– Привет, – сказала она. – Чего не заходишь?
– Ой, – сказал он. – Извини, тут с делами закрутился. Я потом забегу.
В середине дня Кристина увидела его в конце улицы, развлекающим компанию из пятерых девчат, и свернула в переулок.
Она была очень сильно озадачена.
– Забей, – за ужином сказала Дана. – Это не лечится.
– Я не пойму, – сказала Кристина, – я что-то не так сделала? Я потом спросила, может, обидела его чем, он только по плечу меня похлопал, не бери, говорит, в голову, просто настроения нет. Не то что бы он мне был сильно дорог, после двух-то недель гуляний под ручку, но странно…
– Вы целовались? – с жадным интересом спросила Марина.
– Ну… могли бы, наверно. Но мы договорились, что у нас не роман.
– Ну вот он просто ищет «не романа» еще где-нибудь, – сказала Дана. – Выкинь из головы. Есть такие мужики, которые любят набивать себе цену, исчезая.
– Хорошо, что я никому не нужна, – протянула Марина. – Хотя если я начну терять по килограмму в неделю…
– То скоро Чекава приударит и за тобой, – угрожающе сказала Дана.
– И тебя ждут непростые испытания, – страшным голосом подтвердила Кристина.
Глава 5. Кичман
Наступил июль.
Девушки работали на книжного графа уже три недели, и теперь, с наступлением жары, эта работа все больше клонилась в сторону отдыха. Урожай трав и грибов, еще довольно приличный в начале лета, к середине пошел на спад, поэтому девушки все чаще выбирались на берег местного озера и лениво лежали там на берегу. Компанию им составляли Рэнни и Андрей, работавшие сортировщиками на базе, где в эти дни сортировать было особо нечего.
Верная выбранному курсу, Дана осторожно выспрашивала, как они сюда попали.
Андрей, как и прочие, нашел объявление на сайте, а вот жизненный путь Рэнни получился куда интереснее.
– Однажды у меня не осталось денег, – рассказывал он мягким, немного глуховатым голосом, – вот, совсем… Я музыкант, а это не всегда прибыльно. Какое-то время шабашил в ларьке, но там… в общем, нехорошая история вышла. Хозяин ларька решил, что мне есть дело до его дочки. А мне не было, просто она со мной кокетничала иногда… от скуки. Ну он увидел, выгнал меня. Потом выяснилось, что дочка мутила с менеджером, а меня использовала для прикрытия. Ну, я тогда уже собрался… а в то утро я шел вдоль железной дороги и думал… ну, не то что бы самовыпилиться, но мысли похожие были, мрачные. Даже записку оставил, мол не ищите. И все, что написал тогда, тоже решил уничтожить. И вот поезд идет, я остановился и смотрю, завороженно так, словно момента жду. Я сам перед собой это изображал. Может быть, чтобы испугаться и не сделать. Людей не замечаю. И вдруг меня кто-то хватает за руку и оттаскивает от полотна. Я покорно отошел, спрашиваю, мол, кто ты, зачем хватаешь.
Оказался молодой крендель такой… Как сейчас помню, в бежевом плаще. Мне он вообще белым показался. Как ангел. И еще волосы отросшие, светлые, морда, конечно, другая, но тоже, как у меня, потусторонняя на вид. Впервые, говорит, вижу самоубийцу. Подожди, говорит, я не могу на такое смотреть без подготовки.
Я перед этим напряжен был… а тут смеяться стал.
Он тоже.
А потом вдруг мне и говорит: раз твоя жизнь для тебя больше ничего не значит, подари ее мне. Я тебе денег дам. Я и согласился. Но это давно было. Мы потом познакомились, и он оказался…
Рэнни как будто еще что-то хотел сказать, но не стал.
– Кем? – спросила Кристина.
Дана промолчала, только нахмурилась.
– Ну, это Эйзен, – немного вымученно рассмеялся Рэнни. – Собственник всего предприятия. Просто потом я… его лучше узнал.
– Это главный здесь, – пояснила Дана. – Говорят, хороший человек, но… странный. Наследник и владелец земли. Герцог, короче. На него дядя Боря работает и Регина. А мы уже на них. Я не думала, что он лично людей набирает.
– Он грибы эти ест? – спросила Кристина.
– Нет… Но продает, – улыбнулся Рэнни. – У него есть забавная теория: мол, если человечество погубили яблоки, обеспечив изгнание из рая, то спасти его от тяжести первородного греха может только полная противоположность яблок. Грибы, значит. Я их пробовал. Обычные грибы на вкус, нечто среднее между трюфелем и дождевиком. Возвращения обратно в рай не заметил.
– А ты здесь давно? – осторожно спросила Данка.
– Да. Я ведь сначала…
– Что?
– Да нет. Ничего. Несколько лет я здесь. Не считал.
Данка раздраженно вздохнула. Рэнни в ее теорию во-первых не укладывался, а во-вторых явно о чем-то умалчивал.
*
В среду, возвращаясь домой, Кристина услышала за спиной шаги а потом – шепот:
– Крис…
Обернулась.
Дима, с букетом полевых цветов, радостно улыбался.
– Ну, привет, – мрачно сказала Кристина, – верный друг.
Чекава состроил жалобное лицо.
– Прости меня, – сказал он. – Я испугался.
– Меня?
Дима вздохнул.
– Понимаешь, – начал он, – я хреновый в отношениях… но надо как-то бороться с собой, вот я и начал. Просто, для галочки как бы… ну, а ты оказалась… не для галочки. Я понял, что проваливаюсь в отношения с тобой и сейчас умру. И никогда не выберусь. Стало страшно, конечно. Я же все хотел… ну, как и многие, наверно… свободы, свободы, кричало во мне все.
– Вот и гуляй, – сказала Кристина и, развернувшись, пошла дальше. – Надо осознавать свои желания, а не напрягать людей импульсами. Мне говно в проруби не нужно.
– Крис, подожди, – Чекава довольно быстро обогнал ее и оказался спереди. – Возьми букет. И я уйду.
– В жопу себе засунь.
– Не влезет, – Дима критическим взглядом осмотрел букет. – Он достоин только вазы. Пожалуйста.
– Да ну тебя…
Кристина снова двинулась вперед, однако Чекава сдаваться не собирался.
– Крис подожди…
Он снова стоял перед ней.
– Ну хочешь, ударь меня, – голос его вдруг сорвался. – Я знаю, что заслужил. Я больше не приду. Просто ударь один раз. А цветы я у себя дома поставлю, буду любоваться на них и вспоминать, что ты меня отвергла.
– Дим, ты вообще нормальный? – грубо спросила Кристина. Она почувствовала, что сама сейчас то ли расплачется, то ли рассмеется.
– Нет, – с готовностью ответил Дима, всем своим видом выражая решимость следовать за девушкой, куда бы она не пошла.
Кристина вздохнула.
За поворотом улицы стоял их дом, а приводить на их улицу Диму с букетом и тем самым давать Марине повод для сплетен очень не хотелось.
Пришлось выбрать длинный путь – свернуть на улицу, что начиналась раньше, дойти до ее конца, а потом и вовсе начать обходить поселок.
Дима покорно топал следом.
Когда они вступили на аллею, ведущую к вертолетной площадке, Кристине уже без всяких шуток хотелось плакать. Потому что Дима, игнорировавший ее так тщательно, всю неделю стоял у нее перед глазами и вызывал нечеловеческую тоску.
*
Кто-то, стоящий под большим деревом, помахал ей рукой.
– А? – вскинулась Кристина. – Ну да, привет.
Рэнни. Стоял под деревом и что-то строгал из ветки.
– Дай цветы, – обернулась Кристина к Диме.
Настороженно глянув на нее, Дима протянул букет.
Вручив букет Рэнни, Кристина решительно пошла дальше. Рэнни приподнял бровь, недоумевающе поморгал, а потом улыбнулся и начал рассматривать зеленую бронзовку, сидящую на стебле луговой герани.
