Татьяна Андреевна Бердникова "Проклятый граф. Том VIII. Мат гроссмейстеру"

Лицо собеседника потемнело.

– Значит, он сказал тебе и это… – тихо процедил он и неожиданно со звоном опустил меч острием на каменные плиты пола. По губам его расплылась мрачная, презрительная улыбка.

– Это правда. Так все и есть, мальчишка – я не знаю, в какой момент могу нарушить данное Анхелю слово, ибо случается, что он не видит угрозу своей безопасности, тогда как ее вижу я… – оборотень медленно выдохнул, – Но за полторы тысячи лет я еще ни разу не нарушил своего слова. Я никогда не обману моего друга, не стану клятвопреступником, тем более, не стану из-за тебя! – меч чиркнул по плитам, высекая маленький сноп искр, – Оставайся в живых! Оставайся при своей силе, Анри, но помни – отныне ты слаб предо мною! Ибо, если ты вдруг решишь проявить непослушание, если попытаешься пойти против меня – я лишу тебя силы и у тебя на глазах отрублю голову твоему папаше. Запомни это, щенок… – желтые глаза на миг полыхнули яростным пламенем, но почти сразу же и погасли. Чеслав, предпочитая растянуть мгновения окончания беседы, неспешно направился к ведущей наверх лестнице, с неприятным скрежетом волоча меч острием по камням.

Отец и сын, подождав, пока их тюремщик скроется с глаз, медленно переглянулись; Анри сглотнул.

– Не ожидал в тебе такого, сынок, – граф чуть склонил голову набок, изучая сына внимательным взглядом, – Не думал, что ты способен найти болевые точки собеседника и надавить на них. Видимо, этому тебя научил он?

Парень недовольно передернул плечами.

– Он ничему не учил меня, папа, я учился, глядя на него. И, прости, конечно, но лично на мой взгляд, это не такое уж и бесполезное искусство.

– Не спорю, – Эрик тонко улыбнулся, откидываясь спиной на стену позади, – Я рад, что тебе достало ума и – чего греха таить! – коварства, чтобы переубедить этого мерзавца. Однако, увы, участь наших друзей это не облегчает – они более не защищены стенами замка, а теперь у Чеслава в руках Нейдр… Если он лишит силы наших магов, боюсь, Ада и Марк останутся без защиты.

***

Девочка сосредоточенно выводила на стене замысловатые узоры под пристальным взглядом брата, когда в комнату вошел Андре. Осмотрев разрисованные стены, он кашлянул, едва сдерживаясь, чтобы не вцепиться в волосы и покачал головой.

– Аделайн, радость моя, – он улыбнулся и, присев рядом с маленькой племянницей на корточки, ласково коснулся ладонью ее плеча, – Скажи мне – зачем ты портишь дяде квартиру?

Старший брат Аделайн, не давая сестре сказать и слова, соскочил со стула и, хмурясь, шагнул вперед.

– Не мешай ей, дядя! Ее рисунки защищают нас – плохим людям не пройти сквозь них!

Ведьмак неспешно перевел на него взгляд и, на секунду сжав губы, вздохнул. Разрушать детскую уверенность, святую веру в собственную защищенность, молодому человеку совершенно не хотелось, и беспокоило его сейчас совсем иное. Маленький Марк впервые заговорил о плохих людях, впервые задумался о необходимости защиты… Малышка Ада рисовала каракули на стенах, чтобы спасти себя и брата… Неужели детство этих детей закончилось так рано? Неужели проклятый Чеслав со своей одержимостью местью сумел сломать жизнь даже невинным малюткам?

Андре не нашелся, что сказать.

– Да? – он скованно улыбнулся и, потрепав серьезную девочку по плечу, поднялся с корточек, – Ну… хорошо, хорошо, я не буду мешать. Можно… я позову Тьери, чтобы он тоже… ммм… убедился?

Аделайн кивнула и, не отвечая, провела еще одну линию, соединяя две невидимые ведьмаку точки. Затем отложила карандаш и подняла печальный взгляд.

– Дядя… – голосок девочки дрогнул, – Где Анри?..

