Во-первых, я встречаюсь с девушкой. Зовут ее Мариша. Она – член Команды Савелия. Савелий ведет семинары не только про сыроедение, но и про отношения. А сейчас он взял в аренду отель – для своих. Будет приглашать туда сыроедов, участников его прошлых семинаров, и проводить следующие. Савелий хочет, чтобы в его отеле была теплая атмосфера близких по духу людей. Сейчас там – только Команда и мы с тобой.
– Вау! У тебя девушка! Из команды Савелия! – внутри Маи волны радости нахлестывали одна на другую. Тогда, после тренинга, она была в восторге от самого Савелия, его команды и того, что получила в итоге. Собственно, не было бы в их жизни Савелия – не были бы они здесь.
– Я тебя со всеми познакомлю, – Федя был доволен реакцией Маи. – Но имей в виду: у Команды и у меня сейчас много дел и проблем. Поэтому старайся не тревожить нас понапрасну. Всё что можешь сделать сама – делай сама. Будут вопросы – пиши сообщением. Когда смогу – отвечу.
Мая только радостно кивала. «У Феди девушка!» – крутилось в голове.
– Отель находится недалеко от базара. Ты сможешь доходить туда пешком. До школы первое время я буду тебя возить. Потом мы как-нибудь ночью, когда нету движения, потренируемся, и ты будешь ездить сама. Денег на первое время даю.
Радость Маи сменилась опасениями: как-то сложатся взаимоотношения с Маришей.
Из закоулка сознания выглянули ревность и обида: его границы четко очерчиваются, и за них не зайти. Почему-то встала картинка: Фёдор в образе героя Вия Хомы рисует меловый круг, а она, как нечисть, тянет к нему сумрачные руки. Да ладно, она не такая!
Вот и отель. Совсем небольшой – двухэтажный, всего на несколько номеров. Залитый лунным светом, он казался Мае таинственным, прекрасным, нереальным. Причудливая архитектура, цветы, сразу за отелем – море. Будто декорации спектакля, которому ещё предстоит случиться.
26. Марта. За терном – туда и обратно
– Вчера друг угощал домашней терновкой. Изумительный напиток! – Семён на том конце провода улыбался. Она была уверена.
Марта сидела на полу своей комнаты с трубкой около уха.
– Семён, а я знаю, где его можно набрать! Мы были там с Толпой в мае, и тёрен цвел огромными белыми облаками. Давай съездим на выходной? Это на электричке от Лисово минут 40, а потом полтора часа пешком.
– Давай. Я узнаю расписание, встретимся внутри метро.
– Прекрасно! Только бери ведро для тёрна.
Когда она вышла из поезда метро, он ждал ее с огромным малиновым пластиковым ведром типа мусорного.
– Ты уверен, что мы сможем столько набрать?
– Не знаю, у меня другого ведра нету.
В электричке они чуть не проехали остановку – заболтались. Семён выскочил на перрон первым, а Марту прищемило дверями электрички. Семён выругался и дернул ее из дверей.
– Прости, испугался за тебя, – он подержал ее за плечи на мгновение больше, чем это было необходимо.
– Ничего, главное отреагировал быстро, – смущенно ответила Марта.
Они пошли по знакомым Марте местам вдоль быстрой неширокой реки. Было уже прохладно, и река не манила в себя войти, как летом. Она просто текла по своим делам, неся опавшие листья. Именно здесь Марта когда-то встретилась с Глебом. Здесь пролетело много веселых вылазок. Здесь с Толпой они даже играли в небольшую ролевую игру.
Вот и знакомая терновая поляна, и густые кусты… Только совсем без ягод. Кто-то собрал или неурожай?
– Ну вот, я тебя обманула.
– Да, остались без терновки. Будем вести трезвый образ жизни. Давай чайку заварим – прохладно.
Он зачерпнул воды из реки в котелок и ловко развел костер. Котелок на паре камней быстро вскипел. Заварка тоже оказалась у Семёна припасена.
Марта, привыкшая к хаосу Толпы, кайфовала: можно расслабиться и просто наблюдать, а не быть запасливой Белочкой. Они уселись на высокий бережок, ели бутерброды и пили чай. А потом просто смотрели на реку и плывущие по ней желтые листья. Было удивительно спокойно. Каждый лист плыл по-своему, величественно скрываясь в своей маленькой Вечности. Казалось, они находятся внутри прекрасной картины, и каждая мелочь имеет глубокий смысл. Потому что они проживают это вместе. Смотрят одними глазами.
«Тот, вместе с кем прожил такие мгновения, не может быть безразличен», – пришла мысль.
Возвращались притихшие. Оба хранили внутреннее спокойствие как волшебный дар октябрьской реки и леса.
27. Мая. Рай или чистилище?
Светлые волосы убраны в пучок на макушке, из одежды – наскоро накинутая простынка. Такой Мая увидела Маришу. Девушка улыбнулась:
– Рада познакомиться! Фёдор о тебе много рассказывал. Можно на «ты»?
Высокая, симпатичная, с приятной открытой улыбкой. А что с одеждой не заморачивается – так жара стоит! Ай да Фёдор!
– Конечно можно.
Федя тут же начал обниматься и лизаться с Маришей. Мая отвела глаза, нахмурилась: «Мы себе такого при родителях не позволяли…»
– Мам, мы обычно в своей комнате ходим без одежды. Поэтому пожалуйста, хочешь прийти – пиши! Угощайся фруктами, а завтра мы тебе покажем дорогу до базара. Обживайся потихоньку! Надеюсь, номер тебе понравится.
