Степанов немного подумал.
– И сидел здесь в городке сутки? Где каждый человек на виду? Или он местный?
Опер покачал головой.
– Стопудово не местный. У нас могут по пьяни морду расколотить, могут даже ножиком проткнуть, но вот так чисто и хладнокровно в человека стилет воткнуть… Да и где бы еще такой стилет наши местные злыдни раздобыли… Это ж не финка какая-нибудь и не зэковская заточка.
Они подъехали к толпе, собравшейся поглазеть на пожар. Несколько пожарных машин, милицейский уазик и еще пара машин стояли у забора. Степанов увидел здесь и «Волгу» уполномоченного госбезопасности. Дом действительно сгорел почти полностью, остались только обугленные венцы да несколько бревен. Пожарные из шланга проливали дымящиеся развалины. Отвратительный запах мокрого горелого дерева разносился далеко по улице.
Степанов подошел к коллеге. Тот снова был в своем сером костюме – аккуратный и подтянутый Джеймс Бонд. Даже среди ночи его темные волосы были аккуратно причесаны.
– Привет, капитан. Что думаешь по этому поводу?
Тот индифферентно пожал плечами.
– А что тут думать? Не наш случай. Пусть коллеги из смежного ведомства голову ломают. Поджог по их части, убийство тоже. Наше дело, в случае чего, контролировать ход расследования и начальство их в тонусе держать.
Степанов хмыкнул.
– А если расследование на организацию выведет? Уж больно занятная библиотека у Петрова была, да и записи тоже…
– Вот тогда мы и будем думать, капитан. Кстати, через сорок минут первый автобус на Кимовск, ты не хочешь на него успеть? Из Кимовска до Тулы проще уехать, чем отсюда. Я так понимаю, тебе здесь больше делать нечего…
– Спровадить меня хочешь поскорее?
«Джеймс Бонд» улыбнулся.
– Для твоего же удобства. Из Епифани первый автобус на Тулу только в одиннадцать часов будет, охота тебе околачиваться в нашем захолустье…
– Вообще, ты, конечно, прав. Подбросишь меня на автостанцию?
«Бонд» улыбнулся с преувеличенным дружелюбием и с сожалением качнул головой.
– Я пока тут останусь, уж прослежу за всем до конца. Я скажу Семену, оперу из уголовки, с которым ты приехал, он тебя отвезет.
Степанову показалось, что уполномоченный тяготится его присутствием. С другой стороны, это вполне объяснимо – Степанов хоть и не был его начальником, но прислан областным руководством. И видеть на своей земле коллегу с не совсем понятными задачами не очень-то приятно. Вдруг выплывет то, что можно будет истолковать как недоработку местного сотрудника. Да и в любом случае начальство всегда найдет, что поставить на вид.
Степанов протянул ему руку.
– Ладно, будь здоров. Если появится что интересное, звони.
Хотя точно знал, что тот ни за что не позвонит.
Опер Семен повез Степанова на автостанцию. По дороге оба молчали, и только когда жигуленок остановился на площади перед деревянным навесом с надписью «Епифань», опер сказал:
– По-моему, тут не банда задействована, а какая-то организация.
Степанов удивленно посмотрел на него. Это перекликалось с его мыслями, но ему хотелось услышать аргументы.
– Почему ты так решил?
– Я не решил. Просто интуиция. Берсенев убийцу знал, они разговаривали, судя по всему. Разговор пошел не туда, Берсенева убили. Вряд ли это было запланировано, но убийца такой вариант в голове держал, потому что пришел со стилетом.
– А почему думаешь, что не запланировано?
– Потому что, если бы он все планировал, то не стал бы откладывать поджог – наоборот, логичнее было бы сразу поджечь, все следы уничтожить.
Степанов кивнул.
– Хорошо. Сразу поджечь не получилось, надо было уходить, что-то помешало ему. Но зачем сегодня поджигать? Когда уже поработала бригада, эксперты, опера?
