Helga D.B. "Анталион"

«Да, было приятно поболтать с тобой, Эмиль, не сказав ни слова» – думаю я, пробираясь по коридору к лифту, слушая брань из-за дверей и жмурясь от мигающей лампочки над головой.

Почему Эмиль всё-таки поступает в академию? Что им движет на самом деле, если он презирает всех, кто уже служит и беспрекословно выполняет приказы государства? Я отношусь к военным не лучше, но мной двигает то, что я должна это сделать. Не просто поступить, а добиться офицерского звания после первого экзамена. Мечта амбициозна, почти как у Риты, но офицерский чин даст много привилегий. Привилегий, которые позволят жить жизнью, которая похожа на жизнь. Уехать из этих трущоб напоминающих бетонные джунгли, где всё серо и от количества людей рядом с тобой, начинает казаться, что будто нечем дышать.

Лифт натужно скрипит, заставляя задумываться о том, насколько глубока шахта и как высоко падать.

Не ожидая ничего плохого, я подхожу к знакомой двери и замираю в недоумении, поняв, что шум и ругань, которые я слышу, исходят не от соседей. В нерешительности я мнусь, сжимая ручку двери, не решаясь войти. Как вдруг, шум в конце коридора заставляет меня вздрогнуть – ладонь соскальзывает, и я ныряю внутрь комнаты, сделав вид, будто я только подошла.

Крик и ругань Клиффорда оглушают, а картина – представшая перед глазами – повергла меня в шок: раскиданные вещи и посуда, перевернутые кресла, Люси прикрывающая собой плачущих близнецов, одновременно пытается успокоить не на шутку разъяренного Клиффа:

– Клифф, они всего лишь дети, они ни в чем не виноваты.

Хлопнувшая за мной дверь отвлекает Клиффорда, и он переключает своё внимание на меня, с удивлением обнаруживая моё существование:

– Ты? Где ты шлялась?

– Я была с друзьями. Тебе какое до этого дело? – и тут же прикусываю язык – Клифф сейчас опасен – раскрасневшийся, с налитыми кровью глазами, он только ждёт повода наброситься с кулаками на кого-нибудь и выпустить пар.

В этот напряженный момент я с разочарованием и страхом признаю, что у меня нет шансов против такого противника, сколько не отжимайся и не бегай. Не сводя глаз, я слежу за дальнейшими действиями Клиффа, готовясь уворачиваться или бежать.

– Я видел твою подружку-блондинку и всех остальных. Жди, Люси, эта тебе тоже потом принесёт, – тыча пальцем в перепуганную тётю, ухмыляется Клифф, – чего ещё ждать, если у неё был такой папаша.

Клифф молча скалится глядя на меня сверху вниз, зная, что я ничего ему не возражу. Я, сдерживаясь, жду, когда он насладится своим триумфом и уйдет.

– Сегодня я сплю в комнате, а вы, – тыча пальцем в Люси, – чтобы не звука. Я устал от визга этих ублюдков.

Он назвал своих детей ублюдками? Я ошарашено смотрю ему в спину, когда он скрывается за дверью. Срываюсь с места, за ним, как меня хватает за руку Люси.

– Нет, нет, Лив, – шепчет тётя, – иди спать.

– Он назвал мальчиков…

– Да, я знаю, – шёпотом прерывает меня Люси, – иди спать.

Я смотрю на продавленный диван, на котором предстоит спать Люси и мальчикам всю ночь.

– Пусть Тревис и Шон лягут спать на моем месте, я переночую на диване.

Бесшумно прошмыгнувший через гостиную Ник, обхватывает мою руку и прижимается ко мне:

– Я лягу спать вместе с Лив.

Люси кивает, с опаской посматривая на дверь комнаты, за которой скрылся Клифф. Уводя заплаканных мальчишек умываться, она шепчет им что-то успокаивающее, нежно поглаживая их по голове.

Всё так же стоя у входной двери, я осматриваю разгромленную гостиную.

– Нужно прибраться, – шёпотом говорю сама себе и начинаю убирать разбросанные вещи и поднимаю перевернутые кресла.

Под вторым креслом я нахожу разбитую рамку с фотографией Мины. Длинные рыжие волосы кузины растрёпаны ветром, лучи солнца, падающие на них, делают пряди на фото огненными. На ней светлое платье, которое явно подчеркивало, что она в положении. Мина бережно обхватила руками свой живот, широко улыбаясь, тому, кто делал эту фотографию. В её голубых глазах отчётливо видно, как она счастлива. Стекло разбито на мельчайшие осколки, но рамка не дала ему осыпаться. Перевернув её, я аккуратно извлекаю фотографию и ещё раз смотрю на сияющую от счастья кузину.

– Клифф ударил кулаком, – опередив мои мысли, отвечает Ник, следующий за мной по пятам и помогающий привести комнату в первоначальный вид. – С этого всё и началось.

Люси выходит из ванной вместе с внуками и быстро уводит их в комнату, которая на короткое время стала нашей с Ником. Я отдаю фотографию Мины и тихо желаю им спокойной ночи, зная, что нас всех ждет неспокойная и тревожная ночь. Всех, кроме Клиффа. Он уснул сразу, как голова коснулась подушки и проспит до самого утра. Его не потревожит ни чувство вины, ни чувство тревоги или страха.

