постепенно вспомнился сегодняшний день; и уход из деревни, и как долго месили расквашенную после дождя землю, и как ее от усталости свалило. Вкусный привал, лисичкин хлеб и звук мотора за поворотом.
Семен, пропавшая сестра и, наконец, банька и вкусное харчо.
И когда она уже засыпала за столом, то успела шепнуть дедушке.
– Не могу больше, рубит… Деда, если что, то со мной все что хочешь, сегодня сделать могут.
На что тот ответил.
– Иди, милая, отдыхай. Я с хозяином побеседую, да за обстановкой в оба смотреть буду. Иди, спи, золотко.
Заставляя болезненно сжиматься, остатки страшного сна еще кружили рядом. Убежать, убежала, но, видимо, Демид будет долго еще тревожить во снах. Опустив ноги с кровати, Тоня нащупала тапочки, что дала хозяйка и, поводив ладошкой по стене, щелкнула выключателем.
В комнате пропавшей сестры, по всей вероятности, так все и оставили, как пятнадцать лет назад. Брат до сих пор надеялся, что Валюша вернется.
Интересно, деревня Ворыгино причастна к этой пропаже? Заметив на письменном столе семейный альбом, Тоня без тени смущения взяла его в руки.
А вот и Валя на фотках. Вглядываясь в неброские, но милые черты лица, Тоня все не могла уловить, почему девушка кажется ей знакомой. Решив, что Валя просто похожа на брата, она успокоилась.
Успокоилась ровно до тех пор, пока не добралась до последней фотки.
Да и ничего особенного в этом снимке не было…
Глядя прямо в объектив, хозяйка этой комнаты заразительно смеялась и все бы ничего, если бы не эта веселенькая косынка на ее голове.
Белые ромашки на зеленом поле…
– Это что за фигня такая? – поворачивая фотку то так, то эдак, пробормотала Тоня.
Теперь-то до нее дошло, почему Валюша показалась знакомой. Сестра Семена оказалась той самой работницей почты. Только повзрослевшей…
Так и не удивительно, пятнадцать лет прошло. Что же, выходит, Валя жива? Жива и работает на почте в том же райцентре, где живет ее брат. И они еще ни разу не встретились…
Как такое возможно?
Зацепившись языками, дед Захар и Семен все еще сидели за столом. Поглядывая одним глазом в телевизор, Аннушка тихо звякала спицами, вывязывая что-то узорчато-яркое и, изредка бросая взгляд на разошедшихся мужчин, по-доброму улыбалась.
Наблюдая эту премилую картину, Тоня притормозила; так не хотелось рушить славную идиллию нерадостными расспросами…
Пока она раздумывала, дед Захар обернулся.
– Антонина? – удивленно вздернул он брови. – Ты ж спала вроде?
Ну, раз ее заметили…
Решительно подойдя к столу, она положила перед Семеном фотку.
– Это ваша сестра? – спросила утвердительно.
Хозяин дома икнул, протер глаза, повертел снимок и нахмурился.
– Да, Валюша это. Снимок как раз в тот день сделан был, когда они в свой бестолковый поход отправились. Косынку я ей на день рождения подарил, – уточнил он. – А что случилось?
Приглядевшись к гостье, он вдруг побледнел.
– Ты ее видела, что ли? Когда?
Заметив, что внучка дрожит, дед тут же накинул на нее плед, усадил на диван, и попросил хозяйку соорудить чайку.
– Успокойся, – гладя внучку по худеньким плечам, приговаривал он. – Чего вдруг разволновалась так?
– Это та самая женщина, что на почте мне помогла, – отхлебнув горячего чаю, призналась Тоня. – Я же тебе говорила про нее… В ромашковой косынке… Она же и тебе подсказала, где меня искать.
Бросив быстрый взгляд на фотку, дед хотел было что-то сказать, как замер и, схватив снимок, пристально вгляделся.
И чем дольше он смотрел на фотографию, чем сильнее мрачнел.
Глава 9. Ромашковая косынка
– Может, объясните мне, что происходит? – не выдержал хозяин дома. – Вы что, оба ее видели?
Глядя на сникшего деда, Тоня решила вкратце поведать, где встретила Валю.
– Я на днях на почту, что на площади возле универмага, заходила… Так вот, там Валюша работала. Я телеграммы отбила, и звонок в Волгоград заказала. Она еще ко мне в кабинку зашла и сказала, что все хорошо будет.
– И когда именно ты на ту почту заскакивала? – подозрительно поглядывая на гостью, поинтересовался Семен.
– Ой, да может неделю назад…