– Значит, они хотели избавиться от всего, что в доме – для них это важнее даже каких-то гипотетических следов убийства. И они прислали другого человека – исполнителя. Поэтому я и думаю, что там организация. А сегодня приезжал кто-то типа чистильщика.
Степанов улыбнулся.
– Ты боевиков пересмотрел. Хотя я с тобой в основном соглашусь. Я тоже думаю, тут какая-то группа действует – насчет организации слишком громко сказано, это никак пока не прослеживается. Но вот некоторая группа вырисовывается. Я думаю, тут надо тянуть связи Берсенева в Москве – или куда он ездил каждый месяц. Все равно тебе придется эти версии отрабатывать, поэтому я тебя попрошу – держи меня в курсе. Малейшие новости – сразу звони. А я тебе, если что, подкину.
Семен немного задумался.
– Твой коллега по-любому начнет прыгать у меня на голове. Думаю, он так и так будет в курсе расследования. Почему тебе у него не спросить?
– Сам знаешь, информация ценнее из первоисточника. Так что звони обязательно.
– Ладно. Договорились.
– Вот тебе аванс небольшой. Администратор гостиницы, Юля, как-то видела Берсенева в Кимовске на почтамте, он телеграфом отправлял деньги кому-то в Петрозаводск. Думаю, надо это отработать.
Степанов вышел из машины и вскоре занял место у окна в полупустом автобусе.
16. Джем
Черный внедорожник мчал по трассе прямо навстречу рассвету. Розовый край неба ослепительно вспыхнул яркой утренней зарей, разгоняя остатки ночи, и Джем сразу же почувствовал себя бодрее. Он прикинул, что сможет продержаться еще часа четыре, а там можно будет и немного поспать. Иван Иванович молча сидел и смотрел на дорогу, думая о чем-то своем. Джем время от времени поглядывал в салонное зеркало на девчонку – она перестала трястись, отогрелась и теперь с любопытством смотрела по сторонам. Поймав на себе его взгляд в зеркале, она спросила:
– А куда вы едете?
Иван Иванович обернулся к ней и коротко ответил:
– В Феодосию.
Джем заметил, что девчонка слегка изменилась в лице. Она откинулась на спинку сиденья и о чем-то задумалась. Потом спросила:
– Можно, я с вами?
Джем засмеялся.
– Дома ругать не будут? Феодосия – это не быстро.
Иван Иванович кивнул.
– Да, ты можешь ехать с нами. Как тебя зовут?
– Янка.
Джем весело представился.
– А я Джем. Просто Джем.
Иван Иванович тоже назвал свое имя, и Янка спросила:
– Скажите, а вы вечером не были на горе Тарно? Вы очень похожи на одного человека…
Иван Иванович снова повернулся к ней и многозначительно ответил:
– На все вопросы рассмеюсь я тихо, на все вопросы не будет ответа, ведь имя мое – иероглиф, мои одежды залатаны ветром… Есть такая песня, я слышал как-то… Нет, Янка, на горе Тарно я не был.
Джем быстро посмотрел на Ивана Ивановича, потом снова перевел взгляд в зеркало на Янку.
– Я что-то не очень понимаю. Вы знакомы, что ли?
Иван Иванович приподнял одну бровь, обозначив удивление.
– С чего ты взял? Мало ли кому что приснится…
Джем только рукой махнул.
– Ладно, я уже понимаю, что у вас все непросто. А ты, Янка, что ночью в лесу делала?
Она немножко съязвила:
– Если я скажу, что гуляла, ты же все равно не поверишь?
– Знаешь, я уже столько всего слышал и видел, что верю всему. Ты, небось, проголодалась на прогулке? У нас есть вкуснейшие бутерброды с копченым мясом… Хочешь? А то мы только в Вытегре планировали остановиться.
Янка отказалась.
– Нет, спасибо, я есть не хочу, но с удовольствием вздремнула бы пару часов.
– Прямо за спинкой, в багажнике, лежит подушка. Ты можешь ее достать и расположиться с полным комфортом. Можешь даже снять кеды и лечь поспать, если хочешь.