Расставив все вещи по своим местам, я открываю окно, чтобы проветрить комнату – запах алкоголя невыносим. Ник всё это время следует за мной тенью, и, пока я ищу нам в шкафу одеяло и подушки, он тихо стоит за моей спиной.

Мне удается найти только пару чистых подушек и плед – всё остальное, на чём спал Клифф – вызывает у меня чувство отвращения и тошноты.

– Лив? – тихо, почти не слышно, зовет меня Ник, когда я начинаю проваливаться в сон.

– Что такое Ник?

– Что такое с Клиффом? – после паузы так же тихо спрашивает Ник.

– Он очень сильно пьян, не понимает что делает. Завтра даже не вспомнит, что он говорил.

– А что значит «ублюдок»? Клифф постоянно кричал это близнецам.

Сон сняло как рукой, после этого вопроса Ника. Я лихорадочно соображаю, что же ответить брату на это, а когда до меня доходит истинное значение этого слова – глаза широко распахиваются от того предположения, что пришло в голову. Неужели Шон и Тревис не дети Клиффа? Нет, быть такого не может, только не Мина.

– Лив? Это очень нехорошее слово? – настороженно спрашивает Ник.

– Да, Ник. Никогда не повторяй его.

Моё сердце колотится, пока я складываю в голове все факты.

Близнецы не похожи ни на рыжеволосую Мину, ни на светло-волосого Клиффа. Близнецы – брюнеты. Это сразу бросается в глаза. Когда родились мальчики, Люси говорила, что они похожи на Дейва – её уже покойного мужа. Но видимо, Клиффорд не стал верить этому объяснению. И от этого стал себя вести как злобное животное? Срываться на маленьких детях, лишь из-за собственных домыслов. Возможно, Люси знает настоящую правду, но расскажет ли? И нужно ли мне ворошить прошлое и делать тёте больно своими вопросами – воспоминания о погибшей дочери до сих пор причиняли ей боль. Отдавая её одежду мне, она после тихо плакала, думая, что мы не видим. Я обязана вытащить нас отсюда.

– Я обещаю – я сделаю всё, чтобы мы уехали отсюда.

Обещаю я вслух, даже не зная, смогу ли исполнить это обещание.

– Я приложу все силы.

– И Люси с мальчиками тоже? Мы же не можем их бросить. – Шепотом, с надеждой в голосе, спрашивает меня Ник.

– Я что-нибудь придумаю. А теперь пора спать.

Все варианты, которые включали бы в себя побег всем вместе, кажутся фантастичными. Я уже думала о том, что можно сделать, чтобы избавить тётю и мальчиков от того кошмара, в какой превратил Клифф жизнь в этой, некогда уютной, квартире.

– Почему Клифф так сказал о твоем отце?

От этого вопроса перехватывает дыхание – будто я получила удар под дых. Снова в голове всплывают воспоминания, так же как и после слов Клиффа, от которых подступает тошнота. Чувство будто меня окатили помоями. Мне гадко и мерзко от самой себя, от того, что я так ничего и не забыла, от того что мне по-прежнему стыдно за него. Даже мысленно.

– Лив?

– Пора спать, Ник. Спокойной ночи.

После недолгой паузы, всё так же шепотом, Ник желает мне «приятных снов», но я уже не слушаю. Меня поглотили воспоминания о своём детстве, когда ещё не было Ника, нас было трое, и папа ещё был жив.

Ночь выдалась бесконечной. Все ночные кошмары показались ерундой на фоне воспоминаний из детства. Они затянули меня на самое дно, в самый низ и стиснули свои липкие объятия, не давая мне выпутаться. Лишь изредка я вздрагивала, слыша очередной скрип кровати, доносившийся из-за двери, но сразу, возвращалась в свою трясину воспоминаний. Ни наступившее утро, ни красные глаза Люси, ни испуганные глазки Шона и Тревиса не обратили моего внимания на кого-либо из сидящих за столом, в ожидании скромного завтрака. Клифф всё так же спал в комнате, поэтому завтрак прошёл в полном молчании.

– Лив, разве тебе не пора на пробежку? – шепотом спрашивает Ник, нарушая моё уединение.

– Ещё рано. – С усилием выговариваю я.

– Уже обед.

Я поворачиваю голову на брата пытаясь разобрать то, о чём он говорит. Он обеспокоенно смотрит на меня в ожидании ответа или хоть какой-то реакции, но у меня перед глазами всплывают лишь кадры из детства, как мама опять подбирает его на улице. Небритый, грязный, потерявший все человеческие черты, он что-то мычит, а мама …

– Лив, тебе Рита звонит. – Ник трясёт меня за плечо, со слезами в голосе, – Лив, ответь мне, пожалуйста!

Что она кричала ему? Нет, она кричала на него. Но что именно?

Я машинально отвечаю на звонок, и на всю комнату раздается голос Риты:

– Где ты?!

Я встаю из-за стола и направляюсь к выходу, так ничего не сказав брату.

