«Или я сама себя вылила», – подумала Лера, но говорить об этом не стала.
– Что делать-то с этим? – упавшим голосом спросила мама. Она стояла, прислонившись к дверному косяку, опираясь на него, будто и сама была без сил.
– Вариант первый: ждать. Сон, прогулки, режим, зарядка. Со временем придёшь в себя.
– А сколько ждать? – перебила Зоя.
– Ну, точно никто не скажет. С полгода, до полного исцеления.
– Есть ещё варианты? – устало спросила Лера.
– Вариант второй: практики. Есть центр неподалёку, называется «Реабилитация Усталой Женщины». Там тебя за пару недель восстановят до «рабочего» состояния.
– У нас нет столько времени, – Лера обратила свои слова к Зое. – Глеб и Эд найдут нас раньше. Не знаю почему, но мне кажется, что они упорно нас ищут.
– Ищут, – подтвердила мама. – Мне звонил Николай Степанович, пока ты спала. Сказал, что к ним приходили молодые люди. Они были у сторожа на кладбище, тот им объяснил, что вас забрали в отделение.
В комнате повисла тревожная тишина.
– А ещё есть способы? – не выдержала Зоя.
Казалось, тётя Наташа только и ждала этого вопроса:
– Есть! Я могу отдать свою Силу, но это будет очень дорого стоить.
– Сколько? – деловито спросила мама.
– За это ты должна будешь помочь мне. В чём именно, я скажу, когда разберёшься со своими проблемами, – ответила она, глядя Лере в глаза. – Я чувствую, что ты видишь скрытое.
– Договор с дьяволом какой-то получается, – пробурчала Лера.
– Решать тебе, – тётя Наташа победно скрестила руки на груди.
– Выбора всё равно нет. Договорились! – согласилась девушка.
Женщина позвала Леру сесть рядом с собой на кровать и взяла её за запястья. Какое-то время ничего не происходило. Девушка уже начала злиться на эту странную гостью, пока внезапно не осознала, что тяжести больше нет, спать не хочется, а мысли ясные и чистые. Она попыталась сосредоточиться и посмотрела так, как учила её баба Стеша: вокруг тёти Наташи не спеша вращался голубовато-фиолетовый вихрь, кончик которого уходил в запястья. Сама женщина с каждой минутой становилась всё бледнее. Вокруг Зои перетекало густое фиолетовое поле, будто кисель. Только маму было плохо видно с кровати. Ещё одна деталь привлекла внимание Леры: кассета на полке светилась бледным, еле различимым фиолетовым светом.
– Тебе хватит на то, что ты задумала, – вдруг сказала тётя Наташа севшим голосом.
Выглядела она неважно, как Зоя вчера.
Лера кивнула:
– Спасибо!
– Не забудь про долг, – напомнила женщина вместо ответа.
– Может тебя проводить? – спохватилась мама.
– Не стоит. Я вызову такси и сразу в Реабилитационный центр. У меня абонемент постоянной посетительницы, – с усмешкой проговорила тётя Наташа.
– Кстати, – она обернулась к Лере, – ты скоро попросишь адрес. Я чувствую это.
– Мне бы очень не хотелось, – скромно ответила девушка.
Тётя Наташа невесело улыбнулась:
– Посмотрим.
Когда за гостьей закрылась дверь, Зоя заявила:
– Объявляю военный совет. За кружкой чая…
***
Долго обсуждать не пришлось. Все единогласно сошлись на том, что надо незамедлительно ехать к Зое домой. Тем более, что там остались паспорта и телефоны, да и куртки забрать хотелось, не вечно же в тулупах ходить. Девушки предположили, что парни будут ждать их там. Ну, или приезжать проверять. Да и потом, завтра у мамы уже начнётся рабочая неделя, а отпускать Зою и Леру одних она категорически отказалась.
До автобуса оставалось время, поэтому решили зайти в магазин на углу- купить что-нибудь к чаю, чтобы скоротать вечер.
Уже при подходе к магазину Лера почувствовала что-то неладное. Её ощущения были похожи на смутную тревогу. Она обернулась: так и есть. За ними неспешно катилась машина Эда. Видимо, они как-то узнали адрес и караулили неподалёку.
– Зоя, вот ты где! Я так за тебя волновался, – начал Глеб первым, когда вышел из машины.
Зоя растерялась. Ей стало страшно. Внезапно юноша изменился в лице – почувствовал, что девушка больше не слабая и не больная. Руки его задрожали, а голос наполнился елеем:
– Родная, я даже не понимал, насколько сильно скучал! Увидел тебя и обомлел! Иди ко мне, малышка!
Зоя попятилась и пыталась выдавить улыбку. По «сценарию» она должна была отвлечь Глеба, чтобы Лера смогла зайти со спины.
– Лер, привет, – теперь заговорил Эд, шедший навстречу.