– И папа! – подхватил Марк, подходя ближе и обеспокоенно глядя на взрослого собеседника, – Они ведь были в замке, а когда он… когда он исчез, здесь их уже не было. Почему?

Андре растерялся до такой степени, что едва не выложил детям всю правду, как есть, лишь в последний миг сообразив, что малышам об этом знать не полагается.

– Они… – парень торопливо выдавил улыбку, – У них… они… заняты, дела у них… кое-какие… Я пойду, позову Тьери, он сможет объяснить понятнее. Я… и сам до конца не знаю, – и, быстро взъерошив волосы племянника, он поспешно зашагал исполнять свое намерение, то есть звать более сведущего в обманывании детей мага.

Аделайн с Марком переглянулись.

– Значит, они действительно пропали… – девочка шмыгнула носом, – Дядя Андре пытается врать, но он не умеет… Мама где-то в прошлом, Винсент, Ричард, Луи и Роман вместе с дедушкой – тоже, а папа и Анри пропали! Марк, что же нам делать?..

– Не реви! – мальчик погрозил сестре пальцем и тотчас же обнял ее, – Твои рисунки защитят нас, спрячут квартиру с глаз того, злого, который сидел в подвале… Тогда, наверное, взрослые смогут решить все проблемы. Помнишь, как говорил Влад? Что можешь вообразить – уже существует, давай воображать, что мы всех победили и снова вернулись в замок!

– Конечно, давай, – Ада закивала, сжимая руку брата своей и, зажмурившись, принялась отчаянно представлять себя в любимом замке. Марк, тоже закрыв глаза, сосредоточенно выдумывал, как одолеть плохого рыжего человека.

…Когда вошедший Тьери обнаружил брата и сестру держащимися за руки и стоящими с закрытыми глазами, он только приподнял брови, но говорить ничего не стал. Старый маг, в отличие от Андре, разбирался в детской психике чуть лучше и сейчас прекрасно понимал, что маленькие наследники понимают и чувствуют, что происходит, понимал, что они ищут способ справиться с ужасом вокруг своими силами, и не хотел мешать им.

Он присел на корточки возле одной из стен, изрисованных Адой и, склонив голову набок, принялся изучать ее каракули. Некоторое время он молчал, затем неспешно обернулся через плечо и тихо позвал:

– Ада…

Девочка вздрогнула от неожиданности, и открыла глаза. Обнаружив возле своих художеств старого мага, она смутилась и, выпустив руку братишки, опустила взгляд.

– Я не хотела портить стену…

– Твои рисунки удивительны, – последовал неожиданный и совершенно искренний ответ, – Я уже давно не встречал такой магии, откуда ты узнала ее?

Аделайн, мигом оживившись, немного подалась вперед; брат ее, заинтересованный сверх всякой меры, прижал сжатые в кулачки руки к груди.

– Я ее не узнавала, месье, я просто рисую… Когда мне хочется, что придет в голову – рисую и все. Но я знаю, что они защитят…

– Я тоже в этом уверен, – Тьери улыбнулся маленькой ведьме и, протянув руку, ласково погладил ее по волосам, – И даже подозреваю, от кого ты могла унаследовать этот дар. Думаю, нам не помешает показать твои рисунки одному человеку… Ты же не будешь возражать? Она, быть может, подскажет тебе что-то, научит, как сделать их более… мм… результативными. Хорошо?

Девочка, не поняв сложного слова, но сообразив, что при посторонней помощи рисунки ее станут лучше, воодушевленно кивнула, с хлопком соединяя ручки.

– Конечно! Месье Тьери… а где папа и Анри?

Марк, серьезнея, кивнул.

– Да, дядя Андре сказал, что вы скорее объясните нам это, сам он не смог… Он говорит, у них какие-то дела, но вы скажете нам правду, да? Они… – мальчик напряженно вздохнул, сдерживая слезы, – Они пропали, да?

Тьери на мгновение задумался, теряясь между двух вариантов, не зная, сказать ли правду или же все-таки обмануть доверчивых детишек. Потом посмотрел на рисунки Ады, взглянул на сжатые кулачки Марка и неожиданно для себя кивнул.