– Уже иду.

Тогда произошло что-то очень страшное, но я не помню что именно. Ещё недавно мне казалось, что у меня почти нет воспоминаний о своем собственном детстве, до рождения Ника. Слова Клиффорда вытащили их наружу. Я закрываю лицо руками, стараясь сосредоточиться и вспомнить, что же тогда произошло.

Кабина лифта гулко спускает меня вниз, иногда издавая неприятный скрежет.

Мама ведь ударила его тогда. Сначала один раз, потом второй и уже не могла остановиться, избивая лежащего без чувств на полу отца. Я плакала и просила её остановиться, но она не обращала на меня внимания. Кажется, я попыталась остановить её.

Неужели это всё, правда, было? Может быть всё-таки сон? Детский кошмар, вызванный тем, что мама накричала на меня? Я опускаю руки и вижу, что двери лифта открыты. Выйдя на улицу из тёмного коридора, я не щурюсь как обычно от дневного света. Подняв глаза на небо, вижу лишь тяжелые тёмные тучи.

– Тебя всегда так долго нужно ждать? – внезапно раздается голос совсем рядом.

Вздрогнув, я обнаруживаю рядом с собой Эмиля, стоящего скрестив руки и с упреком взирающего на меня сверху вниз.

– Хоть бы посмотрела на меня! – вытягивая губы в трубочку, жалуется кому-то Эмиль.

– Кажется, дождь будет. – Отвечаю я, смотря сквозь него.

– И тебе привет, – бурчит он.

– Не «кажется», а точно будет. Вот только это не причина, чтобы не заниматься.

Я без пояснений понимаю, чьи это слова на самом деле.

– Стеф не придет?

Эмиль лишь мотает головой и заметно мрачнеет. Раньше они заходили по пути за мной все вместе: Эмиль, Стеф и Тамира. А сейчас от вида одного Эмиля становится не по себе.

– А Тамира почему не пришла?

Эмиль горько ухмыляется:

– Ты, правда, не заметила, что она меня ненавидит? – он качает из стороны в сторону головой.

– Я позвонил ей сегодня, так же как и Стеф, но никто не ответил. Потом пришел в то же время, что и всегда, к тебе, а тебя нет. И ты тоже не отвечала на звонки. Сегодня не мой день. – Вновь ухмыляется он.

Я резко дергаю руку и вижу значок на коммуникаторе, о том, что мне звонили.

– Прости, Эмиль.

– Всё нормально. Нам лучше ускориться, нас остальные ждут.

Мы ускоряем шаг, чему я очень рада – бараки остаются позади.

– Почему ты решил, что Тамира тебя ненавидит?

– Потому что я ненавижу её лучшую подружку. Я лучше пробегусь до стадиона – сегодня мы пропустили разминку.

Эмиль быстро оставляет меня позади, а я не спешу его догонять. Своими вопросами я заставила его вновь думать о том, что его угнетает. Кто бы мог подумать, что Тамира так обидится на Эмиля, что не ответит на его звонки. Я тоже хороша – так же как Стеф и Тамира не ответила на его звонок и даже не посмотрела на него, когда вышла из здания. Всё что ему оставалось думать – это то, что я обиделась на него, за его слова о Рите.

Когда я подбегаю к остальным, то Эмиль даже не смотрит на меня.

– Ты решила сегодня сделать себе выходной? – как всегда уперев руки в бока, спрашивает Рита.

– Привет. Не уследила за временем, извини.

Рита лишь испускает громкий вздох и закатывает глаза:

– Завтра утром только не проспи. – Развернувшись на пятках, она собирается уйти.

– Почему утром? – с недоумением спрашиваю я.

– Мы же собираемся всегда в обед.

Занимающаяся рядом с нами Тамира останавливается, и пораженно смотрит на меня. Рита смотрит на меня с нескрываемым удивлением.

– Ты что, шутишь? Завтра экзамен, Лив.

Я, молча, смотрю на Риту в ожидании, что она скажет, что это шутка. Но ничего не происходит, все недоуменно смотрят на меня, бросив заниматься.

– Завтра экзамен в академии, неужели ты забыла? – подаёт голос Эмиль.

– Да, – подхватывает Рита, – экзамен. Это то, ради чего мы занимаемся.

Я всё ещё молчу, ожидая признаний, что всё это – розыгрыш. Ведь экзамен должен быть только послезавтра. Но все молчат, и я начинаю сильно сомневаться в правильности своих мыслей.

– Шутка вышла крайне неудачной, Оливия, – не дождавшись от меня ответа, говорит Рита, – постарайся не проспать завтра. Мы поедем рано утром, больше рейсов до академии не будет. Не успеешь – бегом за автобусом побежишь.

Я оглядываюсь по сторонам: все серьезно смотрят на меня. Может быть, ждут, что я скажу, что пошутила. Но мне сейчас не до смеха – я думала, что у меня будет ещё день на подготовку – эта мысль успокаивала меня. Из-за переживаний за школьный экзамен, я перепутала дни, и неделю была уверена, что на подготовку к экзамену в академию у меня будет два дня, а не один.