– А вот и мой будущий дорогой зятёк! – громко объявила Лерина мама, перегородив ему дорогу. – Настало время знакомиться с будущей тёщей, да? Я как раз в магазин собралась. Пойдём, поможешь мне по-семейному, заодно и расскажешь, кто ты и откуда. Кстати, можешь звать меня тётя Римма, если мамой пока не готов. Пошли, пошли, намилуетесь ещё, – она взяла оторопевшего Эда под руку и повела прямиком в магазин.
«Удивительная она, моя мама, – подумала Лера, – мало того, что поверила мне без всяких доказательств, так ещё и помогает».
Увести Эда – была очень хорошая идея. Лера только в теории представляла, что собирается делать, но получится ли в действительности – это большой вопрос.
– Глеб, знаешь, я так много думала всё это время, – Лера слышала, как дрожащим голосом подруга пытается отвлекать Глеба.
– Нам надо пожениться! – внезапно для Леры и самой себя выдала Зоя.
Юноша достал из кармана пачку сигарет, зажигалку и прикурил.
– Ты же бросил? – нарушила трогательный момент девушка.
– Знаешь, не каждый день мне делают такие предложения! – парировал Глеб. – Я согласен! – закончил он свою мысль.
– Что, просто согласен, и всё?! А как же объятия, слёзы счастья? Где это всё? Тебе что, плевать? – Зоя старалась изобразить негодование.
Лера тем временем пыталась собраться. Глеб стоял к ней спиной, и она отчётливо видела жирную чёрную Пиявку, повторяющую изгиб его позвоночника. Надо протянуть руку и достать её. Сделать то же самое, что с Зоей на кладбище… Но именно теперь Лера ощутила брезгливость до тошноты, представив, как дотронется до этой твари.
«Давай, соберись, Лера, у тебя получится!» – мысленно подбадривала она себя.
Зоя уже начала косится на неё, да и Глеб стал оборачиваться, словно чуял неладное.
– Была не была, – выдохнула Лера и в три шага оказалась за спиной Глеба. Протянула руку и легко сжала чёрную тварь. Дёрнула её на себя, та поддалась, но не оторвалась окончательно. Глеб застыл в неестественной позе. На лбу у Леры выступили капельки пота: неужели ничего не получится? Она направила в сжатый кулак всю Силу и дёрнула ещё раз. Тварь поддалась и со странным хрустом вышла из тела Глеба.
«Чтоб тебя… и что теперь с ней делать?» – пронеслось в голове девушки. Не придумав ничего лучше, она швырнула пиявку в мусорный бак, который стоял совсем рядом.
Глеб зашатался и как-то странно захрипел. Резко дёрнувшаяся вверх рука отбросила недокуренную сигарету, которая вслед за пиявкой отлетела туда же.
Последнее, что запомнила Лера, – это дождь из осколков витрины магазина, глухой удар об асфальт и вкус собственной крови во рту.
***
– Лера, Лера, вставай! – будто издалека услышала девушка голос матери.
«Похоже, у меня дежавю», – мысли медленно возвращались, и вдруг её накрыла сильная боль. С трудом открыв глаза, Лера увидела прямо над собой звёздное небо: «Так. Руки, ноги целы, сесть вроде могу…»
Мама помогла подняться, стала осматривать голову дочки. В этот момент девушка заметила фиолетовый огонёк, неспешно поднимающийся к небу.
«Глеб! Я его убила!», – поняла она, и тут же противный липкий страх сдавил горло.
«Что теперь будет? Тюрьма? Как всё это объяснить? Конечно, вокруг много свидетелей, но правду-то не скажешь! И почему разбилась витрина? На кладбище такого не было. Что там говорила баба Стеша: погост высосет? А здесь не кладбище, значит, что? Надо пойти к ней и всё толком расспросить», – мысли ещё путались и пугали.
Вдалеке завыла сирена.
С трудом заставив себя перевести взгляд в сторону Глеба, Лера увидела то, что ожидала и чего боялась: он лежал на спине, лицо было странно перекошено, а стеклянные глаза смотрели в пустоту. Поодаль, прямо на заснеженных ступеньках, неподвижно сидела Зоя. Вокруг толпилось много людей, они что-то обсуждали, фотографировали и снимали на камеру. Увы, чужая смерть всегда привлекает…
Эда нигде не было видно.
– Мам, где Эд? – с трудом выговорила Лера и сама не узнала свой хриплый голос.
– Сбежал твой красавчик! Как только мы с ним вышли, он глянул на Глеба, прыгнул в машину и был таков, – с недоброй усмешкой ответила мама Римма.
Подъехала полицейская машина. Из неё неспешно вышел уже знакомый им старший сержант Грачёв:
– И что же, гражданки? Только сегодня в отделении были и вот снова! Вы мне дадите смену нормально закрыть? Витрину кокнули? – он перевёл взгляд на лежавшего ничком Глеба. Подошёл к нему, хотел приложить руку к шее, но передумал. Всё было и так ясно:
– Здесь труп! Теперь так просто не отделаетесь! – нахмурил он брови.