– Увы, малыш, увы. Ваши брат и отец сейчас в плену у плохих людей, и мы пока не знаем, как вызволить их. Но мы уверены, что они живы, что вреда им не причинят, поэтому беспокоиться не надо. Скоро вернется ваш дедушка, вернется мама, и мы спасем Анри и Эрика, обязательно спасем. Не надо плакать.

Мальчик погрозил шмыгающей носом сестре кулаком и, выпятив грудь, шагнул вперед.

– Я пронжу этого плохого рыжего человека дядиной шпагой, если он только сунется сюда! Я не позволю ему обижать Анри и папу, я…

– Малыш, – старый маг терпеливо улыбнулся и, поднявшись с пола, покачал головой, – Доверься взрослым, я прошу тебя. Твоя сестренка подала сейчас мне прекрасную идею – пока не вернулись наши друзья и родные, мы сумеем найти помощь в другом месте. Но вы – вы оба! – обещайте мне пока сидеть здесь, под защитой рисунков Ады, не покидайте комнату без нас! Поклянитесь!

– Клянусь… – Аделайн торопливо вытерла кулачком слезы. Брат ее мрачно кивнул.

– Клянусь!

– Вот и договорились, – старик улыбнулся шире и тоже кивнул, – А теперь я пойду расскажу всем об удивительной силе Ады, и сообщу о возможности получить помощь.

…Паоло медленно приподнялся на стуле, недоверчиво вглядываясь в сообщившего удивительные новости старого француза.

– Она что?.. – чуть севшим голосом выдавил он и, потрясенно качнув головой, упал обратно, – Но я много лет не слышал ни об одной ведьме, владеющей магией линий! Это искусство передается по наследству, от матери дочери, но Аделайн не могла, у нее в роду нет…

– Есть, – Тьери победоносно улыбнулся, опускаясь на стул напротив итальянского мага, – Альжбета, мать учителя Альберта, владела этим искусством. Полагаю, владеет и сейчас, и более того – уверен, что она жива, и может оказать нам помощь…

– Стоп-стоп-стоп! – Марко, вклиниваясь в речь магов, вытянул перед собою руки и отчаянно замотал головой, – Альжбета, старуха Альжбета?? Да мастер же убьет нас, если мы обратимся к ней! Вы забыли, как он ненавидит ее? И потом! – видя, что ему собираются возразить, молодой итальянец повысил голос, – Альжбета была на стороне Чеслава! Она боится его до полусмерти, она не пойдет против него!

Дэйв, тяжело вздохнув, беспардонно зажал сидящему рядом с ним «коллеге» рот и, удовлетворившись гневным взглядом того, покачал головой.

– Альжбета ла Бошер не так уж сильна, чтобы можно было надеяться на ее помощь. Магия линий, конечно, значит много… но почему-то прежде она ни разу не использовала ее, тем более против Чеслава. Я согласен с Марко – она не пойдет против него.

Влад, что-то отрешенно чертящий в открытом блокноте, лежащем на столе, медленно поднял голову.

– А по-моему, пойдет, – негромко вымолвил художник и, обнаружив направленные на него негодующие взгляды хранителей памяти, пожал плечами, – Альжбета был счастлива увидеть правнука, я помню, Анри рассказывал, в каком она была восторге и как стремилась защитить его от Чеслава. Вы думаете, услышав, что оборотень схватил его, ведьма не пожелает помочь? Думаете, узнав о существовании еще двух правнуков, не захочет защитить их?

– Тем более, что, если она будет выступать против Чеслава вместе с нами, она будет под защитой, – поддержал его Тьери и, неожиданно нахмурившись, всмотрелся в набросок в блокноте, – Что ты рисуешь?

Владислав, который вычерчивал линии, особенно не задумываясь над тем, что же именно он изображает, махнул рукой и положил карандаш.

– Да так… начал рисовать еще дня три назад, вчера закончил, а сейчас так… редактирую.

– Позволь взглянуть.

Марко, Паоло и Дэйв, вместе с примкнувшим к ним молчаливым Андре недоуменно переглянулись – такой неожиданный интерес к рисункам замкового художника был им непонятен.