Янка сначала отказалась из ложной скромности, но потом передумала и действительно вытащила небольшую кожаную подушечку. Джем засмеялся.
– Давай, давай, не стесняйся, устраивайся поудобнее. Будет ланч, мы тебя разбудим. В долгой дороге главное – хорошо поесть. Хотя, наверное, это не только дороги касается. Как говорится, лучше переесть, чем недоспать. Честно сказать, я бы сам сейчас залег минут на пятьсот…
Иван Иванович предложил:
– Если уже сил нет, давай остановимся, поспишь. Какой смысл над собой эксперименты ставить?
Джем помотал головой.
– Не-е, надо придерживаться плана. Я думаю, до Вологды дотяну, там остановку сделаем. Вы лучше рассказывайте мне мировую историю евреев…
Иван Иванович усмехнулся.
– Да нет никакой мировой истории. Вся история – это великое множество маленьких историй. А уж как их интерпретировать, зависит от многих факторов. В основном, от политических установок заказчика. Ты же понимаешь, что у любой истории есть заказчик? То есть тот, в чьих интересах она пишется?
Джем искоса взглянул на собеседника, чтобы понять, насколько серьезно тот говорит. Иван Иванович перехватил его взгляд и улыбнулся.
– Ну-у, Джем, нам реально придется начать с азов. Хотя торопиться некуда, конечно. Ладно, слушай базовые вещи. Откуда нам известно про какие-то события, факты, которым уже много веков?
– Хе, есть же летописи всякие, источники исторические, разве нет?
– Есть. Давай порассуждаем, кто их писал.
– Понятно кто. Летописец какой-нибудь. Нестор. Или еще кто-то.
– Допустим. Сразу же возникает вопрос о его личности. Кем он был, на что жил, где брал бумагу или там, к примеру, папирус, чернила, ручки, карандаши. То есть он же не сам от себя писал – был кто-то, кто оплачивал этот труд. Условный заказчик. И ты думаешь, летописец мог написать что-то сам от себя, а не то, что от него хотел заказчик?
Джем немного подумал и согласился.
– Ну так-то, конечно. Писал, что ему скажут.
Иван Иванович продолжил:
– Вот. А у заказчика могут быть свои планы – и стратегические, и тактические. Тот, кто говорит летописцу, что писать, хочет передать свое видение тех или иных событий. И как было на самом деле, не знает никто. Тем более летописец не равно очевидец. Ты вот на свежих примерах нашей современной истории посмотри, что происходит. Все по-разному трактуют даже то, что происходит вроде бы на наших глазах. Интерпретируют, наделяют другими смыслами, иногда откровенно врут, искажая действительность. Что в итоге?
– Да понятно что. Сплошная ложь кругом.
– А почему ты думаешь, что раньше было что-то не так? Или у людей не было личных интересов, а вот только забота, чтобы потомки получили объективную информацию?
– Так ведь ученые, историки, археологи – вся наука… Нет, Иван Иванович, я вообще тут с вами не согласен.
Иван Иванович не обиделся.
– Так я и не жду от тебя ничего. Просто рассказываю. Прими это за дорожные байки. И просто подумай над таким фактом. До шестнадцатого века не было общей хронологии мировых событий. До шестнадцатого века не было подробной карты мира. И все это было подготовлено и разработано членами Общества Иисуса. Иезуитами.
– А почему иезуитами?
– По факту. Им было открыто знание. Так уж получилось, что наиболее выдающиеся ученые того времени состояли в Обществе. Но потом начали появляться другие версии, другие истории. Появилось слишком много желающих интерпретировать что-то в свою пользу.
– Звучит убедительно, – согласился Джем. – В целом ваша мысль мне понятна – история этого мира выдумана. И используется для того, чтобы проще было управлять людьми. Так?
Иван Иванович внимательно посмотрел на него, и глаза его уже не улыбались.
– Абсолютно. В каждой стране теперь есть своя собственная история, которая обосновывает ее настоящее. А вот настоящая история известна очень немногим.