Лера не знала, что говорить. Мысли в голове обгоняли одна другую, и стройного объяснения не находилось.
– Товарищ милицейский! Я свидетель! Я всё видела, сейчас всё расскажу. У меня тут даже орудие убийства есть! Вон, я его сумкой накрыла, чтоб не утащил никто, – стоявшая поодаль бабулька в платочке, с палочкой и сумкой на колёсиках, казалось, выжидала самый удачный момент, чтобы поразить открывшую рот толпу своим рассказом.
Лера закрыла лицо руками: «Ну всё, либо за решётку, либо в «дурку».
– Слушаю, гражданка, – ответил Грачёв.
– Таки вот, – затараторила бабуля, – вот этот труп стоял у мусорки и болтал вот с той девчонкой, ну, которая на ступеньках сидит. Кстати, эй, встань немедленно, ты чего на холодном расселась, детей не будет, – повысила голос бабулька в попытке докричаться до Зои, но та сидела по-прежнему неподвижно. Кто-то из толпы пошёл к девушке, чтобы предложить помощь.
– Таки вот, – продолжила бабулька, – труп курил…
– Трупы не курят, – не выдержал старушкиных речей сержант Грачёв.
– Ну, гражданин, который теперь труп. Чего придираешься? Ты слушай, а лучше пиши. Пиши, пиши, я тебе уже дело раскрыла, – огрызнулась она в ответ. – Таки вот, курил, значит, и подавился. И давай кашлять, значит, и тут вон та деваха, – костлявый палец старухи ткнул в Леру, – начала его по спине хлопать, ну, чтоб он не кашлял. А он, значит, бычок свой в мусорку бросил. Видно, он дымом-то и подавился, значит. А там, в мусорке, вот оно лежало!
Бабка приподняла сумку, и вся толпа вытянула шеи посмотреть, что же там. На земле лежал пластиковый баллончик, скорее всего, освежитель воздуха.
– Ты чего мне, старая, сказки рассказываешь? Как его, по-твоему, этим баллончиком убило? Издеваться решила? – Грачёв ещё больше нахмурил брови.
– Слышь, дело я тебе говорю! Кто-то бросил баллончик, видно, потёк он. А труп этот курил да бычок свой кинул. Баллончик и взорвался, а у трупа инфаркт. Это я точно тебе говорю: у меня дед от инфаркта помер, а тут – один в один. А убийца – это тот, кто баллончик кинул. Ведь его в мусорку кидать нельзя? Значит, он его и убил. Отпечатки сейчас снимешь, хозяина найдёшь – и дело раскрыто!
Брови Грачёва сошлись в одну полоску, лицо покраснело, а щёки затряслись. Он очень хотел сказать бабульке много нелестного, но толпа зевак, снимающих на телефон, его сдерживала.
– Бычки тоже нельзя в мусорку кидать! – только и смог ответить полицейский.
– Ой, это чего, он самоубийца, получается? – схватилась за сердце бабуля.
От необходимости отвечать Грачёва избавила подъехавшая скорая помощь.
– Что у нас тут? – устало спросил медик, подойдя к сержанту.
– Труп, – коротко отозвался тот.
– Прекрасно. Труп подождёт. Пострадавшие? – оглядел толпу медик. Увидел Леру, которая держалась за голову, и направился к ней с чемоданчиком.
– Гематома – швы не нужны, – заключил он после осмотра. – В больницу поедем? Вдруг сотрясение.
– Не поеду, – твёрдо заявила Лера.
– Тогда отказ напишешь и всё, – кивнул он.
– Причину смерти определишь? – топтался сержант в нетерпении. Он не мог решить, надо кого-то задерживать или нет.
– Вскрытие определит, могу только на глазок сказать, не для протокола. На инфаркт похоже, – сотрудник скорой помощи поставил чемоданчик, надел перчатки, расстегнул куртку на Глебе и бегло оглядел юношу.
– Хочешь сказать, что молодой парень испугался взорвавшегося баллончика и получил инфаркт? – пробурчал сержант, проверяя карманы куртки. Он до конца не мог поверить в эту версию.
– А вот и паспорт! – обрадовался сержант. – Ну, уже проще. Так, что у нас там? Сколько?! – брови Грачёва взмыли к самой фуражке:
– Пятьдесят два года?! Смотри! – он протянул паспорт сотруднику скорой.
– Действительно, пятьдесят два! – медик даже взбодрился и уже не казался таким сонным. – Я бы ему больше тридцати не дал.
– Думаешь, пластика? Натянут себе кожу, как на барабан, и фиг разберёшь их потом, – предположил Грачёв.