– Спасибо. А с остальными обитателями когда можно познакомиться?
– Пока здесь только Кирилл, он в своей комнате. Савелий с женой живут отдельно, иногда приезжают сюда. На-днях увидитесь.
Кажется от неё больше отгораживались, чем желали общаться. Небольшой номер в чужой стране. Близкий человек Миша за тридевять земель, не отвечающий на сообщения. Близкий сын Фёдор на расстоянии десятка метров, отгородившийся от неё больше, чем физическим расстоянием.
«Здравствуй, другой мир свободных людей, рай на земле. Примешь? Впишусь ли в твои уставы? Или недостойна ещё райских кущ, и место мне в чистилище?»
Мая почувствовала себя второстепенным, неважным человеком. Словно голым, беспомощным существом, лишенным защитной оболочки привычной жизни. Говорят, с этим чувством на первых порах сталкиваются эмигранты.
«Вот и посмотрим, чего я стою сама по себе. Кажется, мне представилась та самая возможность, о которой давно мечтала и читала у Кастанеды. Бойтесь желаний – они сбываются!»
В её голове возникла картинка женщины-воина Кастанеды, сидящей в деревянном ящике и переосмысливающей прошедшую жизнь.
28. Марта. ЗамОк, кальмары, свеча
– Семён, не знаю, к кому и обратиться. Ты случайно не умеешь замки чинить? У нас в последнее время заедает.
– Думаю, разберусь. Завтра после репетиции заеду?
– Да, хорошо!
Мама в командировке. Марта летает по кухне: чего бы приготовить? Очень кстати в морозилке – кальмар. Салат из кальмаров!
Хорошо, что на работе ничего сложного. И все равно, она умудрилась чуть не завалить трехдневный эксперимент. На репетиции читали другую пьесу, так что Марта сидела тихонечко в углу и слушала.
К метро шли все вместе. Семён технично задержался, и вот уже за веселым Гамадрилом захлопнулись двери электрички. Марте в метро не нужно. К ней едет автобус.
Семён взялся за починку замка. Оказывается, впервые. Что он – не инженер? И потом: бог его знает, кто возьмется чинить Марте замок, если этого не сделает он!
Ого! Ее ревнуют?
Свеча, салатик из кальмаров, креативная сервировка на полу, на пушистом ковре. Марта – в длинном женском кимоно с широким поясом – дедов трофей из Маньчжурии. Они ведь любят сидеть в позе алмаз на тренировке и репетиции.
Легкая беседа.
Свечка догорела, и оба смотрели на угасающий огонек. Руки встретились. И вот он – рядом. Нежный. Страстный. Так, будто эта ночь – одна. У них. На земле. И завтра не будет ничего. Как же долго разматывается пояс кимоно!
– Женщина – это свобода. В тюрьме нет женщины. В больнице нет женщины. Женщина – это свобода. Это Жванецкий сказал, – говорил Семён уже под утро.
А Марта ничего не говорила. Она ощущала себя этой женщиной-свободой, и ей больше ничего не было нужно.
29. Мая. Домик причудливой архитектуры
При дневном свете отель выглядел более прозаично. Старенький ремонт, барахлящая сантехника. Зато прямо на песчаном пляже, в 50 метрах от моря. На каждый уикенд сюда, как и во все окружающие отели, заезжали китайцы. Хозяин отеля ставил на пляже большие столы, и гости праздновали выходные. Звуки караоке разносились по побережью. В море и местные, и китайцы заходили в одежде. Да и вообще кожу старались закрывать – одежда с рукавом, длинные брюки, закрытое лицо. Только белые люди ходили открытыми, мужчины часто в одних шортах, щеголяя загаром или не замечая беззащитно-розовой сгоревшей кожи.
Кажется, именно по загару местные определяли: «зимовщик» перед ними или «турист». Туриста легко развести на бабки. Он еще не ориентируется в ценах и новой для него валюте – донгах. Как в наши 90-е, все вьетнамцы – «миллионеры». К примеру, подвоз на мотоцикле в пределах поселка «туристу» может обойтись в 100 000 донгов. Зимовщики – воробьи стреляные, и с ними такие номера не прокатывают.
До базара действительно оказалось близко. Фрукты, овощи, гады морские – на расстоянии пары метров друг от друга. Мая загляделась на молодую продавщицу. Её товар – и фрукты, и клетки с птицей, и тазик с лягушками. Здесь же копошилась дочурка лет 3-х. Продавщица ловко хватала лягушку, сдирала с неё шкурку и бросала в другой тазик. Лягушка еще какое-то время трепыхалась, а женщина уже предлагала Мае манго. Нет уж, пойдет-ка Мая к её соседке!
Хозяева отеля, пожилая семья, сами жили в отеле. Мая потихоньку наблюдала за их бытом. Втихаря нюхала приправы и соусы. Один из них, темно-коричневая жидкость, поразил кошмарным запахом. Казалось, делался он сбраживанием мелких насекомых и напоминал настойку колорадских жуков, которую делала бабушка для борьбы с колорадами.
Мая заглядывала в комнату хозяев. Из мебели – кровать, шкаф, телевизор и мопед. Да-да, мопед посреди комнаты. Мая так и представляла: хозяин прямо из постели заскакивает на мопед и мчит на кухню!
Однажды к хозяевам приехал блогер Савелий с вьетнамцем-толмачом. Они сидели в столовой и кажется спорили. Аскетично худой, Савелий держался прямо и уверенно. Мае только улыбнулся.
30. Марта. Малая сцена
– Я купил нам билеты в театр драмы на малую сцену. На три спектакля. Идем?
– Идем!
