– Взво-од! В две шеренги становись!
Появился и Андреев.
– Почему шумим, Миша?
И Самсонов, пересыпая речь ненормативной лексикой, поведал ему и Тепляеву историю захвата взаправдашнего американского шпиона и его последующего побега.
– Гадский китаец нас предал! Он этого индейца освободил, а меня врасплох из засады вырубил по животу!
Тепляев виновато втянул голову в плечи: ведь, это он привёл Чжана Ли. Стало быть, с него и спрос! Впрочем, можно попытаться отбрехаться: дескать, взял его в экспедицию, как специалиста по горам. Откуда было знать, что он предатель? Да и шпион этот… За него Михееву отвечать – зачем к себе подпустил?
В полный рост встал вопрос: где теперь беглецов искать? Опросили бойцов, в надежде, что кто-нибудь видел хоть что-нибудь. Хананеев вспомнил, как Чжан Ли нагрузил двух лошадей консервами, овсом и водой.
Лицо Самсонова налилось чёрной кровью гнева:
– А почему ты это не пресёк?
– А что пресекать-то? – пожал плечами Хананеев, хотя это и было не положено по уставу, – Он же грузил, а не разгружал. К тому же объяснил, что ему приказали…
– Кто?! Кто приказал?! – истошно завизжал Самсонов.
– А, вот этого он не сказал!
Пересчитали лошадей и выяснили, что двух, именно тех, нагруженных водой, овсом и консервами, не хватает.
– Под трибунал пойдёшь, рядовой! – зловеще пообещал Андреев.
Трое офицеров беспомощно переглянулись: как ловить, где искать проклятых гадов?
– Падлетаем, камандир! – сообщил старлей Колумб*, второй пилот, – Вон, какие-то домушки виднеются и озэро блестит.
*Вообще-то, его фамилия была другая, но был он из испанских детей, привезенных в СССР в тридцать седьмом, совсем маленьким. Документы были утеряны, и в детдоме, не мудрствуя лукаво, мальчика нарекли Христофором Колумбом. Отчество присвоили Вахтангович, в честь директора, Вахтанга Чония. Детский дом был в Грузии, поэтому лейтенант говорил по-русски с грузинским акцентом, хотя грузинского и не знал. Только ругаться умел!
– Подлетаем, ага! – согласился Шпыря, – Они должны ракету пустить, чтоб я понял, где на посадку заходить.
– Вертолёт! – хором воскликнули Андреев и Тепляев, – Ракету!
Все трое засуетились, бросились искать ракетницу. Как всегда, в спешке, она нашлась не сразу. Вертолёт уже кружился над головами, и сквозь шум винта доносились отборные матюги Шпыри. Наконец, ракетница нашлась, и Самсонов торопливо выстрелил, не проверив маркировку патрона. Ракета взлетела красная! Это значило: «не приземляться, опасность!»
– Нифига себе! – удивился Колумб, – Чё, обратно в Хорог летим, камандир?
Шпыря, вытянув шею, разглядывал суетящихся внизу людей.
– Что-то не так… Спустись пониже, Христо! Зависни на двадцати.
– Есть!
Вертолёт опустился и замер. Воздушный водоворот сорвал с Андреева фуражку, и он погнался за ней, несмотря на тяжёлый от съеденного и выпитого живот: без фуражки офицеру никак невозможно, а запасной нету!
Самсонов, отыскавший, в конце концов, нужный патрон, с торжеством спустил курок, и зелёная ракета смачно впечаталась в брюхо вертолёта, рассыпавшись искрами.
– Во, блин! Снайпер! – возмутился Шпыря, – Хорошо, что не в бак, а то сгорели бы в одночасье на ровном месте!
– Ага, как в том анекдоте, – хихикнув, подхватил Колумб, – «Поймал меня маньяк и принялся колбасой какой-то в организм тыкать больно! Да, хорошо ещё, что не в глаз! А если бы в глаз?»
– Отставить смехуёчки! Садимся!
– Есть садимся!
Вертолёт опустился на землю. Плохо закреплённая палатка Самсонова от вихря упала. С проклятиями майор бросился спасать документы (секретные, а как же!), спальный мешок и рацию.
Экипаж, сопровождаемый шестью бойцами, вышел из летающей машины.
– Здравия желаю, товарищ полковник! – бросил ладонь к козырьку шлема майор Шпыря.
Андреев, всё ещё не отдышавшийся после погони за фуражкой, молча пожал ему руку.
– А где шпионюга? – поинтересовался Колумб, – Вот бы на него пасматрэть!
Подошёл мрачный запыхавшийся Самсонов.
– К сожалению, пока вы там чикались, валандались и рассусоливались, а также жевали сопли, шпион умудрился сбежать из-под стражи.
– А мы чо… Мы ничо! – индифферентно свернул верхнюю губу трубочкой Шпыря, – Нам приказ дали – мы и полетели, а что задержки были, так они не по нашей вине. У меня в бортжурнале всё записано!
Он подумал и обвиняюще припечатал:
– Сами виноваты! Это… бдеть надо было лучше!