Влад, растерянный не меньше, кивнул и осторожно протянул собеседнику блокнот.

Тьери хватило одного взгляда.

– Владислав… – говорил он негромко, очень спокойно и, вместе с тем, довольно грозно, поэтому молодой человек непроизвольно съежился, – Какого черта… какого дьявола ты это нарисовал?! – старый маг швырнул блокнот на стол, и все любопытствующие мгновенно склонились над ним.

На белом листе, вычерченная очень аккуратно и четко, высилась груда камней, венчающая собою холм, а на переднем плане торчали, как памятник погибшему строению, большие врата. Узнать страшный натюрморт разрушенного замка труда не составляло, и негодование Тьери мигом передалось и прочим присутствующим, изливаясь на несчастного художника.

– Что за чертовщина?!

– Как тебе это пришло в голову?!!

– Совсем с ума…

– Да подождите вы! – Владислав, уже толком не понимая, кто к нему обращается, прижал руки к груди, словно пытаясь защититься, – Я нарисовал это еще до разрушения, понимаете? Просто вспомнил о том, что было в идеальном мире мастера, и решил… подумал… запечатлеть, ну, просто на память…

– Кретин, – Тьери устало вздохнул и, запустив руку в не по-старчески густую шевелюру, перевел взгляд на итальянского мага, – Вы ведь понимаете меня, синьор Паоло, не правда ли?

Итальянец кивнул, мрачнея на глазах.

– Более чем, синьор Тьери. Видимо, сегодня день удивительных открытий – уже второй человек обнаруживает в себе магический дар. Вы знали о том, что способны своими картинами творить реальность, юноша? – взгляд его обратился к опешившему Цепешу. Тот усиленно замотал головой, недоверчиво переводя взгляд с одного из магов на другого, заодно косясь и на явственно растерянных хранителей памяти.

– Я… но как я могу, синьор?? Я никогда не был магом, во мне нет никакой силы, я… я всегда просто рисовал!

– Рисовали сцены из жизни, месье Цепе?ш, – с некоторым ехидством, явственно подделываясь под своего учителя, напомнил Тьери, – Рисовали, не замечая, как воплощается в жизнь сотворенное вами. Это тоже магия линий, но более модифицированная, скорее похоже на неосознанное воплощение. Вы представляете, рисуете, а рисунки незаметно для вас оживают… Прошу прощения, кажется, вы однажды изобразили моего сына капитаном на мостике фрегата?

Влад открыл, было, рот, чтобы что-то сказать, но внезапно сообразив, к чему клонит старый маг, рот закрыл. Он изобразил… действительно, нарисовал Чарльза на мостике фрегата, и что теперь? Теперь Чарли вновь капитан пиратов, он опять стоит на мостике своего корабля и над ним реет черный флаг – все так, как было нарисовано, как было изображено!.. Ой, не хватало еще, чтобы Бешеный и вправду решил стать пиратом…

– Рисуй, Влад, – Андре, не дожидаясь более ничьих пояснений, решительно стукнул по столу, – Бери блокнот и рисуй восстановившийся замок! Рисуй побежденного, обессиленного Чеса, рисуй, черт возьми, все, к чему мы стремимся! А мы… что будем делать мы?

– Уж не сидеть на месте, ожидая, пока все, что рисует Владислав, обретет форму, – Тьери негромко хмыкнул и решительно поднялся на ноги, – Я найду Альжбету и приведу ее сюда. Вы же пока охраняйте детей – они самое дорогое и самое хрупкое, что есть у нас. Жаль… мы пока не можем знать, что происходит в жизни моего сына, не можем связаться с ним. Быть может, он бы тоже сумел оказать нам посильную помощь.

***

Альберт упал очень неожиданно, не сказав ни слова и не дав никоим образом понять, что ему плохо – просто завалился лицом вниз на траву, едва ли не под копыта ведомой им в поводе лошади. Последняя, пожалуй, так бы и прошлась по телу великого мастера, не заметив его, если бы шедший рядом Винсент в последний момент не перехватил поводья.

– Альберт, черт тебя дери! – мужчина немного отодвинул лошадь назад, освобождая себе и другим место и, не желая ждать, волнуясь ничуть не меньше прочих, поспешно опустился на колени, осторожно переворачивая мага на спину.

Татьяну, бросившуюся к отцу, вовремя остановил Ренард, прекрасно понимающий, что мешать осмотру сейчас не следует; Роман и Луи вдвоем ухитрились создать целую толпу вокруг пострадавшего дяди.

– Что с ним? – Роман присел на корточки и, склонив голову набок, подозрительно оглядел бледное лицо великого мага, – Яд, что ли, до печенок пробрал?

– Все бы тебе шутки шутить! – девушка, бледная, взволнованная, дернулась в крепких руках баронета, силясь высвободиться, – Винс, что с ним?

Хранитель памяти безмолвно мотнул головой и, аккуратно пощупав пульс на шее, приподнял сначала одно веко мужчины, затем другое. После чего тяжело вздохнул и, откинувшись назад, сел на траву, поднимая обреченный взгляд к слушателям.

– Я не знаю, – глухо вымолвил он, – Может… может быть, действительно яд, но яд такой, что я не способен распознать его. Мактиере говорил, что в этом веке его еще нет…

– Но ты-то не из этого века, – напомнил Людовик и, хмурясь, опустился рядом с дядей на одно колено, касаясь ладонью его лба, – Странно. Я ожидал, что он будет гореть, но нет – температура нормальная. Отчего же он упал?

Ренард, напряженно вспоминая, что именно сказал Анхель, тяжело вздохнул, осторожно отпуская Татьяну и позволяя ей подойти к отцу.

– Он говорил, что яд обессилит его, что он лишит его сил колдовать… Видимо, силы оставляют Альберта не постепенно, а рывками, сразу.

– Но это же не значит, что он сейчас… что… – девушка запуталась в собственных словах и эмоциях и, задохнувшись, просто спросила, – Не значит?

Винсент, следя за тем, как мастера осматривает Луи, отрицательно мотнул головой.

– Нет, не значит. Он жив… пока, во всяком случае, определенно дышит. Но, боюсь, силы и в самом деле могут оставить его, к тому же, это тело смертно… – он внезапно прыжком поднялся с земли, решительно выпрямляясь, – Нужно доставить его к учителю! Рейнир наверняка сумеет помочь, я не сомневаюсь в этом! Идем… Между прочим, лошадь придется кстати. Роман, Луи, помогите мне погрузить вашего дядю на коня.

Роман тяжело вздохнул и, покосившись сначала на брата, а потом на девушку, благоразумно промолчал. Момент для острот на предмет погрузки великого мага на лошадь был определенно не подходящим.

…Избушка Рейнира, куда они стремились всей душой и всем сердцем, обиталище великого мага, на которого возлагали такие надежды, была видна еще издалека – лес вокруг еще не был столь густым, как в настоящем времени, и домик сквозь деревья прекрасно просвечивал.

Завидев его, путешественники прибавили шаг, следя, впрочем, за тем, чтобы не потревожить едва сидящего в седле Альберта, поддерживая его и сдерживая шаг коня. По счастью, великий маг, даже находясь в бессознательном состоянии, держался на лошади довольно твердо.

Первым в дверь домика решил постучать Винсент, заметно волнующийся и нервничающий и, приблизившись к створке, замер, осторожно поднимая руку.

– Ну, чего ты тянешь? – нетерпеливый Роман, подождав около двух секунд, не выдержал, – Тут у нас дядя вот-вот копыта отбросит свои вместе с лошадиными, а ты канителишься!

– Я волнуюсь, – огрызнулся хранитель памяти, – Я… не видел учителя столько лет…

– Если ты сейчас не постучишь, постучу я! – безапелляционно заявил не менее нетерпеливый Людовик, и так угрожающе шагнул вперед, что мужчина предпочел не дожидаться исполнения его угрозы.

Постучал он, однако, довольно робко, как будто стесняясь и, ожидая ответа, замер, прижимая руки к груди.

– Вот будет прикол, если он сейчас на шее у Рейнира повиснет, – шепнул Роман брату, – Я бы поглядел, как Винс будет слезами обливаться!