Дима догнал Кристину у гаража.
Осмотревшись и убедившись, что они одни, Кристина решила все-таки поговорить.
– Ну что? – обернулась она. – Честно говоря, мне эти «дружеские» отношения, в которые ты якобы провалился, ни с какой стороны не уперлись. Я в такие игры давно не играю. Хочешь общаться – веди себя нормально, предупреждай о своих исчезновениях и объясняй их, не хочешь – катись.
Дима сложил руки в молитвенном жесте.
– Прости еще раз… не важно, нужен я тебе или нет, но хотя бы прости. И – я уйду.
– Прощаю, – выдохнула Кристина. – Иди.
Дима исполнил глубокий поклон, попятился и исчез за поворотом аллеи.
Кристина замерла, задумавшись, потом улыбнулась. Какой-то детский маразм, говорила она себе. Дима этот.
На севере ночи в этот период года были почти белыми, а южнее, где они сейчас работали, уже в десять часов опускались сумерки. И темнело довольно быстро. Правда, в отличие от севера, вечерами никто не мерз, и можно было до двух ночи бегать в джинсах и футболке. Значит, подумала Кристина, если завтра Дима появится вновь… надо будет как-то обновить прическу. Челку, что ли постричь?
Схватив упомянутую, она проверила, дотягивается ли та до кончика носа. Дотягивалась. Стричь еще рано, но можно…
– Кристина?
Голос, сильно ниже Диминого, прозвучал сзади.
– Да?
Вздрогнув и выпустив челку, Кристина обернулась.
– Я смотрю, вы – роковая женщина, – произнес Джафар, с подчеркнутой вежливостью наклонив голову. Он явно застал не только манипуляции с челкой, но часть предыдущего разговора. – Однако хочется верить, что мне больше не придется никого вытаскивать из петли.
Вопреки испытанной ею напряженной и даже злобной досаде, Кристина со всей возможной беспечностью дернула плечом.
– Если он только прямо сейчас не повесится, – с нарочитой, сварливой беззаботностью сказала она. – А вы подслушивали, да?
Джафар обошел ее и положил руку на свою калитку.
– Видите ли, я тут живу, – сказал он с ироничным смущением. – К тому же участники навязанной мне сцены повышали голос, как герои дешевых сериалов. А что до петли, то я не о Чекаве; этого фигляра я бы вытаскивать не стал.
– Он не фигляр, – обиделась Кристина. – Просто эмоциональный.
Джафар недоверчиво приподнял бровь, затем молча кивнул – мол, убедили – отворил калитку и прошел внутрь.
Кристина разозлилась.
– А что, это ваша обязанность, – крикнула она вслед Джафару, – всех из петли вытаскивать?! Больше некому?
Механик остановился.
– Да, я это часто практикую, – безо всякого раздражения поделился он. – Как наименее цивилизованный из здешних обитателей.
*
Вот уже второй час, Данка, изнывая от жары, билась с огромной таблицей по закупкам медпринадлежностей. Аптека в поселке была одна, но хорошая, в ней было даже то, чему в стране никак быть не полагалось. Например, противомалярийные препараты. И это не могло не настораживать уже и без того настороженную Данку.
Где, спрашивала она себя, хоть какие-то файлы за прошлые годы? Расходы, доходы, закупки, утилизация – ничего нет! Все подтерто. А зачем подтирать? Все бумажные документы тоже с первого января этого года.
Когда она спросила Альберта, почему они не оставляют хотя бы формы таблиц от предыдущих лет – ведь это так удобно! – он ответил в том смысле, что, мол, формы каждый год меняются. А готовые документы в бумажном виде сдаются в архив, и если в архиве вдруг что-то становится надо, то можно оформить разрешение, принести его библиотекарше Зое Ивановне и затребовать нужные документы.
Дана ощутила глубокую досаду. То, что могла бы принести Зоя Ивановна, вряд ли раскрыло бы ей тайны Эйзенвилля. А тайны, как она подозревала, у поселка есть. И лучше бы быть готовыми к ним заранее.