– Ладно, проехали… – вздохнул Самсонов.
Тут несмело, бочком, приблизился ефрейтор Воробей.
– Товарищ полковник! Разрешите обратиться к товарищу майору?
– Разрешаю! – буркнул Андреев.
– Товарищ майор! Я видел, как двое с лошадями во-он туда шли… – боец показал пальцем на юго-восток.
Лицо майора просветлело:
– Так, что ж ты сразу не сказал?!
– Вот… говорю…
Все рысцой побежали в указанном направлении. Через сорок минут обнаружилось ущелье.
– Да-а… – пробормотал Тепляев, вытирая взмокревший от усилий лоб несвежим носовым платком, – Туда, значит, утекли…
– В погоню! – вскричал Самсонов, выхватывая пистолет, – За мной!
– У них фора большая, – угрюмо сплюнул Тепляев, – Да и смеркаться вот-вот начнёт… и проводник нужен…
Андреев, хватавший ртом воздух, одышливо пропел:
Там, где пехота не пройдёт
И бронепоезд не промчится,
Угрюмый танк не проползёт…
Самсонов радостно подхватил:
– Там пролетит стальная птица!
Все посмотрели на Шпырю. Тот задумчиво почесал небритый подбородок:
– До темноты полчаса… Дождёмся утра, никуда они до рассвета не денутся. Лагерем встанут.
– А если уйдут? – заволновался Самсонов.
– Никаких «если»! В темноте не полечу! Инструкция запрещает! – отрезал вертолётчик.
Вернувшись в палатку Андреева, устроили военный совет.
Самсонов настаивал на ночной погоне всем личным составом. Андреев возражал, мотивируя отсутствием фонарей.
– В темноте не только мерзавцев не увидим, даже если и догоним, а ещё и ноги переломаем или в пропасть сверзимся!
– Хочется, ведь, быстрее… – всхлипнул майор.
Шпыря наставительно изрёк:
– Быстро только девку испортить можно!
Тут подал голос Тепляев:
– Я предлагаю вот, что: на рассвете отделение бойцов под моей командой выдвигается на тропу и преследует гадов. Местные, надеюсь, предоставят проводника. Одновременно вертолёт майора Шпыри отслеживает беглецов с воздуха и фиксирует их на месте, ненавязчиво, но угрожающе постреливая из пулемёта и предлагая сдаться через громкоговоритель.
– А у меня громкоговорителя нету, – развёл руками Шпыря.
– Ну… тогда придётся без него… просто так кричать.
После уточнения мелких деталей сей план утвердили.
Тепляев сходил и лично договорился с Хи-Лонем насчёт проводника. Проводницей была назначена девушка Хе-Донь, запросившая за эту работу двадцать рублей. Согласились, куда же деваться. Договорились выступать с рассветом.
Едва небо слегка позеленело на востоке, отряд, состоящий из десяти бойцов под командой сержанта Викуленко и возглавляемый Тепляевым, вступил на тропу. Хе-Донь, вооруженная двустволкой, шла второй. Спустя десять минут поднялся в воздух вертолёт. Устье ущелья было узкое, поэтому Шпыря полетел не вдоль его, а правее, туда, где ущелье переходило в карниз над пропастью. Пулемёт Дегтярёва находился в опытных руках старшины Кипяткова.
– Не уйдут, гады? А, ребята? – задал риторический вопрос Шпыря.
– Вах! – отозвался Колумб, вложив в это междометие всю свою уверенность в победе добра над злом.
– Не уйдут, товарищ майор, – согласился старшина.
– Ты, Гриша, помни, однако, что их нужно живьём взять! Стреляй, но мимо, чтоб только попугать. Но, не очень мимо.
– Товарищ майор! – обиженно воскликнул Кипятков, – Я с пулемёта на ста шагах свечу гашу!
– О! Это здорово! Тогда, если кочевряжиться начнут, отстрели какое-нибудь ухо для пущего устрашения!
– Есть отстрелить ухи!
Чжан Ли и Маккартни тоже двинулись в путь, едва рассвело. Через полчаса Дуглас остановился и поднял руку:
– Я что-то слышу…
Чжан Ли тоже замер и прислушался:
– Вертолёт! В укрытие, живо!
Они укрылись за скалой, но лошадей спрятать не смогли. Китаец передёрнул затвор, досылая патрон в ствол.
– Будешь стрелять? – заволновался Маккартни, – А, Чжан Ли?
– Буду, если придётся, – угрюмо ответил тот.
– Вон они! – триумфально завопил Колумб через час поисков, для которых вертолёт несколько раз летал туда-сюда, – Вон ихние лошади, да!
– Угу, – удовлетворённо хмыкнул Шпыря, притормаживая летательный аппарат и зависая метрах в пятидесяти от обрыва, – Теперя никуда не денутся! Ну-ка, Гриша, стрельни туда!
Кипятков прицелился и дал короткую очередь поверх конских голов.
Майор набрал полный живот воздуха и заорал:
